Здравствуйте, меня зовут Миша, и я пишу фэнтези уже четыре года. *жидкие аплодисменты*

Помню все главные значимые вехи на этом поприще, которые меня вдохновляли, мотивировали и дарили силы заниматься творчеством. Комментарии первых читателей. Первая бумажная публикация. Первая аудио-книга. Решение уволиться со скучной бухгалтерской работы и попробовать жить с пера. Последнее, кстати, мотивировало особенно)) Ощущение вышло сродни тому, когда отталкиваешь свой хлипенький плот от пирса и берешь курс в безбрежное море. И чёрт знает, чего там ждет? Поплаваешь еще, али пойдешь на дно при первом же шторме.

Но в прошлом месяце случилась новая приятность, которая тоже чуточку подопнула моё ЧСВ. Литературный портал одарил меня серебряным значком за то, что я такой клёвый пацан 😁

— Ферму разбирають! — разнеслась весть по деревне.

Отец, едва взглянув на меня, коротко буркнул:

— Пошли.

Мы взяли большую тележку и потащили её за собой по пыльной улице, скрипя большими ржавыми колёсами от сеялки.

...Жаркий август 1997 года. Каникулы мои заканчивались, да и отчий дом уже начинал тяготить неволей. Отец как мог использовал дармовую рабочую силу в моём лице, пока она ещё не уехала в университет продолжать грызть гранит науки. Каждый вечер уставшим я едва заползал в дом, ел и заваливался спать, чтобы начать следующий день в огороде и хозяйстве. День сурка. А тут ещё хлеще.

Фермой местные называли совхоз, год назад обанкротившийся из-за случайности. Кто ж знал, что сгорит новенькое сенохранилище с итальянским оборудованием, на которое председатель с большим трудом взял кредит в банке под драконовские проценты. Тракторист трамбовал в ангаре сено, нещадно дымя неисправным дизелем. Искра из выхлопной трубы. Сухая трава вспыхнула, как спички. Водитель едва успел выскочить из кабины.

Огромные языки пламени с треском пожирали сено, оборудование, судьбы людей. Председатель стоял, украдкой смахивая слезу, и смотрел, как сгорает всё. И понимал — это конец...

Стадо кое-как продержали на подножном корму до первых холодов, пока была зелёная трава на лугах. Потом под нож. Два месяца зарплату платили мясом. Хочешь ешь, хочешь продавай. Хочешь собаку корми. Вся деревенская пушистая братия разожралась и растолстела донельзя. Потом ша — зубы на полку.

Отдавать кредит нечем. Стада нет. На молокозавод возить нечего. В январе приехали бритые ребята на трёх чёрных иномарках и угнали всю технику. Грузовики, трактора... Банк крышу подключил, чтобы вернуть долг. Забрали и старенькую праворульную «Тойоту» председателя.

Но ещё всё-таки была надежда всё возродить, всё поднять. Ещё ведь не всё было потеряно... Ведь ферма-то, ферма, ещё жива... Скотные дворы, машинно-тракторный двор, мастерские, дойки, ветпункт, столовая, котельная... Экое богатство... Эх, беда вот только, председатель заболел. Тяжко заболел. А у него ведь связи в городе, в администрации, в милиции... Всё бы сделал, всё исправил, кабы не злой рак... Скрутила председателя тяжёлая болезнь...

...Сначала появились какие-то шальные людишки, напоили сторожей водкой, разобрали что-то по мелочи, сунули денег. Потом пошло-поехало... Сторожа, видя легкую деньгу и море водки, заткнули совесть подальше и сами стали продавать, что плохо лежит. А там уж и до беспредела недалеко...

Всё это мне отец сообщил в свойственной ему скупой на слова и сдержанной манере, пока мы катили тележку до фермы. Батя тоже надеялся поживиться чем-нибудь для своего хозяйства.

Корпуса находились за деревней, ближе к полям и пастбищам. Нас встретили распахнутые ворота и мертвецки пьяный шатающийся краснорожий мужик в грязной майке и спортивных штанах, что-то искавший в зарослях крапивы, не чуя комаров и оводов, тучей вившихся над ним.

Отец сунул сторожу бутылку водки, взятую из дома, и тот приветственно кивнул головой, откупорил посудину, с жадностью сделал несколько глотков из горлышка. Не к душе пилась ему теплая водка, лилась по губам, не хотела идти в насквозь проспиртованное нутро, но мужик, гукая и качая головой из стороны в сторону, закрыл выпученные глаза, запихнул питьё внутрь, приставив руку ко рту, посидел в ступоре, глядя в землю, а потом махнул рукой. Проходите, мол, дорогие гости... Водка осталась внутри, не вылилась обратно.

Мы прошли на ферму, где кипела работа. Пьяненькие весёлые мужики разбирали крыши, аккуратно снимая шифер, стропила, отрывали доски. Потом подогнали большой трактор, цепляли тросом за простенки, рушили стены, брали шлакоблок, кирпич. Какие-то, по слухам, крутые парни из города, резали автогеном металл колонн и кидали в свой грузовик. Лом дорого стоит. Тут же кувалдами плющили алюминиевые фляги из-под молока. Всё это варварство протекало весело, задорно, с шутками, прибаутками и изрядной долей спиртного. Люди рушили и втаптывали в грязь свой хлеб, свою жизнь, своё будущее.

Отец тоже выпил на общак, закусил свежим пупырчатым огурцом, привольно и неторопясь покурил с местными, потом загнал меня на ещё уцелевшую крышу скотника и велел снимать шифер. Хоть и страшно было лезть на верхотуру, но делать нечего. Пришлось подчиниться родителю.

Несколько рейсов сделали мы на разоренную ферму, волоча нагруженную тележку. Взяли немало. Шифер, доски, несколько шпал, печной кирпич, колосники из разрушенной котельной.

Вся деревня гудела и гуляла несколько недель. Потом наступило тяжкое похмелье. Впрочем, его я не застал. Каникулы мои закончились, да и ноги несли прочь из этих забытых совестью и богом мест.

Через тьму времени довелось мне проезжать здесь по делам скорбно-поминальным. Разбитая дорога вела через бесформенные развалины среди зарослей высокой крапивы с полынью. Через бывшие пахотные поля, на которых вырос молодой лес. А вот и родная деревня. Родина. Эх...

Убогие покосившиеся домишки. Грязь. Нищета. Худая скособоченная собака грызла кого-то в пыльной траве у обочины. Наголо бритый мужик, волочащий гнилое бревно, вцепившись в него чёрными, изъеденными грибком ногтями...

Покосившиеся стены родительского дома с заваленной крышей. Берёзы в огороде посреди картофельной деляны. Могилы родителей на деревенском кладбище. Слеза, предательски покатившаяся по щеке. Вся жизнь как одна минута. То, что было, прошло... И назад дороги нет. Ни мне, ни ферме, никому...

и слава богу...

1. Двух мечей мастер

В первый раз я увидел Ничто в возрасте лет девяти. Тот вечер я запомнил отлично. Дом сотрясался от грохота и крика отчима. Он бил кулаком в стену и что-то выговаривал моей бедной матери.

Отчима я видел редко - он часто работал в ночные смены на скотобойне, а выходные прожигал в пабе с приятелями. Дал он мне хотя бы каплю отцовской нежности? Нет. Я его просто ненавидел.

