Директор строительного магазина «Кузьмич» бил тревогу. Продажи падали, плохие отзывы на сайте оставляли даже модераторы, которые эти отзывы должны удалять; за последние две недели от корки до корки были исписаны три жалобные книги, одна вообще матерными стихами. Требовалось срочное и эффективное решение, но никто не мог его предложить. Сотрудники находились на пределе: хамили покупателям, строили козни друг другу, объединялись в кланы, распускали слухи.

— Я уже все перепробовал, — жаловался директор охраннице, когда очередной рабочий день подошел к концу.

— А что именно вы пробовали? — с искренним любопытством спросила девушка.

— Сначала ввел систему штрафов. Говорят, что нет ничего лучше, чем наказывать материально.

— И как, сработало?

Директор вздохнул, словно собирался раскусить капсулу с цианидом.

— Штрафов столько, что некоторые сотрудники уже передают их по наследству. Не помогает…

— А еще что?

— Отменил корпоративные скидки для нарушителей порядка.

— И?

— Подчиненные теперь просто воруют…

— Логично. Это всё?

— Я бы начал их увольнять, едрить-колотить. Таких охламонов нельзя держать в штате, но другие охламоны к нам не идут. А не охламонов мы не потянем, эх… — директор машинально схватил с полки бутылку, открутил крышку и хотел было отпить прямо из горла, но охранница его остановила и отобрала обезжириватель.

— Спасибо, — вытер потекший нос мужчина. — Как вы думаете… — он прочитал имя на бейджике сотрудницы, — Юлия, что я мог бы еще сделать?

— Ну-у-у, я бы посоветовала поднять зарплату, давать больше выходных, ввести мотивирующую премию.

— Ну вы скажете тоже, мотивирующую премию, — злобно усмехнулся директор. — А чего попроще?

— Можно организовать корпоратив.

— Кор-по-ра-тив? — директор причмокнул языком, словно попробовал это слово на вкус, и задумчиво почесал подбородок. — А что, мысль неплохая. Совместный отдых укрепляет дружеские связи, а видео и фотографии после таких мероприятий можно использовать как шантаж. Юлечка, вы гений! А не хотите за пятипроцентную скидку на обои провести это самое мероприятие?

— Легко, — подозрительно быстро согласилась Юлия. — Я их в нашем охранном агентстве каждые три месяца провожу.

— И как? Помогает? — еще больше воодушевился директор.

— Не то слово. За год моей службы ни один охранник не уволился. Трое, правда, оказались в реанимации…

Последние слова директор пропустил мимо ушей, представляя, как скоро всё наладится, и прибыль снова станет поступать в кассу магазина вместо чеков с возвратами.

— Только давайте что-нибудь бюджетное, но практичное. Я не собираюсь этих разгильдяев кормить суши или бифштексами. Нам важно, чтобы люди не животы набили, а стали настоящей командой!

— Не проблема. В понедельник жду вас всех вот по этому адресу… — Юля нанесла координаты на чек, который подняла с пола. Уборщица давно перестала наводить чистоту в зале и, наоборот, даже приходила мусорить в знак протеста.

Директор бросился было, чтобы расцеловать охранницу, но девушка схватилась за табельный перцовый баллончик. Мужчина вежливо откланялся и, перепрыгнув через кассу, убежал домой.

***

Через несколько дней, сразу после окончания рабочего дня, старый автобус, нафаршированный злыми и уставшими сотрудниками «Кузьмича», прибыл по указанному Юлей адресу. Взмыленные и сонные люди в своих лучших, но неглаженых нарядах лениво выкатывались из транспорта, а когда все оказались снаружи, в воздухе повис немой вопрос: «Что происходит?»

Перед коллективом магазина раскинулся какой-то странный пустырь. Неподалеку виднелись руины бывшего склада, разворованного до такой степени, что даже плиты перекрытия кто-то умудрился увезти на свои дачи. Рядом с пустырем торчала двухэтажная будка.

Двери автобуса захлопнулись, и машина, взметая клубы пыли, рванула с места, оставив перепуганных людей на растерзание неизвестности. Тут из ниоткуда появилась Юля. Охранница была с ног до головы облачена в какие-то камуфляжные тряпки, в руках она держала странное оружие, а поперек груди на ней висела гирлянда из ручных гранат.

— Юлия, что происходит? — дрожащим голосом спросил директор.

— Корпоратив, Ваше Обойшество. Пейнтбол — лучшее средство для поднятия командного и любого другого духа.

Директор хотел было извиниться перед коллективом за то, что обратился за помощью к этой сумасшедшей, но, заметив горящие каким-то животным энтузиазмом глаза подчиненных, передумал.

Через полчаса все сотрудники, включая маленькую и сгорбленную уборщицу Лидию Павловну, стояли переодетые в спецодежду. По совету Юлии директор надел три бронежилета и две маски, но его вид всё равно не вызывал спокойствия за его жизнь.

Люди поделились на четыре команды: «продавцы», «кассиры», «офисные» и «обслуга». В последней была только Лидия Павловна, но женщина не сильно переживала. По ее словам, она с радостью расстреляет всех. Особенно хотелось разукрасить физиономии бухгалтеру и снабженцу за то, что те не выделяют ей деньги на новую швабру.

Юля собралась было объяснить правила и рассказать о технике безопасности, но никто, кроме директора, ее не слушал: люди рвались «отдыхать». Копившаяся годами злоба требовала выхода. И еще до того как команды разошлись по своим позициям, каждый хотя бы раз пустил яркую пулю в своего ближнего.

Раздался сигнал, началась игра. Продавцы никак не могли договориться между собой: кто будет в обороне, а кто пойдет в атаку. По старой магазинной привычке каждый хотел получить «клиента» первым, ведь только так в «Кузьмиче» можно было заработать хоть что-то. У кассиров было проще: инициативу не проявлял никто. Как и обычно, из пяти человек работал кто-то один, и тот двигался медленно, как кассовая лента, ожидая конца очередного дня.

Директор требовал от офисных стоять грудью на его защите, но когда в очередной раз моргнул, понял, что стои́т совершенно один и никто в действительности не готов прикрывать его задницу. Снабженец, к тому же, умудрился украсть у него половину оборудования, а бухгалтер закрыл на всё это глаза.

То там, то тут периодически раздавались крики. Перепуганный директор старался двигаться под покровом теней и забивался в какие-нибудь углы. В одном из таких укрытий он нашел своего зама, целующегося с кассиром Козловой.

— Это еще что такое? — возмутился Кузьмич. — Служебный роман?

— Так ведь корпоратив же, — пожали плечами сотрудники.

— Согласен, — сказал директор и, выпустив в каждого по одному «патрону», отправился дальше.

Несколько раз на него из-за угла вылетала уборщица и старалась нанести удар прикладом. Угомонить ее удавалось только гранатами и обещанием купить новую швабру, если женщина начнет играть по правилам.

Иногда на горизонте появлялась Юля. Охранница и здесь выполняла свои обычные функции: защищала слабых и предотвращала хищение клубного оборудования, за которое была в ответе.

После первого раунда люди стали работать слаженнее, начали продумывать тактику и договорились о том, что нет смысла враждовать, а лучше всем вместе найти начальника и выпустить в него пару баллонов.

— Надо заканчивать! Они же меня прикончат! — налетел директор на Юлю, заметив, как подчиненные без стеснения обсуждают его расстрел.

— Но вы же сами хотели, чтобы они стали командой. Заслужите уважение, покажите, что вы готовы с достоинством вытерпеть отбитые органы. Ведь если вас не будут уважать подчиненные, то другие органы, нагрянув в ваш магазин, легко настроят против вас сотрудников, чтобы те сдали вас с потрохами. Не бойтесь, я прикрою.

