Всем привет! В комментариях и письмах на почту вы просили подробнее остановиться на Байконурской командировке….исполняю.

На Байк, как называл этот город мой хороший друг, там работающий, я полетел в марте 2011. В Москве было холодно, но там, по его словам, днем уже тепло – поэтому, оделся я модно – взял с собой хороший костюм, только что купленное на февральской распродаже стильное серое пальто от Босс, взял с собой портфель с ноутбуком. И вроде уже в Тыве и Монголии был, должен был уже задом чуять грядущие косяки и не высвечивать, но в 30 лет у холостого парня мысли – в свободное от работы время лишь с дамой симпатичной познакомиться. Самолет долетел незаметно, погода была ясная и солнечная, а основательная бетонная полоса аэродрома проектировалась для военных транспортников – поэтому приземлились великолепно. Первое отличие Байка – при приземлении никто не стал вскакивать со своих мест. Сосед по креслу мне сказал – сидим, ждем погранцов. Через 10-15 минут в самолет зашли трое мужчин в форме, привычно пошедшие вдоль рядов – предъявляем командировочные удостоверения, документы. Вот такая местная фишка – город закрытый на то время, и выйти из самолета ты мог только по предъявлению командировочного удостоверения в город Байконур, либо документы, что ты там работаешь/живешь. Аэропорт был похож на какой-то полузаброшенный вокзал для пригородных поездов, и все вышедшие из самолета сразу же прошли к машинам на парковке – за всеми пассажирами кто-то приехал – аэропорт находится на территории Казахстана, за пределами РФ, соответственно, никаких автобусов либо такси до Байконура там не могло быть физически. За мной приехал непосредственно руководитель местного следственного отдела на служебном Фокусе.

-Антон, здорово! Ну вот и лично познакомились.

Да, с Мишей мы до этого несколько месяцев созванивались из Москвы, определяли следственные действия и были шапочно уже неплохо знакомы. Через степепустыню от аэропорта доехали через КПП до границы Байконура, поехали по городу. Ну, какое первое впечатление – постапокалипсис, город был практически безлюден. При въезде – ржавые гаражи, бараки, типовые хрущевки четырехэтажные, причем, на окраине еще и с выбитыми стеклами, заколоченными дверями подьездов. Миша объяснил, что русские из города постоянно уезжают в Россию, жилье их, соответственно, никому не нужно – вообще всё жилье на Байке ведомственное, выдается легко каждому, кто приезжает работать, но продать его нельзя. Уехал – ключи сдал. Даже бизнес есть у местных – поменять четырехкомнатную квартиру на двушку с неофициальной доплатой казахам, которые активно стали заселять Байк, таким образом, как бы, продав квартиру. Но все равно жилья свободного гораздо больше, чем желающих его заселить. Миша привез меня на центральную площадь города в гостиницу, естественно, Центральная. Четырехэтажное желтое здание, похожее на дешевый советский пансионат на окраине Адлера.

Антох, ну, сорян – в Космонавт сейчас не заселиться, там экспедиция к старту уже вторую неделю готовится, гостиница на месяц закрыта, а в Звездный нереально попасть, там для шишек из Роскосмоса исключительно.

Ну, да мне после всех моих командировок лишь бы кровать без клопов, остальное совершенно пофигу. Заселяемся. Выбор гостиницы был замечательным – до следственного отдела 5 минут пешком. Но в первый день поработать мне не дали. Казахское гостеприимство. И это столь же прекрасно, сколь кошмарно наутро. Миша повез меня из гостиницы куда-то на окраину Байконура (слово окраина – мое личное впечатление, после двух центральных недлинных улиц и площади любой выезд за их пределы означал автоматически границу города).

- Антон, специально для дорогого столичного гостя – Юрта!

Причем это было сказано так с придыханием, с затаенной гордостью и отчетливым выделением, что юрта – это что-то исключительно с большой буквы, что даже я проникся. Прямо на какой-то площадке стояла реально большая юрта, к которой мы и подошли, припарковая рядом машину. Рядом было уже стационарное здание какой-то кафешки. У входа нас встречал, видимо, хозяин, одетый в красивый халат. Хозяин пожал мне руку, снял с меня пальто и завел внутрь – где был накрыт огромный низкий столик, весь заставленный какими-то тарелочками, лепешками, фруктами. Миша торжественно также сказал – дастархан для гостя.

