Была у меня тоже похожа история.

Школьная любовь, всё такое. Все про нас знали, считали красивой парой, всё было просто прекрасно. Помимо того, что вскоре после окончания школы она нашла себе мальчика постарше, который уже работал, денежки водились и всё такое.

А со мной она захотела остаться друзьями. И даже пыталась свести со своей сестрой. Но я такой дружбы не вывез. Грустил сильно. Очень-очень сильно. А дальше... Так как дело было в эпоху, когда интернет и мобильные телефоны только начали появляться, задуманный родителями переезд стал очень кстати. Особо друзей со школы у меня не осталось, вот я и переехал, не оставив никому никаких контактов и концов.

Ну а дальше - жил-поживал, встретил другую девушку (которая впоследствии стала моей женой). И в один прекрасный момент (прошло уже лет 8 как минимум) мне звонит на мобильный ОНА. Лясь-вась, муж не очень хороший, свадьба была плохая, а куда ты пропал и почему? А давай встретимся?

Послушал я ее послушал, да и сбросил. А так как дело было в эпоху, когда к телефонному номеру еще не было привязано никаких госуслуг и прочей чешуйни - пошел, да и купил новую симку. И человеку, который слил ей номер (собственно общий знакомый остался только один) новый номер не дал. С тех пор про нее ничего не слышал и не хочу. Вот ХЗ, хотя любил в свое время до чуть не до безумия, ничего у меня не вспыхнуло. Если только жопа.

А те у кого вспыхивает - ребята, вы предатели. И не оправдывайте это никакими "вспышками". Вспыхнуло - разводись и строй новые отношения. Почему-то в большинстве историй это происходит в обратном порядке.

Время от времени у людей бывает день рождения, сегодня, например, у меня и поэтому «я» — первая буква алфавита. В день рождения вспоминается давнее.

Родился я, как это обычно бывает, совсем маленьким и мне совершенно ни до кого не было дела. Я кушал каши, сидя в высоком деревянном стуле на колёсиках. А вечером перед сном слушал папины колыбельные под гитару — про «Тёмную ночь» и «Вальс в ритме дождя».

Я непрерывно участвовал в соревнованиях по синхронному внучанию для двух бабушек и двух дедушек, и изрядно, считаю, в этом преуспел.

Я был постоянно занят всяческими подобающими детству делами. Ел, играл, рассматривал картинки в книжках, слушал пластинки со сказками, болел простудой и ждал с работы маму. Бабушка, в свою очередь, тоже ждала с работы маму, а тем временем готовила, убирала мои игрушки, читала со мной книжки, ставила мне слушать пластинки и водила меня в детскую поликлинику напротив. Найти мою карточку в поликлинике было очень легко — на полке в регистратуре она была самая толстая, а имя на обложке было аккуратно, по-чертёжному, написано мамой. И буква «О» в фамилии была идеально круглой и по высоте выступала за строку — это мне особенно нравилось.

Я просил деда скрутить мне из газеты рожок, наливал в мыльницу воды и забирался на табуретку. Макал широкий конец рожка в мыльный раствор, в узкий конец дул и пускал по кухне пузыри. Пузыри были толстые и тяжелые, они величаво пружинили попеременно в высоту и вширь и оставляли в местах приземления плотные мыльные круги. К восторгу всех домашних.

Я доставал любимую оранжевую машину с черными колесами, упирался в нее руками и носился в таком положении по квартире, шлёпая тапками и заносясь на поворотах. Колеса у машины были пластмассовые в шашечку — они производили грандиозный шум. Если бы я был своими соседями снизу — наверняка давно вырвал бы эту машинку из детских рук, бросил об пол и растоптал, сатанински хохоча и не обращая внимания на детские слёзы. Соседи не знали, что однажды были частично отомщены. Я мчался с машиной по длинному коридору и готовился к виражу в сторону кухни, но зацепился за коврик, а дверь в туалет оказалась открыта, и я больно врезался головой в унитаз и плакал.

В то время, когда я не истязал соседей снизу машинкой, я меланхолично перебирал весь имеющийся игрушечный автопарк — расставлял его на полу поперек комнаты от ножки дивана до серванта, и любовался порядком. Или сидел возле серванта на полу по пояс в книжках и листал их, пока ноги не затекут до полного бесчувствия и не станут ватными и тяжелыми.

Я помню главный испуг детства. Меня ненадолго оставили одного в квартире, я лежал на диване в большой комнате и болтал ногой. И тут что-то оглушительно взорвалось. Я думал, что это взорвался телевизор или у дома отвалился кусок, но просто у деда была поставлена брага в стеклянной бутыли и она, эээ, приготовилась. В углу комнаты, за зеркалом-трюмо, двадцатилитровая бутыль с замотанным горлышком бродила, бродила, накопила давление и бахнула в потолок грязным пятном перебродившего клубничного варенья. В квартире сразу запахло по-новогоднему.

Перед сном (включая сон послеобеденный) я почти каждый раз просил бабушку рассказать мне сказку про шлагбаум. Мне до одурения нравилась эта сказка. Единственное, что я из нее помню — это то, что она была про шлагбаум. И бабушка, которая с завидным постоянством и терпением ее рассказывала, помнила, когда я уже потом её спрашивал, не больше моего.

Я был благодарным пассажиром — меня возили в автомобилях, которые пахли нагретой пластмассой, резиной и отработанным маслом — ехать куда-то на машине всегда было круто и так осталось до сих пор. Когда за рулём был дедушка, он иногда специально проезжал по луже, потому что брызги от луж — это апогей езды в автомобиле.

Вторым по величине удовольствием от автомобилей было их рисование. Нужно было чинно освободить место на столе в гостиной, закатав до половины ребристую скатерть, подготовить бумагу, карандаши, фломастеры и только тогда сесть и приступить. Чтобы придать изображению автомобиля реалистичность, непременно нужно было нарисовать разбившихся о лобовое стекло и решетку радиатора комаров.

В общем, годы, идущие после непосредственно дня рождения, длились долго и запомнились отлично. А потом однажды я пошел учиться, прошло три секунды и вот мне тридцать восемь лет.

Шерстяные негодники

Из группы: "Упоротое Средиземье"

Начитавшись всякого, идёшь в полинику за больничным. Думаешь, сейчас там бабки в очереди, и нахамят в регистратуре. Морально готовишься. А там миловидная медсестра тебе показывает как к врачу записаться, и что у него сейчас свободно. И никто ни на кого не орёт, очередь в кабинет, человека 3-4. Что же, подождём. Терапевт слушает, и спрашивает, уделяет время. Золотой же человек. Назначает грамотное решение, которое помогает.
А весной ранней сломал палец, со льдом не договорился. Травмпункт, рентген, бинты, плюсом лекарства для быстрейшего заживления. И скорая за 15 минут приезжает. Люблю родной Долгопрудный.

Это не сарказм. Просто многие ругают медицину.