Ну на эту тему у меня тоже таки есть шо вам показать. (баян конечно, но хороший)

В армию меня забрали в ноябре 85-го. Всю ночь пили, плясали, а в 6 утра сдали меня в военкомат. Потом распределительный пункт в Туле. Потом нас, 10 человек, усталый прапорщик повёз к месту службы. В город Острогожск. В/Ч 20115.

20115 оказалась учебной автомобильной частью. В простонародье именуемой учебкой. И где первые полгода службы я в звании курсанта изучал, как управлять 11-тонной махиной с ракетой в кузове. А после окончания учёбы меня оставили на должности командира отделения. Чтобы я в свою очередь обучал новых курсантов.

Присвоили мне звание младшего сержанта. Жить стало веселее. Пару раз приезжал мой брат, и меня пускали в увольнение в город. В остальное время наш ротный, майор Васильев, увольнения строго ограничивал. Считая, что сержант должен заниматься личным составом, а не шляться по выходным дням по городу. В котором, кстати, были медицинское и педагогическое училища.

Об училищах я узнал в своё второе увольнение. Да, я прослужил почти год и только во второй раз вышел за ворота части. Я смотрел на проходящих женщин, и они все казались мне богинями. А когда мы зашли на местную дискотеку, я понял, что надо что-то делать. Тем более до возвращения в родную казарму оставалось всего два часа.

Я подошёл к группе стоящих у стены девушек, выбрал из них не самую красивую, но и не самую дурнушку, и пригласил на танец. Мы закружились в вальсе. А у меня закружилась голова. Я склонился к девичьему ушку.

— Девушка, у вас верёвочки не найдётся?

— Нет. А зачем вам?

— Хочу с вами знакомство завязать, да вот не знаю, с чего начать, — стараясь не наступить на ноги партнёрше, прокричал я.

— Найдётся, — крикнула она в ответ.

Я взял у неё телефонный номер. И проводил до дома. Оказалось, она жила недалеко от части. В частном секторе. Буквально пять кварталов от КПП. До которого я потом мчался со всех ног. Потому что опаздывал из увольнения. Успел. Я хорошо бегал тогда.

Напрямую из роты в город позвонить было нельзя. В части была внутренняя телефонная связь. И телефонные номера состояли из трёх цифр. Городские номера были в штабе. Который наш взвод убирал по вечерам. После ужина. Штаб части к тому времени пустел. Задачей вверенного мне подразделения было помыть полы, опорожнить урны и протереть пыль в кабинетах. Ну и угостить часового у знамени сигаретой. Это было традицией.

Первым помещением для уборки был кабинет начальника части. В течение 15 минут несколько курсантов наводили там идеальный порядок. После чего я всех выгонял, садился в кресло полковника Абузярова и набирал выученный наизусть номер. На другом конце провода меня уже ждала Света. Светочка. Светуля. И мы целых 45 минут болтали с ней обо всём на свете. Каждый день.

Я несколько раз пытался подать заявление на увольнение, но ротный был непреклонен: «Нечего по городу шляться. Повышайте боевую подготовку с вверенным вам составом. И вообще, товарищ младший сержант, у вас полно залётов. Кругом, шагом марш»…

А хотелось к Свете. Не просто по телефону потрещать, а погладить, обнять. А может, что и больше получится. И у меня созрел план. Уйти в самоволку. В самовольную отлучку. В которую в нашей роте никто не ходил. Старослужащих ротный и так отпускал в увольнение. А курсанты грызли гранит военной науки, и им было не до развлечений. Да и кто бы их прикрыл?

А меня прикрыл мой товарищ. После вечерней проверки осенним субботним вечером он постоял на шухере, пока я перелезал через забор. Гражданской одежды у меня не было, поэтому в своё первое неуставное путешествие за границы части я отправился в хэбешке и сапогах. Вместо портянок были тёплые носки, форма была тщательно постирана и отглажена. И пах я одеколоном.

До дома своей зазнобы я добирался полчаса, пугаясь каждого прохожего и перебежками преодолевая перекрёстки. Добрался. Позвонил. Меня ждали. Родители были дома. Черноволосая мама с приветливой улыбкой, невысокий кряжистый отец. Посидели, поужинали. Потом мы со Светой уединились в её комнате, где целовались, целовались и целовались. Естественно, ничего более я себе не позволил. Родители были в соседней комнате.

Я так и запомнил это своё первое свидание со Светланой. Поцелуи при свете ночника и тёплые шерстяные носки, от которых было жарко и чесались ноги.

