Дело происходило в самом начале «бурных девяностых», то есть в те времена, когда, как говорит один мой знакомый, «бабло поднимали, а не деньги зарабатывали». Ну, наверное, сами помните: «сахарный кризис», «табачный кризис», «мясной кризис» и всякие прочие нестабильности экономической ситуации. Был я тогда безденежным студентом и на всякое время искал какие угодно калымы и «шабашки». Это, наверное, тоже многим из вас знакомо, даже и сейчас. И попался мне на лето очень выгодный калым: поехать на центральный Таймыр и отработать там полевой сезон в составе отряда геофизиков, рабочим. Кормежка халявная, природы и красоты, да еще и деньги за это платят… Что еще студенту надо? Разумеется, я сразу согласился!
Всего же нас, командированных, оказалось трое. Студент-дипломник Володя – научный руководитель он же приборист, он же топограф, он же завхоз, он же все прочие, короче, «бугор», я, да вчерашний школьник Шурик - просто рабочие, пролетарии тундры, так сказать. Замечу, что это был далеко не первый мой сезон – на тот момент я уже лет пять проводил лето подобным образом, правда, не за Полярным кругом. Шурик был парнем городским, к тому же, как говорят туристы, «совсем нехожалым»; кроме пары поездок с отцом «на охоту», в багаже его природно-жизненного опыта ничего не было. Все трое были представлены друг другу руководителем хоздоговора непосредственно перед самолетом, в связи с чем, какие-либо огрехи в экипировке и снаряжении, не говоря уже о психологической совместимости, устранять было уже некогда.
Итак, выехали. С грехом пополам добрались до Норильска, где откалибровали оборудование, получили продукты и инструктаж по тэбэ, а заодно были оформлены на работу. На все это дело нам была отпущена неделя, в течение которой мы присматривались друг к другу. Хорошо вахтовикам – за две недели не успеешь возненавидеть напарника «до скрежета зубовного», да и не втроем они там, на вахте. У нас же специфика оказалась другой: выбросила тебя «вертушка» там, где Макар телят не пас, и шлепай себе с измерениями до какой-нибудь буровой, когда сотню, а когда и более двухсот верст. Хоздоговорникам, кстати, ни оружие, ни рация не положены: отвезли тебя, а дальше – иди пешочком, как знаешь. И кроме нас троих вокруг никого нет. Столько километров по тундре, да еще и с измерениями это делов месяца на два, а то и больше (впоследствии выяснилось – на три «с копейками»), не мудрено и закусать друг друга до смерти за уроненную в ручей портянку. В Томске тогда бушевал и свирепствовал табачный кризис, наверное, все помнят, как на базаре окурки майонезными баночками продавали, а тут – сплошной коммунизм: курева выдали на весь сезон! Да не что-нибудь, а болгарские сигареты, которых мы, простые студенты, не могли себе позволить. В общем, кури – не хочу! Как выяснилось, для Шурика курение было прямо таки «пагубной страстью». Об этом, собственно, и рассказ.
Дождались мы попутной вертушки, долетели до буровой, числящейся «местом старта», где пришлось ждать другого, «чартерного» вертолета. День сидим ждем, два сидим, надоедает, однако. Тут-то у Шурика и зародилась идея сходить на гусиную охоту, благо опыт был. К слову сказать, буровики, у которых мы гостили, ходят на охоту своеобразно: надел тапочки, снял со стены древнюю «нелегалку», открыл окошко и застрелил оленя, одного из полусотни, наличествующих в поле зрения, на выбор. Гуся же там вообще за дичь не считают – лень из балка «на добычу» выходить. Тут следует отметить одну особенность подобных «медвежьих углов»: информация до них доходит медленно – ее обычно просто забывают передать по радио адресату. Поэтому все события там случаются неожиданно.