Пару раз он порывался ворваться в мою комнату с криками: “я выпорю этого негодника!”, “Засранец получит у меня!...”, но матушка его каким-то чудом останавливала. И после очередного скандала отчим наконец-то завалился на диван и захрапел.

Услышав эти звуки свиньи, я рискнул вылезти из-под одеяла, в которое замытывался с головой, в надежде, что папаша меня не заметит. Тогда-то я и увидел в первый раз Ничто.

В самом темном углу комнаты, между платяным шкафом и стеной, я разглядел шевеление. Начала подумал, что показалось. Минут пять вглядывался в темноту, таращась как полоумный, скорее от страха. Шевеление повторялось - я отчетливо видел, как темнота вздымается и опадает, словно ком черноты дышит.

Внезапно пришло озарение и я даже позвал “кс-ксс”. Дело в том, что иногда ко мне захаживал соседский кот, но я вспомнил, что он умер на прошлой неделе.

Может быть соседи завели нового кота? После звука моего голоса копошение в углу резко прекратилось и в эту ночь ничего необычного больше не происходило.

- Мам, домовые существуют? - спросил я у матери на следующее утро, пока она жарила мне яичницу, отвернувшись к плите.

- Что? А? - спросила она рассеянным голосом, чуть повернувшись. Я сразу же углядел синяк у нее под глазом. Мои руки беспомощно сжались в кулаки, но что мог сделать ребенок.

- Мам, это сделал он?

Мать только всхлипнула и махнула рукой.

- Мам, почему ты не прогонишь его или мы не уедем? - мне тогда казалось это очень простым решением.

- Джеймс…, - мама уже не скрывала лицо. Лишь грустно улыбнулась и села рядом. - У нас нет абсолютно никаких сбережений. Если мы уедем, нам придётся побираться, жить в приюте и питаться черти как. А у тебя школа, да и Патрик редко дома.

Я лишь насупился. Разве стоило это всех лишений и несчастий, которые он приносил в нашу семью?

На следующую ночь Ничто появилось опять. Оно сидело в тёмном углу и в этот раз я смог разглядеть как будто многочисленные щупальца. Они плавно раскачивались и постоянно теряли свои очертания.

Это было похоже на листья, колышущиеся ночью за окном. Такой же звук издавало Ничто. Еле слышный шелест: ссс-сс-с. Где то с полчаса я не шевелился, а затем решился спросить.

“Кто ты?”- мой голос звучал еле слышно, но Ничто все равно испугалось и исчезло. На утро я совершенно не выспался. Каникулы закончились и мне нужно было собираться в школу, а я заснул лишь под утро в бесплодных часах ожидания необычного существа.

- Джеймс, твой завтрак на столе. Бутерброды в холодильнике, - прокричала мне матушка.

- Хорошо, мам, уже иду!

Входная дверь хлопнула - мама ушла на работу в прачечную, а я вышел из своей комнаты и побрел в сторону кухни. По дороге забрел в туалет и, умывшись холодной водой, немного воспрял. У меня оставалось пятнадцать минут на сборы. Перекусить успею.

Однако, позавтракать так и не удалось. У двери кухни я замер, увидев, что тарелка пуста. Влажный склизкий слой из остатков еды вел прямиком к вентиляции и терялся внутри. Сетка была на месте, значит, что-то просочилось внутрь.

Сглотнув слюну, я кинулся в свою комнату и наспех переоделся, постоянно поглядывая в углы, хотя сейчас было светло. Не став возвращаться на кухню за бутербродами, вышел из дома и помчался в школу, хотя радости у меня не было абсолютно никакой. В школе меня задирали местные хулиганы и особенно один из них - Уилкок из класса постарше.

Высокий и щекастый он выбрасывал мой портфель, плевал в тетради и всячески издевался. Но, даже вытерпев все издевки, возвращаться домой мне не хотелось. Поэтому после школы я побрел на заброшки - так назывался райончик с заброшенными гаражами. Почти все из них развалились, но оставалось несколько помещений с сохранившейся крышей. Там то и любили иногда собираться подростки. Убедившись, что сейчас пусто, я уселся возле потухшего очага и задумался.

Что за странное существо поселилось в моем доме? Что ему нужно? Тогда, кстати, я и решил назвать его Ничто. Мне было известно лишь одно - Ничто любил кашу. Может быть и другая еда придётся ему по вкусу?

Они подкрались почти незаметно. Уилкок и его банда, видимо, выслеживали меня от самой школы. Треск сухой ветки я услышал в последний момент. Вскочив, заметался, но путь преградил здоровенный детина.

- Куда торопишься, ублюдыш! - зашипел он сквозь зубы и оскалился.

Я стоял, потупив взгляд, и стараясь не смотреть тому в глаза. Одно я точно знал - говорить было бесполезно, лучше прикинуться ветошью.

- Отвечай, когда я к тебе обращаюсь! - Завопил Уилкок и толкнул меня в плечо, от чего я тут же упал. - Слышал, твой папаша бросил тебя, потому что ты достал его своей тупой физиономией!

Уилкок заржал и остальные загоготали вместе с ним.

- Мой отец уехал на заработки. Скоро он вернется и покажем вам всем! - Тихо, почти не слышно прошептал я.

- Что? Слышали, что вякнула эта мелочь? - Уилкок от смеха аж упёрся ладонями в колени. - Говорит, что папашка работать поехал и скоро вернется. Именно поэтому мистер Дерикс ушел из моей семьи к твоей матери! - Уилкок сверкнул глазами.

Это был общеизвестный факт. Патрик Дерикс, мой отчим, жил несколько месяцев с матерью Уилкока, и, насколько я знал, Уилкок уважал Патрика. Однако, тот выбрал для себя более выгодное место проживания - большой фамильный дом моей матери, доставшийся нам в наследство от деда. Несмотря на то, что денег на его содержание у нас не было, дом находился в отличном состоянии и, хотя у нас были предложения продать его и уехать, мать ни за что не соглашалась.

“Дед очень много сил вложил в этот дом и завещал его тебе, сынок!”. Деда я не помнил, но однажды на чердаке нашел его записную книжку со странными заметками. Я ничего не понял, ведь там была куча математических формул и записей на неизвестном мне языке. Однако, меня заинтересовали изображения, нарисованные ручкой. В школьной библиотеке я нашел старую книгу, в которой были похожие картинки и назывались они руны. Руны использовались для различных ритуалов оберега и вызова духов.

- Что молчишь, ублюдыш! - ненависть Уилкока была ко мне понятна.

- Пусти, - процедил я сквозь зубы.

Уилкок подхватил какую то палицу и с усмешкой направился ко мне.

Выход оставался один. Словно юркий зверек я пригнулся и бросился вперед, проскочив прямо под ногами шайки. Но несмотря на то, что двигался я быстро, они тоже не медлили и я буквально ощущал их дыхание позади себя. Сразу за гаражами начинался лес. Я бросился в сторону узкой тропы, которая вела через небольшой мост. Может смогу затаиться там или бежать дальше, смотря по ситуации.

“Стой, мерзавыш”, - орал Уилкок позади. Деревья мелькали одно за другим. А ноги несли вперед. Вот и мост впереди. Но они все еще преследовали меня и не оставалось ничего другого, как броситься дальше - по направлению к дому.

