Англия, 1932 год. На фото обычная английская старушка. Ей 80 лет. Двое её сыновей погибли в Первую мировую войну и похоронены во Франции, далеко от родного дома. Муж тоже умер. Самой ей жить остаётся всего пару лет. Обычная, пожалуй, судьба обычной английской женщины. Всё так, если бы старушку не звали Алиса Харгривс. Девичья фамилия Лидделл.

Я поступал в МГУ, но не поступил.

Весело вышел с последнего экзамена, будучи пойманным на использовании шпаргалки.

Расстроился ли я? Ничуть. В моей голове уже созрел план, как поступить на следующий год. И как готовиться.

Весь следующий год я провел в аскезе. Обложился учебниками, сборниками заданий для поступающих и решал три вопроса в день: математику, историю и литературу.

Большая часть подготовки прошла в Дивеево, где никто вообще не понимал, чем я занимаюсь, а часть – в Волжском, где дворовые пацаны смеялись надо мной и называли «эмгэушником» и неудачником.

Но я твердо решил поступить.

И вот, случилось так, что где-то на пути из Дивеево в Волжский, то ли в Арзамасе, то ли в Нижнем, я потерял паспорт.

Не буду здесь останавливаться на том, что я чувствовал, и на том, как именно добирался домой.

В Волжском, в милиции, сказали: месяц. И будет новый. А пока дадим справку. Месяц? А как же мне поступать, у меня экзамены, сказал я. Ничего не знаем, ответили мне. Такой порядок.

Я позвонил в приемную комиссию. Сказал, так и так, без паспорта, будет справка. На что мне ответили: паспорт необходим. Я звонил туда снова и снова – и от разных людей слышал один и тот же ответ. Это лучший вуз страны, только паспорт.

Значит, подумал я, моя подготовка, весь этот график, все это самоограничение, все эти десятки книг – все пошло прахом? Я не мог в это поверить!

Следующие несколько дней я провел в прострации. Просто лежал и смотрел в потолок. Сквозь слезы.

Сколько так продолжалось, не помню.

Но я как-то взял себя в руки. Прямо силком. Как будто за волосы вытащил.

Ладно, сказал я себе. Ладно. Пусть будет справка. Поеду туда со справкой. Лягу там поперек порога этой комиссии или у входа в корпус, пусть в милицию забирают или в психушку, хрен с ним. А если не примут документы, пойду в армию. Вернусь – и все равно поступлю. Зря я, что ли, целый год готовился?

И… я как-то успокоился. Собрал вещи, книги. Как если бы все было в порядке.

И где-то за пару дней до отъезда, прихожу домой, и – как сейчас помню эту минуту! – мать готовит пельмени на кухне, руки у нее в муке и фарше, и она спокойно так, кивнув головой, говорит:

- Вон твой паспорт. На столе.

Оказывается, ей позвонили из милиции! Паспорт пришел по почте. И она успела съездить и забрать.

То, что меня тогда наполнило, невозможно передать словами. Какое-то ощущение огромной спокойной мощи. Крылья за спиной. Как будто я прошел какое-то испытание. И сделал всё как надо.

Представьте себе: кто-то нашел мой паспорт в чужом городе и быстро (!) отнес его в отделение милиции; кто-то – так же быстро! – связался с нашим отделением милиции, волжским; почта (все знают, как она работает) в кратчайший срок доставила документ по назначению; и наконец, как только он там появился, мать вызвонили с работы, сразу же.

До сих пор спрашиваю себя: есть ли какая-то связь между моей волей и этой цепью событий?

Ну и, разумеется, я поступил.

Спокойно, легко и с каким-то даже щегольством, набрав на балл больше, чем было нужно.