Что могу сказать – обалденно вкусно и очень-очень сытно. Очень. Во главе стола – блюдо с бешбармаком (вареная конина с картошкой, морковью, луком и жаймой – пластями теста, похожими на пластинки лазаньи), овощи, фрукты, сладости, сыр. Пили вначале айран, потом чай с молоком. К счастью, никакого алкоголя не было, но вот отказаться от еды и ее добавок было нереально – обидеть я никого не хотел. При прощании хозяин вручил мне пакет со сладостями и бутылку домашнего айрана – чудно, толстей, Антон, на пару кило. Следующие три дня до пятницы были посвящены активной работе, я допросил персонал больницы, провел там обыск – нарушений было реально море. Вообще, устройство родильного отделения – это очень сложный процесс. Казалось бы, что там сложного - приемное отделение, родильное отделение, детское отделение – и на выход с малышом. А ведь там еще имеются обсервационное родильное отделение, послеродовое,  отделения патологии, анестезиологии, реанимации – и в каждом из них четко прописанные ГОСТы, нарушение которых может привести к последствиям, как наше уголовное дело – сепсис и смерти малышей. К примеру, влажная уборка должна проходить не менее 2 раз в сутки, с использованием дезинфицирующих средств. Все средства – четко определенной концентрации и состава. Уборочный инвентарь (включая даже ведра, швабры и тряпки) должен иметь свою маркировку и храниться в отдельном помещении. Ествественно, половина ГОСТов в том родильном отделении просто игнорировались. За три года – больше двух десятков малышек, умерших после родов от сепсиса. И нужно разыскать каждую маму, признать ее потерпевшей, допросить, признать гражданским истцом. Миша к тому времени нашел и допросил больше половины потерпевших, теперь мы с ним работали на пару. Сложности возникли лишь с одной.

-Антох, тут такое дело, нашел я Жумабаеву – переехала она в Кызыл-орду.

-А в чем проблема?

-Так это, на минутку, уже территория Казахстана. Служебный автомобиль я туда не погоню – проблемы могут быть. Есть вариант – у меня опер знакомый из Байка родом из Кызыл-орды, он на личном автомобиле с казахскими номерами, его машину без проблем пропустят на КПП, проверять не будут. Он на пятницу отгул возьмет, мы с тобой можем на заднее сиденье сесть к нему, и он нас довезет до Кызыл-орды с утра пораньше, а оттуда мы уже сами на поезде до Байка вдвоем.

- Ну, без проблем.

Старый паджерик был изнутри чистеньким и праворульным. На Байконуре в то время, как мне объяснил Миша, можно было за копейки купить чистокровную японский или китайский джип – и укатывать его на территории Казахстана или Байка, по возвращению в Россию также за копейки скинув новому покупателю. Главное – они были надежные и в них очень хорошо работал кондиционер.

Ехали мы около 4 часов по степипустыне, дорога была ужасная, узкая, с дырами, сильно занесенная песком – не разгонишься.

- Март, песчаные бури начались – пояснил Миша. Также он рассказал, что в багажнике машины обязательно должна быть канистра с бензином, лепешки и баклажка с водой – закон местной дороги, если поломалась машина у кого, обязательно остановиться и поделиться лепешками и водой. Летом температура за 40-50 градусов, ни одного деревца или укрытия. Дорога была откровенно скучная – лишь периодически скрашивалась стайками сайгаков, пробегавших вдали.

-К нам тут генерал прилетал московский пару лет назад на запуск. Устроили ему местные военные сафари – погрузили в транспортный вертолет и полетели на сайгаков охотиться. Генералу дали калаш, снизились – он рожка четыре выпустил – и все мимо, сайгаки прыгают и бегают быстро, к тому же петляют при опасности. А местные уже наученные такими «охотниками» кабинетными – в салон вертолета специально загрузили четыре покрышки от Камаза. Пролетели над стаей сайгаков – и скинули их кучно. Покрышки попадали и стали отскакивать хаотично – одному сайгаку спину сломало, другому ногу – вот и вся охота по русской смекалке.

- Пиздец -подумал я – других слов просто нет, так издеваться над красивыми животными. Ну ладно еще, выстрелом одним, без мучений, но вот так – ломать хребет покрышкой.