Чем дальше я бежал, тем больше отрывался от преследователей, но и дыхание почти заканчивалось. Один вдох, другой. Нет, не время тормозить. Оторваться от них было невозможно, и единственным вариантом оставался дом.

Вот крыльцо. На полном ходу достаю ключ, который болтался у меня под футболкой на ремешке. В два счета преодолеваю ступени и вставляю ключ в замочную скважину. На секунду замираю. Вроде погони нет…

Уилкок показался с обратной стороны дома. Вот же хитрец! Пошел коротким путём. У меня оставалась секунда, чтобы ворваться внутрь и закрыть дверь. Дверь открылась и я юркнул внутрь, потянув перегородку за собой. Я не успел. Уилкок был значительно сильнее меня и он уже тянул дверь с обратной стороны и явно выигрывал.

Оставался единственный вариант. Я резко бросил дверь, чем выиграл пару секунд времени. Уилкок отлетел назад, не справившись с законами физики. Но мне было достаточно. Я влетел в ванную комнату, находившуюся по коридору в самом конце и заперся на замок. Теперь у меня есть еще пару минут времени, пока преследователь не вынесет ее в щепки.

Я прислонился спиной к двери и позволил себе расслабиться на мгновение. Только сейчас отметил, как дрожали конечности, а из зеркала на меня смотрел испуганное лицо с практически черными от страха глазами.

Прямо за дверью заорал Уилкок:

- Ах ты сукин сын! Тебе конец!

Услышав его крик, я бросился к душевой. Прямо над ней белела навесная тумбочка с аптечкой, и только владельцы дома знали, что она фальшивая. Уж не знаю зачем, но когда дед проектировал дом, он добавил несколько скрытых проходов. И один из них сейчас мне весьма пригодился. Влезал в узкий проход я под аккомпанемент выбиваемой двери. Как только влез, прикрыл дверцу и вовремя! Уилкок ворвался в ванную комнату. Я же оказался в подвале. Здесь было достаточно темно, но дневной свет, пробивающийся через щель, немного растворял мрак.

В глубине подвала раздался шум, а затем что-то стукнулось о мои ноги

Это был металлический шар. Я поднял его и вгляделся в темноту

- Ничто? - неуверенно спросил я в темноту.

- Джеймс! Я тебя слышал. Ты в подвале и оттуда не выберешься, - голос Уилкока раздавался все ближе. Он вернулся в коридор и по ступенькам спускался в подвал.

Я перевел взгляд в темный угол. Шевеление пропало. В ту же секунду оборвался и голос Уилкока...

Продолжение следует, если текст наберёт больше пятиста плюсов. Это моя мотивация. Не хочу писать в пустоту, извините...

Я решил выяснить, что мои соседи сверху закапывают каждый вечер на ближайшем пустыре.

Выждал, пока семейство покинет место захоронения чего бы там ни было, и подошел ближе.

Земля была практически железобетонной из-за количества густых колючек, росших здесь в изобилии. Однако, мои соседи слишком желали что-то закопать и не жалели на это сил.

Место их раскопок и обнаружил практически сразу. Горка земли высилась чернеющим холмиком, а сверху нее что-то белело. При более близком рассмотрении стало понятно, что это обычный лист бумаги с начерченными то ли рунами, то ли какими-то загадочными знаками.

Что же там такое могло быть?

По спине шли мурашки, но я глубоко вздохнул: в мистику я не верю, так что максимум, что я там обнаружу - мертвую тушку. Пригнувшись, я начал разрывать землю руками.

Должно быть выглядел я странно, но любопытство пересиливало. Земля мягкая, рыхлая, а ямка совсем не глубокая.

Раскопав ее, я замер. Прямо под насыпью лежала человеческая кисть. В горле замер крик и я никак не мог совладать с собой.

Холодной волной накатила мысль о том, что прямо надо мной тихая добрая семейка кого-то расчленила. Но произошедшее затем заставило мой разум еще больше пошатнуться.

Пальцы кисти дернулись. Сначала указательный палец отбил небольшую дробь, затем вся пятерня принялась содрогаться. В состоянии шока я мгновенно сдвинул холмик земли сверху чьей-то кисти и с силой, одним движением, вкопал лист бумаги с рунами поверх.

Затем я побежал. Не оглядываясь и пытаясь вспомнить хотя бы одну молитву. Но кроме отче наша ничего в голову не приходило.

Я не смотрел назад, но мне казалось, что нечто ужасное гонится за мной. Забежав в подъезд, а затем в свою квартиру, я заперся на все замки и только тогда позволил себе расслабиться.

Меня била мелкая дрожь от пережитого страха. Всю ночь я просидел в ожидании стука в дверь, но ничего не было.

Наверху тоже все было спокойно. Ближе к утру я впал в забытье, а проснулся от яркого солнечного света, бьющего прямо в лицо.

Было одиннадцать часов дня и ночные приключения уже не казались такими страшными. Я решил действовать не спеша: сходил в душ, поел, затем оделся и вышел из дома.

В участке я долго ждал другого участкового в замен Макеева, а когда он пришёл, то изложил все как есть. Лейтенант Зубенко заявление принял, пообещав разобраться, но было видно, что он не поверил мне.

Домой я возвращался, полный решимости. Конечно, сразу наведал место захоронения кисти, однако, кроме раскопанной ямки ничего там не обнаружил.

Дневной свет придавал уверенности, но на всякий случай я взял небольшой нож и спрятал его в карман. Вряд ли он мне пригодится, но с ним мне спокойнее.

Дверь открыла Елена. Она выглядела усталой, с темными кругами под глазами. Волосы взъерошены, вид неопрятный.

– Елена. С вами все в порядке? – в моем вопросе сквозила действительно забота. Ну не выглядела Елена как убийца и похититель. Дело было скорее в ее муже.

– Что-то случилось? Вам мешал шум? – быстро спросила женщина.

– Нет, но мне показалось…

Елена явно торопилась

– Простите, если вопросов нет, то я пойду, – мне показалось или в ее голосе прозвучала скрытая мольба?

– Вам точно не нужна помощь? – попробовал я закинуть удочку еще раз.

– Нет-нет, все хорошо. Это мама шумела, она уже уехала. Больше не побеспокоит вас.

После этих слов Елена захлопнула дверь перед моим носом, но я точно уже знал, что она врёт. Возле порога я успел заметить пару ярких чемоданов, даже не распакованных. Именно с такими чемоданами приезжала тёща.

Заперевшись дома, я начал искать хоть какую-либо информацию в социальных сетях. Что-то должно быть. Вконтакте, Одноклассники. Люди их возраста должны были оставить информационный след.

Через десять минут поисков я обнаружил заброшенную страницу Елены. На аватарке она - красивая, цветущая, с двумя маленькими детьми. Вот только мужчина возле нее был совсем не Владимир.

Возможно, это был Михаил - настоящий отец девочек, имя которого значилось в школьной документации. Меня привлек комментарий, оставленный под одной из семейных фотографий.

Коммент состоял из странных символов, один из которых показался мне знакомым. Такой же символ, кажется, был нарисован на листе бумаге, который покрывал закопанную руку.

