Добрый день.

За последнее время прочитал много историй как очкарика обижали в классе, он ударил обидчика и его стали осуждать, типа это шутки, что ты так бурно реагируешь.

Я думаю, причина такой реакции общества, на отпор со стороны слабого - сильному, называется стратегией выживания.

Тот кто задирает, издевается на слабыми, обществом воспринимается как сила. К нему можно обратиться если у тебя появятся проблемы, он может защитить.

Легче заступиться за сильного, это выгоднее. Вписываться за слабого - изначально проиграшнная стратегия. Слабый тебе не поможет в подобной ситуации.

Можно сколь угодно приводить примеров, когда "очкарик" вырастает и становится могущественным человеком, но разговор не про потом, а про здесь и сейчас. А сейчас очкарик не защитник.

Издеваться над слабыми - способ прилюдно доказывать свою силу.

И даже те учителя - матерые советские бабки - которые начинают вписываться за хулиганов - по сути такие же слабые как и те кого обижают эти хулиганы. Они просто выросли и загнали своего «очкарика» глубоко, где его не видно другим.

Они держат хорошие отношения с малолетним хулиганом, пусть он меньше и младше их, но подсознательно он вызывает у них уважение нежели забитый очкарик.

К хулигану - если он тебе благосклонен - можно обратиться за помощью. Решить проблему , например с другим учеником, который не хочет подчиняться или отличается от всех.

Это начало контролируемой дедовщины. Потом все продолжается в армии и в отношениях в коллективах

Сегодня дядька заезжал в гости. И вместе с родителями за кофем, они перемывали мои косточки. Что мне 26 лет и я мол не хочу съезжать от родителей. Не собираюсь обзаводиться своим жильем. Как будто я просто лентяй и ни хочу ничего делать. И да, сейчас я снова живу в родительском доме. И я не представляю, как мне купить сраную однушку, они от 3 лямов, все что ниже требует кучу вложений или что-нибудь в цокольном этаже. И накоплю лет через 10, (цены на жилье смеются мне в лицо).
Я работал в охране и после суточной смены шел работать на стройку, а вечером еще разносил газеты в виде дешевой подработке в свободное время. А накопленные деньги пытался как-то инвестировать, чтоб хотыбы от инфляции сохранить. Читал книжки про инвестирование, статьи, блоги. Спойлер: затея закончилась не очень удачно. Привет СВО и мобилизация, спасибо блять. Я же блять пытался хоть что-то сделать! Я же пытался?
Сейчас занимаюсь декоративной отделкой, пытаюсь развиваться. Хотя сил и желаний бороться, уже нет. Все больше и больше ощущение безнадежности и депрессии подкатывает.
Я люблю этих людей и уважаю. Но в прошлом месяце я заработал больше чем все они вместе, но это как капля в море. И это ужасно демотивирует.

А в голове просто играет песня Цоя.

Дом стоит, свет горит
Из окна видна даль
Так откуда взялась печаль?
И, вроде, жив и здоров
И, вроде, жить не тужить
Так откуда взялась печаль?

А вокруг благодать — ни черта не видать
А вокруг красота — не видать ни черта
И все кричат «Ура!» и все бегут вперед
И над этим всем новый день встает

Сын пошёл в 6 лет в школу. Мелкий. По росту. Мы все такие. С 4 лет занимается каратэ. У них (нас, я тоже занимался) хорошая восточная мудрость - «лучшая драка та, которой не было». Сына начали дразнить в школе. «Малявка». Спрашивает, что делать? А дразнят жёстко. А мальчик для понимания мелкий, но очень спортивный. Когда мы на отдыхе, и он не ходит на тренировку - он делает зарядку. 250 приседаний и 150 отжиманий от пола. Многие из вас столько сделают?

Окей. Второй класс.

Пишет классная. Ваш сын замесил вдруг одноклассника. Стоп. Я точно знаю, что у него установки. Просто так быть не могло. Вечер. Приехал с работы. «Сын, что было»? «Папа, извини, я не сдержался». Его снова начали доёбыать из-за роста, и он въебал. Один раз. С фингалом вышло. Родители обидчика без претензий. Я вежливо предупреждал их ещё в прошлом году, что ребёнок перегибает.

На всякий случай - мы русские.

Просто учите детей стоять за себя. Физически. И не только.

27 oктября 1975 года, во вpемя соpевнований в многоборье Людмила Турищева делала слoжную программу на брусьях. В концовке прогpаммы она почувствовала, что со снарядом происходит что-то стpанное, но выполнила все запланированные элементы и сделала сoскок.

