Я не боюсь насекомых. От слова "совсем". Некоторые мне противны, такие, как тараканы. Некоторых я опасаюсь из чувства безопасности.

А всё потому что:

Году в 89ом мы с двумя подружками по двору, Таней и Наташей, поехали в пионер(тогда ещё)лагерь "Юбилейный".

На входе нас ждал приёмный пункт, распределяющий детей по отрядам.

Обычно отряды формируются по возрастам и мы приготовились уговаривать воспитателей разрешить нам быть всем вместе в одном отряде, так как Наташа была на полтора года младше (в общем-то она и сейчас всё ещё младше), но нам сказали, что отряды у них по интересам и выбрать мы должны сами.

Это было первое в нашей жизни право выбора. Без всякой фальсификации и сброса белютеней.

Мы конечно же выбрали Морской. Еще бы! Я же Морева! Но оказалось, что в нём нет свободных мест. И тогда танина мама предложила Театральный. Ведь Таня играла на виолончели, а это тоже искусство.

У нас было только одно условие- жить втроём в одной палате.

Нас проводили, выделили нам свободную комнату и мы стали размещаться.

В этот момент  влетела странная девочка с большим ртом, как у Буратино на картинках, и во весь свой большой рот она прокричала:

- Вы уже видели мальчиков из 2ой палаты??? Так вот, там Максим - он мой! Я его заняла!

Это была Рита. Рита пела. Громко, красиво и голосисто, поэтому она тоже выбрала Театральный, поэтому у неё был такой большой рот. Когда Рита не пела, она через него кричала. Уже через 15 минут мы знали, что Рита сирота. Она живёт в детдоме и иногда у бабушки. Отобрать парня у сироты - табу. Это как-то не обсуждалось сразу.

Но вот что там за Максим такой, узнать было жизненно необходимо сейчас и немедленно.

Танюха была генератором идей. Если бы не она, моё детство прошло бы скучно и однообразно.
В перегородках между комнатами была вентиляционная решётка. Такая металлическая пластина с дырочками. Таня написала записку, скрутила её в трубочку и кинула в соседнюю палату. На записке была надпись " Передать во 2 палату", а в записке "Максим, ты мне понравился. Незнакомка". Так Танюха придумала первое СМС и пейджер.

Через 15 минут мы услышали гогот в конце коридора и топот ног. Как и предполагала Танюха, Максим стал забегать в каждую палату и искать незнакомку.

Танина семья тоже уехала с Сахалина в 90ые, я потеряла с ней связь, но я уверена, что Таня хакнула эту жизнь. Это был мозг.

Максим вбежал и в нашу комнату. Вернее вбежало два мальчика, но кто из них Максим, понятно стало сразу. Он держал в руке записку.

- Это вы написали записку?!

Максим был невероятно загорелым, ушастым и харизматичным. Эдакий молодой  Олег Табаков, только с торчащими ушами. Если бы у них с Ритой  всё сложилось, его уши и её рот сослужили бы плохую службу их детям.

- О какой записке идёт речь?- нет, Таня точно не пропала в этой жизни.

Я же, как обычно, покрылась пятнами. Я до сих пор не умею врать, если это не прения сторон в суде. Мне оставалось молчать и краснеть.
Больше всего я переживала, что Максим, увидев мои пятна, решит, что записка от меня. Это был провал. Моё сердце билось так сильно, что я решила- я влюбилась. Окончательно и бесповоротно. И между нами Рита.

Рита уже на следующий день сообщила, что собирается признаться Максиму в своих чувствах.

У Риты всё было просто. Увидела-влюбилась, влюбилась-рассказала всему миру, в том числе ЕМУ.

Мне, в отличии от Риты, понадобилось ещё 20 лет, корпоративные тренинги с психологом по ведению переговоров, работа на руководящей должности, выступления в суде и появление СМС, что б написать первой мужчине о своих чувствах. Сказать о них я не могу до сих пор.

Максим вежливо отказал Рите. Как говорят сейчас, отправил во френдзону. Он сказал ей, что она нравится ему только как друг и вообще он приехал отдохнуть, а не с девочками шашни водить. Рита была маленькой коварный женщиной. Она вытянула из него обещание, что он ни с кем не будет встречаться на протяжении всей смены, что б не разбить её сиротское сердце.

Шах и мат.

К слову о шахматах. На второй день вожатые, убедившись, что мы не самые отмороженные дети во вселенной, выдали  нам настольные игры. Среди них были шахматы и шашки, которыми, как оказалось, увлекался Максим.

Он тут же оккупировал доску с другом на пару.

Мне куда более интересны были примитивные бродилки: игровое поле, по которому надо было передвигать фишки, кидая кубики. Но на них сразу выстроилась очередь.

Так как я не могла открыто проявлять интерес к Максиму, в связи с наложенным Ритой вето, я сделала вид, что проявляю интерес к шахматам.

А что б Максим совсем  ни о чём не догадался, я села болеть за его друга.

-Ты хоть что-то понимаешь в шахматах?- спросил Максим.

