Во время работы в геофизике жизнь меня сталкивала с самыми разными людьми. Чаще всего это были обычные бичи – люди, не любящие и не желающие работать постоянно, но готовые ради хорошего заработка поработать ударно пару-тройку месяцев на казённых харчах и в казённой же одежде. Очень много вернувшихся из мест не столь отдалённых, что и неудивительно: подобным людям сложно устроиться на работу, а в поле их брали довольно спокойно. Люди в полях мне встречались самые разные: и обычные и не очень, но иной попадались просто уникальные личности. Были среди них и кок с ледокола «Арктика», решивший подзаработать во время отпуска, и начальник участка с Архангельского целлюлозо-бумажного комбината, технолог с рыбного комбината, писатель, ищущий новую тему для книги, и даже военный лётчик-пенсионер. Об одном таком человеке мне и хотелось бы рассказать.

Николаич был из тех мужиков, которым можно спокойно дать как 35, так и 55 лет. Чем-то он напоминал гриб-боровик – такой же крепко сбитый, коренастый и темнокожий от въевшегося в кожу загара. Видно было, что человек он работящий, таких людей любят брать на работу – сразу ясно, что на него можно будет положиться. Как ни странно, но он не поинтересовался заработком, только расспросил, что нужно брать с собой в поле и как долго планируется работа в партии. Внимательно выслушав ответ, он только кивнул головой и что-то записал в маленький блокнотик, который таскал в нагрудном кармане рубашки, чем немало удивил начальника партии.

К выезду на работу он явился точно в срок, таща на плечах брезентовый рюкзак-плевок, а в руках - чемодан. Обычный такой советский кожаный чемодан с металлическими уголками и жёсткими стенками. Тут уже изумились все: в поле ездили с туристическими рюкзаками, с фанерными и металлическими коробами, но вот с чемоданом – такое видели впервые даже самые старые работяги. Местные хохмачи тут же вспомнили популярный в ту пору мультфильм про троицу из Простоквашино и начали приставать к Николаичу с вопросом: «Не за грибами-ли с чемоданом собрался?»

1 сентября 1998 года выпал снег. Только вчера мы с бригадой и приключениями поднялись на хребет Кваркуш, чтобы провести на нём запланированные электроразведочные работы.

Всех, кто сидел у костра.

Самый нелюбимый метод геофизиков – магниторазведка. Не потому, что она даёт плохие результаты, напротив, это один из самых крутых геофизических методов исследования Земли. Но очень уж он дёшево стоит: чтобы заработать более-менее приличные деньги на магнитке, нужно в день проходить с работой не меньше 8-10 километров. Геофизика ноги кормят! А что поделать: и работу сделать нужно, и заработать хочется — вот и приходится носиться по профилям, как угорелому, невзирая ни на погоду, ни на природу.

Летом 1996 года наша геолого-съёмочная партия выехала на работу в Красновишерский район Пермского края. Работать нам предстояло на Кутиме – северной реке, пересекающей Урал и впадающей в приток Вишеры Улс. Река эта знаменита среди геологов – в конце 19-го века на её берегах было найдено уникальное Кутимское гидротермальное железрудное месторождение. В когда-то сонное царство охотников и рыбаков ворвалась цивилизация – началась самая настоящая железная лихорадка. Строились мелкие заводики по переработке руды, хитники отправлялись в горы на поиски новых месторождений железа и золота, а по Вишере стали ходить пароходики. Край лихорадило лет двадцать, пока не оказалось, что вывозить с Вишеры железо очень накладно и невыгодно: Кутимский завод взорвали, деревни и пристани забросили и Кутим снова превратился в край, где кончаются дороги. В 30-х годах было ещё несколько попыток изучения Кутимского месторождения, да видно места здесь очень уж дальние да негостеприимные. Вообще про то, как открывали и изучали Кутимское месторождение можно рассказать много интересного (я довольно много времени провёл за чтением старых отчётов в архиве Пермского геологического комитета) но это, пожалуй, тема для отдельного рассказа.

В общем, в конце 90-х годов на берега Кутима прибыл наш геофизический отряд, чтобы провести детальные магниторазведочные работы в районе месторождения. Вообще, Северный Урал – край не особо гостеприимный, но Кутим, даже по меркам Урала, очень мрачное место: непроходимые леса с многоэтажными завалами, болота, скалы и самая бурная река. Да не забудьте добавить сюда ещё и следы многолетней человеческой деятельности – в любой момент под ногами могли неожиданно открыться древний шурф или канава, выкопанные, возможно, больше 100 лет назад.

Наверное, каждый сезон можно охарактеризовать каким-нибудь словом. Был у меня сезон провальный, он же таинственный, были голодный и приключенческий, занудный и мокрый… Сезон 2000-го можно охарактеризовать одним словом – странный. А начался он с того, что за два дня до отъезда на полевые работы умер геофизик, начальник второй бригады. Сердечный приступ прямо на улице.