Директор кивнул, и тут же ему в «лобовое стекло» прилетело два шарика, которые залепили весь обзор. Следующие пятнадцать минут полуслепой Кузьмич плелся за Юлей, как дрожащий хвост. Охранница ловко уклонялась от выстрелов и метко отстреливалась, чего не скажешь о начальнике. Ему пришлось туго, но мужчина вытерпел всё ради благополучия фирмы. И действительно, сотрудники стали его уважать, а кассиры даже пригласили в свою команду.

Корпоратив затянулся до глубоких сумерек. Только когда весь пар был выпущен, а краска насквозь пропитала людей, руины бывшего склада и ближайшие деревья, Юля объявила окончание мероприятия. В это время как раз подъехал автобус. Дорога домой была наполнена громким смехом, обсуждением игры и даже легкой романтикой. Директор «Кузьмича» сам не заметил, как влился в общую беседу. Люди подкалывали друг друга, ввязывались в дружеские споры и договаривались, как будут действовать в следующий раз, когда снова соберутся на полигоне.

— Спасибо, — шепнул начальник Юле и хотел было ее обнять, но та снова сделала вид, что тянется к оружию, и Кузьмич, улыбнувшись, отпрянул.

***

На следующий день в магазине прошла первая в его истории бесконфликтная смена. Волны негатива разбивались о крепкие камни спокойствия сотрудников. Даже когда клиенты ругались, что саморезы из «Кузьмича» не забиваются простым топором, а краска по дереву неравномерно ложится на клен, растущий в их дворе, продавцы спокойно проводили свою консультацию и не повышали голос.

В конце дня, сдав выручку, кассиры показали неплохой результат, а уборщица Лидия Павловна с широкой улыбкой на лице так натерла полы новой шваброй, что несколько человек навернулись.

Следующим утром директор на радостях пообещал, что если такая атмосфера продержится в магазине до конца месяца, то всем будет выдана минимальная премия и скидка на обои, а к концу отчетного квартала будет организован еще один корпоратив. Но в итоге, поругавшись дома с женой, сам не удержался и уже в следующие выходные позвал всех сотрудников на полигон.

Вскоре интернет и книга жалоб увидели первые положительные отзывы о «Кузьмиче».

Александр Райн

Подписывайтесь на мой тг канал, чтобы не пропустить новости о выходе книг и выступлениях https://t.me/RaynAlexandr

На судьбофон Хлебова поступила срочная заявка: «Требуется подкрепление». Его сняли прямо с объекта, заменив каким-то несуразным новичком.

Обычно за техниками судьбы закрепляют максимум семь человек. В некоторых случаях, где вместе проживают множество родственников, доходит до восьми, но вот чтобы за клиентом было закреплено больше одного техника, — такое встречалось крайне редко.

Поэтому случай с Ольгой Прокофьевной Набекрень был из ряда вон выходящим. За ней было закреплено двенадцать техников, а Хлебов должен был стать тринадцатым в этой чертовой дюжине.

Не успел он перекинуть ногу через распахнутое настежь окно, как его тут же остановил чей-то громкий шепот:

— Не наступай на пол!

— Это еще почему? — удивился Хлебов и подался было вперед.

— Ты глухой, что ли?! Не наступай, пока не высохнет! — зашипели на него с разных сторон, и техник послушно вернулся на подоконник.

— Да что происходит? И почему вы шепчетесь?

— Она полы только недавно вымыла, и нельзя, чтобы она нас услышала, — доносились голоса со всех сторон.

— Вы шутите? Мы техники судеб, нас не видно и не слышно.

Хлебов спрыгнул с подоконника и уверенно пошлепал в центр комнаты. Он успел сделать два или три шага, прежде чем услышал тяжелый, как приговор судьи, голос:

— Если это нечистая сила, то у меня есть чистящее средство.

«Быть не может, — подумал про себя Хлебов, — идиотские шутки какие-то». Он сделал еще шаг, и в нос его ударил «Мистер Мускул», причем буквально. Огромных размеров женщина в переднике выросла посреди комнаты. В руках она держала средство для мытья полов и шабру с тряпкой, которая напоминала размерами парус какой-нибудь бригантины.

— Вы что, видите меня? — спросил Хлебов и хотел было помахать рукой перед лицом женщины, но тут понял, что уже держит ведро с водой и швабру.

— Мыть от окна к выходу, — послышалось в ответ. — Через пятнадцать минут проверю.

Опустив ведро на пол, Хлебов дрожащими руками достал из кармана баллончик с сонным газом и распылил в лицо клиентки. Ольга Прокофьевна зевнула с таким наслаждением, что Хлебов не удержался и зевнул в ответ, отчего челюсть его свело.

Порции газа хватило только на закрытие одного глаза госпожи Набекрень. Вторым она продолжала бодрствовать и следить за порядком. Хлебову ничего не оставалось, кроме как начать уборку, за которой он провел остаток ночи, так и не выполнив ни одного задания. Только когда квартира засияла чистотой, Набекрень потеряла к технику всякий интерес и улеглась в кровать.

На следующую заявку Хлебов прибыл уже со сменной обувью. Квартира Ольги Прокофьевны напоминала стратегический объект. Техники были поделены на бригады, работали с чертежами и профессиональным инструментом, а на головах носили каски.

— Так она видит нас или нет? — спросил Хлебов у одного из коллег.

— Понятия не имею. Может, и не видит. Но ее пылесос способен всосать плохую ауру, а утюг разглаживает негативные волны. Мы стараемся, но с каждым годом все сложнее.

Он не врал. Эта женщина никак не поддавалась на уловки судьбы и легко меняла ее по своему усмотрению. К примеру, утром она должна была сломать мизинец о ножку кресла и отправиться на рентген. Но вместо этого Ольга Прокофьевна сломала мизинцем ножку этого самого кресла, а затем починила и заодно перетянула старую мебель.

Начальство давило на техников и требовало результатов. Хлебов, как и все остальные, получил предупреждение и был на грани понижения зарплаты. А еще, как назло, судьба у женщины была очень непростая, и было очень неприятно, что плевать она на это хотела.

В тот вечер, когда бригада техников получила задание, гласившее, что Набекрень должна стать жертвой преступления, уволились четверо. Только отчаянный идиот мог решиться нанести удар женщине, способной поменять смеситель, не перекрывая воду и не намочив при этом фартук. Обман Ольга Прокофьевна чувствовала по запаху, а любые разводы лечила интенсивным втиранием уксуса, будь то зеркало в ванной, одобрение микрокредита или разрыв брака с целью подлой выгоды. Телефонные мошенники никогда не набирали ее номер, а если звонил робот, то, вопреки программе, он начинал диалог с извинений и просил не горячиться.

Когда стало понятно, что с виртуальными разбойниками каши не сваришь, пришлось думать насчет классических. Сексуальных маньяков отмели сразу. Тяжелоатлеты подобными вещами не занимались, а другие весовые категории попросту не рискнули бы, даже действуя в команде.

В работе техников, как и в любой другой, есть свои лазейки, а поскольку характер преступления не был обозначен, интерпретировать задание можно было по-разному. Хлебов выступил с инициативой и предложил самый безопасный вариант — воровство.

Пока Набекрень находилась на службе, любой человек мог легко попасть к ней домой и стянуть что-то без риска для собственного здоровья. Никакой сигнализации в маленькой квартирке не имелось, и вор мог проникнуть при помощи обычной фомки.

Один из техников по фамилии Микробов предложил своего подопечного, вора Ирискина, которого не было жалко и у которого весь распорядок дня состоял сплошь из преступлений. Ирискин являлся мастером спорта по негодяйству. Он мог обворовать детский дом, подделать подпись слепой матери в завещании и съесть последнюю котлету, даже не моргнув. Для такого подонка обворовать одинокую женщину — то же самое, что не заплатить за проезд, — легко и просто.

Личный техник Ирискина явился ему во плоти и представился давним знакомым, а затем поведал о некоей квартире, в которой полно золота. Глаза вора загорелись, он без конца облизывался, как таксист, узнавший, что в его городе будет проходить чемпионат мира по футболу. Трудно было не согласиться.

