Я татуировщик. Бабушка как то раз спросила:

- Ты всё так же наколы свои делаешь?

- Да, бабуль, делаю.

- И деньги плотют?

- Ну я квартиру купил, к вам на своей машине приехал. Получается, платят.

- Ну тогда ладно. Хорошая работа

— Алло, бабушка, это Саша! Ба, я в тюрьме!
— Где ты, милый?!
— В тюрьме! У твоих конкурентов, бабушка!
— Ничего не понимаю! Саша, тебе помощь нужна?!
— Уже ничего не изменить. Суд так решил. 
— Саша, я волнуюсь! Какой суд?!
— Родительский! Они отвезли меня на каникулы в деревню к другим моим бабушке и дедушке.  Папиным родителям.
— Ух. Я уж испугалась. Конкуренты… Как скажешь, Саша.  Передавай им привет от меня! А почему тюрьма?! 
— Мне здесь скучно. Знаешь, что самое странное?! 
— Что милый?
— Тут все толстенькие!
— Какие, какие?!
— Толстенькие! Ладно, дед с бабушкой. Кот толстенький. Собака толстенькая. Все плавные. Никуда не торопятся и постоянно что-то едят. И обсуждают, что на следующий завтрак, обед или ужин приготовить…
— Ну хорошо же! На свежем воздухе и аппетит хороший. 
— Слушай дальше. Недавно пытался кота со стула прогнать, так он на меня так посмотрел… Мне даже стыдно стало. Я его столкнуть попытался…
— Тяжёлый?!
— Толстенький! Я тебе больше скажу — тут вся деревня такая. Ходят все и постоянно что-то едят. 
— Саша, ну это же как в санатории! 
— Да хоть как в планетарии. Я не знаю значение этих слов. Знаешь, что я сегодня под подушкой нашел?
— Что?
— Пирожок с картошкой!
— Как он там оказался?!
— Я бабушку тоже самое спросил.
— И что она ответила?!
— Ну, вдруг, ты ночью проголодаешься. 
— Интересно, зачем?! 
— Она говорит, что папу моего в детстве мало кормила — он поэтому такой «ужаленный». На месте усидеть не может. Еду ищет.
— Передавай Зое Васильевне от меня низкий поклон!
— А вчера, бабушка, арбуз случился. 
— Милый, может быть, конфуз? 
— Может и он. Столько ненужных слов придумали… Слушай. Дом здесь закрывается на замок, который захлопывается. Ну я этим «толстеньким» говорю: «Мне скучно! Пошлите на речку!».
— Пошли?!
— Представляешь — да! Все пошли! И кот этот тоже поплёлся. На обратном пути возникла проблема.
— Какая?
— Все ключи дома забыли.
— Как?
— Очень просто. Всегда дома кто-то был. А тут… Хорошо, форточка открыта.
— Так?
— Меня, как самого маленького, дед подсадил и в форточку…
— И?! 
— Застрял я! 
— Почему?!
— Потому что сам толстенький стал! Я у них уже две недели! Откормили! 
 
Бабушка стала громко смеяться.
 
— Ба, это не смешно! Меня еле пропихнули в форточку!
— Прости милый, я как представила… 
— Хотя… Смейся! Люблю твой смех. 
 
(с) Александр Бессонов

Судя по посту, вы с уходом за тяжелобольным человеком сами не сталкивались даже близко, потому что размышляете как теоретик. Вы надели самое белое пальто и рассуждаете о том, что нужно бескорыстно заботиться о родных, даже когда другие родственники от этого самоустранились, но не забыли лишить вас наследства при случае, несмотря на ранее достигнутые договоренности. На практике же с такими проблемами семья, как правило, остается один на один. Постороннему всего не расскажут. Это ситуация, в которой даже когда-то близкие друзья постепенно перестают приходить в дом, под предлогом того, что видеть когда-то очень веселого и энергичного человека в таком положении нестерпимо больно. Некоторые при случайной встрече интересуются текущим состоянием дел.

Как это выглядит изнутри? Давайте попробую показать на примере. Итак, дано: любимая свекровь с Альцгеймером, которым она больна более 15 лет. Для своих близких это очень горячо любимая тетя, сестра, жена и мама, уже бабушка, привычки и вкусы которой помнят и всячески пытаются им следовать. Лет 12 тому назад она полностью потеряла возможность строить фразы и постепенно лишилась возможности даже отвечать да/нет на вопросы, реагировать на свое имя. Именно из-за этой особенности болезни могу сказать, что как с личностью я с ней знакома только по рассказам. В общем, при Альцгеймере идет обратное движение к младенчеству, когда с каждым новым днем организм и мозг не могут выполнять какие-то хорошо заученные и часто использовавшиеся ранее функции. В конце концов человек перестает фокусировать взгляд, глотать, самостоятельно дышать. Вы абсолютно бессильны, не можете ничего изменить, можете только не бросать и сопроводить в этом нелегком пути.

