Данная статья была написана в 2020 году для одного отраслевого журнала. Но она не была опубликована, редактору не понравился мой взгляд на проблему. Тем не менее, спустя три года мне кажется, что она нисколько не утратила своей актуальности.

Демография жестока: к 2035 году Россия потеряет почти 9 миллионов граждан. При этом доля трудоспособного населения сократится на 10-12%, и даже миграционный ручеек из бывших «братских» стран не восполнит убыль.

Кадровый «голод» наступил не сегодня, достаточно вспомнить целые микрорайоны крупных промышленных центров, населенные «лимитчиками». Но его острота год от года становится все непереносимей, часто угрожая уже самой возможности производства. Сказать, что руководство страны не уделяет внимания этой проблеме, конечно, нельзя. Например, в рамках государственной программы «Развитие ОПК-2020», беспрецедентной по масштабам финансирования в истории новой России, проблема нехватки квалифицированных кадров поставлена в разряд приоритетных.

И, судя по официальной информации, проблема кадров скоро исчезнет под натиском «тяжелой бюрократической артиллерии»: государственный план подготовки кадров для ОПК, создание исследовательских университетов, открытие центров дополнительного профессионального образования, принятие отраслевых стратегий и прочая-прочая-прочая. Настораживает то, что такая программа – далеко не первая, подобные инициативы предпринимаются с завидной периодичностью. И это обстоятельство наводит на мысль, что проблема коренится глубже и для решения требует усилий не только отдельных ведомств, а комплексного подхода, включающего далекие от «оборонки» области.

Удивительно, но крайне редко в многочисленных дискуссиях о дефиците кадров возникает тема всеобщего среднего образования. А ведь именно оно является базой, создающей саму возможность развития любого рода. И что же мы видим? Система советского образования, ориентированная на формирование целостного естественно-научного мировоззрения, быть может, несколько архаичная по форме и техническому обеспечению, трансформировалась в результате непрерывных «реформ» в набор образовательных услуг по произвольному выбору.

Было бы ошибкой идеализировать советское образование. В его истории немало периодов, когда непродуманные решения вызывали серьезные сбои. Так, реформа 70-х, ставшая результатом догматичного подхода к принципу социального равенства, привела к тому, что резко выросла доля старшеклассников: те, кто раньше не мог или не хотел учиться и уходил в 7-8 классах в систему ПТУ, теперь «досиживали» в школе до самого выпускного. Для сохранения (хотя бы на бумаге) приемлемого качества обучения пришлось пойти на послабления буквально во всех сферах: от пересмотра критериев оценки знаний до отмены переводных экзаменов и упрощения программ обучения. Естественно, это не осталось без последствий. Возникший разрыв между требованиями к вступительным экзаменам в вузах и знаниями рядового абитуриента породил племя репетиторов, без помощи которого дорога в престижный ВУЗ была закрыта. К тому же времени относятся феминизация педагогического корпуса и появление в школах массы случайных людей, не имеющих склонности к педагогической работе.

В начале XXI века ситуация с образованием приобрела характер перманентного стихийного бедствия. Результат преобразований ради преобразований – сильнейшее падение уровня знаний выпускников. И дело вовсе не в ЕГЭ или ОГЭ (наоборот, как средство избавления от субъективизма традиционных экзаменов и предоставления равных условий – это вполне удачный опыт), а в насильственной «гуманизации» и «демократизации» среднего образования, насаждению чуждых образовательных методик и систем, главная цель которых – клонирование легко управляемых «грамотных» потребителей, лишенных способности к рациональному критическому мышлению.

Размывание естественно-научного базиса, унаследованного от советской школы, проводится отнюдь не лобовой атакой типа директивного сокращения учебного времени или замены традиционного раздельного и детального изучения физики, химии, биологии некой интегральной дисциплиной – естествознанием (хотя такие попытки и предпринимаются), а опосредованно. Формально количество часов в неделю в средней школе, например, по физике, сократилось ненамного – от 16 часов в 1976 году до 14 часов в 2019 году. Учебники в основном сохранили приемлемый уровень (правда, свою лепту вносит излишнее дублирование), значимых изменений в структуре подачи материала и его уровне нет. Учительский корпус в основном сохранил статус-кво, педагогические институты работают по-прежнему, на международных олимпиадах наши школьники штампуют победы. То есть поводов для беспокойства нет?

