Кот был настоящим мужиком. Он утверждал, что ещё его дед ловил рыбу, гарпуня её когтями прямо со скал и ел медведей на завтрак, не снимая с них шкуры. Мало ли что там написано в родословной, говорил он и за неимением медведя дома, шёл охотиться за котлетой. Над столом показывались рыжие уши и взлетала такая же рыжая лапа с растопыренными когтями, сбрасывая добычу на пол для дальнейшего растерзания.
И как настоящий мужик, на дух не переносил врачей. В очереди на первую прививку он из интереса подначивал соседей и предлагал выйти обсудить, кто тут настоящий кот, а кто просто примазывается. Шприц в руках врача и сам ветеринар ему понравились, но до того момента, пока иголку не воткнули прямо в кожу. Кот взвился, потому что они вот только подружились, а тут такое коварство. Очередь за дверью затихла при звуках битвы и с ужасом смотрела на меня и матерящегося котёнка, которого я несла за шкирку в максимально вытянутой руке. "Я тебе верил!" - орал он, размахивая лапами, как берсерк - "А в меня иголкой тыкали!"
К ветеринарам с тех пор относился с подозрением и сдаваться без боя отказывался. Ветеринары в ответ объявляли общую тревогу и вызывали подкрепление. Кот пристально смотрел на них, как на схему разделки туши и говорил, что живым не сдастся. А я всю его кошачью жизнь надеялась на его курильское здоровье и могучую генетику.
Командировка длилась дней пять, по возвращении меня ждал встопорщенный и унылый кот, с соплями до колен и полным равнодушием к охоте за котлетами. В ветеринарной клинике на подозрительно молчавшую переноску смотрели с опасением - в выходной день собрать команду из дюжины крепких мужиков было сложно, а пары ветеринаров хватило бы только на закуску. Размышляя, что делать в сложившейся ситуации, мы стояли и смотрели друг на друга.
Новоиспечённый стажёр был полон оптимизма и веры в свои силы. Он никогда не встречал котов, предки которых болтались на ветках, зацепившись за них крючком хвоста и откусывающих головы акулам прямо в воде. Кот из переноски сверлил нас взглядом и шмыгал носом, не собираясь сдаваться без боя.
- А вон те пять шприцов воткните себе куда хотите. - говорил он, потому что настоящий курильский бобтейл умрёт несломленным и будет похоронен как викинг. С рыдающими одалисками и погребальным костром, а не вот это вот всё.
- Я подержу. - стажёр видел перед собой обычного кота и делов по его мнению тут было на пять минут.
- А я тогда за вон тем шкафом спрячусь. - сказала я, малодушно пятясь назад, исключительно ради сохранения жизни.
- Блять. - подумал знакомый ветеринар.
На счёт раз - кот был вынут из переноски.
На счёт два - порван на британский флаг стажёр.
На счёт три - процессия из кота с иглой в холке, меня и ветеринара, носилась по клинике, пытаясь засунуть буйствующего викинга обратно в переноску.
- Дверь! - кричал ветеринар, потому что догнать кота на улице мы бы не смогли.
Изодранные как после битвы с недоеденным медведем, мы затолкали сопливого скандалиста в переноску, выдохнули и пошли бинтовать стажёра.
Поставить уколы в клинике нам так и не удалось, кот сдержанно матерился и угрожал откусить любую протянутую руку. С рецептом на капельки мы шли домой.
"Может быть капли прокатят." - без особой надежды размышляла я.
"Не прокатят." - булькнул сквозь козявки кот из переноски.
После битвы кот взбодрился. "Нельзя умирать, не отомстив." - завещали ему предки, похрустывая головой врага, а я подкрадывалась к нему с самым толстым одеялом с тыла. Из замотанного в несколько слоёв кокона торчал кусок рыжей головы, клацающей челюстями и доносились приглушённые угрозы. Лезть руками прямо в зубастую пасть я зареклась уже давно. Сразу после пары прокушенных до кости ногтей, а длинный шприц с прописанными каплями было не так жалко.
На счёт раз кот выматерился более внятно и плюнул в меня лекарством.
На счёт два рванул задними лапами кокон из одеяла изнутри.
На счёт три я сидела, разглядывая порванное в лоскуты одеяло и глубокие раны на руках и ногах.
- Идиот. - ругалась я на кота, наматывая на себя очередные рулоны бинтов - Сдохнешь же.
- Не дождётесь! - грозно шмыгал носом из-под дивана кот. Он грозился уйти в лес и жрать медведей или хотя бы заблудившихся ветеринаров, но никаких больше лекарств и шприцов.
Кот выздоровел сам собой. Богатырское здоровье, доставшееся от предков-курильских бобтейлов, откусывавших головы ещё динозаврам, сделало своё дело. На даче он ещё долго мастерски истреблял мышей и бегал вокруг меня с набитым добычей ртом, с азартом бубня сквозь неё подробности битвы. Охотился за котлетами и утыкался мне в подбородок лбом, обнимая лапами за плечи. Получил кучу наград на выставках и оставил после себя потомков викингов с таким же несгибаемым характером.