Лет 8 она самостоятельно уже не двигается: ее тело превратилось в «мертвый груз», который отяжелен каким-то подобием мышечного спазма (а я еще помню, как она чудесно вальсировала со свекром). Что это значит теперь? Она не может опереться на собственные ноги, которые просто подкашиваются при попытках ее немного приподнять, она буквально выскальзывает из рук, если неудачно ее подхватить пытаясь просто поменять положение тела. Нельзя обхватить слишком сильно: можете причинить боль, а она не отреагирует, потом только по синякам об этом догадаетесь. Чтобы проделать какие-то манипуляции (поднять с постели, поменять подгузник, помочь принять душ, поменять положение тела в кресле и т.п.) нужно обычно два человека, иначе - прощай спина и здравствуй грыжа. По мельчайшим подробностям оставшейся мимики близкие угадывают настроение и то, как она сегодня себя чувствует. Кормление каждый раз занимает час-полтора, потому что глотает она уже с трудом. Даешь попить - следи чтобы не захлебнулась.

Вся эта ежедневная рутина занимает минимум 6-7 часов в день. А нужно еще готовить, убирать, как-то продолжать жить собственной жизнью, работать. Нужно ли говорить, что взявшему на себя основные заботы о ней свекру нужна помощь минимум на 4 часа в день и в разное время суток? Она у него есть от семьи, есть приходящие пару раз в неделю медсестра и домработница. Почему не отдают в специализированный пансионат? К пациенту не будет такого внимания: об этом сами врачи и медсестры говорят, и никто не может отправить туда любимого человека, чтобы гарантированно его похоронить в течение полугода.

Это еще относительно «легкий» вариант, при котором в ваш адрес отсутствует агрессия или бесконечные жалобы со стороны болеющего вам и на вас окружающим, сопротивление необходимым для ухода манипуляциям.

Надеюсь, что этим примером мне удалось объяснить, почему в вашей истории квартира досталась младшему брату, и почему в изначальной истории «корыстные» сын и невестка не могут простить мать. И младший сын и невестка были постоянной величиной, взявшей на себя титанический труд, возможно, с редким перерывом на отпуск. Это очень большая жертва, которую, нарушая ранее достигнутые договоренности и лишая обещанной квартиры, мама в изначальной истории обесценила до нуля и просто обманула.

Был случай из моего детства.

Меня тогда родители возили к бабушке на дачу в Ново-Токсово на всё лето пока каникулы.
В то время очень часто ходили по садоводствам цыгане все такие бедные несчастные, обычно несколько женщин и проста свора детей чтоб вы понимали наверно штук 6-7 не меньше, и обязательно должны быть совсем малыши у женщин на руках дабы создать ещё больший эффект сострадания.
И добрели как то и до нашего участка, кричат: «хозяйка хозяйка выхади»
Бабуля моя была очень такая интеллигентная женщина, блокадница.

Вышла значит а они: ой ой жизнь так тяжела, подай копеечку смотри сколько детей у меня не прокормить голодаем…

Бабуля моя царство ей небесное, пошла в дом нарезала просто молниеносно бутербродов с колбасой,с сыром, даже с красной рыбой, благо у неё всегда все было в нарезке (пенсия была у неё огого, блокадница да ещё руководитель управления торговли в ссср) ну вообщем вынесла она это все им раздала, у тех уже лица были потухшие, но взяли и ушли.

Через пару часов вышла моя Бабуля до магазина дойти, а в канаве прям за домом все её кулинарные решения и валяются.
А для блокадницы брошенная еда самый страшный грех!
С тех пор ссаными тряпками их гоняла когда видела!)

Я уже даже не помню, почему бабушка рассказала мне эту историю. Видимо, чтобы уберечь маленькую внучку от очередной опасности, которые так и кружат вокруг в этом огромном и страшном мире.

Мы стояли на кухне, она жарила свои несравненные оладушки, а мне было доверено ответственное задание - помыть посуду. Там что-нибудь испортить было сложно, а ребёнок должен приучаться к труду. Стоя около плиты, бабушка в процессе готовки решила научить внучку технике безопасности и не нашла ничего лучше, чем рассказать душераздирающую историю про невесту.

Итак, юная мамзель собралась замуж и мир вокруг лучился безоблачным счастьем. Наступил тот самый день и с утра невеста решила отрепетировать семейную жизнь, приготовив будущему мужу завтрак. План почти удался, но тут вылетевшая с раскалённой сковороды капля масла попала ей прямо в глаз и выжгла его к чёртовой матери. Жених отказался он свадьбы прямо на пороге скорой помощи и на весь мир для несчастной девушки опустилась беспросветная тьма.