Всё-таки жизнь – штука непредсказуемая. Только представьте: набран народ на работу, закуплены продукты, погружены в машину необходимые для полевых работ вещи и инструменты, получены все необходимы документы. Гружёный ЗИЛ-131 у конторы ожидает сигнал к выезду и тут БАЦ! – одного из руководителей нет. Вот что тут делать? Разгонять вторую бригаду? Раздавать продукты по другим отрядам и партиям? Менять план работ?

Хренушки.

Виктор Яковлевич, начальник Мойвинской партии, покряхтев и погладив свою бороду, немножко поразмыслил, после чего сказал:

- Никого мы увольнять не будем. Берите-ка Вы, Дмитрий Иванович, обе бригады под своё руководство и отрабатывайте участок согласно утверждённому плану работ.

- А чем я их всех займу-то? – попытался отбрыкаться я.

- Вы начальник отряда, вот и придумайте. Работы предстоит много, люди лишними не будут, - отшил меня начальник.

Делать нечего, через два дня наш Зилок, гружёный продуктами, барахлом и людьми, выехал в сторону Красновишерска. Работать нам предстояло в самом зекоопасном месте Северного Урала в районе спецпосёлков Красный Берег, Усть-Язьва и Усть-Цепёл - в тех самых местах, где количество заключённых раз в десять превышает количество обычных граждан. Дамам в подобных местах появляться не рекомендуется категорически, да и всем остальным тоже не очень-то желательно. Но, с другой стороны, в последний раз геологические работы проводились там в 1948 году, а геофизику там не делали вовсе. Настоящее белое пятно! А это уже не просто круто, а сверх круто знать, что я первый буду ставить геофизику на этом участке и что все остальные будут отталкиваться уже от моей работы. Круто, но очень ответственно – тут уже не слажаешь и не забьёшь на работу. А у меня десять человек вместо пятерых… Охохонюшки!

В самом конце 80-х годов в Ненецком автономном округе запретили передвигаться летом по тундре на вездеходах. Запретить-то запретили, а работать нужно, поэтому было принято решение: геофизиков вместе с аппаратурой перевозить с точки на точку вертолётами. Быстро собрали два маленьких фанерных балка, установили в них электроразведочные станции ЦЭС-2, солярную печку, двухэтажные нары и даже маленький складной столик, которым, к слову, практически никогда не пользовались, поскольку был он очень мелким и неудобным.

Вот такой балок: неказистый, мелкий, зато вертолёт его легко переносит

Из Нарьян-Мара до Мезени балки дотащили по воздуху вертолётом Ми-6: он легко поднял в воздух оба балка. Одну бригаду оставили на восточном берегу реки Мезень, а вторую - на западном, недалеко от посёлка Каменки. И всё заверте..

Рабочие расставили датчики, геофизики запустили свои станции; начался рутинный процесс изучения глубинного строения Земли длительностью 53 часа. Как только отработали точку - заказали вертолёт на переброску. Как будет проходить переброска, в тот момент толком ещё никто не знал, но русский авось побеждает любые преграды! Итак, вертолёт заказали, осталось его только дождаться. Весьма, доложу я Вам, муторное дело: приходилось каждый час выходить в эфир и узнавать, вылетел борт или нет. По какой-то причине, вылет откладывали несколько раз подряд и, в конце концов, начальник бригады, которая стояла на западном берегу, решив, что вертолёта сегодня не будет, скомандовал своим рабочим: "Отбой!" Рабочие, поняв, что работы сегодня не будет, отпросились у начальника прогуляться до Каменки, дабы полюбоваться на поселковые достопримечательности и пообщаться с местными жителями. Начальник дал добро и отправился отдыхать. А ещё через два часа он был разбужен громким шумом. Выскочив из балка, начальник малость обалдел - на поляну перед балком садился вертолёт!

Командир экипажа всего лишь парой слов сумел донести до геофизика, что вертолёт не такси, ждать ушедших не собирается, и если через пять минут балок не будет подготовлен к перевозке, то геофизик со своими бойцами потащит его на своём горбу! Против этого аргумента начальник спорить не стал, быстро собрал разбросанные вещи, и вертолёт, подцепив фанерный домик на подвеску, перенёс его на восточный берег Мезени.

Вечером, надегустировавшись продукции местного самогонного производства, рабочие вернулись домой. А дома-то и нету! Есть мусорная яма, есть туалет, есть даже умывальник, прибитый к ёлке, а вот дома нет! Исчез дом!! Совсем!!!

Мозги рабочих, и так довольно сильно затуманенные достопримечательностями Каменки, съехали практически набекрень. Они бегали по лесу в поисках балка, материли исчезнувшего вместе с балком начальника, по нескольку раз заглянули в туалет и в мусорную яму. Всё было тщетно, балок не появился. Тогда рабочие, оторвав от ёлки умывальник, отправились обратно в Каменку, дабы залечить душевные раны, нанесённые таинственной пропажей.

На своё счастье, в Каменке они встретили рыбака, который видел, как вертолёт переносил какой-то полосатый домик через реку.По какой-то необъяснимой причине, он решил, что это рыбнадзор придумал какое-то новое злодейство, чтобы ловить рыбаков.

