Участник СВО, полковник Тимур Мясников приехал на побывку домой и отправился с семьёй на концерт рок-группы "Пикник".
Участник СВО, полковник Тимур Мясников приехал на побывку домой и отправился с семьёй на концерт рок-группы "Пикник".
Стало известно о том, что полковник спецназа Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба России Тимур Мясников погиб во время теракта в развлекательном комплексе "Крокус Сити Холл" в пятницу, 22 марта, когда вместе с супругой и сыном отправился на концерт рок-группы "Пикник". Об этом сообщили в сообществе "Офицеры России" в ВК.
Русский офицер вернулся домой из зоны специальной военной операции в краткосрочный отпуск. Вместе с женой и сыном офицер решил устроить семейный отдых после долгой разлуки и отправился в развлекательный комплекс "Крокус Сити Холл" на концерт любимой рок-группы "Пикник". Вернуться домой офицеру было не суждено, он погиб от пуль таджикских бандитов.
Всего несколько дней назад он приехал в отпуск к семье в Москву. И надо же было такому случиться, решил с женой Полиной и сыном Русланом сходить в "Крокус" на концерт. Террористы появились неожиданно. Тимур Мясников успел оттолкнуть жену и сына в безопасное место, а сам попал под шквальный огонь бандитов,
— рассказал глава самарского отделения организации "Офицеры России" Артур Маливанчук.
Полковник Мясников получил три тяжёлых пулевых ранения. Его после теракта госпитализировали в одну из московских клиник. Врачи боролись за жизнь военного несколько суток, но не смогли спасти настоящего офицера. Он скончался, не приходя в сознание.
Офицер ГРУ Тимур Мясников был выпускником суворовского училища и военного вуза. Служил в 3-й бригаде специального назначения и в Генштабе ВС России. Воевал в Косово, Таджикистане, а последние два года принимал активное участие в специальной военной операции на Украине.
В пятницу, 29 марта, в Москве состоялось торжественное прощание с полковником Тимуром Мясниковым в ритуальном зале на Савеловском проспекте. За время службы полковник Мясников получил множество боевых орденов и медалей. Он до конца остался верен своему долгу и погибая, спас свою семью.
Надо напомнить, что во время теракта в "Крокус Сити Холле" героически погиб чиновник из Подмосковья. Начальник управления дорожного хозяйства администрации Люберец Олег Шиховцев попал под пули террористов, закрыв своим телом семью.
В пятничный вечер, 22 марта, группа вооружённых бандитов ворвалась в здание развлекательного комплекса "Крокус Сити Холл" перед концертом рок-группы "Пикник", открыла автоматную стрельбу и подожгла здание. После террористической атаки злоумышленники скрылись с места ЧП на автомобиле. Спецслужбы задержали бандитов в лесах Брянской области за 122 километра от украинской границы. По последним данным МЧС жертвами теракта стали 143 человека, пострадали 360 посетителей. Пропавшими без вести числятся 95 человек.
Я - офицер, ветеран СВО, на фронте почти полтора года. Командир пехотного взвода.
Мне бы хотелось принять участие в анонсированном сегодня проекте "Время героев".
Слова Верховного о том, что такие как мы, должны выходить на ведущие позиции в стране - очень правильные и дают надежды на то, что после того, как мы вернёмся с фронта, нас не будут отгонять со словами: "Я вас туда не посылал".
Но, при этом, мне интересно каким образом будут отбираться кандидаты? Если туда попадут, те мелкие чиновники, которые приезжали на трёхмесячный контракт в различных добровольческих отрядах, и уже осенью прошлого года прошли по выборам в региональные парламенты, то это будет откровенный плевок в сторону настоящих ветеранов.
Будет понятно, что "т.н. элита" уже заранее подготовила свой план передачи своих позиций во власти в надёжные руки.
Тем не менее, буду пробовать. Может быть напишу потом пост об этом конкурсе.
Партизан Пётр Петрович Вершигора, Герой Советского Союза, как-то процитировал Хемингуэя:
"Кадровые офицеры нужны для парадов, а когда нужно лежать в окопах и стрелять, то это делают купцы, бухгалтера, учителя, музыканты и дантисты".
Обычное раннее утро Петербурга. Настоящий русский офицер. Единственное отличие - шеврон Forces Armees Congo.
Сегодня день рождения у моего папы, ему должно было исполнится 73 года.
2 июня он умер и я хотел бы рассказать немного про него.
Папа военный до мозга костей. Он человек, который прошел Афганистан и получил та орден Красной Звёзды, а так же звание подполковника.
Но главное не в этом. Папа до последнего заботился о семье. Если честно, то его решение в нашей большой семье было главным и не обсуждаемым . При этом он всегда любил свою жену и регулярно дарил ей цветы в независимости от праздников.
В 86 году он поехал служить в Афганистан. Там получил звание подполковник и орден Красной Звезды. За какие действия получил награду - так и не сказал .
В 90-е он сделал всё для того, чтоб семья ни в чем не нуждалась.
А если по мелочи, то папа научил меня электрике, выпечке хлеба, разбору и сбору двигателей ваза и куче других мужских хитростей.
Извините за сумбур, просто не кому выговориться.
P.S. Если читают пост люди, которые служили в в/ч 71205 (Шиндант) 4 реадн и у вас был командир Галда Борис Васильевич в 86 - 89 году буду благодарен за описание жизни моего папы.