Ладно, под разговор и любование совершенно однотипной дорогой мы подьехали в Кызыл-орду – тоже все дома четырехэтажные либо частные домики с садами, но уже ощущение цивилизации. Миша по местной симке созвонился с потерпевшей, водитель высадил нас у ее дома и поехал к родным. Мы в течение часа оформили все бумаги – пора на Байк. Миша заранее узнал, что поезд будет в 13.30 – успеваем. Мы дошли до вокзала. Внутри у касс ни одного человека в очереди. Странно – подумал я. Мы подошли, протянули паспорта и купили билеты до Тюра-Там – станция в Казахской части Байконура, забрали билеты и вышли на перрон – бетонную полосу. Тот был буквально забит местными жителями с их огромными баулами. Мы примерно прикинули, где должен остановиться второй вагон и подошли к этой части перрона, стояли – курили, ждали поезд. Через 20 минут я увидел клубы черного дыма, и к перрону слева подьехал реальный старый дизельный тепловоз. На перроне началось (хочется сказать «пиздец») какое-то сумасшествие. Местные стали просто валить внутрь только что подъехавших вагонов, забыв про проводников, очереди и так далее. Мне «повезло», и при остановке вагона я оказался прямо напротив двери, в которую меня и «внесли» буквально третьим. Тут я сделал глупость – достал билет и начал искать 27 место, а мимо меня бежала толпа казахов с сумками, впечатывая меня во все выступающие места плацкарта. Кстати, в поезде том все вагоны исключительно старый плацкарт. Где был Миша в тот момент – я уже не понимал, мужчины, женщины, старики, галдящие дети просто не давали прийти в себя. Подойдя к своему месту я увидел на нижней полке уже целое семейство местных, раскладывающих сумки – попытался показать билет, ноль реакции, какие-то крики на казахском. Видя, как активно заполняется вагон, причем количество пассажиров явно превышает сидячие возможности вагона, я быстро опустил задницу на нижнюю боковушку и прижался к стенке – рядом со мной сели какие-то старички. Миши по-прежнему не было видно, а люди все пребывали и пребывали. На верхнюю боковушку надо мной, опущенную, сели два здоровенных мужика с ребенком. Они разулись и залезли наверх. Разулись и сели, свесив ноги. Разулись!!! Блять, безумно вонючие грязные носки мотались прямо перед моим носом. Старички сбоку от меня, видимо, не видели в этом ничего странного, и начали уже жрать какую-то еду из своих сумок. Ноги, блять, вонючие – перед моим носом! Я подумал, что реально схожу с ума. Поезд уже потихоньку стал отъезжать от перрона, а Миши всё так же не было видно – какой-то сюр. В вагоне все набились как селедки – некоторые сидели на своих баулах прямо на полу, на каждой полке было по 3-4 человека, даже на третьи багажные полки умудрялись положить детей. В вагоне началась какая-то суета – по нему, пробираясь между баулов и сидящих на них пассажиров, шествовал -  иначе это важное и сакральное действие не назвать – огромный казах в форме проводника с большущей стопкой купюр в руке. Каждый пассажир давал ему бумажную купюру каким-то номиналом. Когда проводник подошел ко мне – я предъявил ему билет. Ощущение было, что билет на поезд тот видит впервые в жизни – в его глазах плескалось какое-то детское недоумение, момент узнавания чего-то хорошо забытого, но раньше знакомого. Он внимательно осмотрел билет со всех сторон и как-то даже уважительно отдал мне.

- Извините, а вы моего друга не встречали здесь? Он тоже с билетом, у меня 27, а у него 25 место.

В ответ – казахская речь. Ни черта не понял. Ладно, буду надеяться, что Миша где-то рядом. Проводник ушел в первый вагон. Я достал сотовый. Как не хочется в роуминге на бабки попадать, но без Миши я тут реально пропаду.  Разблокировал авиарежим и позвонил Мише на Казахскую симку – гудки, он взял трубку.

-Миш, ты где вообще?!

- Не бзи, Вадимыч, я в четвертом вагоне – не смог к тебе пробиться.

- Миш, у тебя в вагоне такой же пиздец?

- Ну, походу, да. Я к тебе, видимо, прийти не смогу – тут принцип «жопу поднял-место потерял», а мне повезло на нижнюю полку сесть.

- Да я тоже на нижней боковушке присел.

- Ну, давай подождем – может посвободее станет, и я к тебе или ты ко мне. Телефон не отключай только.

Очень хотелось курить, но приходилось сидеть – в проходе приютившиеся на баулах казахи четко давали мне понять, что стоит мне лишь приподняться с места, и мне придется 6 часов ехать стоя.