Приведем некоторые данные. В прошлом году ЕГЭ по физике сдавали 139 тысяч выпускников (18,5% от общего числа), химию – 89 тысяч (11,8%), биологию – 124 тысячи (16,6%). Очевидно, что по этим дисциплинам молодые люди готовились специально, то есть их планка знаний априори превышает средний общешкольный уровень. Теперь посмотрим на средние баллы: физика – 54,4 (из 100), химия – 56,7; биология – 52,2. Профильная математика, абсолютно необходимая любому грамотному специалисту, «достигла» 56,5 баллов! Вывод: люди, специально готовившиеся к экзамену по избранным предметам, еле-еле переползли через «тройку». И это – с упрощенными программами! Теперь представьте, что знают о физике 315 тысяч выпускников прошлого года, сдававших обществознание…

Результаты исследований Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся PISA (Programme for International Student Assessment) в 2018 году показали, что среди 79 стран Россия по индексу математической грамотности занимает… 30-е место, по индексу естественнонаучной грамотности – 33-е! Блестящий итог «реформаторства»…

Можно долго перечислять причины деградации: разрушение межпредметных связей, утеря способности к нормальному общению (то, что сегодня понимается под общением, на самом деле представляет собой коммуникацию, важную, но все же только часть многопланового процесса, в который, помимо обмена информацией (собственно коммуникации), входят еще интеракция (обмен действиями) и социальная перцепция (восприятие и понимание партнера)), «клиповое» мышление, сенсорный дефицит и т.д. Можно, наконец, сослаться на опыт других стран, испытывающих похожие проблемы – деградация преподавательского корпуса, несоответствие методик обучения нынешним реалиям массового сознания, растерянность и непонимание, куда же двигаться, – при том, что их образовательные системы сильно отличаются от российской.

Глубину кризиса можно увидеть на следующем примере. Авторитетная The Guardian приводит такие данные: в 2016 году 94 тысячи молодых людей и девушек окончили курсы стилистов и визажистов, хотя на рынке для них всего 18 тысяч вакансий. 83 тысячи получили журналистское и пиарное образование, чтобы заполнить 65 тысяч рабочих мест. При этом на 275 тысяч требуемых строительной отраслью мест претендует 123 тысячи выпускников, а на 72 тысячи мест инженеров – 40 тысяч выпускников. Недостающие кадры приходится постоянно завозить из-за рубежа… И это в благополучной Британии!

Знакомая картина, не правда ли? Только у нас и масштаб побольше, и высококлассных специалистов импортировать неоткуда. И от того, что проблемы носят не исключительно отечественный, а интернациональный характер, легче не становится. В самом ближайшем будущем российскому ОПК предстоит настоящая битва за выживание: на мировом рынке вооружений, приносящем около трети выручки, с появлением новых агрессивных игроков – Китая, Южной Кореи, Турции и др. – конкуренция радикально ужесточается. И уже сегодня на экспортном потенциале военной авиатехники сказывается отставание в электронике: вместо востребованных бортовых радарных систем с активной фазированной решеткой (АФАР) мы предлагаем машины с устаревшими радарами с пассивной фазированной решеткой (ПФАР) или даже щелевыми антенными решетками. Схожая ситуация складывается с противотанковыми ракетными комплексами, дизель-электрическими подводными лодками, другими видами вооружений. Звоночек очень тревожный. Кто же будет ликвидировать отставание завтра, через год, через 10 лет?

Тень кадрового коллапса все гуще, и ограничиваться полумерами вроде создания Федерального кадрового центра ОПК, призванного хоть как-то систематизировать нынешний хаос, недостаточно. Пожалуй, настало время для чего-то действительно радикального. Например, восстановления переводных экзаменов в школе или обязательного включения дисциплин научно-естественного цикла в перечень ЕГЭ. Пора не латать прорехи и плодить бумажные реформы, а реально восстанавливать и строить. Времени на эксперименты больше нет.