Я перешел на страницу и обнаружил, что комментарий оставил таинственный незнакомец без опознавательных знаков и фотографий, однако, его профиль полнился загадочными математическими символами и описаниями мистических событий, вроде экспериментов по оживлению мертвецов. На одной из картинок обнаружил надпись: “Сообщество эзенет”

Во время изучения аккаунта, мой телефон зазвонил. Александр взволнованным голосом сообщил, что девочки сегодня пришли в школу в ужасном состоянии.

Их лица были исполосованы красными отметинами, словно на них накинулось безумное животное. Сами они отрицают любое насилие, так что сейчас с ними сидит школьный психолог Нина Михайловна и она собирается проводить их домой.

– Пусть вызывают полицию и та их сопровождает. Что-то тут не чисто, – сказал я и покачал головой.

Ситуация принимала опасный оборот.

Я перезвонил еще раз в участок и мне сообщили, что Зубенко уже выдвинулся по адресу для проверки.

Отлично. Полчаса томительного ожидания, наконец, заметил нового участкового.

– Я пойду с вами! – решительно заявил, стараясь сделать голос твердым. – В квартире наверху творится что-то нехорошее. Поверьте мне.

Зубенко окинул меня недоверчивым взглядом, и, судя по лицу, хотел было возразить, как тут из-за угла показались девочки, сопровождаемые школьным психологом.

– Вы Нина Михайловна? – обратился я к ней. – Мне Александр звонил.

– Да-да, к сожалению, сопроводителей не нашлось, а девочки просились домой, поэтому я решила уж на месте разобраться. Ведь такое часто бывает - подрались где-то на улице, а мама и не в курсе, – всплеснула женщина руками. Я заметил аккуратный маникюр и золотое кольцо, украшавшее безымянный палец.

Всей кагалой мы поднялись наверх. Я следовал в самом конце, а старшая - Соня - бросала на меня подозрительные взгляды.

– Никого дома все равно нет, – сказала она наконец, и достала ключ от двери.

– Заодно и посмотрим, как вы живете и нет ли у вас опасных зверей! – обрадовался я. Если Елены и Владимира дома нет, так будет еще проще. Скрыть следы похищения и расчленения дети не смогут.

Через минуту мы все зашли в коридор и мне сразу бросилось в глаза отсутствие чемоданов тещи. Хотя в коридоре висело красное пальто, но я не был уверен, что это принадлежало женщине. Для Елены, а тем более для ее дочерей, оно было явно велико.

Нина Михайловна сразу пошла с девочками в ванну и на кухню, чтобы осмотреть повторно раны и налить воды. Мы же с Зубенко последовали в комнату. С осторожностью я заглянул в первую комнату, будучи уверенным увидеть там, как минимум, пятна крови.

Комната выглядела странно, но ничего страшного. Несколько тряпок лежали в углу комнаты, словно на них спало животное. Обои по низу в некоторых местах содраны и поцарапаны.

– Так какие у вас претензии к этой квартире, напомните, – задумчиво спросил Зубенко, осматривая кучу тряпья.

– Я слышал сдавленные стоны и мычания. А когда проследил за семейством до пустыря, то обнаружил человеческую кисть.

– Так что же вы сразу меня туда не отвели? – удивился лейтенант.

– По утру я был там, но ничего не нашел.

– Есть же криминалисты и прочие эксперты. Если там место преступления, то нужно расследовать, – покачал головой Зубенко.

В какой-то момент я представил как объясняю экспертам про живую руку и уже ко мне выезжает бригада экспертов. Внутренне съежился. Даже пришла мысль о том, что может быть это я сошел с ума? Но потом вспомнил, как читал о том, что если псих предполагает, что он псих, значит, он уже не псих.

Тем временем я приоткрыл дверь во вторую комнату - здесь картина еще печальнее, но в целом, тоже ничего криминального. Из странностей: несмотря на то, что эта комната была маленькая, здесь располагались, судя по всему, все вещи жильцов - детские вещи, платья Елена и костюмы Владимира, в которых я его иногда видел. Все громоздилось большой неаккуратной кучей.

На диване лежало четыре подушки, что говорило о том, что ютится и спит семья в этой комнате. Тогда как большая зала была практически пустой. Кроме лежанки из кучи тряпья.

Вдруг слева от меня упала книга прямо под ноги.

– Несмотря на то, что вы прошли как понятой, лезть вперед не нужно. Вы же сами сказали, тут может быть опасный зверь, – раздался сзади голос Зубенко и я вздрогнул.

Книги были навалены большой стопкой, поэтому не мудрено, что одна из них свалилась. Я поднял и поставил ее на место.

Побыв некоторое время в квартире, представитель полиции, наконец, сделал вывод, что ничего опасного тут не обнаружено. Ему кто-то постоянно звонил, и он сообщил, что сейчас вынужден покинуть нас и попросил передать родителям девочек позвонить ему и явиться в участок.

После того как он отчалил, я предложил Нине Михайловне идти домой - сестры достаточно взрослые и не раз оставались одни дома, а я передам их родителям просьбу участкового.

Но школьный психолог сказала, что останется и дождется родителей. К тому же Соня сообщила, что мама должна скоро вернуться.

– Ну, как знаете, – кивнул я и ушел домой.

Все время я караулил у окна в ожидании Елены и Владимира. Однако, они не появлялись, как и не выходила из подъезда Нина Михайловна.

Когда начало темнеть, я решил наведаться наверх.

Дверь открыла смурная Соня. На мой вопрос она ответила, что родители задерживаются на работе.

– А Нина Михайловна? – уточнил я.

Соня угрюмо молчала.

– Где она? – злобно зашипел я.

– Она домой ушла! – закричала Соня. – И вообще, я сейчас позову на помощь, если вы продолжите нас преследовать!

Я толкнул дверь и просто ввалился внутрь. С меня хватит секретов! Школьного психолога нигде не было, лишь на кухне я обнаружил золотое колечко. Похожее я видел на пальце Нины Михайловны.

– Признавайся, что вы с ней сделали? – я схватил Соню за футболку. Девочка вывернулась и убежала на кухню, где заперлась вместе с сестрой.

Я обошел еще раз всю квартиру, но ничего подозрительного не обнаружил. Ну что за таинственная квартира! Разве что кладовая была заперта изнутри, но открыть я ее уже не успел.

– Кто здесь? – голос исходил из подъезда. Это был Владимир.

Я замер, но вместо того, чтобы выйти и объясниться, сделал шаг в сторону дальней комнаты и спрятался там за шкаф с книгами. Господи, что я творю! Я же не какой-то маньяк.

Сейчас Соня обо мне расскажет, потом Владимир меня найдет и я окажусь за решеткой. Мысли бешено проносились в голове, но менять решение уже поздно.

В квартире наступила зловещая тишина.

Я ожидал крика Сони и ее рассказа о ворвавшемся соседе, но ничего не последовало. Судя по всему, они не разговаривали с Владимиром либо говорили очень тихо. Одна из книг привлекла мое внимание - “Сообщество эзенет” прочитал я на корешке и аккуратно вытащил книгу, стараясь не уронить остальные.

Свет в комнате горел тускло - чадила единственная лампочка под потолком - поэтому разобраться слова было сложно. Она напоминала скорее брошюру с сальными страницами, чем полноценную книжку.

Посередине титульной страницы было указано:

Пособие по воскрешению мертвецов. Класс А.

Внимание: проводить эксперименты разрешается только совершеннолетним. Допускается использование практик из религиозных сект класса Б.

