Для лл. Жизнь - тщета. Психиатр ставит на учет. Прошла тесты психолога, жду результат. Скоро снова на прием к психиатру.

Мне сорок. Мужа нет, детей нет, работы нет, нет трех портсигаров золотых и нет четырех курток замшевых. В последние года стало очень паршиво: в близком кругу начали умирать родственники, кто-то заболел раком, в бывшем рабочем коллективе все происходило аналогично. Также закрыли границы и я не могла как всегда сорваться в отпуск к сестре с целью погулять с ней, отвлечься и примерить роль части другого общества. На работе платили минимум, а относились как в рабам, если прибавляли зарплату - урезали премию, начальство общалось по-хамски и презрительно, постоянный прессинг. Слушать других стало невыносимо. Я и раньше замечала, что многие люди предпочитают приоритетом обсуждать негатив. Кто чем болен, кому какие лекарства выписали, у кого какой сахар, где болит, до каких величин повышается давление, как обманывают при покупках онлайн и начислениях в квитанциях по коммунальным платежам, как ругаются в маршрутках, как дерутся водители за парковки, как травят бездомных собак, как громко разговаривают в транспорте по телефону. Негатив, негатив, негатив сыпался отовсюду и постепенно перевешивал чашу весов моего здравомыслия. Я спотыкалась в связных предложениях, да и в целом моя память ухудшилась, спонтанная речь упростилась. Я начала прятаться от встреч с друзьями, выдумывая причины не приходить, рассталась с мужчиной. Все это лишь набирало обороты.

Я раздражалась и злилась на вещи, которые были мне неподконтрольны: растущие на все цены, любимый творожный сыр исчез из продажи на расстоянии руки, пропали вкусные ароматные яблоки, и вместо них появились твердые безвкусные подделки. А еще зима полгода и половина лета серость и дожди, а я люблю запах и цвет листвы, щебет птиц, высокое синее небо, облака как пышный белый крем. Зимой этого нет. Зимой вообще ничего нет: ни запахов, ни цветов, ни приятных звуков, ни папы, ни бабушки, ни любимой собаки. Я не понимала советов пойти в солярий и принимать витамин Д. Зачем, если выходишь все на ту же заснеженную и заледенелую улицу под пасмурное небо?

Я ушла с работы, поняла, что больше не в силах видеть людей - работала в торговле, в шумном гипермаркете - где, что естественно, всем что-то вечно надо было, но я ничего не могла дать даже себе. Мимолетные радости забивали на какое-то время стресс, но уже мало помогали. Я не хотела жить зимой, и у меня не было решения, как выкарабкаться из слез, уныния и страха "вдруг что-то случится с "моей мамой-пенсионеркой или второй собакой, или собакой сестры, или болеющей тетей, или многодетной коллегой по бывшей работе, которая не прислушивалась к нашим советам посетить из-за болей врача и уехала со смены к нефростомам и в паллиатив, или еще кем-то. Меня трясло от плохих новостей, от ям на дорогах, ворон на помойках, разбитого стекла в подъезде, от чужих уличных конфликтов, внезапно включенной сирены скорой, но зачем-то я читала про серийных убийц и разделы происшествий, ставила себя на место жертв, где обязательно превозмогала побеждала, и желала смерти питерским расчленяторам, и месяц проревела белугой, когда моего сто-лет-назад-любимого и убитого персонажа игрового мира повторно слили из сюжета. Я звонила сестре и советовала тщательнее следить за моей племянницей, потому что в новостях говорили то о синем ките, то о педофилах, то об ударах током от чтения смартфона в ванной, то еще о какой-то чернухе. Я сознавала, что творю, но все мои действия логично укладывались в картину моего мира: мне плохо, мир плох, все должны это осознать. Я снова начала играть по 16 часов в ту старую онлайн игру, где тот персонаж жив. Днями и ночами маниакально писала сюжет к фанфику, где его оживили. Нашла в игре общение, которое могла дозировать. Подменяла реальные цели виртуальными ачивами. Сидела с нечесаными и некрашеными волосами в толстовке с накинутым капюшоном и жевала затягивающий шнурок, принимая комплименты от игроков о том, как им нравится моя манера общения или голос и как бы им хотелось увидеть меня в реале. Я выдумала другое имя и обрубала намеки. Почему я пишу в прошедшем времени, если играю так до сих пор? Хм, задача. У меня были симптомы ОКР и нарушения питания. Замотанная в шарф, я гуляла с собакой и грызла пряжу изнутри. В весе не прибавила, но могла несколько дней подряд съедать по полкило мороженого или по целой шоколадке.

