Вторая половина восьмидесятых. Привезли на завод мясо для нашего цеха. Четвертины говяжьи. Троих из нашей бригады, Вовку, Женьку и меня послали это мясо рубить и фасовать, а двух девочек из ИТР - торговать.
У нас дело идет четко - рубим, фасуем в пакеты, вытаскиваем алюминиевые коробки с нафасованным в зал, к весам. Тара у нас кончилась, вышли в зал и видим - инженерши наши зашиваются. Очередь уже создалась серьезная, народ волнуется, а они тычут пальчиками в калькулятор, пересчитывают не по разу, перевешивают. И видно, что уже психовать начали.
Женька смотрел-смотрел на это дело и говорит нам - сейчас проторгуются. Точно проторгуются. Подошел к ним, отобрал калькулятор и взял торговлю в свои руки. Быстро взвешивает, быстро считает, очередь двигаться начала. Тара освободилась, мы рубим, девчонки фасуют, Женька торгует. Закончили, вес с деньгами сошелся, сели перекуривать.
Инженерши наши Женьку спрашивают - а где ты торговать-то научился? Да я - говорит - с четырех лет возле мамы в магазине крутился, вот и умею. - А что же ты в слесаря пошел тогда? Я - говорит - торговать умею, но не люблю. И детишек учить не люблю, хоть у меня высшее педагогическое есть. Уж лучше быть неплохим слесарем, чем хреновым учителем.Так что пока буду слесарить, а потом, может быть и переберусь куда, если найду работу по вкусу.
И нашел в конце концов. Получил в наследство большой участок с домом на югах и стал там хозяйствовать.