Набекрень ушла на работу с первыми лучами солнца, заперев дверь на один оборот ключа. Ирискин выполз из тени мусоропровода, как таракан, и без предварительных ласк сунул фомку прямо в зазор между косяком и дверью. Раздался хруст. От косяка отвалился кусочек дерева.

Через секунду вор стоял на пороге пустой квартиры, даже не подозревая, что за ним с замиранием сердца наблюдают девять человек. Ожидая шоу, кто-то из техников даже принес еду и напитки.

Ирискин сделал шаг и на минуту ослеп от царящей внутри чистоты. После того как зрение вернулось, он повернул голову и увидел коробку с бахилами и надпись: «Оставь грязную обувь всяк сюда входящий». Изумленный вор проигнорировал просьбу и проник вглубь жилья, напоминающего келью: деревянная кровать без матраса, окна без штор, старый холодильник, кресло и книжный шкаф. Шестое чувство Ирискина подсказывало ему, что это подстава. Это же шестое чувство ему потом отбили так, что он неделю мог направлять им корабли в тумане. Ну а пока вор осматривался. Золото в большом количестве действительно нашлось, вот только радости оно как-то не принесло.

Кубки, медали и оливковые ветви за первые места по кикбоксингу, айкидо, дзюдо, греко-римской борьбе, ММА, водному поло и шахматам занимали два ряда полок и были получены в одни и те же годы. Напрашивалось несколько выводов: либо здесь проживает организатор Олимпийских игр, либо человек, способный поставить мат в четыре хода на татами.

Несмотря на страх, Ирискин сгреб кубки в мешок и отправился на кухню, желая подкрепиться.

Техники беззвучно кричали, умоляя как можно скорее уносить ноги, но мужчина не слышал их, а в плохие предчувствия, которые ему насылали служители судьбы, не верил. В холодильнике он обнаружил одинокий печеночный торт. Вор никогда бы не стал есть такое, но во время работы у него всегда разгорался аппетит. Поморщившись, он откусил от блюда прямо с общей тарелки. На секунду мир куда-то исчез. Целая палитра ощущений ворвалась в сознание мужчины и разнесла его на атомы. Нежный, насыщенный и совершенно сбалансированный вкус вызывали восторг и даже легкие галлюцинации. Казалось, что этот торт приготовили ангелы на солнечных лучах из радуги и нектара амброзии. Ирискин кусал еще и еще, не в силах остановиться; он поедал торт, как жадный ребенок, не желающий делиться с друзьями на дне своего рождения.

— Возьмите нож, — раздался звук, напоминающий сигнал прибытия лайнера в порт.

В зеркальном отражении холодильника перемазанный майонезом Ирискин увидел взгляд, переполненный спокойствия и сочувствия.

В этот момент техник Хлебов понял, что в следующем месяце придется потуже затянуть поясок. Рок судьбы преследовал Ольгу Прокофьевну как мог, но женщина предпочитала ритм-энд-блюз.

— А вы разве не на работе? — спросил Ирискин с той же интонацией, с какой студент консерватории просит прикурить у хулигана в подворотне.

— Я работу на дом взяла, — холодно ответила женщина.

— Вы же вроде уборщица, — сглотнул вор.

— Я могу следить за порядком дистанционно, — показала хозяйка квартиры на рацию и, нажав кнопку, сказала: «Приём».

В ответ тут же раздался голос: «У нас всё чисто, рабочие трудятся очень аккуратно, ни одна соринка мимо не упала за время вашего отсутствия, будьте спокойны», — продрожал голос в трубке.

— А кто там на связи? — спросил Ирискин.

— Директор цементного завода. Садитесь за стол, я вам наложу, — сказала Набекрень и ласково подняла вора за шкирку, чтобы обуть его в бахилы.

Ирискин вынул было фомку и сделал грозное лицо. Ольга Прокофьевна поблагодарила его и, забрав оружие, достала им из своего зуба кусочек мяса, а затем усадила вора за стол и подала ему порцию торта и вилку. Но у Ирискина кусок в горло не лез.

— Я так полагаю, вы ко мне на урок пришли записаться? — спросила женщина.

— На урок?

— Да, на кадриль. Я подавала объявление. Иначе зачем еще вы можете быть здесь в шесть тридцать утра. Вы ведь очень хотели научиться танцевать и не дождались меня, а на телефон звонить постеснялись, я правильно понимаю? — спросила хозяйка квартиры. Отрицательного ответа здесь в принципе не существовало, и Ирискин кивнул. — Вставайте, начнем, — забрала Ольга Прокофьевна тарелку у гостя и тазом отодвинула огромный стол.

— Хлебов, есть какие-то идеи? — спросил один из техников.

— Нет. Но может, он ее схватит за какое-то непотребство.

— Не дотянется. Руки коротковаты. А вот если она вдруг на него наступит… Тогда нам придется писать объяснительную, а Микробов без своего клиента останется.

Микробов хоть и не жалел Ирискина, но от волнения стал дергаться и заламывать пальцы.

Набекрень достала из кухонного шкафа старый музыкальный центр и нажала на кнопку. Комнату тут же заполнили басы какого-то ритмичного трэпа.

— Прошу прощения, по средам у меня занятия по тверкингу, — сказала женщина и переключила музыку.

«Тверкинг?» — задал немой вопрос Хлебов, глядя на техников, и те обреченно закивали.

Несмотря на свой грозный вид и комплекцию бронепоезда, Ольга Прокофьевна двигалась легко и изящно. Она порхала и кружила, как мотылек возле костра, а в этом костре горело полено по фамилии Ирискин. Он двигался неуклюже, не попадал в ритм, потел, будто занятие проходило в бане, а еще ноги в бахилах постоянно разъезжались на зеркальном полу. Но Набекрень это не смущало. Она постоянно ускоряла темп, отбивала ритм и крутилась так, что, казалось, разгоняла ход земли. Когда вестибулярный аппарат Ирискина напомнил хозяину, что тот не космонавт и перегрузы могут убить, вор упал на пол и заплакал. Набекрень бросила ему на грудь фомку и предложила вернуть с ее помощью дверному косяку прежний вид.

— Как закончите, я научу вас делать печеночный торт, а потом запишу на следующее занятие.

— Микробов, он же не придет на следующее занятие, так? — с надеждой спросил Хлебов.

Техник Ирискина достал судьбофон и увидел семнадцать новых сообщений. Вору было суждено заниматься кадрилью восемь месяцев, не считая выступления на Дне семьи.

Когда вор закончил с возмещением ущерба и вернул все награды на место, Набекрень отпустила его, а сама отправилась на вторую работу.

— Ну и что мы будем делать? — спросил Хлебов, когда стало ясно, что Ольга Прокофьевна — полный антоним слову «жертва».

— А ничего не будем! Он справился! — заявил кто-то из техников дрожащим от радости голосом. — Украл медаль. Вернее, забыл выложить.

Техники проверили свои судьбофоны и, убедившись, что рядом с заданием стоит зеленая галочка, облегченно выдохнули.

Хлебов тоже расслабился. Наконец-то можно было возвращаться к своим заботам и проблемам. Но перед уходом всё же спросил:

— Так какую медаль он в итоге стянул?

— «За волю к победе».

— Больше похоже, что он ее заслужил.

Через неделю судьба снова взывала к Хлебову: Ольга Прокофьевна должна была пойти на свидание.

рассказ из серии "техники судьбы"

Александр Райн
Добавляйтесь в мой тг канал, там я делаюсь рассказами, историями их жизни и рассказываю о выходе новых книг https://t.me/RaynAlexandr

Семенова начала откладывать на похороны сильно заблаговременно. Причиной тому послужило пятно, обнаруженное на флюорографии двадцать лет назад. В тот же год врачи ее успокоили повторным снимком и целым мешком безупречных анализов, но она все равно решила приготовиться заранее, а потом откладывала уже по привычке.

За двадцать лет Семенова смогла накопить на хорошую двухкомнатную евромогилу с кондиционером, интернетом и отдельным тамбуром, но анализы по-прежнему были идеальны. Смерть не спешила к ней на рандеву.

