Мой дедушка был инвалидом войны. Несмотря на свою инвалидность он активно работал до 73 лет. Ну а если честно говорить, он постоянно что-то делал до конца свой жизни: табуретки сколачивал, балкон досками отделал, за бабушкой ухаживал, когда она серьезно заболела, плел корзинки.
Как мой дед со своими соседом продавали корзинки
В одном из наших душевных вечерних разговоров он открыл, что корзинки его научил плести его дед, когда он (мой дед) был еще совсем пацаном. С тех пор прошло много-много лет, а в памяти все осталось, и руки быстро вспомнили дело. Первые корзинки были немного кургузые и их плетение заняло много времени и нервов: то ивняк был пересушен, то обручи не получались, то плетение не шло. Однако, усердие и настойчивость взяли верх, и дед мне показал первый экземпляр удачной корзинки, который не грех было показать другим и кому-то подарить.
Ивовый прут рос в большом количестве по берегам озера, находившегося невдалеке от дома, а сушилкой служили полка в ванной комнате и верхняя крышка гардероба в спальне. Мастерской служила квадратная кухня: дед садился на табурет собственного производства, расчехлял связку прутьев, доставал обод, и начиналось волшебное действие. Бабушка, сидя на стуле, подправляла клюкой нужный пруток или собирала в кучку очищенную кору при подготовке к плетению бельевой корзинки. У деда был свой контроль качества и испытания на прочность каждого изделия. Он ногой вставал на дно уже готовой корзины, а руками тянул за ручку- корзинка вытягивалась и не должна была нигде разойтись.
В радость было деду плести и раздавать соседям свои работы, но однажды его сосед Николай Яковлевич (тоже ветеран войны), получив очередную корзину в подарок, сказал деду, что, временя сейчас сложные, нестабильное (было начало 90-х), а копеечка на хлеб нужна и ее можно и нужно заработать. Яковлевич стал коммерческим директором и главным маркетологом предприятия по реализации ивовой продукции. В то время основная часть народа покупала все на рынке, и он предложил деду встать с товаром на входе . Дед никогда не был коммерсантом и поначалу отказывался от затеи, но в один момент Яковлевич его уговорил.
И так, каждый взял в руки по четыре корзинки-две обычных и две бельевых, пришли на рынок, выбрали место, и скромный и застенчивый сосед вдруг запел соловьем: «Корзиночки для хлебушка, грибочков и яичек, берите себе на радость и пользу, отдадим недорого, а за две сразу будет скидка вам хорошая…» В общем, менее чем за час товар был раскуплен и люди подходили еще и спрашивали. Оказалось, что дедовские корзинки знают и те, кто ими пользовался, остались очень довольны.
Яковлевич после первого аншлага еще несколько раз выходил на рынок до тех пор, пока к нему не подошли «братки», которые хотели обязать платить дань. Дед более не участвовал в подобных мероприятиях, ну не был он продавцом, зато стал получать индивидуальные заказы, но от денег категорически отказывался. Люди так благодарили: приносили продукты, один заказчик подарил самотканый половик, соседка связала шерстяные носки.
Так и жили мои старики до конца своих дней в труде и радости, а страна, которая давно забыла о них, судорожно вступала в период распада и обнищания, но они верили, что все восстановится, будет хорошо, даря людям свои корзинки, многие из которых живут до сих пор, храня добрую память о руках моего деда и улыбке бабушки.