Так произошло и на это раз. Сидим на чемоданах, отсыпаемся под крышей «впрок», в каритшки режемся, короче, все, как обычно. И лишь неугомонный Шурик день за днем бегает по тундре с ружьем – реализует охотничий инстинкт. Как водится – радиосвязь утром и вечером. На каждой связи один вопрос «Вышла ли вертушка?» и один ответ «нет, ждите…» Вот и утром пятого дня нам сказали, что, мол, нет. А лёту там, надо сказать, часов восемь, не меньше. Шурик, естественно, за ружье и на охоту, а мы ждем вечерней связи. Вертолеты летают круглосуточно – день-то полярный. Вечером однообразие передаваемой и получаемой информации было нарушено вопросом диспетчера из Валька (базы вертолетов): «К вам там вертушка за геофизиками (за нами, то есть!) еще не пришла? А то утром вышла, пора бы уже…» И вправду, минут через пятнадцать послышался шум винтокрылой машины. Мы с Володей к тому моменту пребывали в панике – за нами вертолет вышел, а у нас некомплект личного состава, вся экспедиция под угрозой срыва, вертолет ждать не будет! Что делать? Решили забрать все снаряжение, оставить Шурику компас и карту и ждать его на начале маршрута, авось налегке дней за пять доберется. Вертолет завис над тундрой, мы покидали туда все наше (и Шурика тоже) барахло, причем его вещи пришлось в спешке собирать по всему балку. Совсем уже было собрались взлетать, как вдруг увидели нашего третьего номера, скачущего по тундре по направлению к «вертушке». Ну, слава Богу, успел…
Когда все нецензурные, но чрезвычайно эмоциональные пожелания здоровья и долголетия, высказываемые «бугром» в Шурин адрес уже отзвучали, а «виновник торжества» наконец-то сумел перевести дух и похвастаться двумя гусями (добыл-таки!), мы достали сигареты. Весь Таймыр, а центральный и северный, в частности, весьма далек от цивилизации, поэтому запреты на курение и употребление спиртного на борту воздушных судов (в особенности их экипажами) являются предрассудками и отношение к ним соответствующее. Достал Шурик сигареты и на меня так вопросительно смотрит, мол, огоньку бы. А я даже по карманам хлопать не стал. Кто, говорю, у нас согласно боевому расписанию за спички отвечает? Правильно, самый молодой. Вот и нечего на меня смотреть, сам спички доставай. Делать нечего, полез Шурик в рюкзак. Долго лазил, а потом и говорит, что, мол, пакет со спичками он отнес в столовую, коку Василию, да так у него и оставил. Так он, пакет, там, на камбузе и лежит, сам, мол, видел. То есть спичек на всю экспедицию ровно столько, сколько есть у нас в карманах, да еще у вертолетчиков на борту. Когда же наш разум возмущенный переварил эту новость, то мне пришлось держать Володю изо всех сил, иначе он бы точно Шурика убил. Вообще-то было за что. Нам идти в места, где ни хозмагов ни сельпо на карте не отмечено, причем идти надолго, а он понимаешь, охотой увлекся, спички, понимаешь, забыл! Высадил нас вертолет, где и было положено, сидим мы среди тундры и военный совет держим. Прямо-таки классика русской литературы «Что делать?» и «Кто виноват?» Вывернули карманы. В итоге у Володи и у меня нашлось по коробку залитых парафином спичек, да еще вертолетчики чем было поделились. В общем, получилось 107 штук. Да-а, не густо. И ладно бы, лес кругом, а то ведь тундра…
Тут самое время о тундре рассказать, о том, что она из себя представляет. Виденная мной тундра бывает двух видов – сухая и мокрая. Сухая – это жидкая грязь, из которой кое-где торчат пучки травы; если под травой посмотреть внимательно, то можно найти ивы и березы, правда их из-под травы и не видать совсем. А мокрая – это то же самое, только вместо грязи – вода, и деревьев совсем не встречается. Воды или грязи сантиметров 15 – 20, дальше мерзлота. Короче, костер разводить не из чего. С костром-то хорошо, можно носить угли с собой в корзинке, как, кстати, наши очень далекие предки и поступали. У нас же был с собой примус и достаточный запас бензина. Всем примус хорош, да только каждый раз его разжигать – спичку тратить нужно. На военном совете в два голоса (Шурик права голоса был лишен единогласно) постановили перейти с трехразового питания на двухразовое или вообще одноразовое, в случаях дневки. Ну и курить, соответственно, только при работающем примусе. Шурик с покаянной головой все это принял и пару дней ходил удрученный, однако природная живость и непоседливость вскоре взяла верх. Когда мы в конце трудового дня ставили лагерь и по очереди принимались за готовку, Шуриком овладевал, по выражению «бугра», «зуд деятельности»: он начинал исследовать окрестности лагеря, безрезультатно пытаться рыбачить или делать еще что-нибудь еще более нецелесообразное, например, искать бивни мамонтов или следы стойбищ и захоронений коренного населения. Нам это не мешало, однако здорово вредило ему самому. Когда ужин был готов, его долго выкрикивали к столу, затем, наконец-то, садились ужинать. После ужина Шурику мучительно хотелось закурить, однако такой возможности не было: раз ужин приготовлен, значит, примус погашен. Спички же после содеянного, «бугор» отказался ему выдавать наотрез: не помогли ни покаянные речи, ни увещевания, ни угрозы. После определенных событий, Володя стал заворачивать спички во что-нибудь из одежды и класть на ночь себе под голову. С целью недопущения, так сказать…