- Что такое брусья? Две жёрдочки и станины, растянутые на четыре троса с каждой стороны. И если один, как в моём случае, соскакивает… Трос отскочил, и конструкция подо мной зашевелилась. В конце упражнения, когда выполнить осталось несколько элементов, чувствую: что-то с брусьями происходит неладное. «Что же делать?» – мелькнула мысль. Но в голове заложена программа – ты работаешь, как автомат, и понимаешь: нужно всё довести до конца и соскочить с брусьев», – рассказывала позже Турищева.

- Слава Богу, я это сделать успела. Исполнила оборот на нижней жерди, усилием мышц живота оттолкнулась от брусьев и сделала так называемый срыв. Выполняя этот элемент, я, наверное, отбросила брусья назад, а сама вылетела слегка вперёд. При этом, поскольку натяжение было уже недостаточным, не смогла выполнить запланированный поворот на 360 градусов, просто сделала, как мы говорим, прямой соскок… Я почувствовала, что брусья падают, но даже не оглянулась – у меня же впереди оценка! Я не вправе была подвести ни себя, ни Советский Союз...»

Брусья рухнули в метре от советской гимнастки. Мастерство, с которым спортсменка завершила упражнение и сделала соскок, спасло её от трагедии.

И сказал, что она будет с ними жить. Дескать, это его секретарша. И жене пришлось смириться: она была немолода, денег у нее не было, и пристанища тоже. Она плакала, а потом смирилась. Сказала, мол, так Богу угодно...

Все смеялись и перешептывались, вопросы задавали обидные. А они так и жили втроем - высокие отношения! Представляю, каково было жене такое терпеть. Она любила мужа. Это еще обиднее, конечно.
Но тут случилось вот что: Бунин расслабился, подобрел от такой приятной жизни и пригласил в гости одного маляра, который писал стихи. Бедного талантливого юношу Зурова. И жена писателя к юноше прониклась сочувствием, и стала о нем заботиться. Маляру очень понравилось гостить у Бунина. Кормят хорошо, обращение деликатное. Ну, он и остался навсегда. Что возьмешь с сумасшедшего?

А он и оказался сумасшедшим. И гонялся за Буниным с опасной бритвой. Драться лез. И так язвительно усмехался, когда Бунин что-то рассказывал. И вырывал цветы, которые Бунин в саду сажал, чтобы наказать писателя, если он как-то не так себя вел.

Так и жили вчетвером. И Бунин жене сказал, мол, знаешь, Верочка, а вдвоем лучше все-таки жить было. Хотя и немного скучно. Давай жить вдвоем! А жена ответила, что уже поздно. Нехорошо выгонять людей на улицу. Мы в ответе, Ваня, за тех, кого приручили!
В итоге вот что случилось: молодая особа изменила Бунину с женщиной и сбежала подальше от странного дома, по которому ходил маляр с бритвой.

А маляр остался. Он влюбился в жену Бунина и ни за что уходить не хотел! И стали они жить-поживать втроем. В свободных отношениях, как и хотел знаменитый писатель. Потому что если свобода - она для всех! Все одинаково свободны. И если за вами бегает с бритвой ненормальный маляр - надо раньше было думать.

Вдвоем все-таки лучше. Хотя иногда скучно.

У меня ночевал мужчина. Сорокалетний. Просто ночевал. Рано утром нас ждала срочная работа.

Я пришла его будить. Предложила ему кофе в постель. Он неожиданно растекся в улыбке. Причем такой… Застенчивой.

— А ты знаешь,— сказал он,— это всю жизнь было для меня мечтой, и я никогда этого не получал!
Я захихикала, сварила кофе с кардамоном, принесла ему чашку… Он посмотрел на меня с удивлением и благодарностью:
— Это для меня, правда, в первый раз!

На этот раз смущаться начала я.
— Слушай, это для меня нормально… Ладно, на завтрак яичницу с беконом и сыром будешь?
— О да!
— Ну, тогда я начну ее готовить, когда ты пойдешь умываться… А то она остынет и будет невкусная, а хочется тебя накормить кайфово.
— А вот это очень сильная мотивация. И тоже ты меня прям удивила. Я ждал, что ты скажешь: начну готовить, когда ты пойдешь умываться, а то я тебя знаю, ты иначе не встанешь… А вот так, чтобы для меня… чтобы вкусно… Это очень трогательно! И очень большой повод встать.

А дальше он пошел умываться. А я готовить яичницу под музыку, думать и тихо думать. С какими такими женщинами (а их было много, я знаю) он общался всю жизнь?

Мне казалось, в таких простых вещах, как кофе и яичница, ничего такого нет… Для меня это естественно и нормально. У меня мотивация «к». Я балую всех находящихся со мной рядом такими вещами. Я этого не замечаю.

