Во время работы в геофизике жизнь меня сталкивала с самыми разными людьми. Чаще всего это были обычные бичи – люди, не любящие и не желающие работать постоянно, но готовые ради хорошего заработка поработать ударно пару-тройку месяцев на казённых харчах и в казённой же одежде. Очень много вернувшихся из мест не столь отдалённых, что и неудивительно: подобным людям сложно устроиться на работу, а в поле их брали довольно спокойно. Люди в полях мне встречались самые разные: и обычные и не очень, но иной попадались просто уникальные личности. Были среди них и кок с ледокола «Арктика», решивший подзаработать во время отпуска, и начальник участка с Архангельского целлюлозо-бумажного комбината, технолог с рыбного комбината, писатель, ищущий новую тему для книги, и даже военный лётчик-пенсионер. Об одном таком человеке мне и хотелось бы рассказать.

Николаич был из тех мужиков, которым можно спокойно дать как 35, так и 55 лет. Чем-то он напоминал гриб-боровик – такой же крепко сбитый, коренастый и темнокожий от въевшегося в кожу загара. Видно было, что человек он работящий, таких людей любят брать на работу – сразу ясно, что на него можно будет положиться. Как ни странно, но он не поинтересовался заработком, только расспросил, что нужно брать с собой в поле и как долго планируется работа в партии. Внимательно выслушав ответ, он только кивнул головой и что-то записал в маленький блокнотик, который таскал в нагрудном кармане рубашки, чем немало удивил начальника партии.

К выезду на работу он явился точно в срок, таща на плечах брезентовый рюкзак-плевок, а в руках - чемодан. Обычный такой советский кожаный чемодан с металлическими уголками и жёсткими стенками. Тут уже изумились все: в поле ездили с туристическими рюкзаками, с фанерными и металлическими коробами, но вот с чемоданом – такое видели впервые даже самые старые работяги. Местные хохмачи тут же вспомнили популярный в ту пору мультфильм про троицу из Простоквашино и начали приставать к Николаичу с вопросом: «Не за грибами-ли с чемоданом собрался?»

1 сентября 1998 года выпал снег. Только вчера мы с бригадой и приключениями поднялись на хребет Кваркуш, чтобы провести на нём запланированные электроразведочные работы.

Золото на Ниолсовской площади открыли совершенно случайно в 1985 году. Началось всё с того, что на полевой базе, расположенной на берегу Ниолса, правого притока Вишеры, одной из самых важных рек Пермского края, нужно было вырыть новый туалет. Рабочие постарались – туалет отгрохали здоровенный, на две секции и четыре дырки, тем более что постройка туалета оплачивалась в то время весьма неплохо. А вынутую глину решили промыть на шейкере – чего добру-то пропадать? И совершенно неожиданно в породе оказалось золото, да не пара знаков, а пара десятков, а это уже пахнет как минимум рудопроявлением поскольку не в речке найдено, а на коренном берегу. Дело это случилось в самом конце сезона, поэтому поиски отложили до будущего года.

Но вот наступил новый 1986 год, а вместе с ним новый полевой сезон и моя демобилизация из армии. Практически сразу по возвращению домой я устроился на работу и отправился на свой первый полевой сезон в суровые горы Северного Урала.

Всех, кто сидел у костра.

Самый нелюбимый метод геофизиков – магниторазведка. Не потому, что она даёт плохие результаты, напротив, это один из самых крутых геофизических методов исследования Земли. Но очень уж он дёшево стоит: чтобы заработать более-менее приличные деньги на магнитке, нужно в день проходить с работой не меньше 8-10 километров. Геофизика ноги кормят! А что поделать: и работу сделать нужно, и заработать хочется — вот и приходится носиться по профилям, как угорелому, невзирая ни на погоду, ни на природу.

Летом 1996 года наша геолого-съёмочная партия выехала на работу в Красновишерский район Пермского края. Работать нам предстояло на Кутиме – северной реке, пересекающей Урал и впадающей в приток Вишеры Улс. Река эта знаменита среди геологов – в конце 19-го века на её берегах было найдено уникальное Кутимское гидротермальное железрудное месторождение. В когда-то сонное царство охотников и рыбаков ворвалась цивилизация – началась самая настоящая железная лихорадка. Строились мелкие заводики по переработке руды, хитники отправлялись в горы на поиски новых месторождений железа и золота, а по Вишере стали ходить пароходики. Край лихорадило лет двадцать, пока не оказалось, что вывозить с Вишеры железо очень накладно и невыгодно: Кутимский завод взорвали, деревни и пристани забросили и Кутим снова превратился в край, где кончаются дороги. В 30-х годах было ещё несколько попыток изучения Кутимского месторождения, да видно места здесь очень уж дальние да негостеприимные. Вообще про то, как открывали и изучали Кутимское месторождение можно рассказать много интересного (я довольно много времени провёл за чтением старых отчётов в архиве Пермского геологического комитета) но это, пожалуй, тема для отдельного рассказа.