Кран напрасно лил воду, посуда в раковине лежала нетронутой, а я в ужасе представляла юную принцессу в свадебном платье около плиты. С выжженным глазом и всей катастрофой следом. Почему в моём воображении она должна была готовить завтрак именно в белом пышном платье - история умалчивает.

Спасибо, бабушка. Я помню тебя доброй и готовящей обалденный торт Наполеон. Не знаю, была ли та история выдумана в назидание внучке, но рефлекс прижмуривать глаза и желательно готовить в защите на лице - остался на всю жизнь.

Стою в Магните в рыбном отделе в очереди. Предо мной стоят бабушка и внучка(или правнучка). Девочке лет 14. Бабушка такая старой формации, в береточке, очках. Посмотрела в кошельке деньги, выбрала пангасиус. С внучкой начинает советоваться. Та, тыкаясь в телефоне, говорит, что это рыба для нищебродов. Бери лосось. Бабушка такая наклоняется к внучке и так тихо на ухо "Милаша, иди в жопу...." Я чуть не выпала))) Внучка такая смотрит на бабушку во все глаза и говорит "бабушка,, прости пожалуйста, я больше так не буду...". Бабушка довольно улыбнулась и говорит "ничего, бывает..." Взяла рыбу и они ушли.

У меня была старенькая бабушка и пока мой старший брат гулял с девками, моей задачей была регулярное навещение бабушки Ольги и помощь ей по необходимости. Она научила меня играть в билюльки. Еще я читал ей старинные церковные книги, бабушка очень плохо видела. Меня удивляли все эти старинные вещи в ее квартире, а еще зубы в стакане.
На 85 году жизни она умирает. Спустя некоторое время приснился мне сон.
Светлый храм среди облаков, баба Оля моет в нем пол тряпкой. В храме только я и бабушка. Она что то говорит мне, но я не запомнил и улыбается доброй улыбкой.

P.s. Угадайте кому досталась квартира бабушки? Правильно, старшему брату.

Моя бабушка врачом прошла всю войну. Со всеми её ужасами и лишениями. После вышла замуж за дедушку, родила двоих детей и завела себе шкаф с замком. Туда складывала запасы печенек, конфет и чай со слоником.

— На чёрный день, — поясняла она.

Что такое «чёрный день», мы с братом тогда не знали. Но очень его ждали. И, чтобы как-то скрасить ожидание, регулярно совершали набеги на заветный шкаф. Брали по чуть-чуть, чтоб незаметно.

Каждый налёт планировали заранее. Потому что ключ бабушка хранила в маленьком кошелёчке. Кошелёчек в специальном футлярчике. Футлярчик — в чехле от очков. Чехол — под матрасом. На матрасе лежала доска (в ортопедических целях). На доске — перинка и прочее постельное белье. А сверху, на всей этой куче, наша бабушка сторожила своё сокровище.

Вы представляете, как сложно выживать в таких условиях?

Из соображений целомудрия нас с братом укладывали спать в разных комнатах. А поскольку у нас их было две, я спала с бабушкой. А значит, вся работа была на мне.

В 21.45 она ложилась спать. Я ждала, пока она крепко уснёт, чтобы незаметно выкрасть ключ. Когда примерно через час в её храпе появлялись нотки дрели с перфоратором и немного стонов раненого бегемота, я понимала: ПОРА.

Осторожно протискивала руку внутрь бабушкиного «гнезда», извлекала оттуда чехол с ключом и отправлялась за конфетами.

К шкафу я кралась как ниндзя. Знала каждую скрипучую половицу на пути и умела беззвучно открывать рассохшуюся от времени дверцу.

Последним препятствием между мной и соевыми батончиками была дверь в коридор. Её бабушка закрывала «на тряпочку», чтобы кошка не вошла: между створками вставлялся кусок ткани, и дверь фиг откроешь. Если сильно дернуть, раздавался резкий хлопок и тогда всё. Хана.

Но я-то знала, за что потянуть и где отжать, чтобы открыть дверь беззвучно.

И вот мы с братом уже сидели на старой дедушкиной кровати, поедали наши трофеи и шёпотом рассказывали друг другу страшилки. У нас была всего пара часов, чтобы вернуть ключ на место и не попасться.

И ведь какая штука. Я никогда от Рыжего ничего не прятала (кроме мёда в духовке, но это отдельная неловкая история), потому что знаю: это бесполезно — он по-любому найдёт. Да и не приучены мы запасаться: нам очень повезло жить в эпоху, когда всего в изобилии. И нашим детям тоже. Как же хочется верить, что ни нам, ни им не придётся узнать, что же такое «чёрный день».