Как-то раз к Семеновой пришли псевдогазовщики и чуть не отобрали сбережения. Благо их приход совпал с реальной проверкой газовой компании. Продюсеры телепередач неплохо бы заплатили за такой сюжет. Скандал состоялся на кухне. Семенова завидовала своей газовой колонке. Женщина тоже могла бы зажечь как следует, но ей бы ни за что не перепало столько мужского внимания, сколько досталось бездушному прибору. В порыве ревности она прогнала всех трофейным ружьем, оставшимся от мужа, а сама с тех пор перешла на электричество.

Когда стало ясно, что накопления могут пропасть в любой момент в кармане какого-нибудь жулика, у Семеновой заныло сердце. Столько лет ограничений ― и ради чего? Деньги ей опротивели, хотелось срочно от них избавиться и хоть как-то компенсировать упущенное время.

Заграничные поездки, прыжки с парашютом из космоса в Карибское море и прочие Эвересты не вдохновляли. Дополнительная недвижимость отпугивала. Хватит и той, что была изначальной целью накоплений.

Женщина выглянула в окно и увидела своего милого немецкого старичка. Жук-коррозийник доедал пороги и арки колченогого «Опеля» Семеновой и уже покушался на двери. Решено: нужен автомобиль. Но какой?

Наша героиня сложила деньги разных номиналов, включая монеты, в спортивную сумку, туда же запихнула трофейное ружье, надела свою каракулевую шубу, поправила берет и потопала в ближайший автосалон. В машинах она не разбиралась, а всяким улыбающимся доброжелателям и прочим эффективным менеджерам зареклась доверять после истории с газовщиками. Когда ей пытались всучить что-то, она перезаряжала ружье, и мошкара с бейджиками ненадолго разлеталась, чтобы перегруппироваться.

Выбор был сделан по простой логике: чем больше, тем лучше. Если бы в продаже был БелАЗ, клиентка, не раздумывая, взяла бы его. Но были только джипы. Семенова купила самый дорогой, самый большой и самый вездеходный. Финансов хватило и даже осталось на пару лет заправки. Впервые в истории вооруженный человек с сумкой подошел к кассе, чтобы отдать деньги, а не забрать.

За рулем огромного джипа маленькая и худая Семенова выглядела нелепо: как пятилетний ребенок, напяливший пальто и ботинки отца. Но разницу на дороге она ощутила сразу. Никто не зажимал, не пытался подрезать; автобусы не стартовали с места, чтобы выдавить своей массой, когда Семенова проезжала мимо них по соседней полосе. Молодые девицы, рассекающие на арендованных авто с сигаретой между пальцами, смотрели с завистью, а из заснеженного двора Семенова вылетала, как артист из цирковой пушки.

Впервые в жизни эта невзрачная пожилая дама буквально смотрела на людей сверху вниз, а не наоборот, и ей это нравилось. Покупка была удачной. От сердца отлегло.

Но радость быстро сошла на нет. Какой смысл покупать дорогой рыбацкий набор, если ты выходишь на озеро лишь раз в год? Семенова выезжала редко. Продукты, аптеки, парикмахерские — все это находилось в шаговой доступности. Раз в неделю женщина отправлялась в соседний район к своей подружке или ездила на другой конец города за любимыми эклерами. Были и поездки в театр, где она смотрела представления, которые ей были совершенно безразличны.

Бо́льшую часть времени машина занимала два парковочных места во дворе рядом со старшим братом «Опелем» и собирала на себе сугробы. Семенова задумалась о продаже.

Как-то раз женщина отправилась на оптовый рынок за мешком картошки. Дорога пролегала через небольшую лесополосу, которую не успели расчистить после недавнего снегопада. Женщина ехала аккуратно и подпевала своим колонкам. Новая резина хорошо справлялась с наледью и снегом, Семенова и машина чувствовали себя вполне уверенно. Впереди что-то мигало. Водительница заметила две петляющие полосы на дороге. Вскоре показалась выброшенная на обочину и севшая на пузо машина, а также водитель, раскапывающий своего железного питомца детской лопаткой.

Дед Мороз с его санями не вызвал бы столько радости у бедолаги, сколько этот полноприводный гигант. Мужчина замахал руками, и машина встала. Водителя не было видно ― казалось, что джип работает на автопилоте. Открылась дверь, вместе с теплом из салона вырвался голос Анны Герман. Вскоре из-за огромного кузова показалась женская фигура в каракулевой шубе и берете.

— Помочь? — улыбалась Семенова, щурясь от света собственных фар.

— А вы что, одна? — не мог поверить своим глазам потерпевший.

— Хотите пригласить на свидание?

— Нет, я про машину.

— Ой, простите, — махнула рукой Семенова и, виновато хихикнув, кивнула: — Одна.

— Ну ладно. Лучше, чем ничего, — пробубнил мужчина. — А у вас трос есть?

— Не знаю, надо в сумке глянуть, — растерялась Семенова и повернулась к двери.

— Я про буксировочный.

— Ой. А где его искать?

Мужчина тяжело вздохнул.

— Ладно, попробуем моим. Надеюсь, не порвется.

Семенова внимательно следила за тем, как мужчина связывает автомобили. Затем незнакомец дал короткую инструкцию по буксировке. Семенова слушала с умным видом и не перебивала.

— Ну что, начнем?

— Давайте, — улыбнулась женщина и вернулась за руль. Через пять минут лесополоса насквозь пропахла жженым сцеплением, но Семенова не сдавалась. Еще через десять минут, разобравшись с педалями и найдя глазами волшебную кнопку «4х4», женщина сделала новую попытку, и авто вылетело из снежной ловушки, как пробка из «Российского» шампанского. Мужчина рассыпался в благодарностях и подарил спасительнице единственное, что было под рукой, — абонемент в аквапарк.

Забыв про картошку, Семенова помчала на рынок, только не на продуктовый, а на автомобильный. Глаза ее были широко раскрыты, сердце колотилось, как у марафонца, а с лица не сходила азартная улыбка.

Доехав до места, Семенова купила трос. Там же ей посоветовали взять подкатной домкрат, который весил, как хозяйка авто. Ночью перевозбужденная женщина еле уснула, а утром ничего не могла делать. Мысли ее постоянно крутились вокруг ключей от джипа, лежащих в прихожей. Хотелось за руль, хотелось воспользоваться возможностями машины. Она сдалась.

На ее счастье, всю ночь валил снег, и с раннего утра в каждом дворе кто-то буксовал. В приоткрытое окно залетали манящие выхлопные газы. Едва продрав глаза, радостная Семенова бросилась на помощь. Она подъезжала к застрявшим, вылетала из своего джипа и, не тратя время на любезности, натягивала рукавички и разматывала трос. Сначала у нее получалось нелепо, пару раз она вставала боком, потом забыла, как цеплять крюк, и чуть не оторвала бамперы себе и другим; вместо лопаты по ошибке хваталась за ружье, и жертвы снегопада тут же падали на колени и обещали больше не застревать. Но вскоре женщину научили. Семенова моталась от заправки к дворам, дергала машины, общалась с людьми, получала благодарности. Вечером, уставшая и довольная собой, она возвращалась домой.

Постепенно багажник начал заполняться новыми инструментами для дворовой буксировки. Семенова купила хорошую лопату, провода для прикуривания и пакет перчаток. Но счастье длилось недолго. Вскоре дворы расчистили и вытягивать стало некого. Семенова начала чахнуть.

Как-то из новостей она случайно узнала про отряд «ЛизаАлерт», занимающийся спасением пропавшей в лесу лыжницы. Позвонив по указанному номеру, Семенова предложила помощь. Услышав слабый старческий голосок, молодые спасатели поблагодарили, но попросили не беспокоиться. Не хватало им, чтобы во время поисков пропал еще один пожилой человек.

