Случай в маршрутке

─ Фу! Чем у вас так воняет? ─ с такими словами в маршрутку заходили почти все. Один парень вообще выдал:

─ Жесть! Ну и вонь! А где противогазы?

Водитель беспомощно улыбался и пожимал плечами.

─ Да вроде все посмотрел, везде проверил. Нигде ─ ничего. В ту сторону ехал ─ все нормально было, ничем не пахло.

─ Не воняло! ─ кто-то поправил из салона.

Но, ехать нужно, поэтому пассажиры старались дышать через раз и пулей вылетали на своей остановке, чтобы побыстрее глотнуть свежего воздуха.

Как только заходили новые пассажиры, все начиналось сначала. Одна дама несколько остановок возмущалась условиями перевозки, обещала пожаловаться аж в администрацию президента на «этот вопиющий случай»! Другая многозначительно поносила абстрактного виновника «аромата», намекая, что он не мылся лет сто и вообще не знает, для чего люди придумали душ.

Импозантный мужчина молчал, прикрывая нос платком, но весь его вид говорил о том, что еще чуть-чуть и он взорвется от возмущения.

Когда маршрутка подъезжала к очередной остановке, все уже знали, что сейчас будет говорить каждый входящий и, практически не ошибались в своих предположениях. Удивила только одна пожилая женщина в модной шляпке.

Она легко, с абсолютно прямой спиной поднялась по ступенькам, несмотря на заметный, весьма солидный возраст, и почувствовав отвратительный «аромат», не сказала ни слова, а лишь презрительно приподняла бровь. Затем, также молча проследовала в конец салона, села к окну и сделала вид, что ничего особенного не заметила.

А страсти продолжали бушевать. Кто-то предлагал открыть люк наверху, кто-то ─ все форточки. Кто-то ругал водителя, сырую погоду, отвратное обслуживание и жизнь в целом. Но были и те, что терпели неудобство, не произнеся ни слова.

Когда до окончания маршрута оставалось несколько остановок, гордая, молчаливая старушка величаво поднялась и медленно пошла из конца салона вперед, притормаживая возле каждого пассажира на несколько секунд.

─ Что вы делаете? ─ возмущенно воскликнул импозантный мужчина, когда понял, что пожилая леди его … обнюхивает.

─ Ищу того, кто уже полчаса испытывает мое обоняние на прочность, ─ спокойно ответила старушка и никто не удивился высокопарности ее слога, ─ и, поверьте, я его найду.

С этими словами она остановилась напротив молоденькой девушки в белой куртке.

─ Ну-с, милочка, попались? ─ глаза старушки буквально впились в свою добычу, ─ позвольте пригласить вас выйти вон.

Девушка молча поднялась и направилась к выходу. Пассажиры уже дружно приготовились высказать ей свое «фи», но маршрутка неожиданно дернулась. Девушка машинально схватилась за поручень, оторвав руку от куртки, которую придерживала снизу, и та распахнулась, явив миру печальную картину.

За пазухой у девушки сидела собака: страшная, грязная, лохматая, напуганная, с измученным взглядом и непрерывно текущими слезами. За всю дорогу она не издала ни звука!

─ Вот, нашла. Сидела недалеко от скамейки на остановке. Везу домой. Отмою, и в лечебницу, ─ тихо сказала девушка.

─ Чего ж она так воняет? ─ спросил кто-то.

─ Ее, похоже, какой-то химией облили. Вот ─ пятно на спине. Рана открытая, уже тело разлагается. Поэтому и вонь.

Пассажиры с сочувствием смотрели на несчастное животное. Все стали советовать, как вылечить собаку без клиники ─ ведь это влетит в копеечку. Старушка дала номер знакомого ветврача, который может приехать на дом.

Вони больше никто не слышал, как будто ее и не было…

Нелепая смерть

На похоронах 104-х летней бабушки нашего друга все тихо скорбели.
Скорбели неискренне, зато искренне мечтали прожить столько же.

Выступающие говорили об усопшей уже больше часа, освещая её трудовые и житейские подвиги, но добрались лишь до середины ХХ-го века.

Бабуська была, несомненно, легендарная, но, как говорится, народ устал от речей и явно мечтал быстрее отпустить её к праотцам и к праматерям.

Наш друг, внук усопшей, чувствовал себя виноватым от того, что мы испытываем такие неудобства  из-за его родственницы, поэтому постоянно тревожно поглядывал по сторонам.

- А я это, когда бабушке исполнилось 100 лет, хотел устроить ей настоящий праздник с шикарным застольем. Она очень обрадовалась и попросила пригласить на юбилей всех её одноклассников - смущаясь сообщил скорбящий внук.

Мы все удивлённо подняли брови и задали немой вопрос:
- И?!

Внук тяжело вздохнул, перевёл взгляд на гроб и грустно сказал:
- Никто не пришёл. Расстроилась она тогда сильно и вместо компота случайно почти литр араки выпила.
Ей так понравилось опьянение, что она каждый день стала требовать приносить араку. Песни пела, как напивалась. И что характерно, постоянно благодарила меня:
- Внучек! Если бы не ты, то я померла бы, не испытав удовольствие от араки! Спасибо тебе! Налей-ка...

- А от чего она умерла? - спросил я.

Внук снова тяжело вздохнул, шмыгнул носом и, еле сдерживаясь, сдавленно сказал:
- Напилась араки и на турник запрыгнула. Один оборот смогла сделать, а на втором пальцы соскользнули. Упала с турника. Насмерть...

Мы закрыли лица ладонями и со слезами на глазах, ритмично вздрагивая, молча смеялись.
А стоявшие рядом бабушки, аккуратно протирая кончиком головного платка уголки глаз, смотрели на нас и в душе мечтали, чтобы и их, когда придёт время, так же горько оплакивали внуки...

Автор - Алан Мун

Голос

Это раньше Юрий Косточкин был на всех голубых экранах страны. Первые строчки хит-парадов, заглавные темы к фильмам. На «Евровидение» даже звали как-то, но не срослось.

Никто не знал, в чем секрет великого певца, потому что это был самоучка с чистейшим, как хрусталь, и мощнейшим, как судоходная река, голосом, который рвал эстрадные колонки с одного «ля». От его песен и романсов рыдали глухие, влюблялись бессердечные и роняли слезы даже самые бесчувственные.

Десятилетиями его преследовали поклонники разных возрастов и достатка, мечтавшие, чтобы великий тенор взял их в ученики, но тот никого не учил, даже собственных детей.

Увы, но по закону эстрады даже самые маститые уходят в забытье с наступлением старости. Косточкину стукнуло восемьдесят. Его звезда давно сошла с небосвода славы, и мужчина забрал бы тайну голоса с собой в могилу, если бы не наткнулся однажды на Пожарова.

Юрий ковылял домой от внуков. Стояла темная безлунная ночь. До дома было меньше километра, и Косточкин решил прогуляться. Оказавшись в одной знакомой с детства подворотне, он услышал чей-то голос, незаслуженно назвавший его чепушилой.

Косточин посмотрел на тень, из которой появился огромный детина. На тупом небритом лице незнакомца невооруженным взглядом читались самые плохие намерения.

— Деньги есть? — вопрос бандита не отличался оригинальностью.