Нет, я не хотела закончить эту свою жизнь или что-то такое. Просто я понимала, что у меня особо жизни уже нет. Есть какой-то суррогат, в котором я несчастна и не вижу просвета в будущем. Все умирают, понимаете, все, за что я бралась - не приносило удовлетворительный результат, у меня нет и десятой части того, чего добились другие, вырваться из этого больше некуда и невозможно, я несчастлива, а еще эта гребаная зима была или будет, так чего ради стараться. Эта мысль так и сидит в сознании. Я не занималась самоповреждением, не считая нескольких раз из далекой давности, когда я могла от злости на себя ударить себе в плечо или по голове за запоздалую сообразительность. Жалею об этом. Сейчас, будучи взрослой, я и представить не могу, как можно резать того, кто беспомощен, не сумеет дать сдачи, кто полностью зависим, кого вручили для любви и заботы - себя саму.

Короче, собрав весь этот дурно попахивающий багаж и начитавшись местных интернетиев, я позвонила в регистратуру ПНД (кстати, спасибо, меня реально сподвигли обратиться к психиатру посты о том, как это необходимо, обыденно и нужно). На другом конце провода деликатная и доброжелательная женщина ответила, что платных приемов у них не бывает, анонимных тоже, но есть участковый врач, который поставит на учет, но зато к нему есть номерки через неделю. Я согласилась. Для отдельных частей моего тела есть доктора, а мозг чем хуже.

Пока стояла эта пауза до посещения диспансера, я копала в себе симптомы, как тыкающий в больной зуб язык. Мне то виделось все страшным, то малозначительным. В этих сомнениях я пришла на остановку, чтобы поехать на прием (или передумать) и, опоздав на отъезжающую маршрутку буквально на полминуты, я встала и начала плакать, потому как "всегда вот так со мной". Кстати, у маршруток нет расписания. Это убедило меня окончательно, что помощь мне требуется.

На первом приеме мне мягко и спокойно задали вопрос, понимаю ли я, где нахожусь, сколько мне полных лет, где проживаю, на каком этаже и как располагается моя квартира, а еще как звонить в домофон. Предупредили, что занесут мою личность в систему и врачи будут видеть, что я обращалась к психиатру, и что в будущем на медкомиссиях у каждого такого врача ко мне возникнут соответствующие дополнительные вопросы. Я вежливо кивала, терла под столом пальцы и изображала вовлеченность в разговор, смотря то на врача, то в окно, за которым изумительно зацветали деревья, и сказала, что пришла с целью подтвердить или опровергнуть депрессию, чему врач почему-то удивилась, но ответила "хорошо".

Я подписала согласие на обработку данных, указала телефон доверенного лица, а потом начался разговор. Я ожидаемо потеряла маску и начала реветь, рассказывая сбивчиво о тех проблемах, которые не выветрились к тому времени из головы. Я попросила задать мне наводящие или прямые вопросы, но врач ответила, что я должна рассказывать сама. У меня был тщательно составленный и выверенный список моих беспокойств, но перед кабинетом я перечитала его и убрала, потому как стало казаться, что "ну и глупость же это", и все лечится спортом и режимом.