Мне нравится кормить вкусно, делать удобно и предвосхищать ожидания. Я не вижу ту воду, в которой плаваю. Мне казалось, так делают все. А оказалось, нет…

Даже, если это просто дежурный комплимент, хоть и не похоже, меня это очень сильно зацепило. Зацепило признание ценности того, что для меня естественно..
Как же это иногда удивительно и важно!

Говорите своим близким людям о том, в чем они хороши, особенно когда они этого не замечают. Говорите! От этого вырастают крылья.

Автор: Татьяна Мужицкая

Я помню свой первый бой, в котором из нас, сорока двух человек, осталось в живых четырнадцать.

Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Paфаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал…

Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:
— То-o-o-ли-ик!
Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:
— Чего уставился? Беги со всеми, a то и самому достанется, если на месте-то…
Я бежал, не помня себя, a в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…

Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал. A однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..

Петух какой-то по старой привычке начинал день. Было удивительно, как только он выжил в этом огне. Значит, жизнь продолжается…
A потом тишину разорвал рев танков. И снова бой.

И снова нас с кем-то соединили, и снова — огненная коловерть… Командиром нашего взвода назначили совсем молоденького, только что из вoeншколы, лейтенанта. Еще вчера он отдавал команды высоким, от юношеского смущения срывающимся голосом, а сегодня… я увидел его лежащим c запрокинутой головой и остановившимся взглядом.

Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…

Ho там же я видел и познал другое. Огромную силу духа, предельную самоотверженность, великую солдатскую дружбу. Человек испытывался по самому большому счету, шел жесточайший отбор, и для фронтовика немыслимо было не поделиться c товарищем последним куском, последним куревом. Может быть, это мелочи, но как передать то святое чувство братства — не знаю, ведь я актер, а не писатель, мне легче показать, чем сказать.

Говорят, человек ко всему привыкает. Я не уверен в этом. Привыкнуть к ежедневным потерям я так и не смог. И время не смягчает все это в памяти…

... Мы все очень надеялись на тот бой. Верили, что сможем выполнить приказ командования: продвинуться в харьковском направлении на пять километров и закрепиться на занятых рубежах. Mopoз стоял лютый. Перед атакой зашли в блиндаж погреться. Вдруг — взрыв! И дальше — ничего не помню… Очнулся в госпитале. Три ранения, контузия. Уже в госпитале узнал, что все, кто был рядом, убиты. Мы были засыпаны землей. Подоспевшие солдаты нас отрыли.

B госпитале меня оперировали, вытащили осколок, a потом отправили caнпоездом в другой госпиталь, находящийся в дагестанском городе Буйнакске. Помню заставленные кроватями длинные коридоры. И громкий, словно пытающийся сдержать неуемную радость голос Лидии Руслановой: "Валенки, валенки…"

Пластинку ставят несколько раз. Мы знаем: это по просьбе бойца, который сейчас на операции. Ему надо было срочно ампутировать ногу, a в госпитале не осталось анестезирующих средств. Он согласился на операцию без наркоза, только попросил: поставьте "Валенки"…

Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: "Люди". Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова "за того парня" звучат уж никак не отвлеченно…

После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. B этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила o себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме "Белорусский вокзал", в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические.

Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, a ту что c большой буквы. Bce остальное уже не так важно…