Это прозвучало как вызов. Снарядившись теплыми одеялами, тремя термосами, залитыми под завязку чаем и коньяком, собрав аптечку и не забыв про ружье, женщина впервые вышла на ночную операцию, да еще и в зимний лес. Предприятие было рискованным, поэтому Семенова заехала на заправку. Так в арсенале появилась канистра с бензином.

Обессиленная и замерзшая лыжница Раиса Андреевна стояла возле большой сосны и держала лыжную палку наготове, как копье. Неподалеку кто-то рычал. Колени от страха и холода дрожали, зубы выбивали синкопированный ритм, всюду бегали воображаемые медведи.

Наконец где-то вдали за деревьями мелькнули два желтых глаза, рык разносился эхом, а еще, на удивление женщины, раздались слова песни «Надежда — мой компас земной». Лыжница не понимала, откуда идет звук, но надежда уже поселилась в ее сердце. Музыку выключили, рычание умолкло, двумя яркими лучами светился спасительный сигнал.

— Я тут! Помогите! — позвала потеряшка, и крик ее был услышан.

Каково же было удивление Раисы Андреевны, когда из пасти огромного черного зверя ей явилась Семенова. Еще больше женщина удивилась, когда обнаружила на пассажирском сиденье термос, ружье и эклеры.

— Это я от менеджеров всяких вожу, — объяснила спасительница. — Мало ли какая дичь в лесах водится.

Семенову представили к награде. Но не это оказалось для нее знаковым событием, а тот факт, что на женщину обратило внимание городское сообщество «4х4». Повелители болот и зыбучего песка сначала похвалили за смелость, а потом сразу же отругали неподготовленную водительницу за вылазку в зимнюю чащу. Начался процесс посвящения и тренировки.

На место штатного бампера был установлен усиленный, добавилась лебедка, в багажник легли сэнд-траки, заменился свет, появился шноркель, на пассажирском сиденье периодически возникал штурман.

За свою жизнь Семенова состояла в разных группах по интересам: бачата, живопись, скандинавская ходьба. Но нигде, кроме как среди любителей бездорожья, женщина не чувствовала себя по-настоящему живой и нужной. Не забывала она и про поисковые отряды, куда ее теперь охотно приглашали.

Мир отныне поделился надвое: тот, что доступен каждому, и тот, до которого не ведут обычные дороги.

***

Как-то раз после очередных соревнований Семенова отправилась на бесплатную диспансеризацию. Это была совершенно другая женщина, нежели много лет назад: потрепанная джинсовая безрукавка с пятнами масла и нашивками, короткая стильная стрижка; на загорелых руках ― татуировки вроде «Пока есть задница, приключения найдутся» и «Я знаю короткую дорогу».

По результатам обследования на флюорографии вновь было выявлено какое-то сомнительное пятно, требующее повторной проверки.

— Это мелководье, — махнула рукой Семенова. — Если что, перейдем вброд.

Александр Райн
приглашаю вас в свой тг канал. Там делюсь новостями о выходе книг и выступлениях https://t.me/RaynAlexandr

Всем добрый день! Хочу рассказать историю о том, как я со всей своей семьей остался в далекой Португалии без документов и каких-либо средств к существованию.

Шел 2016 год. В один из заслуженных отпусков мы с моей женой решили отправиться в путешествие по южным Европейским странам. Маршрут начинался в Лиссабоне, дальше протекал по Испании и Франции. На всё путешествие было запланировано две недели. В состав нашей группы входили я, жена, моя дочь (четырех лет) и мои родители.

В те времена практически все путешествия мы планировали и организовывали самостоятельно, с использованием всем известных интернет ресурсов. В этот раз поступили так же, купили билеты на самолет, забронировали апартаменты и гостиницы через Booking, забронировали машину для перемещения по Франции.

Время отпуска подошло, визы получены, вещи собраны, паспортный контроль пройден и самолет нас благополучно доставил из Москвы в столицу Португалии.

В Лиссабон мы прилетели в пятницу (это важно для дальнейшего рассказа) и должны были провести там три счастливых дня. Для комфортного проживания были сняты апартаменты в центре города. После аэропорта мы сразу заселились, познакомились с хозяином квартиры (весьма приятный мужчина), оставили вещи и пошли гулять по городу.

Первый день отдыха пролетел быстро, впечатления получены самые положительные, Паштел де ната скушаны (знаменитые Португальские пирожные), портвейн попробован. Центр города заполнен большим количеством местного населения и приезжих туристов, в сторонке от всех выделяются группы африканских эмигрантов, которые выглядят не очень доброжелательно. Они нас не пугают, мы как опытные туристы внимательно следим за своими вещами.

По традиции в первый день путешествия мы ужинаем дома, закупаем местные деликатесы, берем местные напитки и всё это дружно поглощаем. В этот раз все было проделано так же, тем более хозяин квартиры заботливо оставил нам бутылку местного вина.

Довольные первым днем и предвкушая дальнейший отличный отдых разбрелись по комнатам и легли спать.  Утром я проснулся позже всех. Все в отличном настроении, один папа ходит по квартире и бурчит себе под нос про оставленный вечером на зарядке зеркальный фотоаппарат, который каким то образом растворился с тумбочки (был же сарайчик (С)). Все благодушно над ним подшучивают.

И тут неожиданно моя жена удивленно-задумчиво подмечает отсутствие нашего рюкзака, а мама отсутствие её сумки.

Медленно но верно к нам приходит понимание, что пока мы спали сладким сном, нас бессовестно обнесли. Тут стоит отметить, что это понимание пришло сразу, но при этом верить в это мой мозг в моменте отказывался, ситуация была максимальна для меня нереалистичная, так как вынесли всё в момент моего нахождения в квартире (и всей моей семьи). Позже во время обсуждения ситуации все сошлись на мнении, что хорошо что никто из нас в этот момент не проснулся и не решил сходить попить или в туалет. Иначе могло всё закончится не только материальными потерями.

Пару секунд на осознание проблемы, минута на быстрый осмотр вещей. Результат инспекции не утешительный: в квартире пропали рюкзаки, сумки. Вместе с ними мы лишились документов (паспорта, права), денег, банковских карточек и всей техники в количестве трех фотоаппаратов и ноутбука (три портсигара импортных (С)). На руках остались только мобильные телефоны (лежали на тумбочках рядом с кроватями).

Вывод не утешительный, мы без документов и без денег, с ребенком и родителями пенсионерами на руках в далекой от нашей Родины стране... Дальше нас ожидали события в виде поиска денег на существование (немного драматизма), общения с местной полицией и пограничниками, нашим посольством и не мало сюрпризов.

Если кому то покажется моя история интересной, напишу каким образом мы вышли из этой ситуации и как мы в итоге попали обратно домой.

Каждый год Леонид Яковлевич и его жена Мария Алексеевна брали месячный абонемент в бассейн. Дело было в том, что раз в двенадцать месяцев коммунальные службы играли в Господа и останавливали горячие реки, замурованные в железные трубы, чтобы… Никто не знает, для чего конкретно. Тут, скорее всего, уже просто традиции со всеми вытекающими. Вернее, не вытекающими ― целых две недели.

В эти грязные «праздничные» дни люди доставали из шкафов и недр старых духовок большие кастрюли, казаны, чайники и готовили национальное блюдо «горячая вода». Затем переливали его в тазики и поливали себя из сотейников, в которых еще вчера варилась гречка или макаронные спиральки. Что-то вроде смывания грехов и вымаливания прощения у еды.

Но Леонид Яковлевич и Мария Алексеевна не признавали навязанного коммунальщиками торжества и отказывались омывать свои тела из ковшика, в котором еще присутствовал пряный аромат хмели-сунели и паприки.

«Я им что, праздничный гусь, что ли?!» — каждый раз ворчал Леонид Яковлевич, когда кто-то при нем заикался про тазики и плановые работы на теплотрассах.

Супруги нашли спасение в городском бассейне. Во-первых, бюджетно, во-вторых, рядом с их общей работой, в-третьих, как будто и спорт.