Врач все время что-то записывала за мной на квадратике от настенного календаря, а я изливала душу и попутно думала, мол, вот итоги моей жизни втискиваются где-то между обрезанных цифр 23, 24, 25. Затем из меня стали выжимать резюме, получила ли я полное образование, где училась и кем работала. Состою ли я на службе занятости. Есть ли у меня семья, с кем живу и все такое. И вдруг как-то у меня сложилась картинка, что я поступала в универ несколько раз и успешно сдавала всякие предметы и английский, но ничего не закончила, сбегая от напряжения через год-два учебы. И так по кругу. Что хватило меня на год учебы в училище по рабочей специальности, по которой я отработала пару месяцев, но зато получила красный ненужный диплом, подтверждающий, что "я могу". Что все мои работы - низкооплачиваемый неквалифицированный труд, хотя говорили, что я талантливый человек. Да, вероятно это так, но я всегда боялась трудностей и сбегала от них, потому что не умела с ними справиться. Меня спросили тревожный ли я человек (да), сказали, что какие-то таблетки придется попить, потому что невозможно радоваться жизни, когда постоянно слезливое настроение. Готова ли я к этому? Да, я готова.

Медсестра похвалила мои причесанные волосы и аккуратный вид. Я равнодушно ответила, что перед приемом мне пришлось отмывать ботинки и рюкзак от полугодичной пыли и собачьей шерсти. Я не призналась, что моюсь эпизодами - эдак раз в недели две, что меня трясет от мысли, что надо заклеить ставшие круглогодичными прогулочные кроссовки, потому как они пропускали дождь осенью, потом снег зимой, потом талую воду весной, а теперь пыль, и что постельное белье я не стирала и не меняла три месяца, а стол перед компьютером похож на мусорный контейнер, но зато я протираю мышку водкой от микробов. Ха-ха (звуки Нельсона). Чтобы вы понимали, передо мной лежит тюбик с обувным клеем, но я не могу, ***ть, просто не могу заклеить ***чую подошву, это выше моих сил и необходимость сделать это и принять ответственность за хороший или плохой результат приводит меня в ужас...

Мне задавали вопросы: как у меня с аппетитом, со сном. Я отвечала, а про себя думала, ведь это же ПНД, в коридорах сидят больные люди, и почему им верят здесь на слово, и как врачи проверят, что я с ними искренна. Впервые у меня закралась мысль, что мне могут посоветовать больничку, а у меня пес, который зайка с людьми и агрессивное хамоватое грызло по отношению к другим собакам.

После разговора, где я многое рассказала и столько же утаила или не вспомнила, я чувствовала себя выжатой и пустой. Мне дали номерок к психологу на психологическое освидетельствование. Об этом в следующем посте, потому что нет моральных сил уже продолжать.

Напишите, полезно ли вам увидеть продолжение, может, какие-то вопросы есть - я постараюсь ответить в следующем посте.

Пишу от анонима, потому что не хочу видеть при заходе на сайт счетчик рейтинга. Знаю, что буду следить ради социального поглаживания или отвержения. Пока я не в состоянии такое спокойно переносить.

Разработанная депутатом Госдумы Михаилом Матвеевым (КПРФ) новая редакция закона о национальных культурных автономиях предполагает запрет иностранного финансирования национально-этнических объединений.

💬 «А в случае взаимодействия объединений, относящихся к этническим общностям, имеющим за рубежом России свои государства, с иностранными гражданами и организациями предполагается отнесение их к иноагентам», — сказал Матвеев RTVI.

«Законопроект еще готовится юристами, думаю, к концу месяца он будет внесен в Госдуму», — сказал Матвеев

https://t.me/rtvimain/96623

На мой взгляд, не должно быть никаких диаспор.

Есть законы РФ, есть консульства стран мигрантов.

Из телеграм-канала «Всегда котов!»: https://t.me/vsegdakote/1712

Перевозила книги из Химок в Крылатское. Восемь мешков. Заказала "Грузовичкоф". Ко времени не приехали. Полтора часа названивали разные координаторы, делали какие-то ротации, ссылались на пробки. В итоге машина таки приехала, а грузчик опоздал еще на 10 минут. Мешки к тому времени спустили вниз своими силами.

