На нашей пилораме работал Сергей Николаевич, мужик под пятьдесят и с добрейшей душой. Одним взглядом на бревно определял, сколько досок из него выйдет и кому сколько напилить, потрепанную работой раму ловким движением ключа и какой-то матерью заставлял работать как новую. Никогда не жадничал, делился своими деньгами "в общак", готовил на всех вкуснейший обед и угощал сигаретами, каждый вечер наваривал полный чан на местный зоопарк - две собаки и стая котеек. Следил, в общем, за всем хозяйством и не давал ничему сломаться, так как с электрикой был "на короткой ноге". Пить бросил, хотя и травил кучу баек о своём бурном прошлом. Несмотря на лёгкость общения, лишнего никогда не рассказывал – знали о нём только что он уехал из Казахстана и потерял все документы.
Наш начальник очень уважал Сергея, как он говорит "за то, что только он один поднимает всю экономику у нас". Обещал ему восстановить документы и построить дом, потому что жил Серёга в бараке на территории.
На прощание всегда говорил одну фразу: «Давай, не балуйся там!». В начале недели говорит: а у меня день рождения в пятницу, надо будет тортик да шашлычка оформить.
На прошлой неделе Серёга слёг от боли в грудине, но в больницу ехать отказался, во-первых, потому что крепкие мужики по херне ко врачам не бегают, а во-вторых, кто ему поможет, без документов-то? Отлежавшись два дня, вышел снова в строй и без выходных добивал объёмные заказы, а с перекуров всегда уходил первый. Последние дни перестал жаловаться на самочувствие, бодро работал и весело шутил. Уходя вчера с работы, я пожал Серёге руку, и сказал на опережение "Баловаться, если что, не буду!", на что он расплылся в улыбке и посмотрел каким-то тоскливым взглядом.
Этим же вечером Сергея Николаевича не стало. Вечером в одиннадцатом часу его видела сотрудница охраны, когда шла на обход, он выходил кормить собак. Утром помощник Серёги заметил странное - Серёга всегда всех встречал уже за работой в 8 утра, а сегодня ещё не вышел. Зайдя в барак поздороваться, он обнаружил Серёгу в проходе в свою комнату ниц, ногами наружу, уже полностью окоченевшего, в рабочей одежде. В общей комнате осталась приоткрытая пачка сигарет из блока, купленного мною для него вчера, и телефон, всю ночь простоявший на зарядке.
Фамилию Серёги, а её забыл даже наш начальник, узнали только когда приехал участковый и связался с его сестрой, благо телефон не был не запаролен. Оказалось, что помимо сестры в другом городе у Сергея есть младший брат в нашем, но они и не общались. Когда врач СМП заполняла справку о констатации смерти, решила уточнить дату рождения. Меня как током шарахнуло по всему телу – я сказал «У него день рождения... завтра... должен был быть», а ком в моём горле сдержать уже было невозможно.

Вроде человек и не был родственником, и знал я его сравнительно недавно, но пустота такой утраты давит изнутри очень сильно.

Спи спокойно, Серёга. Надеюсь, в рай пускают и без документов.

Рассказал знакомый сегодня.

В далекие советские ещё времена, на одной пилораме попала стружка мужику в глаз. Пришел в медпункт. Там фельдшер молодая, новенькая, промыла, вытащила стружку, снова промыла и перевязку наложила.

Все, говорит, идите домой, сегодня освобождение от работы выпишу.

А мужик (в почтенном возрасте дядька уже) отвечает: Да как же я пойду-то, дочка? Ты ведь мне глаз замотала.

- А второй для чего?

- А во второй ещё пять лет назад стружка попала.