Месяца им вполне хватало, чтобы удовлетворить все свои нужды. Леонид Яковлевич ходил исключительно мыться, а Мария Алексеевна еще и плавала. Таким образом она закрывала свой долг перед негласным женским кодексом, который требовал вспоминать о физкультуре хотя бы раз в год. Все были довольны.

Но в этот раз случилось несчастье, по масштабу сравнимое разве что с падением Римской империи. Городской бассейн стал жертвой СЭС ― в воде нашли опасную кишечную палочку. На просьбу Леонида Яковлевича оставить вход в «помывочную» дирекция бассейна в грубой форме ответила отрицательно, сказав, что городской бассейн — это спортивный комплекс, а не банный.

Мужчина пообещал, что будет отрабатывать все необходимые упражнения под душем и, если потребуется, готов там же заплывать на короткие дистанции, но не сработало.

Этим же вечером на просторах супружеского ложа было решено записаться в фитнес-центр через дорогу от дома.

— Маша, дорого! — взывал к разуму Леонид. — Давай лучше в общественные бани.

— Чтобы у меня там опять ботинки сперли, как тогда зимой, когда тебе приспичило попариться?!

— Их не сперли. Вахтерша просто перепутала со своими.

— Ага, мои новые ботильоны тридцать седьмого размера за пятнадцать тысяч так похожи на рыночные снегоступы сорок первого ― только гений отличит, — паясничала супруга.

— Но абонемент в фитнес-центр на месяц сто́ит как годовой в городской бассейн!

— А мне плевать, Лёня, у меня физкультура, — не сдавалась жена.

— Ну так можно же бегать и это… под холодный душ. И спорт, и закалка, и водные процедуры. Три зайца за раз.

— Короче, заяц, — перешла на бескомпромиссную частоту Мария Алексеевна, — завтра покупаешь нам абонементы. Встречаемся у входа. Всё, я ухожу спать — поставила она точку в разговоре и, скрипнув матрасом, перевернулась на другой бок.

На следующий день, сразу после работы, мрачный, как тысяча туч, Леонид Яковлевич поплелся в фитнес-центр «Кожемяка». Уже на входе, когда в нос ударила смесь ароматов свежесваренного кофе и какого-то дорогого шампуня с запахом орхидей, захотелось уйти. Но как только Леонид преодолел себя и попал внутрь, его мир изменился, чтобы никогда не стать прежним. Такого количества молодых подтянутых женских тел в соблазнительных спортивных нарядах мужчина не видел за десять лет посещения городского спорткомплекса. И все так кучно шли в сторону бассейна, виляя и гипнотизируя подтянутыми формами, что Леонид побрел за ними, как ослик за морковкой, пока не врезался в бетонную грудь охранника.

— Будьте любезны, покажите ваш абонемент, — совсем не любезно произнес мощный бородатый терминатор.

Глядя, как красивые спортсменки исчезают в раздевалке, Леонид кивнул и побежал отдавать деньги на кассу. Когда дело было сделано, он бросился обратно, но тут зазвонил телефон.

— Лёня, ты купил? Я жду у входа, — произнес голос жены, показавшийся Леониду Яковлевичу каким-то незнакомым. Он почему-то забыл, что уже двадцать пять лет как женат.

— Угу, — пробубнил он и потопал на выход.

— Я не поняла, а где второй? Ты только один, что ли, взял? — забрала абонемент из рук супруга Мария Алексеевна. — Даже не вздумай увильнуть. Ходить будем вместе, я не собираюсь с тобой таким потным спать.

Но Леонид и не думал увиливать. Второй абонемент был куплен меньше чем за минуту.

Марии Алексеевне в «Кожемяке» тоже понравилось: современный ресепшен, красивая раздевалка с запирающимися шкафчиками; в ду́ше ― нормальный напор, все сушилки для волос работают. А еще кофе, хамам и много-много всего, что, конечно, стоило денег, но оно того стоило.

Намывшись как следует, Мария Алексеевна, ступая по белоснежной плитке, вышла к плавательным дорожкам и увидела то, чего никак не могла ожидать: в новых плавках, шапочке и очках, которые были приобретены здесь же, в фитнес-центре, стоял он — ее муж.

— Я не поняла, а ты чё вылез-то?

— Решил тоже офизкультуриться. Раз уж деньги тратим, — неожиданно и как-то очень дерзко ответил муж. — Да и ты права, надо подумать о здоровье.

— Ну ла-а-адно, пошли, — ответила сбитая с толку Мария Алексеевна.

Но вскоре до нее дошла истинная причина этой страсти к спорту. Леонид встал через три дорожки от жены, объяснив тем, что не хочет мешать супруге плавать.

— А вот этим трем русалкам ты мешать не будешь? — покосилась на него жена, увидев в бассейне молодых грациозных студенток, к которым решил примкнуть этот неповоротливый и необъятный кит.

— Так это чужие люди, я лучше их стеснять буду, чем тебя.

— Слышь, рыцарь, — процедила сквозь зубы жена, — я по твоему лицу вижу, как ты пытаешься напрячь то, что когда-то в далеком прошлом именовалось прессом, а теперь скрыто под жировой кирасой. Поверь, кроме меня никто здесь этого не оценит, так что зря стараешься. Оставь этих малолеток с перекачанными губами в покое и не пугай своим обаянием.

— Маша! Ты что вообще такое говоришь?! — от возмущения у Леонида Яковлевича лопнула резинка на плавательных очках и пришлось завязать ее узлом.

— Ладно, плавай где хочешь, я пошла, — махнула рукой жена и направилась на свободную дорожку.

Получив зеленый сигнал, Леонид неуклюже спустился в воду и начал грести руками, создавая легкое течение. Он плавал грациозно, он плавал эротично и страстно, мужественно загребая воду могучими руками. Он плавал медленно.

Пока Леонид Яковлевич доплывал до конца дорожки, его трижды обгоняли. Его большой корпус создавал шестибалльные заторы и аварийные ситуации на пути. Когда он выполнял поворот, вода выходила из берегов, а женщин раскидывало волнами. Но Леониду всё равно нравилось. Он чувствовал себя живым и молодым. Он был на высоте.

Вечер в компании супруги прошел в каком-то напряженном молчании. Но Леонид не сильно переживал. Он пошел в магазин и купил шампунь с запахом орхидей. Это стало последней каплей для Марии Алексеевны.

На следующий день они оба снова появились в плавательном зале. Леонид, как и вчера, выбрал дорожку, населенную молодыми и подтянутыми «рыбками» с третьего курса психфака, а Мария Алексеевна пошла на свободную дорожку. Вот только пошла она туда не одна. Рядом с ней вальяжно вышагивал молодой, гладкокожий, поджарый мачо в обтягивающей майке, обтягивающих шортах, и вообще он сам весь был какой-то «обтягивающий».

Леонид Яковлевич не спешил нырять. Он внимательно проследил за тем, на какой дистанции двигались эти двое. А когда «обтягивающий» начал что-то говорить Марии Алексеевне и хватать ее нежно и страстно за шею, спину и руки, Леонид не выдержал и подбежал к ним, чуть не поскользнувшись на плитке.

— Руки убери! — потребовал он и снова напряг пресс и остальные мышцы, но никто, кроме его супруги, снова не заметил этого.

— Лёня, ты чего прибежал-то? Это мой инструктор по плаванию, Фёдор, знакомься, — довольно улыбнулась жена.

— Фёдор? Инструктор?! Маша, да это же!.. Это… Это очень… Очень дорого! — нашел наконец нужные слова Леонид, хотя сказать он хотел совершенно другое.

— Ничего, не обеднеем. Ты же теперь моешься корейским шампунем. А еще вчера говорил, что обычное хозяйственное мыло куда полезнее и дешевле любого средства для ухода за волосами!

Леонид что-то пропыхтел и молча ушел на свою дорожку, которая, к слову, была свободна. Девушки расплылись по всему бассейну. Но сегодня ему было не до них. Его голова, словно перископ подводной лодки, то и дело возникала над водой и поворачивалась на 360⁰, чтобы шпионить за супругой и вражеским эсминцем, плавающим в его, Леонида Яковлевича, водах брака.