— Денег нет, — спокойно ответил старик.

— Че в пакете? — кивнул небритый.

— Торт-безе. Угощайся, я все равно эту дрянь не ем, — поморщился Косточкин и протянул пакет.

— Раз налички нет, то переводи с карты, — не успокаивался верзила и опустил руку в карман.

— Да нет у меня денег, сказал же. До пенсии еще три дня. Внуки, вон, продуктов дали, торт, вернее, — раскрыл пакет Юрий, пытаясь оправдаться, потому что чувствовал, что вот-вот по его седой голове будут стучать, как по арбузу, проверяя на зрелость.

— Звони внуку, пусть переводит, — надвигался мужчина, достав из кармана что-то блестящее.

— Слушай, погоди, — сдался Юра, поставив пакет на землю. Он поправил очки и внимательно посмотрел на обидчика. Тот хоть и выглядел устрашающе, но по сути своей был совершенно беспомощным, как оголодавший медведь, что вышел к людям на дорогу. — Есть у меня кое-что.

— Если очередное безе, то я тебе его знаешь куда затолкаю?

— Да угомонись ты, толкатель, — голос Косточкина сделался таким жестким, что мужчина растерялся и умолк. Он даже не представлял, какое трудное решение собиралась принять бывшая звезда эстрады.

— Я могу дать тебе так много денег, что ты будешь пиво вместе с пивзаводами покупать. Ну как, интересно такое предложение?

Сквозь сумрак бандит увидел, как засветились глаза у старика.

— Да че ты меня лечишь?!

— Лечить я тебя буду, это правда, но не сейчас, а когда протрезвеешь, — продолжал Юрий. — Я вылечу твой голос, твою голову и твою душу. Я научу тебя петь!

Тут бандит потерял остатки терпения и только было собирался сделать с Косточкиным то же самое, что делает стиральная машинка с бумажными деньгами, оставленными в кармане джинсов, как вдруг старик достал из-за пазухи небольшой пузырек, глотнул из него и запел.

Бугай остановился и испуганно огляделся по сторонам. Фасады домов загорались со скоростью три окна в секунду. Замолкли коты, затеявшие драку у мусорки, затихла музыка в чьей-то машине, сердце грабителя заныло есенинской тоской.

Косточкин постарел, но голос его был так же молод, силен и необуздан, как ветер. Это была баллада. Слова Юрий помнил не все и иногда просто тянул какую-то гласную, но это было так душевно, что через минуту что-то звонко ударилось об асфальт.

Косточкин взял последнюю «ля». Несмотря на поздний час, из окон вместо угроз и требований соблюдать тишину раздались аплодисменты. Грабитель сам в какой-то момент поймал себя на мысли, что неуклюже хлопает в ладоши, а его нож валяется под ногами.

— Завтра в восемь тридцать жду у себя. Будем учиться петь, — сказал старик и продиктовал адрес.

— Да я раньше обеда не встаю! — ответил ошеломленный мужчина, которого эта музыкальная атака выбила из состояния равновесия.

— Второго шанса у тебя не будет, — хмыкнул Косточкин и, забрав пакет, спокойно поковылял дальше, оставив грабителя наедине с ночью.

***

Утром в квартире Косточкина раздались домофонные трели. Через пару минут на пороге возник вчерашний бандит, который сегодня выглядел как виноватый и прилизанный пес. В глаза бросались последствия самостоятельного груминга: щеки выбриты, ногти обкусаны, голова мокрая и пахнет мылом; вместо спортивного костюма — брюки и рубашка без трех пуговиц. Если бы не перегар, можно было бы решить, что пришел свататься.

— Опоздал, — не ответив на рукопожатие, Юрий пошел в комнату, и гость проследовал за ним.

— Рубаху чистую искал, — оправдывался мужчина.

— Меня не волнует. Иди в ванную, бери ведро, тряпку и начинай мыть пол.

— В смысле? Ты че, дед, берега попутал? — набычился гость.

— Пошел вон тогда! Не хочешь слушаться, катись. У меня тут камера, если что, — показал Косточкин на автоматический освежитель воздуха под потолком.

— А как же пение? — справился со злобой гость.

— Пение должно идти изнутри. Чистый голос не может рождаться в грязной голове, квартире, в грязном рту. Так что освобождай мысли, мой пол, и ждем, пока перегар выветрится.

Мужчина виновато опустил голову и направился в ванную. Юрий улыбнулся. Этот гоповатый мустанг все же поддавался усмирению, а значит, всё получится.

— Как зовут-то тебя?

— Вася Пожаров, — раздался грустный голос из ванной, заглушаемый напором воды.

— А меня Юрий Косточкин, для тебя Юрий Саныч.

Пока Пожаров мыл полы, Косточкин сел за пианино и начал выбивать из ученика перегар при помощи старой бригады: Моцарта, Балакирева и Шопена.

Вася страдал. Голова его гудела, к горлу подступала тошнота, но хозяин не прекращал играть, даже когда Пожаров его умолял. Через два часа полы засияли, и Юрий Саныч принес ученику таблетку аспирина и стакан воды.

— А теперь будем петь? — жалобно спросил Пожаров.

— Теперь поговорим, это важно, — ответил Косточкин и начал расспрашивать Васю про его жизнь.

Поначалу гость неохотно рассказывал о себе. Все его истории были короткими и состояли из фраз: «Да там, короче», «Что-то в этом роде» и «Как-то так». Но чем больше Юрий просил его углубиться в свои воспоминания, тем складнее и насыщеннее становилась речь. Пожаров рассказывал про трудное детство, про родителей, про погибшего брата, про свою первую любовь, про то, как друзья в школе учили курить и подставили его перед завучем, про армию. Его язык и горло все больше размягчались, голова прояснялась, уходила зажатость; в речи появлялись примитивные эпитеты, из глаз текли слезы.

— Отлично, просто отлично, — восхитился Косточкин, заметив, как его гость расчувствовался и полностью расслабился. — А теперь попробуй спеть это, — он протянул Пожарову лист с текстом какой-то детской песенки.

— Что это за х?..

— Тихо! Не теряй своего состояния, просто пой как получится.

Юрий сел за пианино и начал играть. Пожаров открыл рот и смущенно пропел. Мужчина стеснялся, и голос его сильно дрожал и ломался.

— Чуть не забыл самое главное, прости. Никогда никого не учил.

Косточкин встал из-за пианино и ушел на кухню, а вернулся со стопкой, в которой плескалась мутная жидкость.

— Это что? — спросил Вася.

— Этой мой секрет. А теперь и твой тоже. Так что держи язык за зубами, ― строго сказал Косточкин.

Вася кивнул и профессионально осушил рюмку. По горлу растеклось что-то мерзко-сладковатое.

— Препарат не будет работать, если его не запустить. Нужно снова вспомнить всё, о чем мы говорили, вывернуть душу наизнанку. Думай о том, что ты мне рассказывал: о брате, о том, как вас гонял отец, о Юльке из восьмого «Б»; думай о первой дискотеке и о стихах, которые ты писал втайне от друзей… — скомандовал Косточкин и вернулся за инструмент.

Образы сами замелькали в голове Пожарова. Странное зелье придавало сил и уверенности, приятно стекая по пищеводу. Голос вырвался из Васи, как вода из пожарного шланга.

