Не помню уже с какой стати поехал я в спортивный лагерь. Было мне тогда восемнадцать лет. Учился в одном ленинградском техническом ВУЗе. Институт устроил для своих спортсменов летний лагерь под Керчью. Спортсмены были большей частью боксёры, очень сильная секция, меньшей частью ― борцы и гиревики. Меня же записали как шахматиста. Хотя я не шахматист, а бадминтонист, что с точки зрения боксёров одно и тоже.

По сложившийся традиции перед началом смены высылались квартирмейстеры, в число которых попал я, четверо единоборцев, тоже с младших курсов, и три девушки, какое-то отношение к спорту, вероятно, имеющие. С одной из них я подружился уже в поезде.

Лагерь состоял из десятка фанерных бараков и большой обветшалой спортплощадки. Вдалеке от моря, но рядом с каким-то парком. Питание в лагере не предусматривалось, надо было ходить в столовую через дорогу и отоваривать талоны на еду. Еды на талоны давали много.

Весь день мы расставляли железные кровати и таскали матрацы. Однако вечером, заслышав из парка музыку, решили пойти на танцы. Хотя всю дорогу наблюдали подозрительного вида корпуса профессионально-технических училищ. Увы, дважды два в голове не сложилось. Где-то в Керчи жила тогда маленькая девочка Ульяна Лопаткина, что станет лучшей балериной всех времен. Но вокруг нас были только ПТУ.

В парк, не будучи особо между собой знакомы, мы шли порознь. Я был с девушкой и меня интересовали лишь медленные танцы. Музыка играла недолго. Началась какая-то то возня, вопли, ругань. Кто-то из наших, проносясь мимо, крикнул:

― Бегите отсюда!

Советом воспользовались лишь отчасти. Сойдя с освещенной танцплощадки в темноту, мы не побежали, а пошли. Вскоре нас догнала и окружила дюжина низкорослых и злых подростков.

― Ты тоже из Ленинграда? Откуда ты? ― спросили они, оттеснив от меня девушку.

Я задумался на мгновение. Скажу, что из Ленинграда ― будут бить. Скажу, что не из Ленинграда ― тоже будут бить.

― Из Ленинграда! ― сообщил я с гордостью, пытаясь угадать, откуда прилетит первым делом.

Не угадал, получил в скулу, но тут же феноменально далеко отпрыгнул назад (нас, бадминтонистов, учат мгновенно отходить на заднюю линию). Сзади были колючие кусты, я проник внутрь и бить меня стало сложно, кусты царапались, а я увёртывался.

― Милиция! Милиция! ― кричала моя девушка так пронзительно, что атакующие морщились.

Мне досталась лишь пара пинков, как уже подоспели дружинники. Одного окрика оказалось достаточно, чтобы подростки разбежались.

Не все наши отделались царапинами и лёгкими ушибами. Одному борцу-второкурснику (вроде бы именно он пригласил на танец местную девчонку, что в этих краях наказуемо, видишь ли), разбили очки, да так, что стекло разрезало щёку. Пришлось накладывать швы в травме, вернулся он под утро.

И в тоже самое утро, в лагерь, двумя автобусами, приезжают боксёры и борцы, преимущественно тяжёлых весов. Приезжают скучать, поскольку смену возглавил сам главный тренер Иваныч, а при нём пьянку не устроишь, чем себя вечером занять ― поди пойми, места новые, на вид пустынные. И тут им навстречу братишка в бинтах и повязках. Воодушевились прибывшие чрезвычайно.

Вечером того же дня ворота распахнулись и сотня юных, но более чем крепких бойцов, в выразительных майках, повзводно, с песней, выступили из лагеря с намерением замесить всю Керчь. Большинство ведь ещё и с военных сборов прибыло. А всё, что на сборах кажется величайшей тупостью ― все эти построения и марши, по окончанию становится неотъемлемым элементом веселья. Замыкала шествие секция бадминтона в моём лице, ну а как я мог пропустить? Стыдное, но приятное чувство оказаться на сильной стороне, хоть твоих заслуг в том нет ни капли. Во главе колонны шагал забинтованный, ему поручили указывать на хулиганов пальцем. Злости ни в ком не было, даже в забинтованном, лишь молодецкая удаль.

Побоище не состоялось. Уже упомянутый Иваныч настиг отряд у входа в парк и после недолгих препирательств загнал обратно в лагерь. Как средство от скуки пообещал десятикилометровый кросс по утрам.