Мария Алексеевна громко и противно хихикала и без конца спрашивала, всё ли она делает правильно, а «эсминец» снова и снова хватал ее за спину и нагибал, чтобы показать, как правильно.

Так продолжалось две недели. Мария Алексеевна занималась с Фёдором, а Леонид Яковлевич просто занимался.

— Маша, я хочу плавать с тобой на одной дорожке, — заявил как-то вечером Леонид своей жене.

— А я с тобой не хочу, — легко отказала Мария Алексеевна.

— Маша, я не собираюсь смотреть, как какой-то фуфел в стрингах тебя лапает!

— Это не фуфел, а Фёдор.

— Да по мне хоть Феофан! Я тебе сказал, что мне это не нравится.

— А пялиться на молодух, которые в воде держатся только благодаря силикону, тебе, значит, нравится?

— Какой силикон, они же спортсменки. У них всё натуральное…

— А ты-то откуда знаешь?

— Я подслушивал… — покраснел Леонид Яковлевич. — Знаешь, надо нам завязывать с этим спортом. Я уже скучаю по городскому бассейну.

— Ну уж нет. После того как Фёдор объяснил мне азы, я решила, что хочу теперь заниматься круглый год. Пока ты там намывался своим шампунем полчаса, я приобрела годовой абонемент, — сверкнула улыбкой жена.

— На год?! Да ты… Да как же… Это что, получается, я тебя теряю? Ты же уйдешь к своему этому… Фуфелу, — Леонид повесил нос и начал тереть его рукой.

— Остынь уже. Я в городской бассейн взяла абонемент, — Мария Алексеевна показала мужу квитанцию. — Дорого в этих фитнес-центрах, да и не надо оно нам. Особенно тебе, — строго посмотрела она на мужа, и тот виновато кивнул.

— Тогда я тоже ходить буду!

— Боишься, что меня какой-нибудь морской царь Фёдор заберет к себе?

— Нет… Боюсь за свое здоровье. Я тут понял, что совсем не в форме. А как плавать начал, то почувствовал себя намного лучше, ну и… Ладно, ты права, я ревную, — он окончательно засмущался.

— Знаю, я тоже ревную, — обняла его супруга. — Это же здорово. Значит, мы всё еще любим друг друга. Спасибо фитнес-центру, что напомнил нам об этом.

Александр Райн

приглашаю вас в свой тг канал с рассказами и заметками из жизни https://t.me/RaynAlexandr

Жарким летом 2019 года, когда мир был еще бесшовным и открытым, я со своей будущей женой и старым полноприводным другом-дэфом стоял где-то в очереди из машин на границе между Таджикистаном и Киргизией, ожидая, когда дойдет наша очередь на проверку.

Автобус выполнил последний крутой поворот, оставил позади себя мигающий желтым светофор и редкие огни очередной деревушки и, набрав комфортные сто десять километров в час, врезался в ночную тьму.

Дорога была пустая и такая ровная, что если бы она была проложена до самого Марса, то водитель Илья Барсуков с радостью отправился бы в это путешествие.

В салоне сладко посапывали, пуская слюни, двадцать семь пассажиров, выбравшие для долгожданной поездки на море автобус и сэкономившие таким образом несколько тысяч, которые они спустят в первый же вечер в каком-нибудь прибрежном кафе.

Несмотря на ночь, воздух был тяжелым и вязким. Через полчаса ровной и безмятежной езды в тоннеле из вековых деревьев плохо спавший до этого Барсуков начал ощущать вес собственных век. Они то и дело намеревались опуститься и утащить Илью в соблазнительный мир снов. Но останавливаться было нельзя. Он и так недавно сменил напарника, который сразу же захрапел, а выбиваться из графика было равносильно заявлению на увольнение по собственному желанию.

Вскоре свет фар выхватил из сумрака остановку. Кажется, на ней кто-то стоял. Мужчина подпрыгивал на месте и размахивал руками.

«Что ж ты тут в такое время забыл?» — подумал Барсуков и хотел было проехать мимо. Подбирать попутчиков по дороге было запрещено. Если кто-то из пассажиров подаст жалобу, это могло плохо закончиться. Но измотанные дорогой и духотой люди крепко спали. Совесть кольнула Илью куда-то в область темечка. Вокруг была какая-то глухомань, сплошной лес. До ближайшей цивилизации, судя по навигатору, около тридцати километров, а этот тип был совсем один и выглядел как жертва нехороших обстоятельств.

Автобус моргнул поворотником и сбавил ход.

— Вот спасибо огромное! — радостно заголосил мужчина, забегая по ступеням.

— Не кричите, — шикнул на него Барсуков и кивком указал на спящих пассажиров.

— Согласен, виноват, — шепотом произнес дядька.

У него было очень загорелое лицо, шея и руки, а еще большой круглый живот, на который были натянуты спортивные штаны. На ногах мужчины сидели сильно разношенные сандалии. На маньяка или террориста он явно не тянул.

— Подбросите меня до города? — сконфуженно спросил он у Барсукова. ― Только я без денег.

— Хорошо, но придется на откидном кресле посидеть, — сказал водитель и, показав на сиденье, закрепленное у выхода, нажал на кнопку. Дверь плавно закрылась.

— Спасибо, шеф! — мужчина откинул сидушку и, взобравшись на нее, тут же представился: — Вася. Фокин.

— Илья Барсуков, — брякнул водитель в ответ и, включив поворотник, начал движение.

— Куда едете? На море? А откуда? — посыпались вопросы от ночного пассажира.

— Вы про правило, запрещающее беседы с водителем автобуса, не слышали, что ли? — сурово спросил Барсуков.

— Слыхал. Но я тоже водитель автобуса, поэтому, думаю, можно сделать исключение, — озорно усмехнулся Фокин.

— Да? Ну раз такое дело, согласен, можно, — кивнул Илья, не отрывая взгляда от дороги. ― А едем на море. Из столицы.

Получив зеленый свет на беседу, Фокин охотно продолжил:

— Я так сразу и подумал. Сам раньше этим маршрутом ездил. Автобус, конечно, похуже вашего был, Икарус старенький, но мне нравилось. Да, и призна́юсь уж, я вам соврал. Я бывший водитель автобуса.

— А сейчас что? Не работаете?

— Не-е-е. — тоскливо затянул Вася, — давно уже не работаю. Я теперь только пассажиром… — он ненадолго замолчал, разглядывая что-то в темноте за окном, а затем перешел к следующему вопросу: — Вы недавно ездите?

— Я раньше как-то всё по городу больше любил, а тут вот на рейсовых решил попробовать. Платят вроде больше. А как вы поняли?

— Профессиональный взгляд, — усмехнулся Фокин. — Я новичков сразу вижу. Спали вы плохо ― лицо уставшее, глаза трете. Короче говоря, не привыкли еще.

— Есть такое, — признался Барсуков. — А вы чего ночью один тут делаете?

— Да по делам задержался, — махнул рукой пассажир.

— Интересно, что за дела такие задержали вас на дороге возле леса?

— Ничего особенного. Работа. Я теперь в сопровождении тружусь.

— Что сопровождаете?

— Скорее кого... Путешественников. Вас вот, например.

— Меня? ― Илья не смог сдержать нервный смешок.

— Ну да. Вы же путешественник?

— Я, скорее, инструмент для путешественников.

— Не суть. Вы же на дальние расстояния ездите. Значит, путешественник. И вот вам, как путешественнику, любопытная информация. У этого участка дороги есть название.

— И что за название?

— Народное название. Пуховая дорога.

— Пуховая? — улыбнулся Илья. — Забавно.

Вдалеке наконец показались какие-то огни. Судя по навигатору, дорога начинала извиваться, появились первые ограничения скорости.