До адреса довезли за сорок минут. Выгрузили наполовину, попросили рассчитаться - без проблем! Отдаю сумму за час (3500 рублей). Они мнутся. Говорят, что диспетчер насчитал мне за три часа (видимо, с момента заявленного времени без учета задержки машины). А на часах уже около десяти вечера. Я говорю:

- Так сообщите им, что мы уложились в час.

- Мы не принимаем решений об оплате, звоните им.

Дозвонилась. Мне пообещали, что «Служба контроля качества» завтра во всем разберется, а пока надо оплатить, сколько говорит водитель. Расписку, кстати, они не пишут.

Я отказываюсь оплачивать эту сумму, готова завтра подтвердить отказ в отделе качества, но… Водитель не отдает мне оставшийся груз. Я понимаю, что сейчас по факту откроется второй час – это еще 3500. А диспетчер уже не на связи, и мои новые попытки дозвониться результата не дают.

Разворачиваюсь к несчастному водителю, который вынужден участвовать в этой сомнительной схеме, говорю:

- Давайте так, вы по своим каналам дозваниваетесь до начальства и говорите им, что я вызываю полицию, чтобы запротоколировать время и составить акт на имущество, которое вы удерживаете незаконно. А если вы сейчас уедете с моими мешками, в надежде, что я вас верну, я напишу заявление, что вы увезли… мое столовое серебро.

Водитель сразу куда-то дозвонился. Мешки мне выгрузили. Напоследок сказали:

- Не обижайтесь, они нас вечно так подставляют, мы всё понимаем, а выходим всегда крайними: чего только не наслушаешься за смену!

Кстати, книги ценнее столового серебра. Вот что я перевезла в подарок от очень хороших людей!

Иркутский Минздрав призвал относить семьи к социально опасным за отказ от вакцинации ребёнка – позже в ведомстве назвали это «некорректными формулировками»

В Иркутской области Минздрав разослал в медучреждения письмо о порядке направления информации в органы опеки и попечительства. В нём сказано считать социально опасными те семьи, которые не посещают педиатра в городской поликлинике (то есть это родители с низкой медицинской активностью) и отказываются от вакцинации. После попыток объяснить содержание документа Министерство отозвало его, сославшись на «некорректные формулировки».

После обнародования письма, подписанного замминистра здравоохранения региона Александром Селедцовым, возник большой резонанс в СМИ по этому поводу. Минздрав попытался объясниться.

«Подготовлено исключительно в отношении семей высокого медико-социального риска и семей, находящихся в социально-опасном положении, в которых имели место случаи угрозы здоровью и жизни детей, случаи смерти детей вследствие невыполнения родителями родительских обязанностей по охране здоровья детей, не обращения за медицинской помощью», – написали в ведомстве в ответ на вопрос местной жительницы.

Подобное пояснение дали и в аппарате губернатора региона, отметив, что решение о вакцинации ребёнка остаётся за родителями или законными представителями.

После этого министр здравоохранения Иркутской области Андрей Модестов отметил, что письмо будет пристально изучено.

«Будут приняты соответствующие меры. Со своей стороны хочу заявить, что любые действия сотрудников Минздрава и подведомственных ему медорганизаций могут совершаться только в соответствии с буквой закона, иначе они будут иметь негативные последствия для них», – отметил он.

К делу подключились и депутаты различных уровней. Например, депутат Госдумы Михаил Делягин обратился в генпрокуратуру с просьбой разъяснить содержание письма, его коллега Ирина Филатова – к вице-премьеру Татьяне Голиковой, а вице-спикер Госдумы Анна Кузнецова обратилась в региональную прокуратуру.

В итоге министерство отозвало письмо, сославшись на его «двоякое трактование» и «некорректные формулировки».

https://ria.ru/20240517/irkutsk-1946683014.html