Ну не знаю, когда я лежал в дурке, у нас там все адекватные были.

Лежала в больнице, в хирургии.

Со мной в палате девчонка, лет 20, лежала. Нелюдимая такая.

Но мне скучно с бабками, вот её и разговорила, гулять ходили, а она всё равно очень грустная.

Я всё-таки до неё докопалась. И она рассказала, как в хирургию попала...

Подсела она на эти ставки на спорт. Сначала выигрывала, прям попёрло. А потом всё , начала проигрывать. Сначала свою зарплату просаживала, потом кредиты, микрозаймы. Муж узнал, начались скандалы. Обещала завязать, но не смогла. Муж начал угрожать, что ребёнка отберёт и из дома выгонит.

И у неё крышу снесло.

Поехала днём в дом родителей, пока они на работе.

Выпила коньяка для храбрости и засадила себе в живот большой кухонный нож.

Мать пришла с работы, вызвала скорую.

В итоге, на момент, когда мы познакомились, она в хирургии уже второй месяц лежала. Шрам от груди и ниже пупка. Она что-то серьёзное в животе проткнула. Пришлось всё разрезать хирургам.

Сказала, что когда заживёт, её в дурку отвезут.

Она прям сама хотела туда. Говорила, иначе никак.

Так страшно было этот её рассказ слушать...

Роскомнадзорнуться не так уж и просто.

В январе прошлого года добрался-таки до психиатра.

На фоне сложных.отношений как с родственниками, так и супругой, хроническая депрессия усилилась многократно. Добрый доктор поставил циклотимию, таблеточки, но сперва сказал, что по-хорошему, он бы хотел меня пару неделек в стационаре подержать, ну так, — там люди хорошие, персонал добрый, стресса нет, колюзе-режущих предметов тоже нет, таблеточки по расписанию.

Но нет, отказался.

Психотерапия и таблеточки помогли разойтись с супругой и оторвать контакты с семьёй на корню.

Ненадолго.

В конце лета пара лютых травмирующих ситуаций, и вот, у меня жменька триттико, ламотриджина и атаракса. Запиваем, ждём. 15 минут, полёт нормальный. Думаю, обидно, только захотел Роскомнадзорнуться, а тут такой облом.

И тут организм такой - ага! - и пошло. Началось с отказа ног. Ноги резко стали ватными. Дополз до кровати, пошёл основной приход. Ощущение, будто по всему телу по венам и капиллярам запустили потоки раскалённого железа, следующие часов 5 организм активно сопротивлялся всему этому безумию и дичайшей боли.

К концу прихода пришлось вызвать скорую, ибо непонятная ситуация. Приехали сначала обычный экипаж, они вызвали уже скорую психиатрическую. Добрые крепкие ребята помогли выволочь меня на улицу и отвезли в 1-ую градскую, где я отбрехался, сказав, что перенервничал. Подержали меня там (кстати, в отделении психиатрии классно. По ночам кто-нибудь орёт, а контингент как на подбор из учебников по клинической психиатрии).

Мысли о повторной попытке не отпускают. Но они стали как обычным фоном, уже даже привык к ним.

Если у вас психотравмирующие ситуации, отношения, контакты - рвите как можно скорее. Вы не у родителей, близких, детей одни.

Вы у себя единственные, закончитесь вы - это будет конец всего спектакля вашей пьесы.

Заботьтесь о себе, цените и любите себя. Вы у себя самые классные. ♥️🤗

Мне семнадцать. Живу с нелюбимым отчимом, мамой и пятью младшими братьями и сёстрами. (Всего пять, а не по отдельности))

Мы переехали из маминой квартиры в Подмосковье в дом отчима в новой Москве. Я не хотела переезжать, была возможность остаться, но меня соблазнили своей собственной комнатой. (Спойлер: еë до сих пор нет). И я повелась.

Из дружного маленького класса в пяти минутах ходьбы я получила новый класс в тридцать человек и часе дороги. Также оборвались связи с работой (работала летом, скорее всего осталась бы работать по выходным)

Я осталась одна. Завести хотябы приятельские отношения ни с кем не получилось. Требования со стороны школы увеличились. Дома мне был предложен выбор - жить с братьями (которым, на минуточку, 14 и 16) в одной большой комнате, или на кухне. Я выбрала кухню.

