Тётка (сестра отца) рассказывала историю. Была у неё подруга... ну как подруга, знакомая по имени Алевтина. У господ сочинителей дамы типа Алевтины характеризуются как "чувственная и мятущаяся натура, полная страстных противоречий, готовая бросить вызов условностям". И был у Алевтины одноклассник Стас, который сох по ней (с надеждой на взаимность) где-то с 9-го класса. Так уж вышло, что Алевтина со Стасом поступали в один институт. И, поскольку шансы на поступление у Алечки были, мягко говоря, невысокие (ну не любила она учиться!), Стас наготовил шпаргалок, подтянул знакомства, расстарался и - о чудо! - Аля поступила. В порыве благодарности Алечка бросилась ему на шею, а затем куда-то унеслась, только затем, чтобы вернуться с каким-то перцем, которого Аля представила как своего жениха. "А это Стас, мой лучший друг, пожмите друг другу руки". Короче, всё ясно, Алечка оформила френдзону лихо и основательно. За время учёбы интимная жизнь Алевтины была крайне бурной и насыщенной. Проходило всё по единому лекалу: Алечка кувыркается с очередным "женихом" (естессно забив на учёбу) > бурно ссорится > рыдает у Стаса на груди, оплакивая ушедшую любовь > находит нового "жениха" и т.д. (выбросить и повторить) Стас тем временем, корпел ночами, составляя за Алю конспекты и шпоры, и договаривался с преподами и вахтершами, чтобы Алечку не попёрли с общаги и института за хроническую неуспеваемость и бл@дство.

Потом Алевтина подцепила "перспективного кадра": с машиной, квартирой, дачей и мамой-директором мясного магазина, что по советским меркам было весьма круто. Вышла замуж (бросив институт), и зажила как сыр в масле. Но "полная противоречий мятущаяся натура" не давала Алечке наслаждаться низменным мещанским счастьем. Очень скоро завела она себе любовника из женатиков. Куролесили они где-то полгода, пока до Алечки не дошла шокируюшая новость: женатик подарил своей благоверной норковую шубу. "Ах скотина! Эта шуба должна быть у меня, а не у этой мочалки!!!" И рванула она к любовнику на разборки. Среди бела дня. Прямо на квартиру. Ворвалась и давай предъявлять - "Какого хрена!" История умалчивает, была ли благоверная на квартире или некстати примчалась с работы, но сначала Алечка получила люлей от "мочалки", потом та же "мочалка" доложила куда надо об Алечкиной неверности. Приняв во внимание, что Алевтинин муж - тот ещё тряпка, доложено было сразу его маме-завмагше. Мама (свекровь) сразу заявила: "Нам в семье шалавы не нужны", собрала Алькино барахло и выставила её за дверь, на прощанье поставив Але фингал своим вульгарным торгашеским кулаком.

Короче, на ночь глядя приползает Алевтина с чемоданами и узлами к моей тёте и, рыдая в голосину, жалуется на то, какие все сволочи: муж, свекровь, любовник и его "дура-мочалка", и что самое обидное, Стас (из френдзоны) - подлец и предатель. Сунулась она к нему перекантоваться, а у него (вот неожиданность!) какая-то женщина. Мало того - Стас и "эта его стерва" вполне ясно дали Алевтине понять, что ей здесь не рады. Поэтому, "Наташенька, пока всё не устроится, можно у тебя пожить?" Вот тут моя тётушка дала слабину - что в принипе можно объяснить тем, что Алечка из тех людей, что "без мыла в жопу влезут", и отказать таким временами очень трудно. Короче, разрешила ей перекантоваться, хотя тётин муж был резко против.

Кантовалась Алевтина у моих тёти и дяди чуть больше недели, что начало тётю сильно напрягать. Во-первых, советская квартира, хоть и трёхкомнатная - всё-таки не особняк; во-вторых, тётины намеки - сколько продлиться "кантование"? - Аля упорно игнорировала; а в-третьих, Алевтина имела обнаковение шарахаться по жилплощади с минимумом одежды на себе, и тётин супруг (не железный же!) стал уже на неё как-то загадочно поглядывать. Вот последнее уже было серьёзно, да.

И вот как-то в одно прекрасное воскресное летнее утро (между 11 и 12 ч.) проснулась тётя и пошла на кухню, и увидела там такую картину: стоит её муж у плиты и помешивает кашу (ничего необычного, он любил и умел готовить), а рядом с ним стоит Алевтина в офигительном заграничном мини-халатике, из которого снизу видны её длинные ноги во всей красе, а сверху часть немаленькой Алевтининой груди. Советской текстильной промышленности и советской же морали (особенно в провинции) были всё-таки ближе закрытые длинные халаты (хотя бы чуть выше колена), а вот та шёлковая видимость на Алевтине в те времена была уделом крайне раскрепощённых героинь из фильмов с "загнивающего запада". Как потом оказалось, под этим хм!- "халатиком" ничего, кроме Алевтины, не было.
И мало того, стоит вся такая Алевтина с распущенными волосами, выставив по-модельному голую ножку, водит игриво своим пальчиком по мужниному плечу и не менее игриво мурлыкает: "Как у вас всё аппетитно получается, даже попробовать хочется. Нет-нет, только из ваших рук!" И берёт его руку с ложкой за запястье, подносит к своему рту, и тааак соблазнительно начинает эту ложку губёшками захватывать, помогая языком. Тётка охренела: в те годы в СССР секса не было, не говоря уж о такой экзотике как оральный и пр. Но вот эти Алечкины "упражнения" с ложкой рождали совершенно определённые ассоциации. Тётин супруг, охренел не меньше...

Ну... Тётя в оскорблённую гордость играть не стала. В отличие от Алевтины, утончённой и мятущейся натурой не обладала, а тут ещё охреневание и южная кровь подтолкнули её к мгновенному решению проблемы. Так что спустя пару секунд Алька была за патлы выкинута на лестничную клетку (вот прямо в этом типа халатике), затем выгнана по жопе и спине шваброй на улицу. Попутно тётя громко и матом объяснила что она думает про создавшуюся ситуацию в целом и про Алевтину в частности. Затем Алькины вещи были эпично выброшены с третьего этажа. И всё это на радость подъездным бабкам и всем соседям, которые из окон наблюдали это шоу.
Тёткин муж, кстати, охренел искренне. После того случая они вполне счастливо прожили с тётей ещё 16 лет (до его смерти).

...
Встретила я недавно Альку... то есть Алевтину Михайловну. Старая перечница сетовала на падение нравов среди молодёжи, разврат, и главным образом на то, что её сын взял в жёны не-девственницу и что при советской власти такого не было, да по-хорошему незамужним девушкам, потерявшим невинность вне брака, надо выдавать желтые билеты как при царе-батюшке, а неверных жён так и вовсе сечь на площади и отправлять в исправительные лагеря (и вот тогда в стране будет порядок). Потом, в ходе общения, когда она узнала, чья я племянница, резко стухла и, сморщивши нос и скрививши рот, прошипела: "Как же, как же, помню вашу тётеньку. Примитивную клушу". И на этом общение со мной прекратила. Ну а потом уже тётка и её соседка рассказали мне эту весёлую историю.