Мой отец из Брянской области встретил мою маму из Омской. Моя бабушка по маме 31-го года рождения. С той, женской стороны, у нас никогда войну не поминали. Мужики ушли. А бабы... Ну что бабы?

Бабушке моей было десять лет, когда пришла война и её отец ушел. Не было похоронки в их дом. Был голод, когда четыре девочки ели зимой гнилую картошку как лакомство. Было некогда плакать.

Омская область, Старо-Васильевка. Я была там в шестнадцать лет. Поле, колок, ромашки. Даже крестов не осталось на могилах сестер моей бабушки. Время прячет любую боль, даже детские могилы.

Сибирь не пожинала плоды неразорвавшихся снарядов. Не было здесь боёв. Были девочки, тащившие на себе плуг, девочки, для которых лакомством была померзшая картошка.

Бабушка умерла три года назад. Я искала, где похоронен её отец, но так и не нашла. Он погиб где-то по Москвой, надеюсь, что похоронен, пусть и без имени. Сколько их там, без имён, без побед, без памяти? Неизвестный в братской могиле.

Ростислав Коромыслов, из Старо-Васильевки Омской области. Один из неизвестных. Мне некуда принести цветы, но я помню.

Так вот и живу. Со стороны папы - бои и партизаны. Со стороны мамы - голод и женщины на пашне.

Помню.

"Есть на карте России деревня Ольговка. Находится она в Почепском районе Брянской области. Ничем не знаменита, ничего о ней никогда не писали. Но, как говорится, нет ни одной семьи, нет ни одного дома, ни одной деревни, которые бы не коснулась война.

Возле нашей деревни растёт очень светлая и чистая берёзовая роща. Во время войны в ней находились крупнейшие артиллерийские склады.

Я родился в 1953 году, и одним из наших развлечений был подрыв снарядов, которые мы выкапывали в роще. Но это отдельная история.

Роща располагается с запада от деревни, примерно в полукилометре. А с севера, на таком же расстоянии находится лес. На опушке леса и сейчас видны тропинки Красной Армии. В них мы откапывали патроны и оружие. Иногда находили скелеты, которые потом перезахоранивали тут же в лесу.

Сама Ольговка у нас небольшая: пятьдесят домов. Но на кладбище находится братская могила, в которой похоронено более тысячи бойцов. Бабушка рассказывала, что, когда хоронили, сбились со счета после восьмисот.

Когда в шестидесятые годы проводили перезахоронение, то к центральной усадьбе перенесли несколько десятков останков, взятых сверху. Установили часть фамилий. Я помню только одну (был в седьмом классе): политрук Рыжков.

Бабушка, мать и мои деды были единственными свидетелями гибели этих людей.

Сейчас я уже не помню, когда это произошло: толи в августе, толи в сентябре.

В это время бабушка с детьми возвращалась из эвакуации. Немцы перекрыли дорогу. Когда бабушка с детьми подходили к деревне, их заметил немецкий наблюдатель, сидевший на трубе кирпичного завода. В результате семья пролежала весь день в придорожной канаве. Как только они пытались приподняться, по ним начинали стрелять из миномёта. И только после наступления темноты они смогли пробраться в деревню.

На окраине им встретились наши разведчики, которые рассказали, что всех жителей деревни отселили в лагерь за Почеп.

И действительно, в самой Ольговке они нашли только одну живую душу: старика, который уже не мог ходить. Он лежал совершенно один. Рядом с кроватью стояло ведро с водой, а на столе лежала горстка продуктов: галеты, консервы, колбаса. Всё это принесли немцы (оказывается, и такое было).

На другом конце деревни они встретили немцев. И те загнали семью в противоздушную щель. А ночью начался ад.

Бабушка уложила детей на дно щели и закрыла их собой.

Утром всё стихло.

Подошли немцы и показали, куда уходить. И оказалось, что ночью было не так уж страшно.

