Мой любимый вчера ушел из жизни. 5 лет мы были вместе, строили планы. Последние 2 года пришлись на лечение острого лимфобластного лейкоза (+нейролейкемия). За эти два года было много страданий, но также и хороших радостных моментов. Прошлая ночь была завершающим этапом. Его отправили в больницу снова после рецидива (а месяц до этого божились, что рака в крови больше не осталось...). Он прожил этот месяц с горем пополам и за 2 недели сгорел, как спичка. Последняя ночь - это кошмар. Мы втроем (я, его мать, его сестра держали дежурство над ним) выполняли все рекомендации врача, но он сгорал от высокой температуры последние 5 дней, скорая помощь разводила руками и говорила продолжать выполнять рекомендации. После того, как температуру сбили, у него начался бред перед той самой последней ночью. Он говорил, что не может дышать, но при этом уже не чувствовал боли (нервная система отказала полностью, все тело в огромных гематомах, вес 50 кг, следы от уколов, которые мы ставили...). Тяжело все это писать, я ночь не спала, ревела... Потом он не смог пойти в туалет и запачкал простыни, потом просил у меня прощения за то, что я это видела.... Даже в таком состоянии он думал обо мне, мой хороший, мой дорогой, родной.. Люблю его, это единственный человек, который любил меня по-настоящему и научил любить меня.. Боже... Ночью все приходили, гладили его, говорили, что все хорошо, что это лекарства дали побочку, мы и сами верили, что все можно исправить.. Наутро все-таки его забрали в реанимацию, я наконец поспала пару часов, старалась не переживать. Потом вышла на улицу, смотрела на озеро, плакала.. Купила по дороге валерианы для сестры и мамы... Пришла, в доме молчание, говорю - вот вам таблетки, а я пока держусь. Они говорят - бери, тебе тоже понадобятся.. Я говорю - зачем, что за бред? Они смотрят на меня глазами с вселенской грустью и говорят, что свое уже откричали.. Дальше истерика, оцепенение, стадии принятия... Тошнило от боли. Потом всю ночь не спала, все видела его лицо и глаза, когда мы спускали его со второго этажа вниз на носилках...я держала за ноги, и его глаза смотрели прямо на меня...не могу больше писать. Ему было 33