Предостережение: изучите руководство полностью, в первый раз обряд воскрешения разрешается проводить только в присутствии мастера культа.

И помните: последствия могут быть плачевными. Вы берете на себя полную ответственность за действия, совершенные воскрешенным, в том числе за жертвы, принесенные во время ритуала.

После обряда позаботьтесь об изгнании мертвеца из тела. Не отпускайте его и не теряйте из вида. Мертвый дух хитер и почти во всех случаях питается только живой кровью.

Заклинание на изгнание мертвого духа из тела после завершения обряда вы найдете в конце брошюры.

Я перелистнул в конец и сразу же увидел уже знакомые мне символы, которые были написаны на листке бумаги.

Значит, рука это не мое воображение? Им удалось ее оживить каким-то образом, но умертвить обратно не получается, иначе как объяснить попытки похоронить ее множество раз?

В большой зале послышался шум и я аккуратно выглянул в щель. В комнату вошел Владимир, а следом за ним Елена. Она остановилась посередине комнаты и закрыла глаза.

Я не понимал, почему они застыли в такой позе. Что должно случиться? Первым на еле слышный шум обернулся Владимир, за ним его жена. Они смотрели в сторону кухни, однако, для меня же обзор оставался закрыт.

Чтобы увидеть коридор, мне пришлось бы приоткрыть дверь больше, чего делать не хотелось. По полу кто-то шел, поскребывая когтями. Еще не увидев это существо, я уже догадался, что я сейчас увижу и забыл как дышать.

Человеческая пятерня подползла к Елене, остановилась возле ее ноги, затем слегка повернулась, словно принюхиваясь, хотя конечно, никакого носа у нее не было.

Немного поерзав, она запрыгнула сначала к женщине на колено, а затем забралась до груди, помогая себе обломанными ногтями. В конце концов пятерня пристроилась на плече.

Сама Елена в этот момент была ни живая ни мертвая, я видел, что ей страшно, как и Владимиру, но они ничего не предпринимали.

После того, как рука уселась на плече, она завибрировала пальцами, как пианист, играющий на фортепиано, затем резко выгнулась и выставила указательный палец вперед. Он указывал прямо на дверь дальней комнаты, за которой прятался я.

– Сосед, выходите, – негромко произнес Владимир. – Мы знаем, что вы прячетесь там.

В любом случае, я был обнаружен. Быстро оглядевшись, я схватил какие-то канцелярские ножницы, и, выставив их вперед, вышел.

– Что здесь происходит? Вы сатанисты? – я не сводил взгляд с человеческой руки.

– Нет-нет, вы все не так поняли. Мы не хотели никому причинять зла, – залепетала Елена, но тут же осеклась. Рука слегка сдавила ее плечо.

– Тогда что происходит? И где ваша мама и Нина Михайловна? Я знаю, что они где-то здесь!

– Их уже нет в живых. Простите, сосед, ничего личного!

В следующее мгновение рука кинулась на меня и я потерял сознание.

Очнулся я совсем скоро. Владимир как раз закончил связывать мне руки.

– Соня, идите с сестрой на кухню и не выходите! – Елена прикрикнула на дочь, когда там попыталась выглянуть.

Я начал извиваться как угорь на сковороде. Умирать мне совсем не хотелось.

– Простите, сосед! – Елена все пыталась извиниться.

– Оставь, Лена, – сказал Владимир.

Я огляделся - руки не было видно.

– Вы меня убьете? – спросил я.

– Не мы. Она, – тихо ответила Елена. – Это все Михаил! Он первый начал проводить опыты по воскрешению. Сначала это были насекомые, потом мелкие животные, грызуны. Нашел какую-то секту, помешался на них. Они ему и подсунули брошюру. А потом…

– Елена, – встрял Владимир. – Оно может слышать.

– Пусть хоть кто-то знает! – заплакала женщина. – Михаил слишком отдалился от меня, пропадал сутками, неделями. Ни я ни дети его не видели. С Вовой у нас закрутился небольшой роман. Ничего серьезного… просто... лишь увлечение….

– Михаил вас застукал? – догадался я. Кажется, картина начинала вырисовываться.

Елена кивнула.

– Да. Он очень ругался, злился. Вообще, изменился он очень серьезно за последнее время, что им в секте там внушали, кто знает... Только кинулся он с ножом на Вову. В процессе драки Вова выбил нож и… это вышло случайно! Клянусь. Я сама все видела.

– Значит, вы пытались воскресить Михаила? И эта рука…

Женщина сглотнула слюну.

– Сначала мы решили, что нужно избавиться от тела. Договорились, что расчленим и будем частями закапывать где-нибудь на пустыре. Но Соня… наша дочь. Она была слишком близка с отцом, не смогла принять смерть, нашла брошюры и использовала заклинание оживления. Только вот что-то пошло не так.

– Интересно, что могло пойти не так! – возмутился я. – Идиоты.

Но Елена не ответила на оскорбление, видимо, внутренне соглашаясь с вышесказанным.

– Заклинание подействовало только на часть тела, а именно на его уже отрезанную руку, которая с тех пор преследует нас. Все, что ей нужно - принимать ванны из свежей крови.

– А корм? Для чего вы покупали кошачий корм?

Тут ответил Владимир.

– Рука любит уж больно им похрустеть. Просто берет подушечками пальцем и перетирает в крошку. Остатки мы сливаем в канализацию.

Видя, что Владимир собирается заткнуть мне рот, я поторопился потянуть время.

– Еще один вопрос!

– Достаточно! – нахмурился Владимир.

– Пусть спросит, –встряла на мою защиту Елена.– Мне тяжело все держать в себе. Тем более он все равно не жилец.

Владимир только кивнул.

– Что вы хоронили каждую ночь на пустыре?

Елена пожала плечами и сказала:

– В брошюре по воскрешению есть клятва изгнания мертвой плоти. Для этого ее нужно закопать и запечатать рунами. Но ничего не получится, пока мы не перенесем все тело целиком. Поэтому мы носили части. Все вынесли, осталась лишь одна голова. Совсем скоро мы избавимся от этого проклятия навсегда. Может быть вы - последняя жертва!

Владимир подошел ко мне и принялся заматывать рот, как бы я не извивался. Я узнал тайну странной семейки, но что это мне даст, если я сейчас погибну.

Однако, не завершив начатое, Владимир вдруг остановился и оглянулся назад. В следующее мгновение он упал прямо передо мной.

На его шее сидела рука и изо всех сил сдавливала горло. Я ничего не мог сделать, наблюдая за происходящим. Вскоре мужчина посинел и обмяк.

Рука слезла с мертвого тела и направилась ко мне. однако, вместо того, чтобы задушить, осторожно развязала путы.

В углу комнаты сидела Елена со страхом глядя на руку и на меня.

Кажется, я понял, чего хотела рука.

– Елена, вы должны немедленно позвонить в полицию и сдаться, рассказав все подробности, но не упоминая мертвую руку. Вы покажете все места на пустыре, где хоронили останки.

Некоторое время женщина пыталась прийти в себя, а затем на негнущихся ногах подошла к телефону и набрала номер.

– Полиция. Это Елена Захарова. Я убила человека.

После чего она зарыдала.

