Позволю себе поделиться взглядом с другой стороны.

В оригинальном посте товарищ сетует, что в их отношениях инициатор секса всегда он, а жене нормально и 1.5 месяца жить без секса. Я узнала себя в похожей жене.

Ситуация похожая, только мы с мужем обсуждали проблему, причины, следствие. Ему нужен секс чаще, чем мне. Его беспокоит и бесит, что я не хочу или не даю, раздражает и расстраивает, что секс происходит в 99% случаев по его инициативе. Его сильно злит, что всегда, когда секс происходит - он одинаковый, неинтересный, нет прелюдии, долбежка на кровати.

А я действительно так не хочу. И мне тоже есть, что сказать.

Для меня "прелюдия" - это не кунилингус, не эротический массаж и не клитор подрочить. Мне важно то, каким образом мы вообще к сексу подступаем. Сейчас у нас есть два состояния, из которых начинается секс:

1. Подошел обниматься, схватил за сиськи или полез в трусы через 5 секунд.

2. "Пошли трахаться". Да, вот так вот просто. Словами через рот.

Провести нежно по руке? Поцеловать? Пофлиртовать любым способом, закусить губу, подмигнуть, показать жестом что-то нежное (а не только пошлое "чпок чпок" пальцами или бедрами)? Подарить цветы, пригласить в ресторан? Хоть что-то из вышеизложенного делать просто так, потому что я нужна и любима, а не потому, что через 5 секунд после поцелуя нужно и можно залезть в трусы, а дарение цветов должно подразумевать обязательное чпоканье этим вечером?

Да, мне неприятно это потребительство. Да, я не хочу секса без нежности. Обычной, человеческой нежности в повседневной жизни. Я хочу чувствовать себя любимой и нужной. Он готов на нежность, игривость и страсть: готов, в процессе держания за сиську или за несколько минут до. Наличие секса - это, видимо, обязательное следствие. Нежность, игривость, флирт, страсть не существуют в нашей повседневной жизни, за ними всегда должен следовать секс. Если его нет - "я старался, не работает, я этого больше делать не буду". Потом я чувствую себя виноватой, и от этого ощущение любви и нужности почему-то не приходит.

Мы говорили об этом словами через рот. Он не понимает. На самом деле не понимает или не хочет понимать - я не знаю. Результаты разговоров у нас были примерно такие:

1. 5 секунд без приставаний продлеваются до 60. Или 180. И взгляд такой заинтересованный, типа уже можно приставать, обязательная программа "просто обнимашек" выполнена?

2. Утверждение "каждый раз за обнимашками должен следовать секс" превращается в милостивое "каждый третий раз за обнимашками должен следовать секс". И опять этот задумчивый взгляд, типа я же ничего не перепутал, счётчик же уже накопился?

3. Ответные наезды. "Я бы целовал тебя просто так, если бы у нас чаще был секс". "Я тебя целую неделю просто так обнимал, я же говорил, что это не сработает". "Ты называла в прошлый раз причины отсутствия секса, я подстроился, ничего не поменялось, зачем мне просто так стараться, если секса больше/чаще не будет?"

Для моего мозга (видимо, больного: такого женского, непонятного и неправильного) есть очень большая разница между тем, чтобы быть и чувствовать себя желанной, и выполнением обязательной программы выпячивания желанности по предварительно озвученному мной списку, и ожидание обязательной награды в виде секса при выполнении озвученной программы. Все уступки и компромиссы с его стороны я сейчас, действительно, воспринимаю, как количественные. Т.е. я вижу отсутствие желания понять причину проблемы, зато огромное желание сделать уже секс:

1. частым

2. интересным

3. доступным

4. и главное, без изменений с точки зрения наличия нежности, игривости, флирта в жизни, за пределами процесса соития.

И я вижу изменения в своём отношении, вижу, что ситуация становится только хуже и хуже. Я чувствую себя виноватой, я пытаюсь заниматься сексом чаще, я пытаюсь подстроиться. Пытаюсь объяснить, подсказать. Пытаюсь подходить сама чаще. И снова чувствую себя виноватой, потому что через раз слышу "уже не хочу" или удивления, что это со мной вдруг случилось, что я уже второй раз за неделю прихожу, или размышления вслух, насколько надолго меня хватит и как быстро я снова "сломаюсь". И я чувствую себя ещё более виноватой. И, блин, хочу секса ещё меньше, чем до этого.

О, а про интересность отдельная история. Секс должен быть разнообразным, не правда ли? "Ты всё время хочешь только в постели, ничего нового" высказывается вслух вместо прелюдии, где-то между "го ебаться" и ритуальным троганием за сиську. И я снова чувствую себя ущербной, потому что вообще-то мы меняем позы, пробуем новые, я не против орального и анального секса, мы иногда покупаем новые игрушки... но блин, мне нравится вот так, так и так, почему я должна терпеть боль, неудобство или равнодушное отсутствие ощущений в твоих интересных позах в интересных местах, неужели мне не должно быть приятно?... А мое "иногда" на нестандартные способы, с учетом, что с его точки зрения мы слишком редко занимаемся сексом - это "иногда" умноженное на "редко" - т.е. для него оно равнозначно "никогда". Или, другими словами, если я хочу чаще "по-обычному", т.е. так, как мне тоже приятно - я должна давать ему чаще. Без вариантов. Опять чувство вины, что редко, что я ущербная, что мне не все способы чпоканья физически нравятся, ну что ж я за неправильная женщина-то такая, что не падаю в экстазе от идеи интересно дать ему в жопу по первому (второму, третьему, пятому) требованию?..