— Хорошо, хорошо, давай еще! — подбадривал Косточкин, и Вася давал.

***

— Ну как себя чувствуешь? — спросил Косточкин после первого занятия.

— Просто ох… отлично! — резко поправил себя Пожаров. — Ваше снадобье — просто бомба!

— А то, — подмигнул Юрий, и они распрощались.

Мужчины теперь встречались два раза в неделю. Начинали с уборки, потом разговаривали, потом принимали по тридцать граммов снадобья и пели. Пели до самой ночи.

Каждый раз Юрий Саныч становился все более требовательным. Он просил являться в глаженом. «Когда гладишь одежду — гладишь свою душу», — говорил он. За сквернословие давал пощечину и требовал подбирать звучные и певучие синонимы, заставлял учить ноты. Но больше всего он настаивал на том, чтобы человек перед началом практических занятий проникал в собственную душу и искал в ней то, что и называется голосом, потому что без этого чудо-препарат не давал эффекта. «Голос — это не навык и не умение правильно дышать или открывать рот. Прежде всего — это твое сердце, боль, радость, это твои переживания. Они делают тебя сильным! Нужно расслабиться и стать собой. Расскажи миру о своей душе, открой ее», — требовал Юрий Саныч, протягивая рюмку.

***

— Васян, ты че-то совсем братанов забыл, — предъявили как-то Пожарову старые друзья. — Пропадаешь где-то, не звонишь, не пишешь.

— Да я там, это… — оправдывался Вася.

— В субботу у Толяна днюха, давай, подтягивайся в караоке. Выпьем, закусим, споем нашу!

У Пожарова как раз было занятие в это время, но Косточкин дал добро.

— Сходи, тебе пора на сцену, — сказал по телефону Юрий и откашлялся.

— Всё нормально, Юрий Саныч?

— Всё хорошо. Ступай. Только не забудь заскочить ко мне за препаратом.

На день рождения Толяна братва забронировала целый зал в караоке. Ну как забронировала… С ними просто никто не хотел рядом находиться.

— Васян, ну ты пижон, конечно, — подначивали друзья Пожарова, когда тот появился в пиджаке и со стильной прической.

Принесли выпивку, потекли разговоры; колонки страдали от лиричного рева именинника. Васе было некомфортно и плохо, он чувствовал себя палтусом в гороховом супе.

— Слышь, дружбан, пойдем споем? — предложил Пожарову разомлевший друг, с которым они когда-то отнимали деньги у лохов.

— Может, ну его? — мялся Вася.

— Пошли, говорю! — товарищ схватил здоровенного Пожарова за шкирку и выволок на сцену.

Зазвучал проигрыш, на экране начался отсчет. Пожаров жутко страдал, но это-то ему и было нужно. Уроки Косточкина не прошли даром. Он достал флягу, глотнул, вытер губы рукавом и за пару секунд переработал все страдания внутри себя. Он вспомнил, как плохо ему было с этими людьми, как жизнь постоянно мяла ему бока, как все пошло по наклонной из-за этой компании и… запел. Это был фальстарт, но никто не заметил. Друг Пожарова так и не открыл рот, потому что был поражен в самое сердце.

Вася пел про ушаночку, про сибирский холодок, про колесики, но, несмотря на текст и репертуар, каждый, кто слышал его в этот момент, включая егосамого, почему-то представлял разное. Кто-то думал о любви, кто-то — о своих детях, третьи тосковали по морю. Какая-то бодрая тоска прокатилась волной по залу, отрезвила, а потом сразу же опьянила всех присутствующих. Рыдали все, даже диджей, который терпеть не мог свою работу, а от подобных песен чувствовал несварение.

Пожарову аплодировали, его просили спеть еще, кормили и наливали, но он отказывался от всего, кроме песен. Ему и самому хотелось петь еще.

Жанры были не важны. Вася пел всё, что знал. Слух работал идеально, голос струился, как весенний ручеек. Пожаров был счастлив. За вечер он высосал всю флягу до дна.

***

— Это хорошо, — сказал Косточкин, когда Вася показал ему видео из караоке, — но ты только в начале пути. Главное — не бросать занятия.

— А вы научите меня готовить ваше зелье?

— Прости, дружок, но эта тайна уйдет со мной в могилу. Но не переживай, я о тебе позабочусь.

Вася расстроенно кивнул, и они продолжили.

***

Вскоре Пожарова стали звать петь на свадьбах и юбилеях, на торжественных вечерах. Его часто приглашали выступить в караоке, и Вася никому не отказывал. Популярность певца росла со скоростью инфляции в Аргентине. Появились спонсоры, Пожарову дарили стихи знаменитые певцы, кредитная карта впервые показывала плюс. Правда, на пиво деньги Вася больше не тратил ― он вообще перестал пить.

Всё было хорошо, кроме того факта, что Косточкин начал сдавать позиции. Старость и болезни брали свое. Пожаров переживал, очень сильно переживал, потому что Юрий Саныч стал для него вторым отцом, только нормальным, а не тем, который сыплет угрозами, бьет и разбавляет чай портвейном. А еще он боялся, что человек уйдет и оставит его без эликсира, поэтому часто поднимал эту тему, но ответ всегда был один: «Нет».

Начались хит-парады, радио, фестивали. Пожаров взлетал стремительно, как фейерверк, готовясь взорвать небо со звездами.

А потом Косточкин умер. Его смерть была такой же ожидаемой и такой же внезапной, как любая другая. Пожаров никак не мог поверить в случившееся. Вся его жизнь буквально рушилась и рассыпалась, как дешевая китайская игрушка в руках ребенка. Конечно, он сам организовал похороны. Дети и внуки, которым певец оставил всё свое наследство, неохотно принимали участие в подготовке церемонии. Васю родственники Юрия Саныча ненавидели всей душой, а самого Косточкина всегда воспринимали исключительно как источник дохода, особенно когда мать Юриных детей забрала их к своему новому мужу. Но певец тогда никого не бросил и продолжал помогать помимо алиментов.

Уже после смерти учителя Пожаров получил письмо.

«Я сделал хорошее дело ― дал тебе шанс, а ты сделал правильный выбор и воспользовался им. Я горжусь тобой. Мой уход — это мой подарок тебе, сынок. Память о нашей дружбе должна стать для тебя главным толчком в карьере. Помни всё, о чем мы говорили, помни о том, кто ты и какой прошел путь, помни о душе. Я оставил тебе канистру с эликсиром, она у моего соседа. Пей с умом и тебе хватит до конца дней».

Вася смахнул слезы, убрал конверт и отправился к соседу Юрия Саныча. Он продолжил следовать заветам Косточкина и очень скоро превзошел учителя. Он пел так, как не пел никто до него, и достиг таких высот, что Косточкину и не снились. Мировые турне, концерты с легендарными группами, премии. Вася пронес через всю жизнь боль и память о своем друге и наставнике, но сам так и не стал ни для кого учителем, потому что так и не узнал секрет зелья. Пока однажды, когда он сильно простудился, жена не дала ему какое-то лекарство от горла.

— Ты где это взяла? — набросился постаревший Пожаров на супругу.

— В аптеке, а что? — испуганно отшатнулась она.