Пепел Клааса, конечно, ещё постукивал в сердца спортсменов. Щека товарища ещё кровоточила. Особенно возмущались, почему-то, лёгкие веса. Был составлен новый план действий под кодовым названием «засада». Выступающий в наилегчайшем весе студент, звали его, вроде, Илья, в тайне от тренера проник на танцплощадку и принялся там вести себя самым вопиющим образом, отпуская местным девушкам пьяные комплименты, а парней обзывая последними словами. В нужный момент он мгновенно трезвел и с юрагагаринской скоростью мчался в сторону лагеря, увлекая за собой раззадоренных аборигенов. Деятельность Ильи была столь продуктивной, что через пару вечеров, местные, утратив инстинкт самосохранения, вбежали в лагерные ворота, да ещё с кольями и цепями. Было их не слишком много, впрочем, сколько бы ни было – без разницы.

Что больше подействовало на местных ― нанесённые им умеренные побои или отповедь всё того же Иваныча, но поведение изменилось сильно. Неугомонный Илья продолжал посещать парк, несмотря на запрет тренера, и жаловался, что танцующие теперь шарахаются от него как от прокаженного. И совершенно не хотят следовать за Ильей куда-бы ни было. Илья вёл себя всё хуже и хуже, и тогда на него был спущен десант керчинских старушек-билетёрш:

― Позор какой! А ведь ты из Ленинграда! ― сказали ему старушки.

«Так-то я из Воркуты» ― хотел было возразить Илья, но осёкся и, покраснев, поплёлся в лагерь.

На следующий день танцплощадку закрыли. Уж не знаю почему, вряд ли из-за Ильи. Музыка из парка более не доносилась.

Залипательная иллюстрация

Я 1983 года рождения и отчётливо помню и могу критически воспринимать события происходившие в моей жизни в 97-2000.
Рос я в маленьком городе Краснодарского края. Из воспоминаний этого времени:
1. Четкое распределение города на районы, никак нельзя было ходить в другой район ни по каким делам.
2. Постоянный контроль за словами и действиями. Ни дай бог что-то не по «понятиям» сказать. Не отмоешься.
3. Обязательно знать кто у тебя на районе «смотрящий» и кто «смотрящий» за городом.
4. Участие в разборках район на район обязательно или теряется звание «реального» пацана.
5. Типы старше 20 лет с «белыми» билетами или судимостями, которые разруливали терки и могли поставить на бабки любого малолетку без реальной подписки.
6. Никаких длинных волос, нефорской одежды и ни дай бог сказать, что тебе нравится что то ещё кроме шансона.
7. Отвертка в кармане или молоток в рюкзаке необходимый атрибут. Переплавка свинца из аккумулятора в кастеты тоже своего рода развлечение.
8. Увлечение самодельными взрывными устройствами охрененной мощности норма жизни.
Можно ещё долго перечислять прелести взросления в 90 и рассказывать как закалялся характер и т.д и т.п. Но я не хочу чтобы мой сын рос в таких условиях. И чтобы другие дети так росли. Моя юность была интересной, но повторять её не надо.

Вроде высказался. Ну их нахрен эти 90-е.

Вечером в среду,
После обеда,
Сон для усталых
взрослых людей,
Мы приглашаем,
всех кто отчаен
в дикии Джунгли скорей!"

Вспомнил слова песни и осознал вдруг, что Е-моё, прошло 30 лет и я уже тот самый усталый взрослый.

В свои легкомысленные восемнадцать лет я куда-то бежала по своим делам и немудряще радовалась жизни. А чего бы ей не радоваться, когда у тебя нет никаких особых забот и чудесное платье с талией в резиночку и рукавами-фонариками? Догнавший познакомиться парень гармонировал с общим летним настроением и между нами завязалась лёгкая беседа. Столь же ненавязчиво через какое-то время последовала вторая совместная прогулка, которой я опять не придала никакого значения, а зря.

В его голове уже готов был чёткий план жизни для нас обоих - рука об руку и плечом к плечу, пока смерть не разлучит нас. Щебечущие вокруг дети, мы живём долго и счастливо в своём доме с палисадником, баба в кокошнике ждёт мужика с работы и варит борщ с пампушками. Делиться радужными перспективами он даже не думал, потому что это было совершенно очевидно с его точки зрения.

Намеченная спутница жизни высоким стандартам не соответствовала. "Не нужно слушать такую музыку и смотреть такие фильмы." - внезапно заявили мне с пол-оборота. "Чёйта?" - культурно поинтересовалась я - "Мне нравится." "Приличные девушки такое не слушают и не смотрят."- аргумент был весомый, список надлежащих фильмов и музыки прилагался. Я была готова расстаться со званием приличной девушки, но продолжать слушать и смотреть то, что мне нравится. Мои доводы игнорировались, попытки отгрызть ногу и сбежать пресекались, я подумала и ударилась в бега.