Ехать было очень «весело» - я сидел в своем шикарном костюмчике, галстуке и шерстяном пальто, прижав крепко портфель с ноутбуком, и обливался потом – в 14 часов в пустыне, через которую шел поезд, было очень жарко. Солнце светило прямо мне в спину, в древнем вагоне, естественно, никакого кондиционирования не было, а в приоткрытые форточки вместо прохладного ветра надувало воняющую дизелем черноту – черный пот я стирал с лица, костюм был уже насквозь мокрый. Пришипился я как мышка к стеночке и не отсвечивал – продемонстрированный получасом ранее четвертый айфон очень заинтересовал местных. Я вообще очень заинтересовал местных – половина вагона, видевшая меня, смотрела на меня как на обезьянку в зоопарке, буквально чуть ли пальцем не показывая. При этом громко разговаривая по-казахски, периодически смеясь. В голове сразу же какая-то хрень мелькала. Типа сурдоперевода чернушного – «а давайте этого русского по башке стукнем, вещички его на всех поделим, и из тамбура в пустыню на ходу скинем». Некофморт у меня был сто из ста. Через какое-то время жор и чаепитие продолжилось – народ массово ходил со своими кружками к титану, наполнял кружки кипятком и высыпал в них пакетики с порошком – местным чаем уже смешанным с молоком. Доставались лепешки, курица. В общем, исключая казахский колорит, практически наш плацкарт. Однако колорит о себе не давал забыть – через какое-то время, видимо, началось время молитвы – часть мужчин в поезде расстелили в проходе коврики, встали на колени, начали молиться. Сюр окончательный и бесповоротный. Жара, промокший насквозь костюм, черный от пота и сажи пот, отвратительные грязные носки у меня перед носом, жрущие курицу с лепешкой старички сбоку, молящиеся мужики в проходе, бегающие и галдящие дети, вообще галдящий на полную громкость по-казахски вагон. Лишь бы без приключений доехать. Сижу, прикинулся ветошью, не отсвечиваю. Когда до Тюра-Тама оставалось часа два, я не выдержал, позвонил Мише:

– Миш, я так больше не могу, пойду в тамбур курить, два часа я уж как-нибудь стоя дотерплю.

- Ну, давай, я тогда к тебе подойду.

Миша пришел через пару минут. Выглядел он значительно лучше – ну а хрен ли, он почти местный, а не я – модник, одет был в рубашку с коротким рукавом и джинсы легкие, ветровку свою в руках держал.

- Вот ты продуманный, всё – пошли курить, я сейчас от недостатка никотина просто кончусь.

По дороге в тамбур мы прошли через открытую дверь туалета. На закрытой крышке унитаза сидел казах, на полу перед ним – два баула. Млять, даже не хочу думать, как здесь местные в туалет ходят – он ли выходит на минутку, или просто привстает и рядом ожидает, чтобы его трон не заняли. В тамбуре было накурено, стояло трое казахов – похер, никотиновый туман после чудесных серых носков моего верхнего попутчика показался глотком альпийского горного воздуха. Два часа в прокуренном тамбуре пролетело за беседой довольно быстро, и вот уже в темноте мы прибыли к вокзалу Тюра-Тама. Миша сказал, что уже вызвал водителя на служебной машине. Мы быстро через КПП проехали в часть Байконура, меня высадили у гостиницы.

- Антох, ты давай в душ и отсыпайся, завтра утром к тебе заеду – поедем ко мне домой. Надо все вещи твои простирнуть и погладить, заодно и позавтракаем. Да, вещи были реально убиты – пальто даже промокло от пота, ворот и плечи его были заляпаны сажей. Ремарка – пальто было выкинуто  там же в Байке – единственная химчистка в городе его просто отказалось брать по причине бессмысленности восстановления имеющимися у них средствами, а в Москву это воняющее потом «нечто» я везти не решил – с самолета снимут как террориста с химатакой.

На следующее субботнее утро мы приехали домой к Мише- хорошо, что я взял с собой на две недели кроме костюма джинсы и рубашку -  мои вещи, кроме пальто, отдали по дороге в химчистку. Мы весь день гуляли с его семьей по городу. Мне показали аллею космонавтов, где каждый из них высадил по дереву, достопримечательность Байка – пиццерию, где реально не было свободных мест. Потом на машине мы доехали до космодрома. Миша договорился с местным главой ФСБ о посещении музея космонавтики, и еще с персональным гидом в лице директрисы музея. Не знаю, кем меня он ей представил, но экскурсия была просто замечательная, а на прощание мне дали расписаться в книге почетных гостей, где расписываются реальные звезды - я увидел пожелание от Владимира Этуша, Валерия Гергиева… кучу всяких политиков и певцов ртом упоминать не буду. После музея космонавтики мы заехали в домик Гагарина, были возле стартовой площадки, посмотрели ангар, где стоит просто фантастический широкий как звездолет поезд, который привозит ракету-носитель к стартовой площадке. В общем, это был изумительный день, особенно на контрасте с вчерашним поездом. По приезду в Байк, Миша меня обрадовал – вечером культурная программа, я за тобой заеду.