— В аптеке? Да это же зелье для голоса! Откуда оно у них?

— Вася, это солодка обычная! Ты о чем вообще? — нервно хихикнула супруга.

— Солодка? — в глазах у Пожарова потемнело, и он рухнул на диван.

Получается, все это время никакого зелья не было. Работало только то, о чем говорил Косточкин. Голос — это душа человека. Его боль и переживания. Его прошлое и настоящее. Мужчина улыбнулся и снова мысленно поблагодарил учителя.

***

Когда Пожарову стукнуло восемьдесят, он приехал отметить юбилей в родной город. Прогуливаясь ночью после встречи со старыми друзьями и знакомыми, он свернул в подворотню, где из тени раздался чей-то незнакомый голос.

— Деньги есть?

— Нет, — улыбнулся Пожаров. — Но есть кое-что другое.

Александр Райн

Друзья, не забывайте подписываться на мой тг канал https://t.me/RaynAlexandr

Забавное

Я стрелок штурмого отряда. Первый номер в первой двойке. Я на СВО пошёл сам, не из-за денег, я в мирной жизни неплохой автоэлектрик-диагност, нас мало мы неплохо зарабатываем, но парни, которые там, сказали, нужна помощь людей с опытом работы с электроникой. И я попал в штурмы. Не жалуюсь, меня неплохо там поднатаскали убивать врагов, пришёл в форму, научился бегать с 50 кг на плечах. Выжил. И я понял, что я испытываю удовлетворение, когда мы берём ещё одну точку, ещё один дом.
А забавно знаете, что? Я когда в соцопеке (туда нужно подавать документы о ранении) , в части на оформлении документов, в госпитале: Вы срочную службу не служили? Так у вас опыта же нет. Угу, у первого номера штурмовой группы, выжившего в куче заварух, НЕТ ОПЫТА.
P. S. Не служил из-за травмы. Двойной перелом бедра, ключицы и сотряс. Аппарат Илизарова, титановая спица, написал отказ от ввк.

Птичка такая

В oчepeди к вeтepинapу вce paвны. И oдинaкoвo тpуcливы. Ближe к кaбинeту вpaчa зaвиc в пpocтpaции нa pукaх хoзяйки pыжий кoт. Зaтeм пapeнь cпopтивнoгo типa пpивёл двух oгpoмных oвчapoк. В двepь oн их буквaльнo втaщил, пocкoльку нa пopoгe oни упёpлиcь и никaк нe хoтeли вхoдить. Нe пoзopьтe пopoду, - пpигpoзил пapeнь и пoтянул coбaк к cвoбoднoму cтулу.

Кoт, вoзлe кoтopoгo пpизeмлилacь этa тpoицa, нa минуту oтмep, явнo впeчaтлённый paзмepaми лoхмaтых чудoвищ, нo быcтpo взял ceбя в pуки. Oн вдpуг пpиocaнилcя, pacпpямил cпину, кpacивo пoдoбpaл лaпы и выpaзитeльнo пocмoтpeл нa нoвых пaциeнтoв. Дecкaть, зa мнoй будeтe. Oвчapки пocлушнo уceлиcь втopыми в oчepeди.

Дaлee вдoль cтeнoчки зaняли мecтa мoлoдaя пapa c клeткoй, в кoтopoй был кpoлик, бaбушкa c внучкoй и хoмячкoм, пocлeднeй пpишлa дeвoчкa c coвoй. Дoктop дoлжeн был нaчaть пpиём c минуты нa минуту.

Вдpуг в пpиoткpытую двepь кaбинeтa выбeжaл бoльшoй cepый пoпугaй. В лaпe oн дepжaл мeтaлличecкую cтoлoвую лoжку. Cтpeмитeльнo пpoбeжaв дo кoнцa кopидopa, пoпугaй paзвepнулcя и пoбeжaл oбpaтнo. Лoжкa звoнкo бpяцaлa пo кaфeльнoму пoлу. Пocepeдинe пути пepнaтый ocтaнoвилcя и зaopaл: Бляхa-мухa!. Пoтoм pacпушил хoхoлoк нa гoлoвe, пoклoнилcя, выдepжaл тeaтpaльную пaузу и oтпpaвилcя дaльшe, бpяцaя лoжкoй.

Cлeдующую ocтaнoвку oн cдeлaл вoзлe кoтa: Тяжёлый cлучaй! Глиииcты!

- Пoмилуйтe, кaкиe глиcты? - вoзмутилacь хoзяйкa кoтa - мы дeлaли пpививку.

Нo пoпугaй был ужe вoзлe юнoши c coбaкaми. Пoчeму бeз бaхил? - Изpёк cтpoгим кoмaндным гoлocoм, пocтучaл лoжкoй пo coбaчьeй лaпe и oтпpaвилcя дaльшe. Зaвидeв мaлeнькую coву, пoпугaй пpишёл в пoлный вocтopг. Oн иcпoлнил чтo-тo вpoдe pитуaльнoгo тaнцa, a пoтoм пpинялcя дeклaмиpoвaть: Жилa-былa Куppoчкa Ppябa. Ппптиччкa тaкaя

- Мapинa, oпять у нac Пpaпopщик cбeжaл, - пocлышaлocь из кaбинeтa вpaчa. Cлeдoм выcкoчилa, видимo, тa caмaя Мapинa, пoдхвaтилa пoпугaя и унecлa.

Пepвым пpишёл в ceбя кoт. Вcтpяхнувшиcь, кaк oн нaвaждeния, oн выpaзитeльнo пocмoтpeл нa coбaк.

- И чтo этo былo?

Coбaки пepeглянулиcь, фыpкнули oднoвpeмeннo и paвнoдушнo oтвeли взгляд. Пoпугaй. Чтo c нeгo вoзьмёшь.

Автор - Людмилa Зaйцeвa

Самое теплое солнце


— Кать, ну почему ты не следишь за ней? Я же сто раз просил, чтобы у меня в столе ничего лишнего не было! Что за мутанты ушастые? — Никита махал перед лицом жены рисунком дочери.

— Это зайцы, — ответила супруга и, откусив от морковки, продолжила нарезать поджарку для супа.

— Да хоть бегемоты! У меня там документация, чертежи, всё разложено по порядку! А если я заказчику вместо сметы этих зайцев отправлю, как, думаешь, он отреагирует?

— Посмеется, наверное, — обернулась жена и улыбнулась своей самой милой на свете улыбкой с кусочками овощей на зубах. — Ты постоянно кладешь всякие бумажки в стол, вот и ей хочется. Жалко тебе, что ли?

— Да ну тебя, — он хлопнул дверью и направился в комнату дочери. — Оля-я-я! Я сколько раз говорил, чтобы ты в мой стол не лазила? — появился отец на пороге детской комнаты.

Пятилетняя Оля сидела на полу, задумчиво меняла местами головы динозавров и кукол и делала вид, что не понимает, о чем речь. Отцу пришлось войти в комнату и сесть напротив своего потомка с косичками.

— Я не хочу портить стол и врезать замки, но, если ты продолжишь мне подкладывать свои рисунки, я это сделаю, — строго посмотрел он на дочь, но та не подняла глаз, продолжая играть. — Слышишь меня? Стол ― для взрослых. Не нужно туда ничего класть. Я ругаться буду, — он отобрал тираннозавра с шикарным бюстом, и только тогда дочка подняла на него красное от стыда лицо.