Дача у нас была чёрт знает где, слегка поросшая бурьяном и с проблесками грядок в глубине. Там было электричество, вода в виде струйки из умывальника и речушка шириной в метр по краю участка. За полчаса бодрым шагом можно было добраться до залива и позагорать. На дворе стояло лето и я умотала на дачу, категорически запретив домашним сдавать схрон. Законопатившись в самые густые кусты с небольшим прогалом между ними, я обжаривалась на берегу и потихоньку дремала.

"Привет, я тебя нашёл." - неожиданно прозвучало рядом, я открыла глаза, надо мной сияла счастливая улыбка. Слова, появившиеся в моей голове, произносить приличным ледям было запрещено строго-настрого, но неожиданность штука коварная. Расположение дачи сдала бабушка, но как были найдены кусты в получасе ходьбы - история умалчивает. Я вернулась в город и задумалась, что делать дальше. Перевоспитываться в мои планы не входило и всё это начинало серьёзно напрягать.

Про свадьбу мне сообщили как бы между делом, рассказав, какое будет платье и расписав по пунктам дальнейшую совместную жизнь. Быть приличной девушкой мне предстояло ещё фиг знает сколько лет и под строгим надзором за тем, что я смотрю, слушаю, говорю и даже ем. Нет, ребята, так мы не договаривались. Ноги пришлось делать из этой истории жёстко и негуманно, доказывая что истинной ледью мне не стать никогда и соответствовать высоким стандартам я попросту не способна.

На последнюю встречу парень пришёл с пистолетом, откуда он его взял - я вообще не в курсе. Пистолет он положил под рукой со словами: "Вдруг пригодится." Резко перестав вникать в суть беседы, я задумалась о том, в кого тут стрелять собираются. Если в себя - то это завсегда пожалуйста. А если в меня, то тут я снова против.

Разошлись мы без физических потерь и огнестрельных ранений. Пожалела ли я об утерянных перспективах платья-торта, белокаменного дома, должного воспитания и толпы гомонящих внуков будущем? Ни на секунду и никогда.

Пятый элемент.... 28 лет фильму... Охренеть....Включая этот фильм, я могла, посадив нашу дочу смотреть, пойти кушать приготовить. Или посуду помыть. Или квартиру убрать. Как сейчас вижу- она, маленькая, заворожено смотрит касету с фильмом. Господи! Прошло 28 лет... Пимент! Так она называла его! Перевод на касете был тот, которого теперь не найти. Искала неоднократно. Перевод группы Медиа Гусинского. Где Мандечевары, а не мендочивы....Ох. Найти бы ту касету и отцифровать еë.... Для меня этот фильм - кусок-кусочек моей, нашей, молодости! Где мне 20, любимому мужу 21, а нашей кнопочке Меньше года))) Прямо сейчас, они спят в своих спальнях, в нашем доме) Доме, который мы вместе построили! Спят одинаково, похрапывая и посапывая! Котеночку моему уже 28, нежное,доброе,тревожное, взрослое человечко! рядом) Очень современное и в то же время очень "советское"....А моему любимому "Коту" - 49 через месяц...И я, всегда, смотрю этот фильм, когда его показывают. #Это не невеста моя. Это ноша моя".А вдруг! Кто-то готов продать или поделиться касетой с переводом! Ну вдруг) Не утруждайте себя, написывая комментарии, что вам не нравится пост, что орфография не соответствует правилам) Толку и пользы от таких коментариев 0. Я всё равно, не планирую брать уроки родногоязыка)

Ну что ж... воспоминания разблокированы, подержите мое топлёное молоко, будет очень много букв.