Радостные рабочие объяснили ему, что это не рыбнадзор, а их балок, который они уже не надеялись найти. Рыбак переправил бедолаг на другой берег, а к вечеру следующего дня они встретились со своим балком и своим, не побоюсь этого слова, горячо любимым начальником. А ещё через три дня вертолёт увозил их в Нарьян-Мар, поскольку работать дальше они почему-то дружно отказались.

А полевой сезон продолжился своим чередом, впереди нас ждали буран на речке Снопе, зов сгущёнки на Кафтанниковых озерах, комсомольско-молодёжный экипаж и много другое...

P.S. Мне очень интересно общаться с читателями своего блога. Всегда рад вашим комментариям, критике, пожеланиям и поддержке.

Ну и, конечно же, буду рад благодарности в денежном эквиваленте в любых мыслимых или немыслимых количествах :-))).

В самом конце августа 1988 года наша электроразведочная бригада встала на берегу одного из Мегорских озёр, что раскинулись на севере Архангельской области цепочкой на 30 километров. Раскинули установку, расставили датчики и запустили станцию ЦЭС-2 для записи вариаций естественного электромагнитного поля Земли.

станция ЦЭС-2, снятая моими кривыми руками )))

Жёлтые кувшинки попадались часто, а вот белые я встретил только на Мегорских озёрах

Собственно, вся наша работа - время от времени менять магнитную ленту, да не забывать заправлять бензоэлектрический двигатель. Через пару дней мимо нас проехала вторая бригада: они закончили работу на предыдущем пикете и переезжали на новый пункт наблюдения, примерно в пяти километрах от нас на север. Посидели, поболтали, попили чайку... Время близилось к вечеру, поэтому ребята не стали засиживаться, чтобы успеть встать на точку до темноты. Они уехали, а утром пропустили сеанс связи.

- Видать, ещё рацию не установили, - сказал наш начальник. Но на дневной сеанс они тоже не вышли, и начальник начал беспокоиться. Два пропущенных сеанса связи - это уже серьезно. Мало ли что может случиться с вездеходом на переезде?!

Вечером, возвращаясь с неудачной рыбалки, мы заметили на озере чью-то лодку. В озерах... На севере Архангельской области... В диких, между нами говоря, местах, где не на одну сотню километров одни болота и никакого жилья, да и людей днём с огнём не сыщешь!

Лодка была классической надувной рыжей трёхсоткой. Такие лодки были в то время практически в каждом геологическом отряде. Были они и у нас в каждой бригаде. Но геологов здесь сейчас точно нет! А если это наши, то почему на лодке!?

В лодке сидели жутко уставшие студенты из второй бригады. Немного отдышавшись, они рассказали, что уехав от нас, бригада всю ночь блудила по болотам, а под утро вездеход наглухо застрял на берегу р. Мегры. Но поскольку они не знали точно в какую сторону идти, то решили плыть по реке до озера, а потом по озеру - в наш лагерь. В итоге за день они умудрились пройти на вёслах около двадцати километров, из них километров 15 - по реке против течения! Дело было к вечеру, поэтому было решено выехать с утра пораньше.

На следующее утро мы выехали на поиски заплутавшего вездехода. По дороге наш вездеход застрял в болоте, но даже провозившись с его вытягиванием, мы добрались до потерпевших вездеходокрушение часа за полтора (кстати, застряли они весьма удачно, практически на месте своего пункта наблюдения). Естественно, помогая вытянуть накрепко засевший вездеход, мы дружно веселились над заблудившейся бригадой.

Часа через два, заляпавшись грязью с ног до головы, мы всё-таки вытащили вездеход из болотистого берега Мегры. Бригада потерпевших принялась разбивать лагерь и растягивать установку. А мы отправились дальше на север, на новую точку.

... Четыре часа спустя мы снова оказались возле лагеря второй бригады, о чём узнали, заметив в траве линию электрических датчиков. Начальник затормозил вездеход, и мы, бросив его в перелеске, отправились в лагерь второй бригады. Теперь ржали уже они.

- Да мы полдня слушаем, как вы вокруг нас круги нарезаете, - радостно сообщил Игорь, начальник второй бригады, - Ждём уже, когда на чай заглянете.

Ну какой же полевик откажется от чая! Напившись чая и наболтавшись, мы расслабленным шагом отправились к нашему вездеходу.

- Ты хоть помнишь, где мы вездеход оставили? - задал коварный вопрос начальник.

- Конечно помню! - нисколько не сомневаясь ответил я и бодрым шагом направился в сторону перелеска. Я-то в лесу хорошо ориентируюсь, в отличие от начальника. Мы подошли к предполагаемому месту стоянки. Вездехода не было! Наш вездеходчик истерически заржал, а начальник тихо сказал: Так, быстро ищем вездеход, не дай бог узнает кто, стыда не оберёмся!

Полчаса мы бегали по всем ближайшим перелескам. Нашёлся он совершенно не там, где мы ожидали его найти.

- Всё, - сказал начальник, - Едем по компасу! И мы медленно потащились на север, сверяясь с компасом каждые триста метров. А когда добрались до точки, то был уже поздний вечер. Поэтому станцию в этот день мы так и не запустили.