Страшно стало утром, когда пришлось идти по полю, покрытому трупами.

Об этом помнили все, даже дядя Коля, которому в то время шёл четвёртый год. Ведь не было места, на которое можно было бы наступить. Приходилось идти не просто перешагивая через тела павших, но и шагая по ним.

В послевоенные годы, во время разговоров о войне, бабушка часто задавала вопрос: "Как там Марк, дошёл ли он с другом до своих?" А вот ответ на этот вопрос получил только я.

Произошло это в прошлом году. Он дошёл.

По телеканалу "Звезда" шла передача о Герое Советского Союза, лётчике-испытателе Марке Галлайе. В одном из сюжетов рассказали как их самолёт был сбит под Брянском, и как командир со штурманом пробирались к партизанам.

И всё совпало.

Именно их бабушка прятала, а затем переправляла через железную дорогу Брянск-Гомель. Охранялась она очень строго. Да ещё и охрана артскладов. Вся деревня была забита немцами.

И вот для того, чтобы обезопасить переход, чтобы выявить скрытые караулы, первым отправляли дядю Колю, которому было четыре года отроду. Затем шли лётчики. А прикрывал всех дядя Володя (12 лет).

Что пережила бабушка в ту ночь может понять только женщина-мать.

О следующем эпизоде больше рассказывали не бабушка а мать и дядя Володя.

У нас соседом был Аким (очень жалею, что не помню его фамилию). До войны он работал председателем колхоза. Во время оккупации стал старостой.

Такая работа полна опасности. И поэтому Аким очень редко отдыхал дома. Боялся всех: фашистов (вдруг узнают о его связях с партизанами), партизан (вдруг заскочат в деревню из другого отряда, разбираться ведь некогда).

Аким пользовался большим уважением в деревне. Но нашлась одна иуда – выдала.

В ту последнюю ночь он ночевал у нас на чердаке. Вместе с ним находились моя мать и дяди. Вот они и рассказывали как дом окружили, осветили фарами и приказали выходить.

Аким вначале приготовился к бою. У него были автомат, два пистолета и несколько гранат. Потом он посмотрел на детей, погладил дядю Колю по голове и сдался.

Когда через три дня Акима вешали, то узнать его было невозможно. Это был кусок живого мяса.

Приближается День Победы. Будут, как говорится, торжества и праздники. Но вот нельзя забывать о том, каким этот день был в 1945 году.

Из рассказов бабушки:

"Часов в десять утра прискакал нарочный – Победа!

Радости – не передать. Все обнимаются, целуются, кричат.

А потом – тишина. И дикий бабий плач о погибших.

А уже вечером праздник, когда на общий стол выставлялось всё, что береглось на самый чёрный день."

Чувствую, после этой истории опять многие начнут возмущаться - мол, кривые у нас законы, защищают только недобросовестных дамочек. Отнюдь! Дело не в кривизне законов, а в том, чтобы хоть иногда пользоваться ими. Или, хотя бы, периодически включать голову.

Эта история началась несколько лет назад. Встретились парень с девушкой, влюбились, женились. Какое-то время все было хорошо, потом что-то там произошло, история умалчивает - что именно, факт тот, что мужик свалил в Москву, а жена осталась в Челябинске. Расторгнуть брак никто не потрудился.

Еще до брака у обоих были квартиры, опять же, откуда взялась квартира у девушки - без понятия, парню квартира досталась в наследство. И молодые жили в квартире парня, сдавая вторую квартиру. Когда муж уехал в Москву - дамочка осталась жить в той же квартире, продолжая сдавать свою.

Прошло несколько лет, парень повзрослел, стал мужиком. Начал неплохо зарабатывать. Взял в Москве квартиру в ипотеку. В Челябинске вообще не появлялся. Вдруг в какой-то момент прилетело непонятное исполнительное производство и с зарплаты начали удерживать четверть. Непонятно!