Культурная программа. Миша приехал за мной около 22 часов и повез в район центрального рынка, где находилось какое-то двухэтажное заведение.

- Антох, это наш лучший клуб ночной!

Ну, лучший, это похоже единственный – с юмором подумал я. Однако место было действительно прикольное. Огромный зал на втором этаже, похожий на советскую столовую – много столиков квадратных старых, все забиты девушками и женщинами разного возраста, орет музыка, темнота, пробиваемая лучами стробоскопа. Офигеть, я в 90-х. Причем это впечатление усиливалось постоянно – диджей ставил медляки каждые 4 быстрых танца, очень любил «Руки вверх» и «Ласковый май». Миша сервировал наш стол шашлыком и двумя бутылками местного коньяка «Казахстан» (кстати, изумительный коньяк – если вдруг будете в Казахстане, обязательно привезите с собой в подарок, никакие армянские подделки рядом не валялись). По старому стрессу мы втроем (его водитель сел гулять с нами, сказав, что отсюда нас его друг заберет на машине) быстро выпили первую бутылку коньяка. Уже расслабленный мясом и алкоголем, стал замечать что-то подозрительное – окружающие девушки очень внимательно, даже где-то призывно, смотрели на наш столик. И вообще в зале практически не было мужчин.

- Антох, да расслабься. Главное, в медляках никому не отказывай, девчонки по танцам соскучились без мужей. Даже нас с Серегой будут приглашать, хотя все знают, что мы женаты. Но если без жены пришел – должен медленные танцы танцевать, местная особенность такая.

В общем, после того, как русские военные уехали в Россию на новые места службы, их оставшиеся на Байке жены реально без мужиков с ума сходили. Единственная отдушина, как Миша сказал, вот такая дискотека 90-х с медляками, и надеждой, что будет достаточно внутри мужчин, чтобы потанцевать с максимальным количеством девушек.

Вечер прошел реально занятно – так активно я даже в пионерском лагере не танцевал. Очень приятные воспоминания. А на следующий день у нас было продолжение культурной программы – в Байконур приехал…барабанная дробь…театр. Казахский театр привез постановку «Ханума», и весь город вечером воскресенья заполонил местный ДК.

- Антон, ну а что ты хочешь – у нас ни кино, ни театра, ни торговых центров, ничего нет вообще. Из развлечений только с женой и детьми по набережной прогуляться или аллее космонавтов. А тут раз в месяц реальное событие – и глава администрации, и все «шишки» города – все на постановки ходят, даже не смотря, что за спектакль привозят. Спектакль действительно был неплох, и благодаря таким приятным выходным, следующую неделю работал я активно и собрал достаточное количество нужного материала – пора и в Москву!

Еще раз говорю спасибо всем за помощь в сборе на книгу – ваша поддержка заставляет писать и выкладывать новые главы  чаще, а вечерами активно час заниматься редактурой книги!

Привет читателям моих «Записок», благодаря вашей поддержке и некоторому освободившемуся у меня от постоянных занятий времени работа над книгой продвигается успешно, редактирую имеющийся материал, разбавляя его новым специально для книги написанным. Спасибо всем за помощь в сборе на книгу! Мое ответное вам всем спасибо – новая глава.

Вернувшись в столицу, я удивился насколько быстро мне из бухгалтерии перечислили командировочные. Проставился перед шефом и коллективом монгольскими деликатесами – вяленая баранина под местную водку архи зашла архинежно и архиприятно. Кстати, всем этот напиток рекомендую – пьется гораздо мягче обычной водки, накрывает как июльская гроза внезапно и так же быстро отпускает через пару часов! Пока я 10 дней работал в Монголии, из группы откомандировали перезрелого лучника дядю Вову и ловеласа Сашу, и мы ждали, кого же бог рандома нам подкинет на этот раз. Как всегда, мы получили убойные кадры.