— Прости, пап, я не буду больше…

— Хорошо, — все еще борясь с раздражением, улыбнулся Никита и вернул игрушку на место, а затем покинул комнату.

***

— Тебе точно нужно ехать? — схватила Катя за руку мужа, когда тот складывал документы в портфель. — Я смотрела прогноз: там, где вы будете ехать, до минус шестидесяти передают. А если машина встанет? Я в интернете читала, как люди замерзают насмерть прямо на дороге...

— Кать, ты интернет меньше читай ― жить станет проще. Лучше рубашку мне погладь.

Никита закончил разбираться с портфелем и, прежде чем закрыть его, отправился за паспортом.

— Почему на самолете нельзя? — не отставала жена, раскладывая гладильную доску и пытаясь одновременно попасть адаптером утюга в узкие ноздри розетки. Когда она волновалась, то всегда включала режим многозадачности, с которым справлялась как старенький смартфон — кое-как.

— Потому что фирма мне не оплачивает перелет, раз у нас машина все равно едет на объект, — он объяснял это таким тоном, каким врач объясняет пациенту, почему нельзя заниматься самолечением при диабете.

— Давай сами билеты купим!

— Ну и смысл тогда мне в эту командировку ехать? Ради билетов?! — вспыхнул Никита, запихивая паспорт и закрывая портфель. — Всё, закрыли тему.

Через пятнадцать минут он уже был по ту сторону двери. Они даже не успели посидеть на дорожку, так сильно он спешил. Катя поежилась, словно ощутила дуновение морозного ветра, и без всякой надобности пошла готовить вторую кастрюлю супа.

***

— Всё, ля! Приехали, ля… — ударив по рулю, водитель откинулся на спинку сиденья, когда машина начала отрывисто хрипеть и задыхаться.

— В каком смысле — приехали? — выдавил из себя Никита, глядя на пустую трассу, уходящую в белое марево горизонта.

— В прямом, ля! Вот тебе и присадки в топливо, ля…

После этих слов грузовик в последний раз кашлянул, дернулся, проехал накатом несколько метров и уснул.

— Мне в девять надо уже быть на месте! — глянул Никита на электронные часы, закрепленные на панели.

— Ага, будешь. Вот только не знаю, в каком виде и в какие именно девять. Возможно, в девять утра и в виде эскимо.

Закутавшись поглубже в пуховик и натянув рукавицы, шофер выскочил из кабины, оставив Никиту наедине со своими мыслями. Мужчина глянул на быстро разряжающийся телефон и понял, что сеть в этих краях ― такое же редкое явление, как, скажем, ананасы.

Через час, когда мороз принес отнюдь не новогодние подарки, а ощущение безысходности, Никита начал паниковать.

— Нет у меня связи со спутником. Не знаю я, как тут ездят машины, может, никто и не проедет мимо. Нет, у меня нет с собой специальных обогревателей и эскимосских костюмов, — лениво отвечал шофер на вопросы пассажира, когда тот вылез к нему на улицу.

— А что тогда будем делать? — приплясывая на месте, спросил Никита.

— Кабина не поднимается, фильтр не заменить. Сейчас я дожгу еще полбаллона, и если кисель в баке не разогреется, то начнем жечь.

— Чего жечь? — испугался Никита.

— Всё, что под руку попадется, главное… — водитель не успел договорить, как снова сорвался на крик. — Всё, приехали, ля! — он с силой пнул паяльную лампу, — газ закончился. Теперь и огонь разводить нечем.

— Вы в первый раз, что ли, в таких местах?! — никак не мог поверить в безвыходность ситуации Никита, чьи конечности уже начинали превращаться в хрусталь.

— Второй. Я предупреждал начальство, что надо подождать, пока мороз спадет. А вы, думаю, сами знаете, как у нас, ля, бывает, — он посмотрел на Никиту своими заиндевевшими глазами. — Надо огонь разводить, чтобы не окочуриться.

— Так что будем жечь? — повторил Никита вопрос, глянув по сторонам и не обнаружив посреди степи ни одного дерева.

— Всё будем жечь, — подтвердил его подозрения водитель, — только у нас газ закончился раньше времени, ля. Нужна бумага или топливо какое.

Удача сегодня отвлеклась на что-то более интересное, совсем не обращая внимания на замерзающих путешественников ― Никиту и его неподготовленного водителя. Достав запасное колесо и обложив его какой-то ветошью из салона, водитель смочил тряпку остатками моторного масла, что нашел у себя в ящике, и попытался поджечь, но колючий ветерок то и дело задувал кисточку огня.

— Я видел у вас там целый портфель с бумагами, — обратился он к Никите ослабевшим голосом.

— Еще чего. Там оригиналы документов со всеми печатями. Проще замерзнуть прямо тут, чем приехать хотя бы без одного из них.

— Ты дурак, ля? Твоя мечта вот-вот сбудется! — не выдержал водитель.

Никита еще некоторое время постоял на месте, надеясь на чудо. Тем временем вечно сонное зимнее солнце уже падало под одеяло и собиралось как следует вздремнуть.

Забравшись в кабину, Никита непослушными пальцами достал из портфеля папку с документами. С белых страниц на него коршунами смотрели самые серьезные имена и автографы, которые только можно было представить. Никита судорожно выбирал самый безобидный из листов, надеясь сохранить не только жизнь, но и доверие начальства. Пока не наткнулся на солнце.

Удивлению и радости не было предела. Среди черного леса бездушных букв и цифр появилось самое настоящее лето: зеленая травка, синие облачка; почему-то красный дым валил из оранжевой печки кривого прозрачного домика, и всё это согревалось лучами овального желтого солнца. Казалось, что даже в кабине на пару секунд воцарился настоящий июльский зной.

— Эх, Оля, в стол нельзя, значит, а в портфель можно, — не без труда растянул в улыбке свои треснувшие губы Никита, а затем поцеловал рисунок и поспешил к водителю. Он столько раз ворчал на Олю, что та лезет со своей мазней, а тут впервые почувствовал стыд за свои слова и мысли. Ребенок, возможно, спас его. От этих мыслей слезы сами наворачивались, но тут же залепляли глаза полупрозрачным стеклом. Как же ему сейчас хотелось оказаться дома и извиниться за всё перед родными! Через пять минут небольшое солнце озарило участок трассы, где двое мужчин грелись в его лучах и купались в его магнитных волнах.

Вскоре удача искоса взглянула на черную копоть, поднимающуюся к небу, и решила-таки сжалиться над коченеющими страдальцами ― индейский сигнал был замечен.

Бригада спасателей приехала до того, как водитель открутил последний болт от пассажирского сиденья, чтобы бросить его в костер. Всё остальное, что можно было открутить или снять, уже было переварено голодным пламенем.

***

— Ну ты и тип, конечно, Верещагин! Как ты умудрился документы-то спасти? Я бы не раздумывая бросил их в топку в первую очередь, — восхищался по телефону хозяин фирмы, когда Никита добрался до места и рассказал о часах, проведенных на ледяном пороге смерти.