Кое-как он дозвонился до приставов в Челябинске, которые рассказали, что это - алименты. Конечно, мужик удивился. Какие могут быть алименты, если детей отродясь не было? Номер супруги к тому времени вообще потерял, еле-еле через общих знакомых нашел ее.

- Поздравляю, - говорит жена. - Теперь ты - папа.

- Постой, - говорит мужик. - Какой такой я тебе папа, если я тебя голой лет пять не видел?

Конечно, биологический отец - совсем другой, но, поскольку брак никто не расторг - кто записан отцом? Правильно - муж! Дамочка тоже неплохо устроилась - живет с левым мужиком в квартире мужа, свою - сдает, еще и сотку с лишним алиментов получает. В Челябинске с такими доходами можно вообще не работать.

По какой-то непонятной причине мужику такой расклад не понравился. Подал на развод, на выселение жены из своей квартиры и оспорил отцовство. Вот тут - опять же, непонятно, по какой причине, оспаривая отцовство, на суд мужик забил. Или считал, что все без него решится, или положился на представителя - неизвестно. Известно другое - суд в удовлетворении требований отказал. Так мужик и остался отцом.

В свою очередь, дамочка не понравилось, что ее выселили из квартиры и подала на раздел имущества. Потому что квартира, которую мужик купил в Москве, была приобретена в браке, и, соответственно, является совместно нажитым имуществом. Осознав, что дело пахнет керосином, мужик уже приехал в Челябинск, по месту прописки, на суд. И попытался возразить. Мол, фактически отношения прекращены почти семь лет назад - не может являться квартира совместно нажитой!

Э, постой! Как это - отношения прекратились? Если у вас совместный ребенок? Мужик пытался возразить, что ребенок - не его, но с одной стороны - слово мужика, а с другой стороны - решение суда, что ребенок-то именно его.

Так квартира, конечно, осталась за мужиком, а бывшая супруга получила половину выплаченной стоимости.

И, как это заведено, вот теперь, когда все уже свершилось, когда все решения вступили в законную силу, мужик обратился ко мне за помощью...

пруфы

https://ria.ru/20230501/ukraina-1868942450.html

https://ru.wikipedia.org/wiki/Франциск_(папа_римский)

https://ru.wikipedia.org/wiki/Пригожин,_Евгений_Викторович

Есть у нас родня. Они немножечко евреи. В девяностых вернулся их сын с армии, и решил он со своей девочкой жить самостоятельно, т.е. отдельно от родителей. Но самостоятельно, это ж надо на что-то кушать. И стал Боря искать работу. С работой же в тот временной отрезок было в нашем заштатном городишке очень сложно.
А папа у них, на своей фирме, был, хоть и не самым большим, но всё же начальником.
Он устраивает парня на должность, и в первый же рабочий день зовет пообедать в фирменную столовую.
Сына не хочет.
Во второй день - тоже не хочет.
Папа в недоумении: почему мальчик отказывается кушать? У нас очень приличная столовая.
Тут выясняется, что Боря в первый же день успел сунуться было в харчевню фирмы, но понял, что в этом приличном заведении цены совсем даже неприличные, и потому, двухметровый детинушка - косая сажень в плечах, пока что, вынужден, роняя скупую слезу, давиться бутербродиками сооруженными ручками любимой.
Папе это странно: неужели он не покормит родное дитя?
Боря оживает, и начинает кушать каждый день как не в себя, потому как столовая и правда замечательная, а молодой организм требует калорий. Пользуясь неожиданно свалившейся халявой, сын заказывает самые дорогие, самые изысканные блюда.
В конце месяца отпрыск приходит в кабинет к родителю разъяснить: что за ерунда в его зарплатном талончике? Почему на руки - жирный ноль?
Папа его успокаивает: волноваться не стоит. С квиточком все в порядке, и никакой ошибки тут нет. Достает стопочку столовских чеков и листок с подсчетами: - Вот, можешь убедиться, все точно.