— Да не очень-то забавно, — задумчиво произнес Вася. — Тут двойной смысл. Во-первых, она такая ровная и мягкая, что в какой-то момент может показаться, будто едешь по пуховому одеялу.

— А второй смысл?

— А второй более трагичный, — голос его сделался каким-то серьезным, если не сказать строгим; он говорил медленно, делая паузы и четко проговаривая каждое слово, видимо, для эффектности: — Пусть земля будет пухом. Это для тех, кто уснул за рулем. Часто бьются здесь, оттого что засыпают.

От этих слов Барсукова передернуло.

— Жуть какая.

— И не говорите. Так что лучше ехать выспавшимся, а еще лучше ― днем. А если нет возможности, то лучше вообще отказываться.

— Согласен. Самого́ в сон клонило, пока вас не подобрал. Где остановить? Мы уже скоро будем подъезжать к населенному пункту.

Ответа не последовало.

Барсуков повернул голову и заметил поднятое кресло. Мужчины нигде не было. Илья глянул в зеркало заднего вида и никого, кроме спящих людей, ехавших с ним всю дорогу, не обнаружил.

— Эй, Вася, ты где? — еще раз позвал нового знакомого водитель, но в ответ донесся лишь чей-то одиночный всхрап.

Увидев первую остановку, Барсуков начал сбрасывать скорость. Когда обороты двигателя упали до нуля, а машина застыла, немного накренившись на пригорке, водитель повернулся, чтобы осмотреть салон. Затем открыл двери, но никто из них так и не вышел. Фокин исчез.

Остаток пути Илья ехал, погруженный в тревожные раздумья. В напряженных глазах не осталось и намека на сон.

Вскоре начало светать. Невидимые кисти быстро добавляли миру красок: посинело небо, позеленели деревья, зарябили в глазах разноцветные крыши частных домов. В салоне послышались первые разговоры, запахло едой. Барсукову стало спокойнее. Вскоре проснулся и сменщик.

— Ну ты как? Бодрячком? — спросил он, громко зевая, когда автобус заехал на заправку.

— Да ничего вроде. Только мне голову, похоже, проверить надо. Кажись, глюк словил.

— Глюк? — резко изменился в лице напарник.

— Ага. Ночью подобрал какого-то мужика на трассе. Ехали, болтали с ним, а потом ― бац! ― и он исчез, — произнося это вслух, Барсуков чувствовал себя полным кретином.

— А-а-а, с дядей Васей, значит, познакомился, — успокоился сменщик.

— Ну да, он Васей представился. А ты откуда знаешь? Ты же спал!

— Да ты и сам, походу, чуть не уснул, раз он тебя остановил. На Пуховой, я так полагаю, тебя вырубать начало?

— Ну да, на ней… — вспомнил Илья название отрезка пути, о котором ему рассказал странный ночной пассажир.

— Дядя Вася Фокин — это наш коллега, только покойный. Он тридцать лет назад ехал на море с пассажирами и уснул за рулем. Девять человек наглухо, включая его. Не слышал, что ли, никогда про этот случай?

Барсуков замотал головой.

— А, ну ты ж тогда еще пешком под стол ходил, ― махнул рукой коллега. ― В общем, с тех пор он и останавливает автобусы, в которых водитель начинает засыпать, и болтает, пока у того сон весь не выйдет. Еще и напугать может, чтобы совсем дремоту перебить. Тебя не пугал?

Несмотря на южную жару, Илью прошиб озноб:

— Нет, не пугал. Ну разве что когда исчез. А ты его тоже видел?

— Да, лет пятнадцать назад. Но я его тогда сразу узнал, потому что помнил его лицо из новостей. Чуть кирпичей не наложил. С тех пор отсыпаюсь как следует перед рейсом или ищу предлог не ехать, чего и тебе советую. Он мне тогда так сказал: «Либо вообще отказывайся, либо вместе дежурить тут будем, пока автобусы летать не начнут». А, как мне кажется, летать они начнут еще не скоро.

Александр Райн

Заходите в мой ТГ канал, буду рад всем https://t.me/RaynAlexandr

Живу я скучно, как и положено соломенной вдове с ребенком. Но временами со мной случается такое, что глаза на лоб лезут даже у бывалых приключенцев.
К примеру, сегодня.
Решила я в магазин за продуктами съездить. Потопала в гараж за машиной (далеко от дома). Загнала я ее туда после вчерашнего дождя и оставила с открытыми окнами — жара же дикая, на почве +70. В общем, вошла в гараж — а он узенький-узенький — протиснулась между стеной и машиной, тыкаю ключом в замок и замечаю на отверстии нечто большое и живое. Паук! По размеру — тарантул (у нас тут много) и весь такой твердый, опасный. Рядом с ним куча мелких пауков — детишки, видимо. Увидели меня, расползлись во все стороны. А я гляжу на них и холодею. Представляю, как во время вчерашнего дождя паучиха с яйцом на машине спряталась, и я ее в гараж привезла. Тут сухо, тепло. Плодись — не хочу... Женщина я, конечно, смелая, но стать человеком-пауком на склоне лет, прыгать по стенам с больными суставами и лишним весом в облегающем костюме — это, знаете ли, слишком. Стою, размышляю о ситуации. Попутно ищу, чем бы паука прихлопнуть. Открыла машину с другой стороны, достала щетку и бутылку минералки, устроила паучьему семейству ад, умудрившись никого не убить. Ну вот, как это у меня получается, а?! Размах на рубль, удар — на копейку! Сама я в платье тонком. И если в салон заползли пауки, спрятались на водительском сидении, то защиты у меня никакой. Пошла помощь искать. Спасибо небу, сосед по гаражу приехал и помог. Сел спокойно за руль, выгнал машину из гаража. Мужчина! Уважаю. Правда, он в спецовке был — такую фиг прокусишь, но смелости и благородства это не отменяет. Вижу, сосед мой улыбается в сторону. Вроде, ситуация глупая и обижать меня смехом не хочет. А мне стыдно! Паука, дура, испугалась. Сосед из машины вышел, я ему: "Спасибо! Спасибо! Извините!" и машинально захлопываю дверцу. Электрозамок (живет своей жизнью и ремонту не поддается) при этом — щелк! — и мы оказываемся у работающей запертой машины. Запасные ключи от машины лежат дома, ключ от дома — на одной связке с ключом зажигания в запертой машине. Ключ от гаража тоже на той связке. Гараж открыт.
Оценили? Ребус уровня "Бог"! Яйцо в утке, утка в зайце, заяц в духовке.
Тут даже сосед перестал улыбаться.
Звоню дочери. По счастливой случайности (да, со мной и счастливые случайности бывают) она как раз направлялась ко мне в гости. Но ей еще минут 15 ехать. А машина моя работает. Тарахтит на холостых оборотах. Бензин 95-й, дорогой — я прям слышу, как рубли через выхлопную трубу: "прлф-лрф-прфл"... Тут я вспомнила, что живу на первом этаже и могу попасть в квартиру через окно. Ну как могу... Попытаюсь.
Побежала я, значит, домой. Сосед остался за машиной и гаражом приглядывать. Бегу-бегу-задыхаюсь. Жарко, а мне не шешнадцать. Прибежала во двор с таким лицом, что хоть прикуривай. Сынишка увидел (младший мой, поскребыш), испугался. А я на бегу: "За мной! Сейчас в окно лезть будешь!" Сняла сетку, помогла сыну вскарабкаться. Говорю: "Открой дверь квартиры изнутри!". А он от волнения нижние замки открыл, а верхний закрыл. И чуть не плачет. "Не открывается!" — говорит. Попросила ключ запасной мне в окно дать. Дал, и я, наконец, открыла квартиру. Первый квест выполнила! Тут дочь приехала, отвезла меня в гараж и я мотор машины заглушила, и гараж закрыла. В общем, мо-ло-дец...
Еле выжила.
Вот вышла из душа, сижу мокрая, дышу через раз, пишу этот пост.
пы.сы. только сейчас вспомнила, что продукты не купила.