Так продолжалось с неделю. Наконец, Шурика это достало, и он заявил, что будет добывать огонь самостоятельно. Мол, читал, что трением можно добыть огонь. Мы с Володей, естественно, порекомендовали ему серьезно подготовиться к этому и найти подходящие сорта дерева – гибискус или эвкалипт; сами же приготовились к зрелищу. Местные сорта дерева для добывания огня никак не годились, хотя бы потому, что самая толстая и высокая из виденных мной берез была размерами с карандаш и при попытке ее сломать гнулась как резиновая. Ива же на это дело вообще не подходила, т.к. при попытке поджечь ветку на примусе, она шипела, чадила и морщилась, однако гореть упорно не желала. Однако, Шурик принял наши слова за чистую монету и принялся искать пригодные сорта, периодически интересуясь у нас, как именно должна выглядеть древесина гибискуса и эвкалипта? Можете себе представить, каких усилий нам стоило сохранять серьезное лицо при ответах на его вопросы. Самое интересное, что дня через четыре он таки нашел в мерзлоте какую-то ископаемую древесину – стволы и ветви, причем сухие! Уж не знаю, что это было за дерево – гибискус или эвкалипт, но Шурик с энтузиазмом приступил к попыткам добывания огня. Каждый вечер, пока готовился ужин, он брал у меня нож (свой он забыл еще в Томске) и начинал изготавливать специальные дощечки. Работая, он увлекался так же, как и при поисках мамонтов и древних стойбищ. Можно сказать, уходил с головой в работу, даже о куреве забывал и на все попытки его отвлечь, чтобы он мог покурить, пока работает примус, посылал нас по известному адресу. Потом, после ужина, спохватывался и ругал Володю и меня на чем свет стоит, что вызывало в ответ только бурю хохота.
Наконец, примерно еще через неделю, «первобытные спички» были готовы. Ради их апробации «бугор» даже дневку объявил. Мы долго выбирали подходящую сухую площадку для лагеря, долго таскали от ближайшего ручья камни, чтобы вымостить площадку для разжигания. Наконец, шоу началось. Мы с Володей разлеглись на порогах своих палаток с литровыми «сиротскими» кружками чая со спиртом, прикурили от примуса и приготовились вкушать зрелище. Шурика звать прикуривать не стали – вдруг расслабится, тогда и все шоу насмарку. Понаблюдали мы час-полтора, да и отвлеклись: не зрелищно; мы-то ожидали чего-то феерического, типа концерта «Pink Floyd» в «Олимпийском»... Однако Шурику упорства было не занимать, он был свято уверен в успехе и продолжал свое занятие. Короче, долго он эти первобытные спички друг об друга тер, и так, и эдак старался. Мы уже и все дела «по хозяйству» переделали, и обед приготовить успели, и чаю напиться до бульканья в ушах, и составить список дел, которые мы сделаем, вернувшись «в цивилизацию»; Володя даже подремать успел…
Про Шурика, добывающего огонь трением, мы уже и забыли, отвлеклись на повседневные дела – дневка все-таки. Из мирной полудремы нас вывел жуткий вопль «Е… твою мать!!!» Кричал, разумеется, Шурик: «первобытные спички» работать не желали, огонь не разгорался, даже дым не шел. «Я же и так их тер и эдак! Просил, уговаривал и даже угрожал: ни в какую! Но я знаю, в чем тут дело – породы дерева неподходящие!» К моменту окончания Шуриком фразы мы оба уже рухнули наземь, кто где находился. Причем, мне повезло меньше, чем «бугру» - я стоял по колено в воде и полоскал свежевыстиранные портянки. Из воды я выбрался мокрым и грязным – пришлось весь оставшийся день просушиваться у негасимого примуса. Но нет худа без добра – Шурик в тот день накурился до дыма из ушей. Когда мы все немного успокоились, Шурик заявил, что больше подходящих пород дерева он искать не будет и вообще, разжигание огня трением – выдумка ленивых археологов и этнографов, которые пишут в книжках всякую белиберду, вместо того, чтобы взять и попробовать самостоятельно. Нет, его не обманешь! Огонь можно добыть и по-другому. Например, высекая искры посредством ударов камня о камень. Искры будут попадать в специально приготовленную емкость с бензином, что вызовет его