-Вообще то у меня второе место по школе! - честно парировала я.
Умолчала я лишь о том, что второе место у меня среди девочек. И что девочек на школьном турнире  было всего две. Может я не умела врать, но я умела искусно дозировать правду.

В какой-то момент я действительно втянулась в партию и тихо подсказала аппоненту Максима - "Ходи конём". Я ляпнула это исключительно для придания себе важного вида человека, разбирающегося в шахматах.

- Ха-ха-ха! Ты что девчонку будешь слушать?

Но друг Максима пошёл конём и через три хода выиграл партию.

Максим был взбешён. Он счёл победу нечестной и требовал переиграть. Друг же его от продолжения турнира отказался. Сказал: "Один-один. Всё честно" и удалился.

Я готова была провалиться сквозь землю, чувствовала, что вбила клин между двумя товарищами.

Максиму нужна была победа и он предложил мне сыграть с ним, "раз я такая умная".

Разве я могла отказать? Только он, его уши и я напротив.

Максим зажал в каждом кулаке по пешке, поменял их несколько раз за спиной и вытянул кулаки передо мной, что б я выбрала какими я буду играть.

Мне предстояло коснуться его руки...

Вы когда-нибудь летели с ледяной горки так быстро, что уже не могли управлять санками?

Так и я стремительно теряла контроль над своими чувствами, меня несло на санях любви  куда-то вниз, в бездну. К чёрту Риту и её вето!

Мы сыграли три партии. Максим выиграл 2:1, чему был несказанно рад.

С тех пор он стал забегать за мной в комнату с криками: "Эй, ты! Пошли играть!" или "А где Эта?", если меня не было.

При этом Максим по-честному, как и обещал, дружил с Ритой. Они ходили вместе парой в столовую, он искренне защищал её от нападок девчонок постарше. Рита, конечно же, сообщила всем об их разговоре и обещании Максима не с кем не встречаться, поэтому для всех Максим был по умолчанию риткин, но он каждый день звал меня на игру.

И я верила, я так придумала себе, что дело не только в шахматах или шашках, что есть у нас с ним невидимая связь, просто мы не можем быть вместе из-за Риты.

При чём же здесь насекомые, спросите вы?

Так как я не могла себе позволить, в отличии от Риты, открыто бегать за Максимом, как собачонка, я с напущенным видом усталости от бренности бытия периодически отказывалась играть в шахматы. Мол, не до тебя мне, Максим и твоих глупостей, мы тут с девочками песенник пишем, на картах гадаем, да анкеты друг у друга заполняем, и вообще, мне носки с трусами стирать надо.

Максим же периодически врывался в нашу комнату с какой-нибудь жуткой тварью в руках вроде паука-косиножки, слизня, лягушки, дождевого червя.

Я была уверена, что всё это он делает из-за меня. Из-за нашей  тайной любви. Из-за моих отказов играть с ним в шахматы. Что так он "дергает меня за косички". Ведь каждой 11-летней девчонке известно, что именно так мальчишки проявляют свои чувства. То что Максим при этом забегал с этой мерзостью в каждую палату с девочками, меня нисколько не смущало- понятно же, что это для отвода глаз.

Все девчонки сразу запрыгивали на кровати, тумбочки и подоконник. Максим перекрывал своим телом дверь- сбежать сразу было невозможно. Потом он подбегал к каждой и тыкал ей в лицо пресмыкающимся или насекомым. Девчонки скакали с кровати на кровать, верещали и падали. Все это дико веселило Максима. Он, конечно, редкостный был псих, но любовь зла.

Я почему-то решила, что лучшей тактикой будет принцип "чем меньше женщину мы любим" только по отношению к 12-летнему мальчику. В 11 лет я уже читала Пушкина.

Решение я это приняла молниеносно, как только Максим впервые принёс в нашу спальню здоровую жабу. Я сразу решила, что буду игнорировать его попытки таким образом ухаживать за мной. Я изобразила самый хладнокровный вид, какой только могла и сказала, что не боюсь жаб, что я росла у бабушки в деревне и таким нашего брата не напугать. Максим резким движением направил жабу мне в лицо. Я даже не пошевелилась. Никогда в жизни я так не контролировала свои эмоции больше.  Мне казалось, что именно страх тогда сковал меня, а не моя железная воля.

Максима такое моё  поведение только раззодорило.

Следующим был паук. Максим оторвал ему ногу, что б показать, что она всё равно шевелится. Я потребовала отдать мне паука с целью спасения и протянула руку. Для правдоподобности притопнула ногой. Максим положил мне его в ладонь. Я не рассчитывала на такой поворот событий. Я накрыла его второй ладонью и вынесла на улицу. Максим всё время бежал за мной, видимо что б подхватить, если я упаду в обморок. Поэтому мне пришлось художественно высадить его на подорожник, а не брезгливо скинуть с себя. Это я про паука, конечно.

Дальше была мохнатая черно-желтая гусеница. Огромная, см 4-5. Максим принёс её на листе. Видимо сам брать в руки брезговал.

- А такую боишься?

-Нет! Давай её сюда!- на войне, как на войне.

Девчонки уже заняли позиции на кроватях и по углам.