— Как можно, Пал Борисыч! Вы же сами говорили, что за эти бумаги можно головы лишиться…

— Ну не до фанатизма же доводить. Обратно самолетом полетишь. И еще… Ну, в общем, потом решим с твоей премией. Ты молодец!

***

— Ты идиот! — накричала Катя по телефону на мужа, когда он рассказал о произошедшем. — Я же тебя предупреждала, говорила, чтобы ты не ездил! Ты же мог… мог замерзнуть насмерть! Совсем насмерть, понимаешь?

— Кать, ну логично, что совсем насмерть, ― по-другому и не бывает. Но я бы все равно не замерз.

— Откуда такая уверенность?

— У меня с собой обогреватель был в виде солнышка. Оно меня и грело.

— Какого еще солнышка? Ты там точно мозг не отморозил?

— Точно, — улыбнулся Никита сам себе. — Ты можешь одну просьбу для меня выполнить?

— Да хоть сто… Господи, слава богу, ты живой. В жизни больше не поедешь никуда…

Он дождался, когда последнее ее слово растворится в тишине и только потом заговорил:

— На шкафу лежат ключи от стола, можешь открыть все ящики?

— Ящики? Так Оля только этого и ждет… Она же тебя в прошлый раз так и не послушала. Приедешь, а у тебя всё будет забито рисунками.

— Я надеюсь. И передай ей спасибо за солнце. Я до сих пор чувствую, как оно греет мои щеки.

— Странный ты какой-то. Но как хочешь. Я передам.

Александр Райн
Приглашаю вас в свой телеграм канал https://t.me/RaynAlexandr

Деревня

Меня везут в деревню. В Шубино. Родители называют это ссылкой.
Мне лет восемь. Начало лета. Начало приключений. Длинные каникулы. У мамы в сумке вареная курица, чёрный хлеб и огурцы. Меня всегда кормят перед выходом, но я всегда сразу хочу кушать в поезде. Верхняя полка всегда моя. Один раз я упала на стол. Но не больно. Просто для всех неожиданно получилось. Потом мне всегда чего-нибудь подкладывали под край матраса.
Лежу на животе и смотрю в окно. Сердце стучит, кровь бежит. Скорее, скорее, скорее. Так мне хочется уже скорее приехать.
Там озеро, собака в будке, корова, коты, петух и куры, там конь, там сеновал.
Там баня, там бабуля, там дед.
Там вечером с бабушкой коров встречать. Их видно издалека, сначала пыль, потом стадо. У Звездочки белое пятно во лбу. Огромные карие глаза и невероятно мягкий и мокрый нос. У бабули в кармане кофты всегда большой кусок чёрного хлеба для неё. Я боюсь её кормить, мне кажется, что оттяпает всю руку. Бабуля смеется. Она вообще легко смеётся. У неё пара волнистых прядей выбивается из под платка.
Бабушка пахнет вкуснее всех на свете. Нет, мамины ладони вкуснее. Нет, папины руки еще вкуснее, бензином и маслом.
Не знаю, они все очень вкусно пахнут.
Там мама самая добрая становится. Это когда у нас банный день и у мамы мокрые волосы. Она всегда добрая, когда у неё мокрые волосы. Потом большая сковорода с жареной картошкой и зелёным луком и мы все едим из неё ложками. Взрослые чокаются, скоро затанцуют и запоют. Будут у бабули опять пятки болеть. Она сильно стучит босыми пятками об пол, когда танцует. Весь дом ходит ходуном. Я запоминаю частушки.
Там блины. Их жарят утром.
Там в лес за грибами. Там малина. Там иди куда хочу, только нужно успеть на обед и ужин, потом не кормят. У деда дисциплина.
Там крыжовник и яблоки. Дед всегда говорит, приезжай весной, когда они цветут, это очень красиво. Он сам посадил сад для своих дочек, мамы и моей тёти. Теперь это большие деревья и я играю в их тени, когда жарко.
За садом большой стог сена. Один раз я на него все же забралась, обратно слезать было страшно, думала -разобьюсь. Так высоко оказалось. Никому не сказала. Ещё там у меня внутри тайник. Я там тайно прячусь.
Поезд везёт меня в приключения. Я ребёнок, и я счастлива...

Автор: Ольга Стасева. Источник.

Половик

Моя подруга с мужем несколько лет назад построила шикарный дом. И попросила в подарок на новоселье половик.
Ну, все же понимают, о чем это? Длинный домотканый язык, связанный вручную из разноцветных тряпиц. Теплая и милая дорожка из детства в старость.
По дороге на дачу, у нас всегда стояли бабули- «делали рынок». В зависимости от сезона, можно было купить пучок еще влажной и хрустящей, только что выдернутой из земли редиски или связку морковок ( обожаю до сих пор). Зелень, картоху, разнообразные кабачки и огромные тыквы. Скромные букетики и огромные охапки астр или гладиолусов. Соленья, варенья, ягоды, яблоки и прочая, прочая….
Баба Маша никогда к «большому рынку» вдоль дороги не приходила. Торговала у себя возле домика, разложив товар на столетнем табурете.
Сама сидела тут же, на лавочке. Прислонившись к палисаднику, уютно сложив руки на коленях. Рядом обязательно лежал мордатый кот. Который замирал и поджимал уши каждый раз, когда она гладила его по голове.
Вот у нее то, на заборчике и были развешаны разноцветные дорожки. Круглые, как огромные блины, и маленькие, чтобы на стул класть. Я остановилась, вылезла из машины и пошла спрашивать.
- Здравствуйте! Вы продаете половики?
- Здравствуй детонька, продаю, как же.
- А у вас длинные есть? Мне надо 5 метров.
- Как не быть. Только надо в хату пойти, поглядишь да и отрежешь сама. А то мне тяжело одной, несподручно. Тебя как звать то?
- Мила я.
- Ишь ты, Мила! У меня козу так звали. А я баб Маша, стало быть, познакомились. Айда, пойдем.
И мы пошли «в хату». Домик совсем небольшой, но светлый, чистый. И какой-то ясный, как-будто из русской сказки. Печка, железная кровать с подушками горкой и «накидушкой». В моем дачном детстве, бабушка так всегда кровати заправляла. Ставила подушку углом и накрывала, как невесту кружевной накидкой.
Тем временем бабуля стала откуда-то с печи тянуть большой рулон. Сама крохотная, этот рулон с нее ростом, а вес и того больше. Еле вдвоем справились, вытащили, раскатали, а там красота!
- Баб Маша, почем вы продаете? Я хочу купить! Шикарный, очень красивый у вас половик!
- Да, детонька, сколь не жалко. Это ж я зимой сижу, вяжу, когда делать нечего. Что мне, я одна. Огород не копаю уже, старенькая. Внуки- правнуки выросли и не ездят. Вот чаю напьюсь да и сижу, все рукам заделье. Мне уж, почитай, 96 годов стукнуло, а я все сижу …
- Баб Маша, да вы что?! Вам больше 80 не дать ни за что! Как же вы не боитесь чужих в дом пускать? Вдруг обидит кто?
- Я детонька, отбоялась уже. Если кому надо старую ограбить, так знать то ему нужнее, чем мне. А мое со мной останется. Что люблю и помню, то и не взять никому.
Сделка состоялась, купила я половик и еще каких-то ее ягод, что ли. Не помню уже. И такое было ощущение после нее, после домика этого, как будто моя бабушка вернулась, обняла меня. А мне 5, и мы сейчас будем книжку читать и спать, а завтра бесконечное лето…
Несколько раз потом я у нее что-то покупала по мелочи. Иногда привозила ей «гостинцы», чай с печеньем, сыр, булочки, конфеток, всякой немудрящей радости. Каждое лето, всегда проезжая мимо дома, выглядывала ее синий платочек. Пару раз у ворот стояла машина- дети или внуки приезжали, наверное.
В прошлом году столетний табурет не выставляли ни разу. А в этом году на воротах повесили растяжку с телефоном и надписью «ПРОДАЕТСЯ».
Не остановить, не затормозить время. Бабы Маши нет. Дом с голубыми ставнями и лавочкой у палисадника. Еще крепкий и аккуратный, но уже очень старенький. Скоро продадут и наверняка сравняют с землей. Построят на его месте очередную "пятерочку". Половички выбросят или соседям раздадут, в лучшем случае.
Как бы так прожить, чтобы после смерти добром вспоминаться людям, которым ты один раз «половичок продала»? Боюсь, из меня путной бабули не выйдет. Придется быть вечно молодой.