Константин обладал благородным именем, внешностью модели, ростом 190 см, ярко синими глазами, чувством юмора, ооооочень серьезным дядей, который работал в Верховном суде. Приплыли – еще один бабник/бездельник на Техническом. Выводы были крайне ошибочные – где работал, Костя не блудил, имея в телефонной книжке контактов дам со всех уголков столицы, на работе оставаясь неприступным для всех девочек-помощниц следователя и секретарш. Также серьезно впахивал от 09.00 до 18.00. Зато столичная ночь была исключительно его. Все клубы и бары Москвы знали его наизусть. Ночевать в гостиничном номере – пффф, Костю подселили в гостиницу Измайлово ко мне, но за год совместного проживания я видел его буквально три-четыре раза, московские подруги были счастливы его приютить, накормить и далее по списку. Проблема у него была одна – запои. Причем такие, что искать Константина надо было не только по Москве, но и гораздо дальше за ее пределами. Так, в один из осенних вечеров после работы мы с группой что-то праздновали в Восточной ночи – кафешке рядом с Техническим. Нам разрешали приносить спиртное с собой, поскольку мяса и всего остального на компанию мы заказывали на очень хорошую сумму. Обычно на 5-6 человек мы брали ящик Кристалла, благо завод был рядом с работой, и за вечер его приговаривали. В тот раз мы хорошо покушали, и пешком дошли до метро Бауманская. Да, Костя накушался знатно, но разговаривал внятно и на ногах держался твердо, может, лишь был немного бледный из-за количества выпитого. Моей ошибкой было при прощании над Костей подшутить – Константин, тебе бы загореть слегка не помешало, как вампир стоишь, красивый и белый. Наутро Кости на работе не оказалось, телефон был недоступен. Запой, подумали мы всей группой, включая шефа. В районе 11 утра мой сотовый зазвонил – Костя.

- Антон, слушай, я тут в Воронеже, можешь мне на такую-то карту денег прислать.

- А что ты там делаешь? Вчера же в 10 вечера ты в метро со мной спускался и к очередной мадам своей покатил.

- Слушай, башка раскалывается, давай по приезду. Через 2 часа поезд на Москву, а у меня кошелек где-то подрезали со всеми картами. Я тут с проводницей познакомился (ну кто бы сомневался!), ты ей на карту вышли две тысячи, а она мне наличкой отдаст.

На следующий день блудный Костя рассказал нам, что позавчера вечером уже ехал в метро к какой-то даме на ночевку, но мои слова насчет загара не давали ему успокоиться. Косте вдруг срочно захотелось быть загорелым. Солярий был отброшен – Костя не пидор. Только натура, только хардкор. Дальше, по его словам, он ничего не помнит, но в себя он пришел в плацкарте поезда Москва-Адлер в 9 утра от дикого сушняка. Как он в поезде оказался – загадка. Паспорт и разряженный телефон на месте, кошелька нет. Пошел к проводнице отпиваться кипятком из бойлера и восстанавливать причинно-следственные связи. По ее словам, пьяный Костя подошел, шатаясь сильно, перед отправлением поезда, вручил ей билет до Адлера и настойчиво приглашал ее на пляж. Ноябрьский. После чего завалился прямо на незастеленный матрас на свое место прямо в одежде и захрапел. Романтика. Мы над Костей поржали, и после этого уже старались его на посиделки с алкоголем с собой не брать. Правда, это не помешало ему чуть позднее прийти на работу  с похмелья, всю ночь танцевавшего в клубе, с бумажным браслетиком «Рай» на руке и устроившего к обеду новое шоу – ой, что-то у меня нога сильно болит. Костя, ну сходи в медпункт. Вернулся. Ой, оказывается я ступню сломал, это я в клубе, наверное, когда со стойки спрыгнул, приземлился неудачно, то-то идти было до работы больно. Чувак 10 часов ходил со сломанной ногой – ну а что, алкоголь творит чудеса. Самое обидное, что от Кости избавиться было нереально, дядя из суда был крут и велик, поэтому приходилось смириться и надеяться, что похмельный Костя не встретится в здании с АлександрИванычем.

Серёга. Был родом с южной Волги, от него я узнал, что капюшон – это башлык, кондюк – кондиционер, заластать жулика – это его задержать, а чай надо наливать всклянь – то есть, до верха кружки. Серёга был маленький и щуплый, при этом с бешеной скоростью катался по Москве на пригнанной из дома полуубитой девятке и на полной громкости слушал просто чумовую музыку. Эта музыка, кстати, на весь кабинет орала из колонок его компьютера. Так я познакомился с творчеством Боней Нем, Ацкая сотона, Карданный вал. После Сашиного Розенбаума это был глоток свежего воздуха, конечно, но спустя неделю этот ор из колонок напоминал уже дикий сквозняк. Но надо отдать должное, Серега не просто умел, но и любил работать, и стал в нашей группе рабочей лошадкой номер 1 на ближайшие годы. И вообще – суперский и очень добрый парень, мы с ним очень подружились, и общаемся до сих пор.