Через пару секунд гусеница ползла у меня по руке. Ей немного мешали мои волосы на предплечье, вставшие дыбом, но она была упорной. Вся в меня.

В промежутках (от слова "жуть") были и другие твари небесные.

Был даже уж, а может и не уж. Но думать что это уж, было спокойнее.
За ужа тоже пришлось заступиться. Он был мелким совсем, см 30. Змеёныш. Чей-то сын. Максим тыкал в него палкой, подцеплял и подкидывал в сторону кого-нибудь из зевак. Я приближалась к пубертату и во мне взыграл материнский инстинкт.
Я выхватила у Максима палку и сломала её об коленку. Коленку засаднило. Пошла кровь. Макс оцепенел, а змей успел прошмыгнуть в траву.

В последний раз была дохлая мышь-полёвка.

Макс вбежал в комнату, держа её за хвост.

"Мне конец!"- подумала я.

-А, ты тут? С тобой не интересно, ты не боишься!- крикнул Максим, захлопнул дверь и побежал дальше.

В этот момент я и поняла, что все эти гусеницы-пауки-жабы были не для меня, а исключительно из мелкохулиганских побуждений.

Лучше бы в меня кинули мышь.

К концу смены за нами приехал дядя Саша-Наташин папа. У него единственного на три наши семьи была машина.
Выходя из корпуса я искала глазами в толпе уезжающих детей торчащие уши. Я вдруг поняла, что больше не увижу Максима и что он так и не узнает о моих чувствах, а я, возможно, буду жалеть об этом всю жизнь. Я хотела встретить его глазами и посмотреть так, что б он ВСЁ понял, и кусал локти по пути домой.
Я даже сбегала в туалет на дорожку, который был в конце коридора, как раз напротив 2ой палаты, но так и не увидела его.

Уже в машине я вспомнила, что оставила на полке в прихожей корпуса кроссовки.

-Давай бегом, а то без тебя уеду! - дядя Саша и по сей день шутит так, что не понятно шутит ли он.

Поэтому я побежала во всю прыть.

На мне были летние шлепки без задника. Бежать было неудобно. Шлепки всё время наровили слететь.

Мне приходилось без конца смотреть под ноги.

Уже почти перед корпусом я споткнулась и упала, раскорячившись, потеряв на лету шлепок. Моя юбка задралась. Я спешно поправила её и вставая, начала искать глазами обувь.

И тут я увидела его...

Лирически отступлю, но скажу, что встречать бывших в самых неприглядных образах у меня с тех  пор вроде хобби.

Максим сидел за столом на скамейке, подперев подбородок ладонью. Взгляд его был невероятно грустным. Он не посмеялся надо мной, что было для него странным, но и не кинулся мне помочь. Он смотрел на меня так, будто хотел, что бы я всё поняла.

Я встала, сняла с себя второй шлепок и побежала хромая до корпуса в гольфах по асфальту.

Поравнявшись с Максимом я посмотрела на него беглым взглядом, в котором смешались стыд, боль и злость на саму себя и на шлепки (будь они неладны) за своё позорное падение.
Выразить любовь не получилось.

-Ты уже уезжаешь?- спросил он, но я ничего не ответила. В горле стоял ком.

В корпусе я переобулась в кроссовки и уже выбежала в них не оглядываясь, ведь меня ждал дядя Саша.

В машине Таня предложила петь лагерные песни. Нет, конечно, не "Владимирский централ". Мы горланили "Сгиб гитары желтой", "Вовка в сад привез машину" и про Асоль, которая дождалась Грея. Уж не знаю, как дядя Саша это пережил, но потом он одним из первых в нашем доме купил караоке.

Я верила, что Асоль это я. И я обязательно дождусь.

Всю дорогу у меня стояла эта картина перед глазами: грустный Максим, подперевший подбородок рукой.

Синенький "москвич" дяди Саши навсегда увозил меня от него.

Так прошло моё последнее лето детства. Через год грянул экономический кризис. Пустые прилавки, карточки, тотальный дефицит, безденежье и голод. Потом государственный переворот и лихие 90-ые. Пришлось моментально взрослеть.

Но с того лета зеленоглазые брюнеты моя слабость. А вот насекомых и прочих тварей я больше не боялась никогда.

Потом лет в 13, превращаясь из девочки в девушку, я напишу свои первые стихи о любви. О нём.

"Максим- шесть букв и сердце бьётся...
А что мне делать без тебя?..."

Я тогда не знала ещё, что потом в далёком будущем, 2017 году, когда люди изобретут миелофон, будут носить блестящие костюмы и летать на скейтах, появятся соцсети и я найду Максима на Одноклассниках. Вернее его закрытый аккаунт. Возраст, имя, фамилия и уши-всё совпало. Конечно же это был он!

Вот только я была без 5 минут замужем за нынешним мужем, а у него на аватарке было фото с девушкой в свадебном платье.

Я не стала ему ничего писать. Я так никогда и не узнаю, было ли моё чувство взаимным или я всё себе просто придумала.

Зато написала здесь, для вас, спустя 32 года.