И потихоньку я стала закрываться. Мои комуникативные навыки были и так невелики, а тут я порой не произносила ни слова за день помимо уроков. Только разговаривала дома с мамой.

И потихоньку меня начали одолевать плохие мысли."жизнь бессмысленна", "без меня будет лучше", " Я не приношу пользы". Жизнь виделась мне воронкой, в которой я кручусь. А суицид - единственный способ из не выбраться.

Параллельно я начала само повреждаться. Началось всë с малого - в попытке сконцентрироваться ударила себя по предплечью железной линейкой. Уголком. И пошло по нарастающей. Я на точилке для ножей заточила уголок линейки и царапала им руки. Особенно мне нравилось смотреть на капельки крови, цепочками выступавшие на коже. Потом я пошла дольше и купила лезвия, для бритв. Заказала на маркетплейсе. Бритвы мне понравились. Стоило легонько провести, и выступала кровь. А мне нравилось не неё смотреть... Пробовать. Это превратилось в ритуал - почти каждый день я резалась перед сном на кровати. Поводы были разные - хотелось видеть кровь, хотелось боли, а иногда нападал стыд за прошлые поступки, и боль помогала от него избавиться. Каждый раз я резалась всë глубже - чтобы привыкнуть и суметь *Роскомнадзор* (да, я боюсь злого модератора) когда захочу.

Я понимала, что со мной что-то не то. Тесты на депрессию показывали высокие баллы и отсылали к доктору. Но я не верила, что у меня, депрессия - ведь бывали моменты (правда, редко), когда я чувствовала себя счастливой.

Я попросила маму записать меня к психиатру. Она не восприняла меня всерьëз и отмахнулась. До этого она, кстати, замечала порезы на кисти руки, и попросила "чтобы этого не было".я просто стола резаться там, где это могли скрыть рукава.

Я искала информацию по передоза таблетками, отпускающимися без рецепта. Сальные снотворные, инпонирующие мне, не продавались. Тогда я попыталась *роскомнадзор*... Валерьянкой. (Да, сейчас мне смешно, но тогда я, реально думала, что могу умереть от одной баночки. Кстати, не пейте еë, она просто отвратительна на вкус.) мама заметила баночки, но ничего не поняла.

Потом однажды мне было плохо, и я заползла под стол, прижалась к стене и лежала. Тоа было маленько, холодно и темно - идеально. Мама впечатлилась и, наконец, записала меня к доктору.

Через две недели я рыдая рассказывала участковому психиатру, что хочу умереть. Она попросила показать руки. А накануне я нанесла себе особо глубокие порезы, так что выглядело это впечатляюще. Особенно впечатлилась мама, когда увидела их, и узнала, что я пыталась выпилиться.

Врачь вызвала психиатрическую скорую, и мы провели интереснейший вечер и половину ночи, экстренно ложась в Сухаревская. Мы провели в приёмном покое не меньше пяти часов.

Наконец меня оформили, и меня повели в другой корпус. Там я отдала всё вещи маме, в том числе серëжки. Внутри меня раздели, переписали всю одежду и отвели в палату, где мирно спали восемь моих сесть по несчастью.

Я хотела ещë про саму больницу написать, но, Во-первых, я уже писала, а во-вторых, я устала писать. Но если интересно, что было дальше, могу ещë раз написать.

Модераторов прошу нет удалять пост, если что-то не так я исправлю.

У моей лучшей подруги скоро свадьба. Ехала в маршрутке и начала представлять свою речь подружки невесты и слегка увлеклась, ну как слегка... Со стороны это выглядело так: сидит девушка в маршрутке, смотрит в глухое окно, без звука, но очень эмоционально, шевелит губами, а из глаз катятся слезы, и все это сопровождается глуповатой улыбкой. Очнулась я только, когда минут через 10 мужчина, сидящий напротив, спросил, все ли у меня хорошо. Косилась на меня вся маршрутка, и почему-то с опаской. Но самую соль этой ситуации я поняла позже: конечная этой маршрутки — психиатрическая больница.

Журналист спрашивает главврача психбольницы, какой тест является критерием для выписки пациента.

- Мы наливаем полную ванну воды, кладём рядом чайную ложечку и большую кружку и предлагаем освободить ванну от воды.

- Ну, любой нормальный человек, естественно, возьмёт кружку.

- Нет, нормальный человек вынет пробку.