И вот эта его гиперболизация... "Ты никогда не подходишь первая." А я подхожу, но для него слишком редко. "Ты всегда не хочешь." А я хочу!!! Да, я не хочу сейчас, и не хотела вчера, и если ты будешь меня дальше винить, то да, я не хочу вот так! И так далее: я всегда болею, всегда устаю, и никогда-никогда не хочу секса... Снова чувство вины, см.выше.

Он не хочет для меня стараться, потому что "уже старался раньше", и "это ни к чему не привело". А если что-то меняется - то мне кажется, что поменялось строго по инструкции, с непременным ожиданием последующей долбежки.

Он просит сказать, чего мне не хватает, что мне не нравится в нашем сексе, а я не знаю, как это выразить словами. Я не знаю, как потребность в ощущении выразить словами так, чтобы сказанные слова не превратились в очередной закрытый to-do-list: в список галочек, за закрытием которых уж точно последует регулярный, частый и интересный секс.

Я не изменяю и уверена, что он мне верен. По другим вопросам мы дополняем друг друга с полуслова, угадываем жесты и действия, поддерживаем в трудных ситуациях, разделяем часть хобби и обсуждаем разные темы, вопросы, проблемы. За пределами постельных отношений нам хорошо. Мы делаем друг друга лучше. У нас много общего, мы любим друг друга!

Мы разговаривали про это словами через рот. Вот это всё он от меня слышал. Такими словами и другими тоже. Я не фригидна, но я не хочу своего мужа. Я не знаю, что с этим ещё можно сделать.

Никогда не понимал претензий к тапкам и прочей открытой обуви в сочетании с носками.

- Летом в жару нет разници в легких носках ты или на босу ногу, если ты в тапках - тебе прохладно

- отсутствуют мозоли

- это банально гигиеничней, ноги меньше пачкаются

- это эстетичней, никто не лицезреет твой (не мой) херовый педикюр или грибок

Чота вспомнилось.

Август 1991 года, вот прям перед путчем ГКЧП. Вывели нас в поля на учения (совпадение?). Нашему отделению связистов (3 рыла) надо было обеспечить полевую связь между всеми подразделениями и командным пунктом (КП). Зашивались страшно - ибо нихрена не работало, провода регулярно рвались, кругом долбоебы и т.п. Где-то на третий день я остался один: один наш спал после суточного дежурства, другого вызвали в часть что-то срочно чинить. В итоге самая важная работа - подключение к КП - досталась мне. Ну, я вроде все сделал: прокинул провода, подключил коммутаторы... А как, сука все это проверять? Завтра стартуют учения, у нас где-то 30 КУНГов (для не служивших - кузов универсальный нулевого габарита), генералы из Москвы понаехали... Все в мыле, а мне кровь из носу нужен напарник.

С обычными подразделениями, где служили такие же, как я, договориться было без проблем: там народ прошаренный (ОСНАЗ все таки). С полевой кухней было сложнее: там тупили чуть более, чем все - пришлось земляка просить за пачку сигарет. И вот апофеоз драмы: подключение штабных машин! Все сделал, заползаю к себе в кунг проверять, даю сигнал - а на той стороне незнакомый голос (оказалось, мой земляк свалил в соседнюю деревню за жратвой, распиздяй). Пришлось выкручиваться. Описание пиздеца: на три штабных машины по два коммутатора. Это 60 линий вроде - и все надо проверить. Поскольку коммутация осуществлялась из нашего кунга, я должен был находиться в нем, ибо вызовы приходили туда. Где, сука, напарник???

Итак, мне отвечает незнакомый, но предельно серьезный голос. Я представился по форме, как водится: мол, ефрейтор такой-то, проверка линий связи. Дальше я этого чувака гонял по всем штабным машинам (три штуки, 60 линий) проверять связь. И, сука, он таки проверил!

Вы уже догадались о финале: это оказался генерал! И нет, меня не поимели. То ли всем не до того было (ибо путч), то ли он молодость вспомнил - но я вообще отпуском премирован был.

в/ч 02565, Спасск-рязанский, ДМБ-92, позывной - Лайба

P.S. Поправил - ибо уже точно не помню. Август 91, конечно

Анекдот дня:
НОДовцы: Ходорковский в ЮКОСе был номиналом Ротшильдов.
СМИ: Вы шизики, идите лечитесь.
Ходорковский: В ЮКОСе я был номиналом Ротшильдов.

ЕС не намерен переводить России доходы от ее активов даже после отмены санкций.

Нуууу у вас конечно может быть было и так, а вот у меня лет до 9-10 было иначе, мои друзья конечно могли ненадолго придти, съесть кусочек тортика, но вообще основной праздник был для родственников. Меня наряжали в костюм, надевали "милый" уебанский бордовый пиджачек, подареный бабушкой, ведь я в нем такой охуенный, все приезжали, умилялись, потом дед опрокидывал первую стопку, и я в общем то на сем празднике был уже нахуй не нужен, шел заниматься своими делами, пока взрослые нажирались по такому чудесному поводу.

11 февраля 2018, Москва, Домодедово.

Самолёт Ан-148 Саратовских авиалиний готовится к вылету в Орск. На борту 65 пассажиров и 6 членов экипажа. Командир воздушного судна (КВС) — 51-летний Валерий Иванович Губанов, налетал 5039 часов, 2311 из них на Ан-148 (82 из них в качестве КВС). Второй пилот — 44-летний Сергей Арсенович Гамбарян. Налетал 860 часов, 720 из них на Ан-148.