Раньше эти люди на главной площади закидывали приговоренных к казни камнями и гнилыми помидорами, а сейчас закидывают гневными смс-ками. Столетия идут, а люди не меняются. Покажи толпе пальцем на обвиняемого и они выплеснут свой гнев на него даже не зная что это за человек

Акерке Сулейман в Алматы прославилась как "поющая девочка" у рынка "Алтын Орда", своим талантливым исполнением и лучезарной улыбкой она обезоруживает прохожих - многие начинают танцевать или останавливаются послушать.

Как выяснилось, Акерке поставили диагноз – синдром напряженного спинного мозга. Алматинке нужны две операции, но их не делают в Казахстане. Проводят их только в Стамбуле, на это нужно 15 млн тенге. В эту сумму входят операция и реабилитация. Пока силами неравнодушных удалось собрать 6,8 миллиона тенге (где фонд "Қазақстан халқына"?)

Пока на собранные деньги удалось приобрести поддерживающий аппарат, благодаря ему девочка смогла частично встать на ноги.

Вот её аккаунт в инстаграме.

Я так понимаю, если вылечить пациента у маленького доктора не получится, то остаётся только его пристрелить из милосердия.

Большая часть оформляющихся в усадьбу стариков очень болезненно переживает разлуку с родными, домом и привычной жизнью. Это, наверное, естественно. Наверное – потому, что остальная часть проживающих, не признает себя отверженными и ненужными. От них не избавляются, у них, просто, изменились условия проживания. Эти люди восприняли новую жизнь как шанс. С энтузиазмом страиваются в новых условиях, окружают себя любимыми вещицами, обзаводятся новыми знакомствами. Ведут активную общественную жизнь и радуются каждому дню.

Вот такая активная баба Зося приехала к нам сразу после нового года. Чудесная бабушка. Носит толстенные линзы и при этом вышивает крестиком многоцветные сюжетные картины по счету. Мастерицы знают насколько это сложно. В комнате у бабушки Зоси как в тереме.

Вышито все. На кроватях подушки-думочки с диковинными цветами и райскими птицами, по кромке скатерти танцуют лиловые и салатовые бабочки, остается только догадываться сколько времени ушло у мастерицы на такое роскошество. На стульях появились чехлы с непременной крестовой вышивкой. А еще у Зоси платье с узорчатым вышитым воротником, платочки, полотенца и постельное белье.

Бабушка Зося приехала с приданным. Развесила по стенам свои картины, раздарила соседкам и принимает заказы на вышивку. Без пяльцев она и телевизор не смотрит и с подружками не беседует. Нацепит на нос свои окуляры, сгорбится над пяльцами, а сама смотрит сериал, при этом пальцы так и порхают над вышивкой. Удивительно!

Со стороны бабушка и все это действо очень напоминает сказочный сюжет. Один шепот чего стоит. Зося же еще считает. Сначала про себя, только губы шевелятся, потом забывается и уже бормочет бабушка не то цифры, не то заклинание. Мурлычет так спокойно, монотонно, но не раздражающе, так, что рядом сидящие старушки непременно засыпают. Храпят, под сериал, под шепоток, под ветер весенний, под стук дождя о жестяной карниз. Хорошо. Хорошо всем с бабой Зосей. Словно, она была в усадьбе всегда.

Бабушка Зося не плакала при поступлении. Спокойно проводила сына. Обняла, перекрестила, пошепталась с ним тихонечко на ушко. Тот на прощанье сказал, что звонить не сможет какое-то время. Начальство не приветствует телефонных переговоров. Но, как только приедет через три месяца, сразу ее заберет в гости на все время межвахты.

Сыночек и правда не звонил, но зато каждую неделю от него приходили посылочки, как раз под выходные. Зося так радовалась. То конфеток ей передаст карамельных, ну таких без оберток, любимых, то мороженое принесут большущее ведро, потом новые наборы для вышивки, аж три штуки! Вот где радость была. А с последним подарком передали дорогущий букет цветов. Огромный такой, неверояной красоты.