Дождавшись, пока она продиктует адрес, я удовлетворенно хмыкнул. Руки нигде не было. Но я уже знал, где ее следует искать.

Пятерня сидела на моем письменном столе. Она каким то образом отыскала лист бумаги и карандаш. Я запер дверь и сел на стул, наблюдая за тем, как рука сжимается вокруг карандаша и пишет:

– Здравствуй. Я Миша. Теперь я буду жить с тобой и мне нужна ванна из свежей крови.

Конец.

Каждую ночь мои соседи ходят на пустырь и что-то там закапывают.

Все началось примерно месяц назад. Надо мной живет семья - интеллигентный муж, красивая жена и двое их детишек подросткового возраста. Семья тихая, за дебошами не замечена.

Сколько живу - ровно в десять часов вечера отбой, разве что, когда их мама приезжает, телевизор громко работает почти до полуночи. Отношения у нас с ними всегда добрососедские, однако, близко они к себе никогда не подпускали.

Если нужно сдать на ремонт труб в подъезде - пожалуйста, покрасить лавочку - без напоминаний. Но вот чтобы поучаствовать в общедомовом шашлыке на девятое мая или запустить салюты на новый год - никогда.

На праздники всегда уезжают, хотя свет дома оставляют включенным. Меня смущала эта странность и однажды я поймал Владимира и задал вопрос.

– Почему вы свет оставляется включенным на праздники? Вы ведь уезжаете? Я видел вас с чемоданами.

Владимир пожал плечами и буркнул:

– Видимо, дети забывают.

В следующие разы они всегда выключали свет, хотя мне казалось, что в глубине квартиры иногда чадит светильник, но очень блекло, словно его накрыли простыней.

Дети были отчужденными, в школу ходили, но друзей там не завели, всегда держались вместе, и местная ребятня присвоила им статус привидений.

Впрочем, больше странностей за этой семейкой не наблюдалось некоторое время. Разве что по ночам иногда раздавалось гупанье. Оно быстро заканчивалось и я делал вывод, что кто-то из детей среди ночи решал побегать, и его тут же быстро укладывали обратно.

Спустя некоторое время гупанье стало более громким и частым, и я предположил, что в семье живет кот или собака. Скоро мне удалось в этом убедиться - в местном магазинчике я увидел Елену. Она выставила на кассу сразу три огромных пакета кошачьего корма.

– Здравствуйте, Елена, – обратился я к ней, становясь в очередь сразу за худой и изящной женщиной.

– Добрый день! – кивнула она мне и тут же побледнела, переводя глаза с корма на меня и потом обратно.

Я решил, что она засмущалась этого факта, хотя это было странно.

– Вижу, вы решили завести дома кота? – уточнил я.

– Да, подарили котенка. Беспокойный. Бегает по ночам. Кушает как зверь!

– Да, я как раз иногда его слышу по ночам, – я заметил, как Елена побледнела еще больше и отвела глаза. –Но не переживайте, у меня тоже долго жил кот и это мне не доставляет беспокойства.

– Вот как, – буркнула Елена. – Если вам это будет мешать, дайте, пожалуйста, знать.

– Ладно.

В эту же ночь тишина стояла как в склепе - за весь вечер я ни разу не слышал голосов, телевизора или гупанья, словно в квартире сверху никого и не было.

Около 23:00 раздался вдруг женский крик. Кажется, крикнула девочка.

Я вскочил с постели и стал напряженно вслушиваться в тишину, собираясь кинуться на помощь. Однако, шумов более не было.

Вышел на балкон, перекурил, по прежнему держа наготове ботинки и штаны, чтобы выскочить в подъезд. Тихо. Лег в постель, но не спалось. Пялился в темноте потолок, потом плюнул и решился пройти за сигаретами в круглосуточный ларек.

Вышел в подъезд и решил сперва поднялся на этаж выше. Прислонившись к двери, на мгновение услышал шепот, но тут же все прекратилось.

Через минуту послышались за дверью шаги и я вдруг с ужасом осознал, что кто-то подошел с другой стороны и смотрит в глазок. Не знаю, от чего возник тот ужас - то ли от гробовой липкой тишины, в которой стук собственного сердца казался ужасно громким, то ли от глупой ситуации.

Застукай меня сейчас какая-нибудь соседка, появились бы вопросы, а мне бы пришлось оправдываться. С другой стороны - я слышал детский вскрик. Это ли не причина для волнения?

Спустился на улицу и обошел дом кругом - в окнах темно.

Возле ларька никого не было - тусклый свет образовывал желтоватый неровный круг прямо перед киоском. Я нагнулся и попросил пачку винстона.

Сонная продавщица молча положила на прилавок сигареты, а я две сотни рублей.На сдачу она дала мне две ментоловые конфеты, которые я тут же сунул в карман.

Возвращаясь назад, я увидел, как подъездная дверь открылась, и тут же занырнул за дерево. И вовремя!

Из подъезда вышла странная семейка в полном составе и двинулась в сторону пустыря. Они шли в полном молчании и близко друг к другу, поэтому я не сразу углядел в их руках мешок. Владимир нес его, прижимая к себе, словно тот пытался вырваться, но из-за плохой освещенности подробности рассмотреть было сложно.

Вскоре они дошли до гаражей, прямо за которым начинался пустырь, поросший колючками. Я присел за гаражами, стараясь не шуметь и не попасться на глаза случайным прохожим. Семейство уходить далеко не стало, остановившись на поле. Елена достала складную лопатку и начал ковырять землю.

Давалось ей это довольно тяжело - земля была практически непробиваема, однако, остальные не пытались помочь. Владимир по-прежнему не разжимал рук.

Я мог понять желание похоронить кота, если тот по какой-то причине умер, но почему мужчина не решался положил мешок на землю и помочь жене?

Через четверть часа запыхавшаяся Елена все-таки выдолбила ямку и Владимир сгрузил туда мешок. Затем, вырвав лопатку из рук жены, принялся ожесточенно закидывать яму землей.

Вскоре все было кончено и без единого слова семейка отправилась домой. Я выждал минут десять, после того, как за ними закрылась подъездная дверь и двинулся следом.

В подъезде стояла тишина, кое-где валялись комья земли, видимо, из под обуви. Дома я разделся и забрался в постель. Во всяком случае переживать из-за детей не следовало - они были в целости. А кошка… Это их дело. Хотя, признаюсь честно, мысли о странном поступке не выходили у меня из головы.

Несколько дней никаких происшествий не происходило. Дети исправно ходили в школу, проводя все остальное время дома за закрытыми шторами. Владимира встретил в один из вечеров у подъезда. Он спешил домой, прижимая к груди огромную пачку кошачьего корма.

Я первым подал ему руку, чтобы поздороваться, а он вздрогнул, словно испугался меня, но руку пожал.

– Как поживает ваша кошка? – поинтересовался, с любопытством смотря на корм.

– Какая кошка? – не понял Владимир.

– Ну котенок ваш. Елена сказала, у вас появился котенок, я его раньше слышал - любил побегать по ночам и прямо над тем местом, где стоит моя кровать.

– Аа, – Владимир натужно улыбнулся. – Ну да, все хорошо!

Я кивнул и мужчина скрылся в дверях подъезда.

Нет уж, что-то тут точно не чисто. Любопытство закрылось в душу и я превратился в настоящего шпиона, проводя вечера и ночи в подслушке.