На Техническом сгущались ведомственные тучи – главный шеф стал закручивать гайки, причем крайне резко. Так, форма одежды превратилась исключительно в строгий костюм, а чаще всего – ведомственную форму. Шефу сделали отдельный лифт, по зданию он уже больше не ходил, столовую вместе с коллективом также не посещал, появилась у него фэсэошная охрана, сопровождавшая повсюду, а самой основной реакцией на любой косяк прикомандированного следователя стала его отправка на родину с последующей ругательной бумагой руководителю СУ региона.

Но у нас, к счастью, в группе было все спокойно – правда, опять новое дело дали. Дело было возбуждено на Байконуре в отношении заведующей родильным отделением местной городской больницы по факту халатности. Казалось бы, данное дело можно было спокойно расследовать у себя на малой земле, но были нюансы. Так, халатность заключалась в том, что за несколько лет смертность детей в родильном отделении превысила несколько десятков – причина у всех одна: сепсис. А нюанс был следующий – муж медички был прокурором Байконура, следовательно, дело там расследовать было физически нельзя – его просто не дали бы возбудить, поэтому проверку забрали в Главк, у нас возбудили дело, расследовали, а фактически половина следственных действий проводилась местным следственным отделом – нам лишь надо было кататься в командировки проводить основные следственные действия. Ах, Байконур – город мечты, казалось бы для следака. Объясняю на пальцах: местный следственный отдел на правах управления, то есть подчинен непосредственно АИБастрыкину, двойной оклад за сложность и напряженность, выслуга лет также двойная – 9 лет проработал там и на пенсию можно (9х2=18, плюс 2,5 года засчитывают юрфака), досрочные звания и медали/премии сыпались как из ведра на сотрудников. Казалось бы – с чего такой кайф сотрудникам, и отчего на Байконур очереди не выстраиваются – ответ простой: космодром. Еще до Рогозина с его батутами наша космическая отрасль только разваливалась, но худо-бедно выдавала результат, пуски с космодрома были регулярными, а вот отработанное топливо падало на жителей Байконура. Так, к примеру (реальный случай), у водителя руководителя местного следственного отдела, которого тот привез с собой из центральной России, родился сын. Слепой. Для Байконура это норма – детей рожать на свой риск, здоровье ушатанное для постоянных жителей. К тому же, климат реально не сказка – полгода дикая жара, весной начинаются песчаные бури, практически отсутствует растительность какая-то, ну и, разумеется, казахи. Дело в том, что Байконур как таковой, поделен на две части. Есть Байконур – город, принадлежащий Российской Федерации, а на северной своей окраине он плавно перетекает в Тюра-Там – уже Казахскую свою часть, разумеется, с местными законами и обычаями. Причем на границе обычный шлагбаум просто. То есть, любой казах в Байконуре может набедокурить – морду тебе набить, украсть чего-то, а потом тупо дойти/добежать/на рындване своем доехать километр, и вуаля – он уже находится в другом государстве. Чтобы этого жулика достать – нужно писать отдельное международно-правовое поручение через Главк его согласовывать и отправлять в Астану, оттуда оно спустится уже в Тюра-Там, а там уже будут (или не будут – по настроению) этого жулика искать и передавать РФ. Зная такую особенность, местные казахи ведут себя довольно нагло и дерзко – а что, можно устроить любой кипиш и быстро «за границу» свалить. Причем, русских мужиков в те годы на Байконуре почти не было – воинскую часть, что там стояла, буквально год-два как расформировали и военных отправили в Россию, а вот их жены и дети массово почти все остались на Байконуре. Поясняю -  те, кто проработал на Байконуре не менее 10 лет, получают жилищные сертификаты на приобретение квартир в России. Причем, в любом городе, кроме Москвы и Санкт-Петербурге. И, разумеется, все военные наши, служившие на Байконуре, обзаводились женами, которые массово все на 100% работали в бюджетной сфере – садиках, школах, больнице, администрации, при космодроме хоть уборщицей – главное, чтобы постоянно текущий рабочий стаж был. В результате, и муж в выслуге лет растет, и жена дополнительный жилищный сертификат зарабатывает. Но вот мужа отправляют в Россию, а до желанного сертификата год-три-пять осталось. Неужто бросать всё и за мужем ехать? Наши женщины мудры и прагматичны – мужья военные, сами о себе позаботятся, а вот квартира сама себя не родит, и массово все остались на Байконуре, который буквально стал городом русских женщин и детей. А меня ждала командировка и именно в такой занятный город.