Далеко за полночь я вышел из девичьей комнаты, совершенно одуревший и счастливый. Попил чаю со Светой и её мамой. Папа, как выяснилось, уже давно спал. Я распрощался.

Светина мама протянула мне две громадные сумки.

— Вадим, возьмите с собой. Я на хлебокомбинате работаю, это оттуда.

— Да мне через забор лезть, — попробовал отказаться я, — куда я с сумками?

— Да возьмите, вас же там плохо кормят, — настаивала Светина мама, — тут карамель, булочки, пироги. Всё свежее, сегодня пеклось.

И она открыла одну из сумок. Рот у меня мгновенно наполнился слюной. Несмотря на щедрый ужин, съеденный недавно.

Взял сумки. Поцеловал Свету онемевшими губами и отправился обратно в часть. Матерясь вполголоса, еле-еле перелез через забор, перетащив с собой злосчастные сумки с едой. Подошёл к казарме. Вроде тихо.

Приоткрыв дверь, протиснулся внутрь. Дневальный, увидев меня, сделал испуганное лицо.

— Товарищ младший сержант, — сказал шёпотом, — вас ждут в сушилке.

— Кто? — удивился я.

— Старослужащие, — испуганно ответил дневальный.

«Спалили меня», — подумал я и поплёлся в сушилку. Вежливо постучался, вошёл. Два стола. Шахматы. Карты. Чай дымится в кружках. Сковородка с жареной картошкой.

Одиннадцать пар глаз уставились на меня.

— Ты совсем оборзел, что ли? — спросил первым сержант Дударев. — Год ещё не прослужил, а уже в город по ночам бегаешь.

— Я больше не буду, — промямлил я, думая о том, что меня сейчас будут бить. Больно и обидно. И стоит ли мне попытаться посопротивляться или сразу свернуться калачиком, чтобы по голове поменьше досталось.

— Конечно, не будешь, — весело проговорил здоровяк Куцый, играя мышцами на голом торсе.

— Чё в сумках? — спросил обычно невозмутимый старший сержант Шалимов.

— Да вот, тёща будущая гостинцы собрала. Для личного состава, так сказать. От гражданского населения военным специалистам, — проговорил я, чувствуя, что момент расправы отодвигается.

— Покаж, — велел Шалимов.

Я вывалил содержимое сумок на стол. Сушилка наполнилась запахом свежих булочек, карамели и ещё чем-то вкусным. Через минуту все жевали. Запивая чаем дары Светиной мамы. Кто-то подвинул мне табуретку и с полным ртом промычал: «Садись. Картофанов жареных хочешь? Ешь. Только они остыли».

Я вежливо отказался от картошки, но чай попил. Гроза миновала.

Неделя прошла в подготовке к строевому смотру и в вечерних звонках Светлане. Только разговоры у нас стали более интимные и откровенные. Она мне нравилась. Я ей, судя по всему, тоже.

В пятницу ко мне подошёл весельчак Куцый и невозмутимый Шалимов.

— В самоход завтра пойдёшь? — спросил Шалимов.

— Да я вроде не собирался, — ответил я.

— Что значит, не собирался? — удивился Куцый. — Иди и ничего не бойся. Дежурный офицер завтра Хуторянский. Он обычно из своей комнаты не вылазит. Будет сидеть и футбол смотреть. А мы тебя прикроем.

— Ну, не знаааю, — протянул я.

— Прикроем, прикроем, — подтвердил Шалимов, — и около забора подождём. Чтобы гостинцы от тёщи принять. Не переживай.

И так начались мои еженедельные походы в самоволку. Обычно по субботам. К Свете я шёл налегке. Обратно с парой сумок, набитых пирогами и баранками. А в будние дни я общался с любимой девушкой по телефону. Тяготы службы отошли на задний план. Я жил от субботы к субботе. Единственное, что меня смущало, это мой затрапезный вид. Потёртая форма и шерстяные носки в сапогах.

И поэтому я решил всё-таки исхитриться и сходить в увольнение. При полном параде предстать перед Светой.

Праздник — день Советской Армии и Военно-Морского флота — 23 февраля 1986 года выпадал на воскресенье. В пятницу на стол ротного легли заявления на увольнение. В том числе и моё. Поверх которого лежала вручную выполненная открытка. Где 1 отделение 4 взвода во главе с младшим сержантом Фёдоровым поздравляло майора Васильева с праздником 23 февраля. И желало успехов по службе и в личной жизни.

Ротный прочитал открытку, усмехнулся. Взял лежавшее под ней заявление. Расхохотался. И поставил резолюцию: разрешить до 22.00.

Вот так я в третий раз попал в увольнение спустя год с лишним после призыва на действительную военную службу.