Мне 6... август... Я ужасно люблю забираться на сеновал. Особенно на закате. Запах высушенной травы щекочет ноздри, а в лучах заходящего солнца, который пробивается сквозь маленькое окошко летают пылинки, их кружения в воздухе гипнотизируют вместе со звуками извне... Тк-тк-тк-тк - кто то рубит дрова. " Цыыыыцып-цып-цп-цп-цп" - бабушка вышла кормить цыпляток. Вшшшшшух - вшшшшшух - вшшшшух... - это дед начал косить траву, пока роса не упала. Я спускаюсь с чердака потому что ужасно люблю запах скошенной травы.
Бегаю в смешном платье доставшейся от старшей сестры за цыплятами, потом бегу на качели. Они такие огромные, деда сам их сколотил и прикрепил на самую высокую ветку липы )и как только залез туда), я качаюсь. Вокруг зелено, пахнет яблоками, скошенной травой, цыплятами, и дымом из печной трубы.... Дух захватывает, как высоко меня уносят качели... счастье же?!
Утро... Я просыпаюсь под большим пуховым одеялом. Ну и что что лето)) В доме никого. Бабушка наверняка ушла за грибами, она страсть как это любит. Бегу к столу. На столе стоит топлёное молоко в маленьком чугунке. Оно томилось всю ночь в печи. Открываю крышку. Сверху пенка шоколадного цвета, отодвигаю ее половником и наливаю себе полную кружку. Вкуснятина. Под полотенцем на тарелке лежат блины. Блинища, я бы сказала. Они огромные, ноздристые, и толстые, потому что на дрожжах. А рядом вазочка с лесной земляникой перетертой с сахаром. Она так пахнет, что я зажмуриваюсь. Сто процентов там есть горсть ягодок которые собрала сама. Мааааленькая горсточка, не больше. Потому что как бы я не любила землянику но: - "Бааааааа, пойдем домой, меня комары закусалииии!"....
Время к обеду. Бабушка сварила щи и ждет деда. Я выбегаю во двор. Дед гонит домой коров. Наша очередь пасти. Через пару часов, дед пойдет с коровами обратно и я с ним. Мы будем ловить головастиков, есть заячью капусту и валятся в траве. С дедом меня комары почему то не кусают.

Мне 11. Мы с братом, который немного старше, ходим на рыбалку. Дед на него ворчит, что он не кладет на место инструменты и снасти. Бабушка выдает пакетик с пирогами, тесто, и серый хлеб. Брат, отрезает горбушки, натирает чесноком, солит и поливает пахучим, подсолнечным маслом. Остальное на прикорм. Это божественно, топать босиком по росе в легком предрассветном тумане, и лопать этот хлеб.
Серенький ловит в нашем пожарном пруду малюсеньких рыбешек, которые размером с детскую ладошку, и мы с гордостью таскаем их домой. Бабушка бычков отдает кошке Ленке, а карасят и красноперку жарит на чугунной сковородке до корочки, румяной и слегка хрустящей. Какие же они вкусные!
Потом мы с братом гоняем на великах и лазаем по деревьям. У нас есть одно любимое. Береза возле погреба. Там целых 2 двойные ветки. Мы забираемся на них, и лежим вытянувшись в полный рост. Смотрим в небо через листву, и разговариваем. Брат рассказывает, как они с дедом ездили на "муравье" за дровами к леснику и видели зайцев. И что завтра дед возьмет нас на водонапорную башню - там на крыше поселились аисты, и у них птенцы. Пират(наша немецкая овчарка) будет носиться кругами по полю. Мы с братом будем соревноваться, кто закинет дальше палку и кому Пират ее отдаст, когда найдет и принесет. Я всегда говорю, что конечно мне, потому что только меня Пират катает зимой, запряженный в санки. Потом разговор плавно переходит на еду, и я предлагаю лезть в погреб за капустой и мочеными яблоками. Дед сам их квасил. До дома 50 метров, но из погреба вкуснее.

Мне 12. Бабушка уехала и мы с дедом в деревне одни. Он учит меня варить суп, убираться, топить печь и даже колоть дрова. Когда он ездил за дровами, порвал телогрейку, и я ее старательно, высунув язык, зашиваю, как меня учила бабушка. Отдаю ее деду, а он, удивленный, вертит и не может найти, где она зашита. Я собой горда. Хотя дед так не считает, брат говорит что все умеет)).
Мы с ним вечером пойдем к соседям. Там, возле дома собираются дети со всей деревни. Будем играть в "Испорченный телефон", "на золотом крыльце сидели", " колечко колечко" пока не стемнеет, и мы не разбежимся по домам, чтобы нас не утащили Кузюколки (они живут в полях и щекотят непослушных детей до смерти).

Мне 14. Вшшшшшух - вшшшшшух - вшшшшух... - теперь брат косит траву. Это первое лето без дедушки. Так много яблок, что кажется в нос засунули по дольке и мы дышим сквозь них. Бабушка варит яблочный сок. Он получается цветом как мед, и немножко тягучий. Когда открываешь его зимой, он пахнет летом. Я больше никогда не пила такого сока.

Мне 17. Я теперь тоже люблю ходить за грибами. Бабушка учит меня различать грибы съедобные от несъедобных, рассказывает, как вымачивать грузди, и как солить маслята, показывает грибные места. Братец ходит с нами. Только мы идем медленно болтаем или перекликаемся, а брат как будто бегает по лесу. Мы приносим полные корзины, и потом долго их перебираем. Я ужасно боюсь слизней, а бабушка надо мной смеется.
Она варит грибы и слой за слоем складывает их в бочонок, перекладывая листьями черной смородины, и зонтами укропа. Какие же они вкусные зимой под вареную картошечку.