И такие цветы в нем были необычные, небанальные. Я таких и не видела прежде. Так долго бабушка Зося их рассматривала сквозь свои линзы. Так восхищалась! Все приговаривала: «как бы вышить такую красоту, как же смочь? Как же он догадался, что душа моя просит?» Потом просила сфотографировать, потом переживала что, если распечатать, не выйдет так как надо. А потом все сидела и смотрела, впитывала, запоминала, закрывала глаза, открывала, смотрела, шептала, считала. Записывала, зарисовывала. Потом кидалась менять воду, перебирала листочки, касалась губами бутонов, ярких лепестков, веточек.

Посреди ночи проснулась с криком. Плакала, заламывала руки, твердила, что этот букет он принес на помин. Тогда мало что поняли из ее объяснений. Бабушка Зося слегла с температурой. Мучилась в бреду пока не отвезли ее в ковидку. Если честно, мы тогда думали, что не вернется старушка в усадьбу. Через неделю пришел участковый. Оказалось, что сын бабушки Зоси и правда умер. Получается права была Зося, букет был прощальный, на помин.

Сын бабушки Зоси, Костя все продумал. Он долго готовился. Костя вообще отличался тем, что у него всегда во всем был порядок, на любой вопрос он находил ответ, знал алгоритм действий и выход из любой ситуации. Всегда, но не в этот раз. В этот раз он превзошел себя.

После развода Костя узнал, что болен. За время пандемии ситуация ухудшилась. Время упустили, случай перешел в разряд неоперабельных. На руках несамостоятельная восьмидесятилетняя шептунья вышивальщица. А если он сляжет? Об этом было даже больно думать. Вернее, больно теперь было все… Костя все решил. Придумал работу вахтами. Пока посещал курсы химиотерапии - мама его ждала и проходила тестирование на самостоятельное проживание. Выходило плохо у обоих.

Обдумав все за и против Костя оформил маму к нам в интернат, квартиру и дачу передал детям в дар. Жене переписал машину. Затем, оплатил еженедельную доставку для мамы и ритуальные услуги для себя. Отправил им подробное письмо с указаниями где и когда забрать тело, оформить формальности, произвести захоронение. Уехал на дачу.

Как было указано в письме Костю нашли в чулане. Он уже не дышал. Он все продумал.

Баба Зося не вышивает. Она боится, что нитки закончатся. Их подарил Костя. Но баба Зося шепчет. Иногда, кажется, что она разговаривает с кем то, отвечает что-то, а иногда, кажется, что считает. Готовится?

Когда в Ставрополь привезли эшелон эвакуированных из Ленинграда детей сирот, малыши стоять уже не могли, дистрофики. Горожане разобрали детей по домам, осталось семнадцать самых слабых, их брать не хотели – чего там брать, все равно не выходишь, только хоронить…

Всех их взяла себе Александра Авраамовна Деревская. И потом продолжила. Забрала братьев и сестер тех, что были у нее. Ее дети вспоминали потом: "Однажды утром мы увидели, что за калиткой стоят четыре мальчика, меньшему – не больше двух. Вы Деревские. Мы, тетенька, слышали, что вы детей собираете. У нас никого нет: папка погиб, мамка умерла. Ну и принимали новых в семью. А семья наша все росла, таким уж человеком была наша мама, если узнавала, что где то есть одинокий больной ребенок, то не успокаивалась, пока не принесет домой. В конце 1944 узнала она, что в больнице лежит истощенный мальчик шестимесячный, вряд ли выживет. Отец погиб на фронте, мать умерла от разрыва сердца, получив похоронку. Мама принесла малыша: синего, худого, сморщенного… Дома его сразу положили на теплую печку, чтоб отогреть. Со временем Витя превратился в толстого карапуза, который не отпускал мамину юбку ни на минуту. Мы прозвали его Хвостиком."

К концу войны у Александры Авраамовны было 26 сыновей, и 16 дочерей. После войны семью переселили в украинский город Ромны, где для них был выделен большой дом и несколько гектаров сада и огорода.

На могильной плите матери - героини Александры Авраамовны Деревской простая надпись: "Ты наша совесть, мама". И сорок две подписи.

Всего, начиная с 1920-х годов Александра и Емельян Деревские усыновили 65 детей, 48 из которых воспитали до совершеннолетия.

Заслуги А. А. Деревской в СССР были отмечены орденом Трудового Красного Знамени, медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 марта 1974 года ей присвоено почетное звание «Мать-героиня» (посмертно)..

Источник (фейсбук)