Как я готовился к этому выходу в город! Как я готовился!..

Китель и штаны мы гладили, вымеривая стрелки по линейке. На погоны в районе лычек нанесли слой клея ПВА с блёстками. Бляха на ремне драилась сутки. В ботинки можно было смотреться, как в зеркало. Парикмахер стриг меня в течение часа. Хотя обычно он укладывался в три минуты. Я своей нервозностью и подготовкой заразил весь взвод.

В воскресенье я вышел из ворот части, козырнул патрульному и отправился в цветочный магазин. Потом к любимой девушке. Где был встречен как самый дорогой гость.

— А форма вам очень идёт, — сказала Светина мама.

— Идёт, — подтвердил отец, — прям совсем другой человек.

Мы отобедали. Потом я сходил со Светой в кинотеатр на «Зимнюю вишню». Посидели с ней в кафе. Вернулись домой.

Когда пришла пора мне возвращаться, Светлана обняла меня и прошептала на ухо: «Восьмого марта родители уезжают. Я буду одна дома. Приходи такой же красивый. Я буду твоя».

И убежала с крыльца домой. А я вышел на улицу и пошёл в родную часть. С уже ставшими обыденными двумя сумками с выпечкой.

Оставшиеся две недели я провёл в раздумьях. Как официально пойти в увольнение? Как? Сослуживцы посоветовали повторить предыдущий трюк. Но эту идею я сразу отмёл. Дарить усатому майору на 8 марта поздравительную открытку было довольно опасно. Куцый предложил подписать открытку жене Васильева и двум его дочерям, но я так рисковать тоже не стал.

В итоге решил действовать напрямую. Зашёл в кабинет ротного, представился. Положил на стол увольнительную записку.

— Товарищ майор, очень надо в город в этот день, — осипшим от волнения голосом начал я, — вот именно в этот день. Потом до конца службы меня за ворота части можете не выпускать.

Васильев поднял на меня глаза. Усы его грозно шевельнулись.

— А не часто ли вы в увольнение в последнее время ходите, Фёдоров? — спросил.

— Часто, — отозвался я, — третий раз с начала службы. Мне к девушке надо.

— К кому? — взревел ротный.

— К девушке, — окончательно осипнув, сказал я.

Как потом выяснилось, именно накануне 8 марта наш ротный узнал, что его старшая незамужняя дочь беременна. И тут я со своей просьбой.

— Два наряда вне очереди, — перегнувшись ко мне через стол, проорал майор Васильев, — даже нет, не два, а три наряда. Подряд.

— Есть три наряда вне очереди, — уже почти шепотом просипел я, — разрешите идти?

— Идите, товарищ младший сержант, всего-навсего, — прорычал Васильев, — заступайте в наряд сегодня же вместо Гаглоева. И завтра тоже. И послезавтра. Три дня подряд. Чтобы к девушкам не хотелось. Наверняка.

Я отдал честь, развернулся и, печатая шаг, вышел из кабинета ротного. Строевым шагом под изумлённые взгляды сослуживцев прошагал через всю казарму. Вошёл к старшине роты в каптёрку и доложил, что мне через полчаса заступать в наряд. На трое суток. Прапорщик Пилипенко крякнул, посмотрел на меня жалостливо и спросил: «Ты чего опять такого сделал, что ротного даже здесь слышно было?»

— Я сказал этому садисту, что хочу в город, к девушке, — ответил я, — а он как-то странно прореагировал.

— Про девушку это ты зря сказал, — сказал мне Прапорщик Пилипенко и поведал историю про беременность майорской дочери.

А потом я с нарядом сходил на развод. Потом были сутки дежурства. Потом были вторые сутки. Хотелось спать. И хотелось не думать о том, что где-то недалеко сидит девушка по имени Света и ждёт меня. А её родителей нет дома.

В понедельник вечером я сдал дежурство. На ощупь нашёл свою койку и рухнул в одежде, успев только снять сапоги. Проспал почти сутки. Пилипенко запретил меня будить и велел занавесить кровать простынёй. Я проснулся во вторник после обеда. Сходил с ротой в столовую. Дождался вечера.

После ужина пришёл в штаб. Дождался, когда убрали кабинет командира части. Закрыл за собой дверь. Сел на краешек кресла, на котором раньше сидел развалясь. Набрал знакомый номер.

— Здравствуй, это я, — сказал в трубку.

— Здравствуй, — отозвался знакомый голос.

— Я хочу объяснить, — прошептал я.

— Не надо ничего объяснять, — ответили в трубке. Вроде тот же голос, но уже какой-то незнакомый.