Р.Р.S. извините за сумбур.
Муж: Моя жена пропала. Она вчера ходила по магазинам и не вернулась домой!
ОФИЦЕР: Возраст?
Муж: Я не уверен. Около 40. Мы не празднуем дни рождения.
ОФИЦЕР: Рост?
Муж: Я не уверен. Ростом чуть больше пяти футов.
ОФИЦЕР: Вес?
Муж: Не знаю. Не стройная, не совсем толстая.
ОФИЦЕР: Цвет глаз?
Муж: Думаю, коричневые.
ОФИЦЕР: Цвет волос?
Муж: Меняется пару раз в год. Может, сейчас темно-коричневый. Я не помню.
ОФИЦЕР: Во что она была одета?
Муж: Это могли быть брюки, а может юбка или шорты. Точно не знаю.
ОФИЦЕР: В какой машине она ехала?
Муж: Она уехала на моем мотоцикле.
ОФИЦЕР: Что это был за мотоцикл?
Муж: Harley Davidson Roadglide 2018 года, Twisted Cherry с 14-дюймовым эйпом, stage 2, трубы Vance и Hines с рыбьими хвостами , лобовое стекло Klock Werks, подножки JPcycles, шоссейные подножки и дуги...(Задыхается, обливается потом от волнения)...
ОФИЦЕР: Успокойтесь, сэр, мы найдем ваш мотоцикл...
Я в детстве мало с тобой общался. Ты постоянно на службе. Боевой офицер. Плюс 80-е/90-е. Союз трещит и окраина полыхает. Афганистан, Карабах, Абхазия, ну и кровавая витрина 90-х – первая Чеченская. Я рос и постоянные командировки воспринимал как данность, я не понимал, что там опасно. И когда в Чечне закрутили человеческий фарш, а ты летал уже туда, я всё равно относился к этому спокойно, хотя уже был подросток, видел новости и понимал, что происходит. От твоей дивизии в Чечне воевала часть, и многие командир меняли друг другу. Вроде месяц через месяц, а может полтора через три. Сейчас не помню точно. Мы стали видеться ещё реже. Но странное дело, теперь, возвращаясь из Чечни, ты с каждым разом уделял мне больше внимания. Ты был всегда строг, никаких сантиментов, армейский взгляд на воспитание мальчика, а тут с каждым возвращением становился теплее, глаза смотрели всё ласковей, поначалу с непривычки мне было не по себе. Стал брать меня с собой везде, где только можно. На службу, на охоту, в баню. Я сидел, слушал как офицеры обсуждали войну и замечал, как со временем кто-то пропадал.
Однажды, ты уже как две недели вернулся, меня разбудил ночью телефон, а потом какой-то напряжённый разговор и движение в квартире. Я вышел из комнаты – в коридоре и в зале горел свет, на часах было три часа. Я зашёл в зал. Ты сидел в кресле у телефона, локтями оперевшись в колени и обхватив ладонями голову. Я несколько минут стоял молча, а ты не шевелился. Я не выдержал и спросил "папа, что случилось?". Ты опустил руки и посмотрел на меня. Никогда я не видел у тебя такого лица, его словно сводило. И ты прокричал. Не своим обычным голосом, а каким-то хриплым скрипучим фальцетом "колонну разбомбили, шестьдесят пацанят погибло" и завыл, именно завыл, а не заревел или зарыдал. С кухни прибежала мама с водой и корвалолом. Проснулась сестра. А я подошёл и обнял тебя. Ты все же взял себя в руки и уже через десять минут меня с сестрой отправили спать.
А на следующий день ты уже собирался. Собирался туда. Ты не стал дожидаться отправки по графику, а торопился уже сейчас. И через несколько дней мы провожали тебя на служебном уазике, я ехал у тебя на коленях, а перед выходом ты меня поцеловал, первый раз за всё время, я немного смутился. И ты улетел. И больше я тебя не видел... живым.
Я оклемался, со временем пришёл в себя. Да трудно было взрослеть и выплывать в жизни без руководящей руки, но, побултыхавшись в ямах, я смог. Я стал нормальным человеком, сам завершил своё воспитание, начатое тобой. Я отчасти смирился с новым положением вещей. Что ж, всё же смерть естественна. Это в порядке вещей, хоронить своих родителей. И уж во много раз лучше, чем наоборот. Я как-то осознал, что лучшая память о тебе это не молебны, поминания и сорокоусты, а если я не сверну в канаву и вырасту человеком. Это мысль помогла мне не сгинуть в молодости, когда соблазны туманят разум, и грела в более зрелом, когда я принимал более весомые решений. Когда я выигрывал соревнование, брал новый рубеж, или просто делал что-нибудь хорошее, в голове солнечным зайчиком блистала мысль – ты гордился бы мной, и это умиротворяло, наполняло довольством.
Мне сейчас столько же, сколько было и тебе, когда ты ушёл. Но странное дело, хоть и прошло больше двадцати лет, я снова чувствую как мне тебя не хватает. Именно сейчас. Мне почему-то охота с тобой поговорить, обсудить, обдумать. Охота чтоб ты взвесил мою жизнь, оценил, что я стою и куда иду. Охота чтоб ты жил где-то недалеко, и я смог заезжать к тебе и как-нибудь помогать. И что б я смог отплатить тебе за то тепло и заботу, которую ты подарил мне в детстве.