В общем, в конце 90-х годов на берега Кутима прибыл наш геофизический отряд, чтобы провести детальные магниторазведочные работы в районе месторождения. Вообще, Северный Урал – край не особо гостеприимный, но Кутим, даже по меркам Урала, очень мрачное место: непроходимые леса с многоэтажными завалами, болота, скалы и самая бурная река. Да не забудьте добавить сюда ещё и следы многолетней человеческой деятельности – в любой момент под ногами могли неожиданно открыться древний шурф или канава, выкопанные, возможно, больше 100 лет назад.

Наверное, каждый сезон можно охарактеризовать каким-нибудь словом. Был у меня сезон провальный, он же таинственный, были голодный и приключенческий, занудный и мокрый… Сезон 2000-го можно охарактеризовать одним словом – странный. А начался он с того, что за два дня до отъезда на полевые работы умер геофизик, начальник второй бригады. Сердечный приступ прямо на улице.

Всё-таки жизнь – штука непредсказуемая. Только представьте: набран народ на работу, закуплены продукты, погружены в машину необходимые для полевых работ вещи и инструменты, получены все необходимы документы. Гружёный ЗИЛ-131 у конторы ожидает сигнал к выезду и тут БАЦ! – одного из руководителей нет. Вот что тут делать? Разгонять вторую бригаду? Раздавать продукты по другим отрядам и партиям? Менять план работ?

Хренушки.

Виктор Яковлевич, начальник Мойвинской партии, покряхтев и погладив свою бороду, немножко поразмыслил, после чего сказал:

- Никого мы увольнять не будем. Берите-ка Вы, Дмитрий Иванович, обе бригады под своё руководство и отрабатывайте участок согласно утверждённому плану работ.

- А чем я их всех займу-то? – попытался отбрыкаться я.

- Вы начальник отряда, вот и придумайте. Работы предстоит много, люди лишними не будут, - отшил меня начальник.

Делать нечего, через два дня наш Зилок, гружёный продуктами, барахлом и людьми, выехал в сторону Красновишерска. Работать нам предстояло в самом зекоопасном месте Северного Урала в районе спецпосёлков Красный Берег, Усть-Язьва и Усть-Цепёл - в тех самых местах, где количество заключённых раз в десять превышает количество обычных граждан. Дамам в подобных местах появляться не рекомендуется категорически, да и всем остальным тоже не очень-то желательно. Но, с другой стороны, в последний раз геологические работы проводились там в 1948 году, а геофизику там не делали вовсе. Настоящее белое пятно! А это уже не просто круто, а сверх круто знать, что я первый буду ставить геофизику на этом участке и что все остальные будут отталкиваться уже от моей работы. Круто, но очень ответственно – тут уже не слажаешь и не забьёшь на работу. А у меня десять человек вместо пятерых… Охохонюшки!

Помню по молодости, в советском союзе с геологами застряли в тундре. Газуха сломалась. Вертушку неделю ждали, так чуть с ума не посходили. Особенно гнус одолевал. Потом вертушка прилетела, зацепили тросами Газуху, летим. С трудом летим.
Пилот говорит:
— Тяжело. Надо сесть и гусеницы снять — веса меньше будет.
Сели, сняли гусянки, снова взлетели, и опять тяжело вертушке. Ну ладно, так с напрягом до поселка долетели.
Отцепили вездеход, пилот говорит:
— Ну что, полетели теперь за гусеницами!
— А нахуя? мы же их в кузов положили...

источник

Георлог-картофелевед отбирает пробу бороздовым способом из картофеле-рудной жилы.

Задумывались ли вы когда-либо о том, что в масштабах Вселенной уголь и нефть являются более редкими полезными ископаемыми, чем, например, алмазы или золото?

В 1971 году советские геологи, работавшие в Туркменистане, подожгли кратер, чтобы предотвратить распространение газа метана, ожидая, что он будет гореть в течение нескольких дней.

Дыра горит уже более 52 лет и известна как «Врата ада».

tg: Научный Абсурд