Мне 20. Мы с бабушкой закрутили много банок салата на зиму. Там весь огород, но больше всего кабачков. И он ужасно вкусный. Бабушка знает, что я его обожаю, и буду просить в каждый свой приезд открыть баночку. Я сижу на ступеньках крыльца и щурюсь на солнце. Бабушка опускается рядом со мной, и протягивает в ладонях малину. Душистая и сладкая. "К малине еле пробралась, заросло все" - говорит бабушка. Я встаю и иду за косой. Вшшшшшух - вшшшшшух - вшшшшух... Это первое лето без брата...

Мне 30. Мы просыпаемся под пуховым одеялом. Я слышу, как бабушка хлопочет на кухне. Из печи на весь дом пахнет сдобой. Бабушка печет сахарные булочки для правнучки. Дочь бежит на кухню, я топаю следом за ней. На столе стоит топлёное молоко в маленьком чугунке. Оно томилось всю ночь в печи. Открываю крышку. Сверху пенка шоколадного цвета, отодвигаю ее половником и наливаю себе полную кружку. Вкуснятина. Бабушка учит мою дочь запивать чаем из блюдечка, бутерброд с вареньем на белом хлебе.
Завтра мы с бабушкой пойдем за грибами. Она все время говорит что движение - это жизнь.

Мне 35. Я сижу на ступеньках крыльца. В этом доме так много прожито и пережито. Весь двор зарос почему то ромашками. Это первое лето без бабушки...
Возможно, я когда то сюда вернусь, а сейчас я приехала попрощаться, потому что уезжаю в другой город. Все мое детство останется тут.
Есть фраза что мы остаемся детьми, пока живы наши родители. Мне кажется, что мы остаемся детьми, пока живы бабушки и дедушки. А пока живы родители, мы не стареем.

Запах яичницы с колбасой летал по всей квартире. Дед всегда с большим усердием готовил это блюдо, придавая особое значение колбасе- это была настоящая Докторская ( при СССР стоила 2 рубля 20 копеек), за которой он раз в две недели выбирался в столицу. Он нарезал весьма солидные по толщине 2-3 кругляка, потом каждый делил напополам и жарил на чугунной сковороде на сливочном масле. Краешки при жарке загибались и через мгновение приобретали золотистый вид, после чего заливались парой-тройкой яиц и все блюдо солилось крупной солью.

Я приехал к бабушке и дедушке в субботу вечером- намерзшийся в холодном вагоне электричке полуголодный студент в куртке не по сезону, в легких демисезонных ботиночках и с намотанным на шею шарфом, и, естественно, без шапки. После звонка в дверь, в квартире раздаются громкие шаги и слышен разговор: «Ой, как хорошо, кто-то про нас не забыл, решил навестить!». Дедушка открывает дверь, и меня с головы до ног окатывает теплом – это их улыбка, добрые слова, простая, но самая желанная обстановка: самотканые дорожки, табуретки, большой дубовый стол и корзинки почти в каждом углу.

Вечер пролетает за разговором на одном дыхании. Нет ни наставлений, ни назиданий, просто искренние рассказы о далеком светлом прошлом, о хороших людях, о том, как много работали и радовались жизни, и, конечно, крепкая рука деда периодически похлопывает меня по плечу, приободряя, делясь свое внутренней силой. Я сам не замечаю, как начинаю кивать и прохожу в спальню, а том на полуторке взбита перина. Буквально проваливаюсь в сон и лечу среди звезд в темном зимнем небе, но мне так хорошо и легко, потому что за спиной чувствую дыхание родного человека.

Утром вставать не хочется, в перьевой норке просто сказка, и, вдруг, легкое поскрипывание двери и дедушкин голос: «Вставай, внучок, яичница готова!» .

Мы сидим втроем за столом, бабушка и дедушка улыбаются, наблюдая за тем, как я с аппетитом проглатываю кусочки «Докторской», периодически делая несколько глотков сладкого чая.

Это те мгновения, которые я сохранил в своем сердце навсегда, которые, как некий якорь, помогают мне удерживать равновесие и не сдаваться. Когда мне холодно, нападает уныние, земля начинает уходить из-под, я мысленно вспоминаю те волшебные мгновения, когда открывается дверь, мои близкие улыбаются, а на столе чай и яичница с колбасой и наш разговор продолжается через много лет ….