Маникюр

Пять лет назад я работала в салоне бизнес-класса, где было прекрасно и дорого. Классический маникюр без покрытия стоил 700 целковых, атмосфера была напитана эфирами нишевого парфюма клиенток и восхитительного кофе, приготавливаемого личным бариста салона для "дорогих" гостей заведения. И в один из редких для Питера солнечных дней пришла в салон пожилая супружеская пара. Бабушка кокетливо держалась за локоток дедушки, а дедушка, галантно держа спину прямо, нежно поглаживал ладонь бабушки на своём локотке.
— Здравствуйте, я хотела бы сделать маникюр прямо сейчас, — прощебетала пожилая женщина.
Пара была одета весьма скромно и, пока я озвучивала прайс, моё сердце ёкало и ухало.
— Спасибо, нам подходит, — ответил мне пожилой мужчина и бережно начал помогать своей спутнице снимать верхнюю одежду.
— Милости прошу в кабинет, присаживайтесь, пожалуйста. Меня зовут Янина.
— А меня Зинаида, а супруг — Анатолий.
Анатолия мы расположили на ресепшене.
— У вас, наверное, мероприятие?
— Нет, ну что вы, мы каждый месяц выбираемся вместе куда-нибудь, чтобы навести мне красоту. Мой Анатолий всячески настаивает на этом и всегда говорит мне: "Пойдём, любимая, тебя баловать. Ты же женщина!". И так уже 50 лет.
Мне уже так-то 71 год. Помню, когда познакомились, он посмотрел на мои прохудившиеся ботиночки и на следующее свидание пришёл с обновкой. Я даже расплакалась. Говорю ему: "Что же ты, Анатолий, так потратился, даже на папиросы денег себе не оставил?", а он мне: "Зина, какие к чёрту папиросы, коли моя будущая жена без ботинок?!". Так и сосватал меня. Так и не курит уже 50 лет.
Провожая Зинаиду и Анатолия, я завороженно смотрела, как он поправил ей выбившийся шнурок на обуви, как искренне он восхитился её красивыми руками со свежим маникюром, как трогательно укутал в шарфик. Она не болела, не была слабой, она была его женщиной. Мамой и бабушкой его сыновей и внуков, но в первую очередь Женщиной.
— Это вам, и ещё раз спасибо, — Анатолий с достоинством протянул мне "чай". Эту банкноту я бережно храню уже 5 лет, как память о настоящих людях и настоящих отношениях.
— А мой-то мне говорит: "Чего ты ходишь на свои ногти, купи себе лампу и делай сама. Кучу денег сэкономишь, за год на чехлы в машину накопим". А я ему отвечаю: "Ну сдались тебе мои ногти, ты по субботам больше пропиваешь!", — вещает мне очередная клиентка.
А я слушаю и думаю: "Не Зинаида она, а он не Анатолий".
Любви вам. Любите себя, любите достойных.

Корпоратив

Директор строительного магазина «Кузьмич» бил тревогу. Продажи падали, плохие отзывы на сайте оставляли даже модераторы, которые эти отзывы должны удалять; за последние две недели от корки до корки были исписаны три жалобные книги, одна вообще матерными стихами. Требовалось срочное и эффективное решение, но никто не мог его предложить. Сотрудники находились на пределе: хамили покупателям, строили козни друг другу, объединялись в кланы, распускали слухи.

— Я уже все перепробовал, — жаловался директор охраннице, когда очередной рабочий день подошел к концу.

— А что именно вы пробовали? — с искренним любопытством спросила девушка.

— Сначала ввел систему штрафов. Говорят, что нет ничего лучше, чем наказывать материально.

— И как, сработало?

Директор вздохнул, словно собирался раскусить капсулу с цианидом.

— Штрафов столько, что некоторые сотрудники уже передают их по наследству. Не помогает…

— А еще что?

— Отменил корпоративные скидки для нарушителей порядка.

— И?

— Подчиненные теперь просто воруют…

— Логично. Это всё?

— Я бы начал их увольнять, едрить-колотить. Таких охламонов нельзя держать в штате, но другие охламоны к нам не идут. А не охламонов мы не потянем, эх… — директор машинально схватил с полки бутылку, открутил крышку и хотел было отпить прямо из горла, но охранница его остановила и отобрала обезжириватель.

— Спасибо, — вытер потекший нос мужчина. — Как вы думаете… — он прочитал имя на бейджике сотрудницы, — Юлия, что я мог бы еще сделать?

— Ну-у-у, я бы посоветовала поднять зарплату, давать больше выходных, ввести мотивирующую премию.

— Ну вы скажете тоже, мотивирующую премию, — злобно усмехнулся директор. — А чего попроще?

— Можно организовать корпоратив.

— Кор-по-ра-тив? — директор причмокнул языком, словно попробовал это слово на вкус, и задумчиво почесал подбородок. — А что, мысль неплохая. Совместный отдых укрепляет дружеские связи, а видео и фотографии после таких мероприятий можно использовать как шантаж. Юлечка, вы гений! А не хотите за пятипроцентную скидку на обои провести это самое мероприятие?

— Легко, — подозрительно быстро согласилась Юлия. — Я их в нашем охранном агентстве каждые три месяца провожу.

— И как? Помогает? — еще больше воодушевился директор.

— Не то слово. За год моей службы ни один охранник не уволился. Трое, правда, оказались в реанимации…

Последние слова директор пропустил мимо ушей, представляя, как скоро всё наладится, и прибыль снова станет поступать в кассу магазина вместо чеков с возвратами.

— Только давайте что-нибудь бюджетное, но практичное. Я не собираюсь этих разгильдяев кормить суши или бифштексами. Нам важно, чтобы люди не животы набили, а стали настоящей командой!

— Не проблема. В понедельник жду вас всех вот по этому адресу… — Юля нанесла координаты на чек, который подняла с пола. Уборщица давно перестала наводить чистоту в зале и, наоборот, даже приходила мусорить в знак протеста.