Я приставлял стакан, сидел с раскрытыми нараспашку окнами, вслушиваясь в каждый шорох. А через пару дней решился заказать на маркетплейсе подслушивающее сверхчувствительное устройство. В первый же вечер я услышал кое-что интересное.

– Соня (так звали их дочь), запри хорошо дверь и занавесь окна. Никто не должен увидеть.

– Ладно, мам. Как скажешь! – дочь говорила недовольным тоном.

– Соня, принеси воды. Оно очень хочет пить.

Далее произошло то, что заставило меня отпрянуть назад, хотя я находился в безопасности. Я услышал сдавленное мычание - такие звуки мог бы издавать человек, у которого залеплен рот скотчем. Тут же раздался звонкий звук - пощечины? И все затихло.

Несколько минут я сидел полностью ошарашенный - что это было? Стоит ли мне предпринять что-либо? Если у них в квартире связанный узник, которого они держал с какой-то целью? Слишком уж необычные звуки он издавал.

Собравшись с духом, я поднялся на этаж выше и постучал в дверь. Через минуту раздались шаги и голос девочки спросил:

– Кто там?

– Это я, ваш сосед снизу. Нет ли у вас соли? – честно говоря, это единственное, что пришло мне на ум. Ну, а что еще спрашивают в таких случаях?

Замок щелкнул и в отверстие выглянула голова девочки.

– Что вам нужно? – нахмурилась она.

– Соль есть? – повторил вопрос.

– Сейчас, – буркнула и закрыла дверь.

Блин, я рассчитывал, что она впустит меня на порог или хотя бы не будет закрывать двери. Но делать было нечего.

Я стоял в ожидании мне уже казалось, что девочка не вернется. Однако, через полминуты дверь отворилась. В этот раз Соне пришлось отворить ее шире, чтобы она могла передать мне соль.

Открылся вид прихожей с фикусом и тапками, в конце коридорчика располагалась комната с кучей накиданным тряпок по полу. Теперь понятно, почему я больше не слышал гупанья. Девочка сунула коробок с солью и захлопнула дверь.

На следующий день я позвонил Александру - моему закадычному другу, который работал в школе физруком. В той самой, где учились девочки.

Я не придумал, как мне лучше расспросить об этой ситуации, поэтому сказал все как есть. Голос в трубке замолк, переваривая ситуацию, а затем сказал:

– Все, что ты мне рассказал - странно, но логически объяснимо.

– А что ты думаешь насчет того, что в полночь они ходили всей семьей закапывать труп кота, которому продолжают покупать корм?

– То есть ты не допускаешь мысли о том, что они приобрели нового кота? – уточнил Александр. – Дети расстроились и они быстренько купили новое животное. Тогда это многое объясняет.

Я вынужден был согласиться и попрощаться. Однако, на следующий день Александр перезвонил мне сам.

– Здорова. Знаешь, я заметил одну странность. После нашего разговора поднял документы по этой семьей и в графе отец значится имя Михаил. Но кажется ты упоминал Владимира? Ты точно не ошибся?

– Его точно зовут Владимир, он сам так представился, да и это имя указал при установке домофона. Я сам собирал эти списки.

– Может быть тебе стоит обратиться в полицию? – осторожно предположил Александр.

– Саш, спасибо за информацию. Наверное, это будет хороший вариант.

После звонка я все еще размышлял и решил все-таки не торопиться с обращением в полицию. Что я им скажу? Что человек представился вымышленным именем? Так это не преступление.

В этот же вечер мне вновь не спалось, к тому же я слышал бесконечные шорохи, а ближе к полуночи семейка вновь в полном составе выдвинулась в сторону пустыря, неся мешок. В голову вкрадывались самые нелепые предположения.

Может это семья сатанистов и они приносят в жертву котов? Спуститься  и проследить я все равно не успевал, поэтому, пока странные жильцы отсутствовали, я решил подкрасться к двери и послушать звуки.

Позвонил в дверь. Тихо.

Только собирался уходить, как вновь послышались шорохи. По спине поползли мурашки. Кто-то внутри квартиры ходил! Хотя я сам видел, как вся семья ушла, а в квартире не горел свет - это мне было видно из своих окон, если посмотреть наверх.

Блин, может в квартире живут два мужчины? Ну а что? В наше время все что хочешь может быть - и шведскими семья люди живут, правда вот что детей впутывают в это - плохо. Но эта мысль придала мне смелости - тогда никакого сатанизма и мистики. Ну почти.

Что они делали на пустыре - было все еще не понятно. Тем не менее, я  позвонил в дверь и явственно слышал, как внутри кто-то ходил, а потом послышалось сдавленное мычание.

Затылок похолодел - там явно кто-то нуждался в помощи. В мгновение ока я спустился в квартиру и дрожащими пальцами набрал телефон полиции.

– Срочно пришлите полицейского. В квартире надо мной держал связанного заложника. Я только что сам слышал его сдавленные стоны.

Мне пришлось долго убеждать телефонистку, что я не наркоман! Но в итоге она сообщила, что завтра вышлет наряд.

На следующее утро наряд не приехал, зато ближе к полудню в дверь позвонили. За дверью стоял полицейский с кожаной папкой. Увидев меня, он прикоснулся к козырьку:

– Лейтенант Макеев. Вы звонили по поводу соседей сверху?

– Да, это был я, – почему-то при дневном свете идея о том, что в квартире может быть связанная жертва казалась глупой. Семья спокойная интеллигентная, ну никак они не смахивали на похитителей. Но отступать уже было некуда и я вкратце рассказал историю лейтенанту. Тот хмурился, недоверчиво поглядывая на меня, и что-то записывал.

– Проверим, – в конце добавил он и захлопнул блокнот.

Я остался внизу, а Макеев последовал наверх. Осторожно выглядывая со своего лестничного пролета, я следил за тем как он поднялся и постучал. Вскоре дверь ему открыли и он прошел внутрь.

Голоса были слишком приглушенными и я ничего не мог разобрать, поэтому бросился к своему сверхчувствительному устройству. Беседовали в прихожей, поэтому особо ничего услышать не удалось, лишь обрывки разговора, среди которых я распознал такие слова и фразы как: “сбежал кот”, “болезнь”, “не будем больше причинять неудобств”.

Еще через несколько минут дверь вновь открылась и Макеев спустился вниз.

– Ничего не нашли? – в принципе, я и не надеялся, что лейтенант что-либо обнаружит, слишком расслабленным шагом он спускался вниз.

Тот странно на меня взглянул и я вдруг увидел царапину у него на щеке.

– Что это? – воскликнул я, указывая на красную полоску.

Лейтенант рассеянно провел рукой и скривился.

– На меня напал их кот. Я правда не совсем его рассмотрел, но зверюга там крупный. Он болеет и срочно требуется усыпление. Во всяком случае, у него выпала шерсть и отрасли когти. Елена и Владимир пообещали в течение суток отвезти его в ветеринарию и предпринять меры. Завтра я приду с проверкой.

С этими словами Макеев удалился, периодически оглядываясь на странную квартиру на верхнем этаже.

Но на следующее утро Макеев не явился, а я решил позвонить в участок, поинтересоваться, придет ли сегодня лейтенант. Однако, телефонистка заявила, что сотрудник ушел на больничный и выйдет на работу не раньше следующей недели.