В июне 1985 года, к 30-летию основания Байконура, на космодроме Байконур прошла большая полигоновская проверка. Для нас, обычных солдат, она началась примерно на месяц раньше, в виде тотальной чистки, покраски, мытья и катания всего, что попадало в поле зрения вышестоящего начальства. А попадало ой как много…

Перед самой проверкой наше отделение заступило на боевое дежурство по охране шахтной пусковой установки (ШПУ), в простонародье называемой площадкой. На смену караула поехал и наш ротный. Оглядев площадку и раздав ценные указания личному составу, он подозвал меня к себе и сказал:

- Товарищ помощник начальника дежурной смены, к приезду комиссии нужно сделать нормальную мусорную яму: перекрыть досками, сделать люк. Вы - ответственный за исполнение, срок исполнения – два дня.

- А доски где взять? – охренев от открывающихся перспектив, спросил я, позабыв даже вставить «Есть два дня!»

- Прояви армейскую смекалку, - ротный по-отечески улыбнулся в усы и укатил со сменой следующую площадку.

Я показываю потенциальному противнику, что со мной лучше не связываться

Тут нужно добавить, что Байконур находится в глухой степи, и найти здесь хоть какое-то дерево весьма проблематично. Разве что саксаулы, но из них досок не сделаешь. Я побродил по площадке, и отыскал старую матросскую шинель, которая живо напомнила мне анекдот про подводную лодку в степях Украины: степь есть, шинель есть, а то, что не это Украина, а Казахстан – так это, наверное, чтобы врагов запутать ложными сведениями!

А вот досок я нашёл всего парочку, чего явно не хватало для обустройства приличной выгребной ямы. Выполнение приказа грозило накрыться медным тазом и внеочередным нарядом, поэтому мой взор обратился в сторону караульного помещения.

Стоял у нас в бытовке старый и страшный синий шкаф. Хранилось в нём всякое барахло: ржавые вёдра, щербатые щётки, сдохшие платы и датчики от системы сигнализации и прочая ерунда, которую и использовать некуда и выкинуть нельзя, ибо всё это вещи подотчётные и разбазариванию не подлежащие. Недолго думая, я взялся за пассатижи и в скором времени разобрал этот шкаф на запчасти. Ну теперь-то досок мне точно хватит, понял я!

Через пару часов я забубухал такое перекрытие мусорной ямы, которое не стыдно было бы показать самому министру обороны СССР Дмитрию Фёдоровичу Устинову, а не то что какой-то там полигоновской проверке. Новенькая яма сверкала на ярком казахском солнце неуставным ярко-синим цветом и радовала глаз вычурными мебельными ручками. Из остатков шкафа я соорудил полку, которую повесил в бытовке и свалил на неё большую часть барахла, вытащенного из шкафа.

И вот настал день проверки. Ни до, ни после мне не довелось увидеть столько генералов одновременно. Среди них даже затесался один адмирал, что окончательно убедило меня в том, что подводная лодка в степях не миф, а истинная, хоть и глубоко засекреченная, правда. Весело переговариваясь, генералы прогулялись до ракетной шахты, после чего пошли рассаживаться по Волгам и Уазикам, даже не взглянув на мою выгребную яму. Зато на неё пришёл посмотреть наш ротный. Осмотрев её, он подошёл ко мне, распушив усы, как рассерженный кот.

- Откуда доски, товарищ солдат? – спросил он.

- Армейская смекалка! – Я постарался улыбнуться как можно шире, поедая при этом начальство взглядом.

- Чтоб завтра шкаф стоял на своём месте! Целый! – недоеденный взглядом ротный развернулся и пошёл догонять генеральскую комиссию.

… Шкаф я собрал обратно. Правда, теперь он стал выглядеть ещё страшнее чем раньше, да при этом ещё и норовил упасть на человека, пытающегося его открыть. Ротный всё-таки привёз доски, и я снова сделал новое перекрытие на мусорную яму, правда комиссия уже уехала и хвастаться этой ямой было уже не перед кем. А армейская смекалка мне и на гражданке не раз пригождалась )))

Наше доблестное отделение возле памятника тройному запуску ракет. Кстати, тот, кто ездил на Байконур посмотреть на запуск очередного «Протона» наверняка виделнашу площадку, поскольку располагалась она совсем недалеко от пусковой площадки "Протон".