Дед мой рассказывал историю. Дело было где-то в начала 1930х. Деду было тогда вроде лет 14-15. Он уехал из родной деревни на север, в Нарьян-Мар и там работал наборщиком в типографии. Печатали газету. Он предложил выпускать газету для ненцев на ненецком языке. Сделал шрифты и процесс потихоньку пошел. Идея эта местному населению очень понравилась. Так же она понравилась и местному партийному руководству, потому как газета была важным средством становления советской власти в регионе. Ну и случилось так что он заболел цингой. Врач местный пытался его лечить, давал отвар хвойный и что-то там еще, но в итоге сказал ему - парень, беги отсюда, иначе умрешь.

Дед пришел к начальнику, но тот его не отпустил домой, сказал - газету печатать некому будет. В итоге ему пришлось принимать очень непростое решение. В общем, ночью, тайно пробрался на пароход до Архангельска, а там уже сел на поезд домой.

Со станции его забирал отец уже в бессознательном состоянии. Привез в деревню, несколько дней в бане отпаривал и обтирал медом, благо была своя пасека. В общем, выходил. После этого дед мой прошел войну и благополучно дожил до 82 лет.

Зимой 1941/42 года в Норильске свирепствовала цинга. Она косила и заключенных, и охранников.

Лекарство от цинги предложил заключенный-химик Григорий Калюский, руководивший санитарно-бактериологической лабораторией. Еще в 1938 году лаборатория начала изучение флоры Таймыра на содержание витамина С.

Калюский сам нарисовал схему агрегата для перегонки лиственничной хвои. Выпуск противоцинготного отвара наладили на Ламе, для чего построили витаминную установку – «витаминку».

Фото: Локомобиль на Ламе, дававший электричество для «витаминки»

К весне 1942 года установка начала давать хвойный концентрат. В день получалось по 400 литров хвойного кваса.

Фото: В библиотеке больницы комбината, 1944 год

Врачи испытывали настои лиственницы, ели и ольхи на больных, которые от цинги уже не могли двигаться. «Первач» из лиственницы, так шутливо называли экстракт, через две недели поднимал их на ноги.

Фото: Дом отдыха на озере Лама, 1944 год

По воспоминаниям, хвойный квас невозможно было пить без отвращения – весь день будет привкус хвои. Но в лагерные столовые иначе не пускали, так что «квасили» все. К осени 1942-го больных цингой стало намного меньше.

Текст: Светлана Ферапонтова

Фото: архив Заполярного филиала «Норникеля»

После начала эпохи Великих географических открытий европейские мореплаватели в полный рост столкнулись с проблемой цинги, болезнью, вызываемой острым недостатком витамина C, от которой они несли просто чудовищные потери.

Голландцы первыми заметили, что на судах, на которых цитрусовые составляли значительную часть провизии, потери от цинги были значительно меньшими, а от них об этом узнали англичане.

Но возникла проблема – лимоны в Европе не росли, их приходилось закупать в тропических странах, поэтому у английского Адмиралтейства в какой-то момент возникло желание оптимизировать расходы и Медицинскому Морскому Колледжу было поручено найти дешевую и доступную замену лимонам.

Британские ученые ® рассуждали просто – лимоны помогают от цинги и лимоны кислые, значит от цинги помогает то, что имеет кислый вкус, а значит лимоны можно заменить ... серной кислотой!

В сентябре 1740 года из Дувра в кругосветное путешествие отправилась эскадра коммодора Джорджа Энсона, которая по выходу из Англии имела 1854 человека экипажей.

С собой эскадра везла смесь из серной кислоты, бренди, перца и гвоздики. Предполагалось, что этот эликсир, составленный по рекомендации квалифицированных медиков, надежно защитит здоровье моряков.

По факту, за время экспедиции заболело цингой 1415 моряков из них 997 умерло.