— Хорошо, — сказал я.

— Прощай, — сказали в трубке.

И раздались гудки.

— Маме привет передавай, — сказал я гудкам, — и спасибо ей большое за гостинцы. От всего сержантского состава первой роты войсковой части 20115.

Я осторожно положил трубку. Вышел из кабинета. Прошёлся по штабу. Вышел на улицу. Уборка уже была закончена. В курилке тусовался народ, дымя сигаретами Ява.

Ещё лежал снег, но уже пахло весной. Моей последней весной в армии.

Я поднял голову и весело заорал в мартовское серое небо: «Четвёртый взвод, в колонну по четыре становись!»

Из книги " Отрочество, зрелость и прочее".

https://www.litres.ru/book/vadim-fedorov-29062561/unoshestvo...

Сергей Александрович Солнечников (19 августа 1980, Потсдам — 28 марта 2012, Амурская область) — российский офицер войск связи, майор.

28 марта 2012 года, во время учений, один из солдат, проходивших военную службу по призыву, неудачно бросил гранату РГД-5 из положения «стоя». Боеприпас попал в край переднего бруствера, ограждавшего огневую позицию, срикошетил и отлетел в зону поражения сослуживцев. Майор Солнечников, мгновенно оценив обстановку, оттолкнул растерявшегося солдата и накрыл собой гранату.Через полтора часа Сергей Солнечников скончался на операционном столе от полученных ранений, несовместимых с жизнью, — разрыва селезёнки и печени, осколочных ранений сердца и лёгких.

На следующий день после гибели Сергея Солнечникова было возбуждено уголовное дело по данному факту. Военно-следственный отдел по белогорскому гарнизону приступил к предварительному расследованию всех обстоятельств случившегося.

2 апреля 2012 года С. А. Солнечников с воинскими почестями был похоронен на городском кладбище № 2 города Волжский Волгоградской области, в котором проживают его родители и родная сестра.

3 апреля 2012 года Указом Президента Российской Федерации майору Солнечникову С. А. за героизм, мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении воинского долга, присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

2 апреля 2012 года Дума Благовещенска после обращения губернатора Амурской области Олега Кожемяко приняла решение назвать одну из улиц нового квартала города именем Сергея Солнечникова.

24 апреля 2012 года в Белогорске была открыта памятная стела майору Сергею Солнечникову.

7 мая 2012 года в Белогорске на Аллее Славы установлена плита со звездой в память о Герое России майоре Сергее Солнечникове.

В городе Волжском в июне 2012 года кадетской школе было присвоено имя С. А. Солнечникова. В ноябре 2012 года его именем также названа безымянная улица № 11 в микрорайоне «Ахтубинская жемчужина».

В июле 2012 года имя Солнечникова присвоено улице в районе «Родниковая долина» Советского района Волгограда.

В 2013 году техникуму транспорта города Орска присвоено имя С. А. Солнечникова.

Поэт Дмитрий Быков посвятил погибшему офицеру стихотворение в рубрике «Герой недели» журнала «Собеседник», в котором с сожалением отметил, что в современной России, по его мнению, героем чаще считают того, кто прикрылся другими, а не спас их ценой своей жизни.

В 2015 году Почтой России выпущена марка из серии «Герой Российской Федерации» с изображением С. А. Солнечникова.

7 ноября 2018 года в Белогорске открыт физкультурно-оздоровительный комплекс имени Героя России майора Сергея Солнечникова.

дослуживаемся до майора. получаем боевые награды.

приезжаем на голосование на обычном лимузине.

голосуем. обратите внимание, как отполирована латунь на кабинках.

считаем результаты.

получаем поздравления от дяди.

вечером концерт.

1974 год. Барнаульское Высшее Военное Авиационное Училище Летчиков. Рота связи.Командир- майор К. Посреди ночи - тревога! Личный состав одеялами (!) занавешивает огромные окна для светомаскировки. На одном из подоконников, дополнительно взобравшись на стул, трудится ефрейтор Модженок. К нему подходит проверяющий в полевой форме. Тускло поблескивают генеральские звезды на погонах (по одной на каждом погоне). Озвучивается замечание:"Товарищ ефрейтор, опустите одеяло - внизу щель!". Далее следует поворот на одной ноге в сторону дающего указания и замечательный ответ ефрейтора:"Я таких советчиков на х"" видал!". Проверяющий не растерялся и по-отечески пожурил ефрейтора:"Ты на погоны посмотри, вояка xpенов!". Ефрейтор еще раз оглянулся назад и произнес:"Ой, простите товарищ генерал, я думал, что это майор..." . Рота легла.