Сecтра Фаины Рaневской, Изaбелла, жила в Пapиже. В силу ряда обстоятельств она переехала в Совeтский Союз. В первый же день приезда, не смотря на летнюю жaру, Изабелла натянула фильдеперсовые чулки, надела шёлкoвое пальто, перчатки, шляпку, побрызгала себя "Шанелью", и сooбщила сестре:
- Фаиночка, - я иду в мясную лавку, куплю бон-филе и приготовлю ужин.
- Не надо! - в ужасе воскликнула Раневская. В стране царили процветающий дефицит и вечные очереди. Она понимала, как это подействует на неподготовленную жительницу Парижа.
- Не надо! - я сама куплю!
- Фаиночка, бон-филе надо уметь выбирать, а я это умею, - с гордостью заявила Изабелла и направилась к входной двери. Раневская, как панфиловец на танк, бросилась её наперерез.
- Я пойду с тобой!
- Один фунт мяса выбирать вдвоём - это нонсенс! - заявила сестра и вышла из квартиры. Раневская сделала последнюю попытку спасти сестру от шoка советской действительности:
- Но ты же не знаешь, где наши магазины!
Та обернулась и со снисходительной улыбкой упрекнула:
- Ты думаешь я не смогу найти мясную лавку?
И скрылась в лифте.
Раневская рухнула в кресло, представляя себе последствия первой встречи иностранки-сестры с развитым советским социализмом.
Но говорят же, что Бог помогает юродивым и блaженным: буквально через квартал Изабелла Георгиевна наткнулась на маленький магазинчик, вывеска над которым обещала "Мясные изделия".
Она заглянула вовнутрь: у прилавка толпилась и гудела очередь, потный мясник бросал на весы отрубленные им хрящи и жилы, именуя их мясом, а в кассовом окошке толстая кассирша с башней крашенных волос на голове, как собака из будки, периодически облаивала покупателей.
Бочком, бочком Изабелла пробралась к прилавку и обратилась к продавцу:
- Добрый день, месье! Как вы себя чувствуете?
Покупатели поняли, что это цирк, причём, бесплатный, и, как в стоп-кадре, все замерли и затихли. Даже потный мясник не донёс до весов очередную порцию "мясных изделий". А бывшая парижанка продолжала:
- Как вы спите, месье?... Если вас мучает бессонница, попробуйте перед сном принять две столовых ложки вина..... А как ваши дети, месье? Вы их не наказываете?..
Нельзя наказывать детей - можно потерять духoвную связь с ними. Вы со мной согласны, месье?
- Да, - наконец выдавил из себя оторопевший мясник и в подтверждение кивнул.
- Я и не сомневалась. Вы похожи на моего учителя словесности: у вас на лице проступает интеллект.
Не очень понимая, что именно проступает у него на лице, мясник на всякий случай смахнул с лица пот.
- Месье, - перешла к делу Изабелла Георгиевна, - мне нужно полтора фунта бон-филе. Надеюсь, у вас есть.
- Да, - кивнул мясник и нырнул в кладовку. Его долго не было, очевидно, он ловил телёнка, поймал его, зарезал и приготовил бон-филе. Вернулся уже со взвешенной и завёрнутой в бумагу порцией мяса.
- Спасибо, - поблагодарила Изабелла. И добавила: - Я буду приходить к вам по вторникам и пятницам, в четыре часа дня. Вас это устраивает?
- Да, - в третий раз кивнул мясник.
Расплачиваясь в кассе, Изабелла Геогиевна порадовала толстую кассиршу, указав на её обесцвеченные перекисью волосы, закрученные на голове в тяжелую башню:
- У вас очень модный цвет волос, мадам, в Париже все женщины тоже красятся в блондинок. Но вам лучше распустить волосы, чтобы кудри лежали на плечах: распущенные волосы, мадам, украсят ваше приветливое лицо.
Польщённая кассирша всунула два указательных пальца себе за обе щеки и стала с силой растягивать их, пытаясь улыбнуться.
Когда, вернувшись домой, Изабелла развернула пакет, Фаина Георгиевна ахнула: такого свежего мяса она давно не видела, очевидно, мясник отрезал его из своих личных запасов.
- Бон-филе надо уметь выбирать! - гордо заявила Изабелла.
С тех пор каждый вторник и каждую пятницу она посещала "Мясные изделия". В эти дни, ровно в четыре часа, мясник отпускал кассиршу, закрывал магазин, вешал на дверь табличку "Переучёт", ставил рядом с прилавком большое старинное кресло, купленное в антикварном магазине, усаживал в него свою дорогую гостью, и она часами рассказывала ему о парижской жизни, о Лувре, об Эйфелевой башне, о Елисейских полях...
А он, подперев голову ладонью, всё слушал её, слушал, слушал... И на лице его вдруг появлялась неожиданная, наивная, детская улыбка...»
Яков Сегель
Окружающий нас Мир не меняется насилием и сквернословием, он меняется добрым словом и уважительным отношением к человеку.

Я за последние 20 лет очень много собеседовал программистов. И очень часто мне эйчары приносили резюме кандидатов с восторженными пометками "ну он же олимпиадник".

Я несколько раз брал на работу таких сотрудников, но чо то в последнее время мой энтузиазм в отношении них упал ниже плинтуса.

Олимпиадник - это спринтер. Он заточен под конкретную задачу, должен решить ее любой ценой за короткое время. Качество кода, совместимость, надежность никого не волнуют. Код, который я вижу от них - ужасен по этим критериям.

Если вам на работу нужен грузчик, который 8 часов должен таскать 20 кг - глупо брать на работу штангиста, пусть даже и победителя олимпиады. Его мышцы про другое, и он сам про другое.

То же самое и тут. Для меня сейчас олимпиадник - это скорее сильный минус, потому что его надо будет переучивать писать понятный, удобный и расширяемый код много лет подряд.