возгорание. Когда бензин загорится, можно будет от него подкуривать. Короче, из искры возгорится пламя! На осторожный вопрос «бугра», о том, известно ли, какие породы камня дают наилучшую искру, Шурик ответил, что это все равно и больше мы его на таких вещах не поймаем, не на того напали! Тут же он попытался похитить сковородку с целью приспособления ее в качестве «специально приготовленной емкости с бензином», за что немедленно получил от Володи по рукам. Надо сказать, что бензин – штука вредная, ибо весьма текуч. Например, тот бензин, который мы брали с собой, вел себя нормально только до тех пор, пока мы были «в цивилизации». Как только он убедился в своей безнаказанности, то тут же начал вытекать из канистр. Это привело к тому, что бензиновый привкус сопровождал нас в течение всего сезона. Фирменные блюда дежурного кока – каша с соусом «Fuel» и бензиновые сухари; на десерт – чай «Королева бензоколонки». И после всего этого позволить безнаказанно, из прихоти, наливать бензин в сковородку? Ну уж нет! Поэтому жертвовать одним из двух наличных предметов посуды, имеющихся в отряде, Володя отказался категорически. Времена всеобщего засилья пластиковых бутылок, консервных банок и прочего мусора там тогда (да и сейчас думаю тоже) еще не наступили, лишнего у нас ничего не было, поэтому поиск «емкости для прикуривания» представлял серьезную проблему. Но это Шурика не остановило, он начал экспериментировать. Сначала он делал ямки в земле, наполнял их бензином и пытался воспламенить посредством искры от ударов двух кусков гравия, однако вскоре выяснилось, что из-за сильной обводненности почвы, бензин растворяется в выступающей воде, перестает быть горючим и вообще «уходит в землю». После этого вывода мы с «бугром» еще дважды вырывали сковородку из беспощадных Шуриных лап. Наконец, Шуру посетила гениальная идея: нужно найти камень с выемкой, в которую можно налить бензин. Несколько дней – и драгоценный камень был найден. Но беда подкралась к Шурику с другой стороны. «Бугор», пребывающий в состоянии умиротворенности из-за того, что Шурик уже довольно давно не мешает ему наслаждаться заслуженным вечерним отдыхом, на очередной дневке решил провести инвентаризацию запасов бензина. Топливо оказалось катастрофически мало, дней на восемь…
Шуму было много, и вечер прошел весело. Представьте себе картину: вокруг лагеря, по тундре, не разбирая дороги, со всех ног бежит Шурик и блажит, следом за ним, изрыгая жуткие проклятия и отборную брань, с приснопамятной сковородой в руках летит «бугор», а чуть поотстав, с криками «Вова, прекрати, убьешь!» несусь я. Так продолжается минут десять, потом все останавливаются передохнуть, Шурик идет к Володе извиняться, однако, подняв глаза и увидев Шурика, «бугор» опять становится невменяемым и все повторяется. Стоит ли говорить, что все дальнейшие попытки Шурика повторить подвиг Прометея пресекались уже не увещеванием и нотацией а метко брошенным сапогом, кружкой и прочими элементами снаряжения. Теперь Володе приходилось спать не только со спичками, но и с бензином под головой, а отряд окончательно перешел на одноразовое питание. К счастью, мы подошли к одной из промежуточных точек маршрута – законсервированной зимней геофизической базе, где и смогли пополнить запасы топлива, спичек и сухарей. Больше всего, конечно, мы обрадовались спичкам – нашлась целая хозяйственная коробка, больше тысячи штук! Мы с Володей тут же набили спичками все подходящие для этого емкости, а оставшуюся коробку, в соответствии с боевым расписанием, отдали Шурику. Кстати, к базе мы подошли вечером того дня, утром которого у нас закончился бензин. Отдохнув и помывшись в бане, которой мы не видели полтора месяца, мы двинулись дальше. Вечером первого после посещения базы дня, прошагав около 20 км, умиротворенные после трех дней отдыха, мы поставили лагерь, установили примус, сходили за водой и собрались варить ужин; одним словом, все готово, осталось примус зажечь. Мы оба вопросительно уставились на Шурика. Тот долго хлопал себя по карманам, копался в рюкзаке, потом опять проверял карманы… В конце концов поднял на нас недоуменно-виноватый взгляд: «МУЖИКИ, Я СПИЧКИ НА БАЗЕ ЗАБЫЛ!!!
С тех пор прошло много лет. Как-то на улице встретил я преуспевающего коммерсанта Александра Эдуардовича Т-ова, выходящего из своего джипа. Обнялись, разговорились, закурили. Александр Эдуардович небрежным движением вытащил сигарету из пачки «Балканского собрания» и прикурил от золотого «Ронсона».
- Слышь, Шурик, а если зажигалка сдохнет?
- А у меня вторая есть! А если и она сдохнет, то коробок спичек всегда со мной. Спасибо вам с «бугром» – научили!