Директор бросился было, чтобы расцеловать охранницу, но девушка схватилась за табельный перцовый баллончик. Мужчина вежливо откланялся и, перепрыгнув через кассу, убежал домой.

***

Через несколько дней, сразу после окончания рабочего дня, старый автобус, нафаршированный злыми и уставшими сотрудниками «Кузьмича», прибыл по указанному Юлей адресу. Взмыленные и сонные люди в своих лучших, но неглаженых нарядах лениво выкатывались из транспорта, а когда все оказались снаружи, в воздухе повис немой вопрос: «Что происходит?»

Перед коллективом магазина раскинулся какой-то странный пустырь. Неподалеку виднелись руины бывшего склада, разворованного до такой степени, что даже плиты перекрытия кто-то умудрился увезти на свои дачи. Рядом с пустырем торчала двухэтажная будка.

Двери автобуса захлопнулись, и машина, взметая клубы пыли, рванула с места, оставив перепуганных людей на растерзание неизвестности. Тут из ниоткуда появилась Юля. Охранница была с ног до головы облачена в какие-то камуфляжные тряпки, в руках она держала странное оружие, а поперек груди на ней висела гирлянда из ручных гранат.

— Юлия, что происходит? — дрожащим голосом спросил директор.

— Корпоратив, Ваше Обойшество. Пейнтбол — лучшее средство для поднятия командного и любого другого духа.

Директор хотел было извиниться перед коллективом за то, что обратился за помощью к этой сумасшедшей, но, заметив горящие каким-то животным энтузиазмом глаза подчиненных, передумал.

Через полчаса все сотрудники, включая маленькую и сгорбленную уборщицу Лидию Павловну, стояли переодетые в спецодежду. По совету Юлии директор надел три бронежилета и две маски, но его вид всё равно не вызывал спокойствия за его жизнь.

Люди поделились на четыре команды: «продавцы», «кассиры», «офисные» и «обслуга». В последней была только Лидия Павловна, но женщина не сильно переживала. По ее словам, она с радостью расстреляет всех. Особенно хотелось разукрасить физиономии бухгалтеру и снабженцу за то, что те не выделяют ей деньги на новую швабру.

Юля собралась было объяснить правила и рассказать о технике безопасности, но никто, кроме директора, ее не слушал: люди рвались «отдыхать». Копившаяся годами злоба требовала выхода. И еще до того как команды разошлись по своим позициям, каждый хотя бы раз пустил яркую пулю в своего ближнего.

Раздался сигнал, началась игра. Продавцы никак не могли договориться между собой: кто будет в обороне, а кто пойдет в атаку. По старой магазинной привычке каждый хотел получить «клиента» первым, ведь только так в «Кузьмиче» можно было заработать хоть что-то. У кассиров было проще: инициативу не проявлял никто. Как и обычно, из пяти человек работал кто-то один, и тот двигался медленно, как кассовая лента, ожидая конца очередного дня.

Директор требовал от офисных стоять грудью на его защите, но когда в очередной раз моргнул, понял, что стои́т совершенно один и никто в действительности не готов прикрывать его задницу. Снабженец, к тому же, умудрился украсть у него половину оборудования, а бухгалтер закрыл на всё это глаза.

То там, то тут периодически раздавались крики. Перепуганный директор старался двигаться под покровом теней и забивался в какие-нибудь углы. В одном из таких укрытий он нашел своего зама, целующегося с кассиром Козловой.

— Это еще что такое? — возмутился Кузьмич. — Служебный роман?

— Так ведь корпоратив же, — пожали плечами сотрудники.

— Согласен, — сказал директор и, выпустив в каждого по одному «патрону», отправился дальше.

Несколько раз на него из-за угла вылетала уборщица и старалась нанести удар прикладом. Угомонить ее удавалось только гранатами и обещанием купить новую швабру, если женщина начнет играть по правилам.

Иногда на горизонте появлялась Юля. Охранница и здесь выполняла свои обычные функции: защищала слабых и предотвращала хищение клубного оборудования, за которое была в ответе.

После первого раунда люди стали работать слаженнее, начали продумывать тактику и договорились о том, что нет смысла враждовать, а лучше всем вместе найти начальника и выпустить в него пару баллонов.

— Надо заканчивать! Они же меня прикончат! — налетел директор на Юлю, заметив, как подчиненные без стеснения обсуждают его расстрел.

— Но вы же сами хотели, чтобы они стали командой. Заслужите уважение, покажите, что вы готовы с достоинством вытерпеть отбитые органы. Ведь если вас не будут уважать подчиненные, то другие органы, нагрянув в ваш магазин, легко настроят против вас сотрудников, чтобы те сдали вас с потрохами. Не бойтесь, я прикрою.

Директор кивнул, и тут же ему в «лобовое стекло» прилетело два шарика, которые залепили весь обзор. Следующие пятнадцать минут полуслепой Кузьмич плелся за Юлей, как дрожащий хвост. Охранница ловко уклонялась от выстрелов и метко отстреливалась, чего не скажешь о начальнике. Ему пришлось туго, но мужчина вытерпел всё ради благополучия фирмы. И действительно, сотрудники стали его уважать, а кассиры даже пригласили в свою команду.

Корпоратив затянулся до глубоких сумерек. Только когда весь пар был выпущен, а краска насквозь пропитала людей, руины бывшего склада и ближайшие деревья, Юля объявила окончание мероприятия. В это время как раз подъехал автобус. Дорога домой была наполнена громким смехом, обсуждением игры и даже легкой романтикой. Директор «Кузьмича» сам не заметил, как влился в общую беседу. Люди подкалывали друг друга, ввязывались в дружеские споры и договаривались, как будут действовать в следующий раз, когда снова соберутся на полигоне.

— Спасибо, — шепнул начальник Юле и хотел было ее обнять, но та снова сделала вид, что тянется к оружию, и Кузьмич, улыбнувшись, отпрянул.

***

На следующий день в магазине прошла первая в его истории бесконфликтная смена. Волны негатива разбивались о крепкие камни спокойствия сотрудников. Даже когда клиенты ругались, что саморезы из «Кузьмича» не забиваются простым топором, а краска по дереву неравномерно ложится на клен, растущий в их дворе, продавцы спокойно проводили свою консультацию и не повышали голос.

В конце дня, сдав выручку, кассиры показали неплохой результат, а уборщица Лидия Павловна с широкой улыбкой на лице так натерла полы новой шваброй, что несколько человек навернулись.

Следующим утром директор на радостях пообещал, что если такая атмосфера продержится в магазине до конца месяца, то всем будет выдана минимальная премия и скидка на обои, а к концу отчетного квартала будет организован еще один корпоратив. Но в итоге, поругавшись дома с женой, сам не удержался и уже в следующие выходные позвал всех сотрудников на полигон.

Вскоре интернет и книга жалоб увидели первые положительные отзывы о «Кузьмиче».

Александр Райн

Подписывайтесь на мой тг канал, чтобы не пропустить новости о выходе книг и выступлениях https://t.me/RaynAlexandr

Рекомендуем
@abiboy
@blink
Тренды

Fastler - информационно-развлекательное сообщество которое объединяет людей с различными интересами. Пользователи выкладывают свои посты и лучшие из них попадают в горячее.

Контакты

© Fastler v 2.0.2, 2024


Мы в социальных сетях: