Моя коллекция, это разнообразные рушники, и на фото самый красивый. Это техника — тамбурная вышивка.
Yin Yang - шелковый шарф
Непременным атрибутом каждой вязальщицы и по совместительству ткачихи является наличие двух домашних животных: жабы и хомяка, которые находятся в постоянном конфликте.
Однажды, когда моя жаба на секундочку отвлеклась, хомяк затащил в закрома двухцветный шелк от Missoni.
Шелк очень красивый, но что из него вязать? В глубоких раздумьях сижу и владею этой бобиной, разматываю ее и сматываю снова...
В процессе такой медитации выясняется, что каждая черная или белая секция имеет длину 70 см, и тут Леонардо в моей голове прыгает в ванну и кричит: "Эврика!!! Три по семьдесят - это же 210см - прекрасная длина для шарфа!!!"
И гордый хомяк достает из закромов японский буретный шелк от Hasegawa.
Если я разрезаю одну секцию ровно посередине и отмериваю 210 см (3 секции), то следующий разрез приходится ровно на середину инвертированной секции.
Это просто праздник какой-то!
Переход цвета прям завораживает, особенно в процессе работы, не оторваться. Каждый проход утка - новый микс.
В общем шарф получился - сплошной восторг! Ну а по свойствам бурет - лучший друг кожи.
Шелк Миссони очень гладкий, поэтому жгуты ни за что не цепляются, но шевелятся при малейшем движении.
Полосатое счастье
В раннем детстве, когда родители и бабушка зашивались на работе, а я прибаливала, со мной водилась прабабка. Было у неё сказочное имя - Арина Калиновна. Жила она недалеко от нас, в семье бабушкиной сестры тёти Вали, у которой было три дочери постарше меня. Именно они и занимались основной "педагогикой". Баба Арина осуществляла общий надзор в неустанных хлопотах по дому.
(Да, начало истории происходит в 60-х годах в Красноярке, в районе кинотеатра "Спутник").
Семья эта жила в одноэтажном бараке, и из всех благ цивилизации там было только электричество. А так - печка, колонка во дворе и там же деревянный туалет. Я по малолетству не ощущала тягот такого быта и всегда с рёвом возвращалась домой в нашу благоустроенную трёхкомнатную квартиру.
Три сестры со мной азартно нянчились, тем паче что я была жизнерадостным ребёнком, охочим до любых игр и прогулок по барачному посёлку, полному деревенской экзотики.
Впрочем, я рассказываю со слов старших, ибо происходило это в те годы, когда в детской памяти остаются только отдельные яркие эпизоды и люди. (На этом фото как раз сценка из жизни бараков, снимал мой дядя. Старшая девочка - одна из моих нянек)
Я не помню, во что мы играли и что мы ели, но в памяти навсегда осталась баба Арина, сидящая за большим (так мне казалось) ткацким станком и ловко ткущая полосатый половик. Картина этого волшебства меня просто завораживала, и я просилась тоже "поткать", но мне разрешалось только перебирать разноцветные тряпичные клубки. И баба Арина не любила, когда к ней в это время лезли дети. Тогда она окликала внучек и наказывала меня забрать.
Этими половиками была сплошь устлана одна из комнат той барачной квартиры. Такой же длинный половик лежал в коридоре нашей. Против него сильно возражала моя мама, но бабушка не сдавалась и продолжала его стелить, пока мы жили все вместе.
А потом семья тёти Вали получила квартиру в новом доме на улице Юности. Прабабушкин ткацкий станок в неё уже не повезли, хотя половики жили долго, в отличии от самой Арины Калиновны, которая, успев подивиться унитазу и горячей воде из крана, вскоре умерла на девяностом году жизни. И бараки снесли.
У меня же навсегда осталось особое пристрастие к этим полосатым тканным половикам. Моя бабушка ткать не умела, но, сколько я её помню, она вязала круглые коврики. И это тоже одно из любимых видений моего детства: сидящая у окна баба Таня с рукоделием в руках, тихонько напевающая про ивушку зелёную, над рекой склонённую...
В такие минуты мне всегда почему-то становилось её очень жалко. Я уже знала, что мужа её, моего деда, убили на войне, и что она одна вырастила и выучила мою маму и её брата. Не в силах выразить свои чувства словами, я подбегала к ней, обнимала и утыкалась лицом в байковый халат. "Ну чего ты, чего, кудрявая моя?" - ласково спрашивала бабушка, убирая повыше деревянный крючок от моего лица.
...Я иногда покупаю такие круглые коврики у бабушек - просто в память о своей и просто поддержать небольшим рублём. На центральном рынке Анапы есть такой прилавочек, где эти коврики частенько продаются. Там я познакомилась с одной старушкой, которая предложила мне купить у неё новый большой тканный половик. На вопрос - на сколько большой? - старушка не без гордости сказала, что 73 сантиметра шириной и... 24 метра длиной!
Надо ли говорить, что уже на следующий день я помогала старушке вытаскивать из-под кровати тяжеленный мешок. Когда я его развязала и немного развернула рулон, так и ахнула - это был поистине шедевр домашнего ткачества!
А старушка рассказала, что этот половик несколько лет ткала мать ей в приданное. Но замуж она, скромная деревенская девушка, вышла за городского, и молодой образованный муж категорически запретил ей даже вытаскивать этот подарок из мешка, а не то что стелить в комнате. "Вот так он у меня и прожил полвека то за диваном, то под кроватью. Да вы не переживайте - в сырости никогда не лежал, берегла я мамину память. Она мне говорила, что ни одной чёрной полоски не выткала, чтобы и у меня в жизни черноты не было. А сейчас дед мой помер. Да дочка тоже не разрешает постелить - пылесборник, говорит, да и колхоз какой-то..."
...Ну а мне такой "колхоз" очень по душе! Арина Калиновна наша, правда, такой гобеленовой красоты не ткала - не из чего было и половички были поуже гораздо. Но всё равно - как будто вдруг я привет от неё получила!
От рулона уже отрезано и подарено по нескольку метров - для оживления интерьера загородного дома приятельнице, на свадьбу детям друзей вместе с денюжкой и пожеланием жить без чёрных полос, для улучшения самочувствия повёрнутому на старине товарищу ... И ещё осталось, как видите.
Всем моим подписчикам и читателям тепла и красоты в доме и понимания в семье!