Отключил телефон и тут же услышал шум подъезжающей машины. Из таки выгрузилась дородная женщина, в которой я тут же признал мать Елены - я видел ее несколько раз, когда она приезжала к ним в гости, а один раз даже помогал донести покупки до двери.

Женщины быстрым шагом поднялась до квартиры и вскоре скрылась в ней. Я вновь кинулся к своему устройству и уловил несколько странных фраз: “Мама, она заболела, вновь стала агрессивной”, “Мы не можем избавиться от нее”.

Значит, было что-то, что их беспокоило. И дело в кошке! Ну а в чем еще? Но чуйкой я понимал, что тут кроется что-то другое, возможно, с мистическим налетом - уж слишком странным все это казалось.

Через полчаса послышалось пение. Даже не пение - а скорее чтение молитвы или заклятия. Вслушиваясь, я не могу понять ни слова, хотя язык интуитивно я бы определил как арабский или что-то похожее.

Вскоре можно было вычленить определенные повторения как в словах так и в ритмике. А потом все закончилось.

Семья вновь двинулись на пустырь, уже вместе с тещей, а я следил за ними, стараясь не пропустить ни шага. У меня появилась четкая цель - дождаться ухода и раскопать яму. Мне нужно было узнать, что же они закапывают!

Продолжение следует.

— Куда это ты так разоделся? — Баба Яга обошла Горыныча со всех сторон.
— А короны где взял? — Кощей прищурился. — У меня спёр или царевичей каких сожрал?
— Дык это, того, мой же год, — Горыныч хмыкнул и довольно осмотрел себя.
А посмотреть было на что. На каждой голове по короне, на шеях блестящая мишура, когти отполированы до блеска.
— Чегой-то он твой, ась? — Яга присела на пенёк от такой наглости.
— Яга, ты совсем за новостями не следишь? Год Дракона нынче!
— Это я знаю. А ты здесь при чём, милок?
— Так я и есть дракон! — Горыныч гордо выпрямился и задрал сразу все три головы вверх.
— Тю! — Кощей присвистнул. — Какой же ты дракон, Горыня?
— Ты этот, — Яга щёлкнула пальцами, — змий! Сымай корону, неча тут народ баламутить. Ишь, вырядился!
И Яга грозно потрясла клюкой в его сторону.
— Ты, бабка, думай, что говоришь! Я, может, на саммиту официально приглашён, вот, гляди!

Горыныч протянул Яге распечатанное письмо.
— Точно, заморским духом пахнет, — потянула Яга носом. — И кто зван?
— Так это, все наши собираются: Виверна, Биовульф, Крака, Ямата-но Ороти, Шэньлун, Балереон, ну и там ещё по мелочи, всех на упомнить.
— Солидно, — оценил Кощей.
— Ааааа, ну ежели все… — Яга посмотрела на него с уважением. — Ты тогось, корону-то поправь и мишуры добавь, а то не празднично получается.
— На вот, тряпочку — чешую протри. — Кощей сунул змею бархатный платочек. — Да смотри там, не посрами царство наше тридевятое!
Когда Горыныч взлетел и взял курс на юг, Яга даже прослезилась:
— Орёл наш. Соколик!

А когда он скрылся за горизонтом, Яга почесала в затылке.
— Погоди-ка, а следующий год, эт же год змеюки. Чёй это получается, Горыныч опять праздновать будет?
— Не, — Кощей хихикнул, — год змеи не его, а твой.
— Мой?!
— Ну, ты жё та еще, змеюка подколодная.
— Я, значит?
Смерив Кощея тяжёлым взглядом, Яга поудобнее перехватила клюку.
— Мой, говоришь, косатик? Нукась, иди сюда, голубь сизокрылый.
— Ты чего удумала, старая? Я же так, пошутил слегка… Ай! Ой! Мамочка! Помогите!
До самого вечера в лесу слышался треск, глухие удары и шум. Деревенские крестились и говорили, что это Михайло Потапыч раньше срока проснулся и шалит. Они были не далеки от истины — медведь действительно проснулся от шума, но сидел тихо в берлоге и не высовывался.
(с) Александр "Котобус" Горбов
Книга "Пятничные рассказявки" желтый том

https://author.today/u/kotobus/series

Редакция моя, с автором согласована. Тэг "жесть" тут будет, и не зря - слабонервных прошу не читать, это не для Вас.

Автор: Новиков

Тем, что я приехал с первой чеченской живым, я в первую очередь обязан своему комбату. Я так мыслю, процентов на пятьдесят. Еще процентов на тридцать – патологической наглости при принятии тактических решений. Ну и процентов двадцать, наверное, следует отнести на запредельное везение, я об этом потом ещё расскажу.

В Грозном я увидел, что воевать можно очень по-разному. Я имею в виду, не «на карте», а, как говорится, в натуре. Сложно даже представить, насколько сильно отличается «почерк» у различных родов войск.

Мотострелки (они же «мабута») – это нечто. Смех сквозь слёзы. Увидят духовский пулемёт – и давай: «Уря-а-а-а!!!». Куда «уря», зачем «уря» – непонятно. Без артиллерии, без поддержки, без флангов. Хотя понять-то можно, вспомните армию периода «расцвета развала». Тут, как говорится, комментарии излишни.

Потом пересекаешься с каким-нибудь ветераном из этих за «рюмкой супа», и слушаешь героическое повествование с рефреном: «Да у нас на Минутке вся рота легла!!!» - а про себя думаешь - «Ну и чем тут гордиться-то?»

ВДВ-шники – это песня. «С неба об землю – и в бой!» У этих парней, как говорится, «страха нет – один задор». Пройдут ночью, «на цырлах», найдут чёрт-те где дом, где духов побольше, пошинкуют всех в капусту, займут оборону – и начинают вокруг штабеля трупов наваливать. Через пару дней – артиллерию на себя, и по рации: «Погибаю, но не сдаюсь!» Героические парни, но они не виноваты – их так учили. Классическая высадка воздушного десанта на объект.

Морская пехота - это "евреи в коммуналке". Причем, что интересно, так у всех, вне зависимости от принадлежности к конкретному флоту. Займут один подъездик, и начинают бедных духов ме-е-е-едленно, но настойчиво с жилплощади выживать. Те, бедные, оглянуться не успеют, а им уже говорят: «Идите-ка нахер, в этом квартале вы не проживаете». Тоже всё, как в учебнике – захват и расширение плацдарма высадки.

Спецназёры... Эти постоянно делали несчастным духам всяческие гадости. И нет бы просто похулиганили, слово там из трёх букв намалевали на заборе, или ещё чего – так нет - они же ещё и хозяев этого забора поубивают - и всё по-тихому так, будто и не было там никого. Очень их духи не любили, и я их, по-человечески, даже могу понять.

Примерно через неделю войны все вдруг поняли, что для боя в городе отделения мало, а взвода – много. Поэтому все взводы разбили на две части, а получившиеся группы усилили – придали снайпера и пулемётчика с ПКМ. Но, сами понимаете, встал вопрос: где взять офицеров? Во-первых, столько офицеров просто нет по штату, ну, а во-вторых - ещё и боевые потери имеются. Вот и получилось, что в двух случаях из трёх группами командовали наиболее наглые и подготовленные сержанты. Я оказался как раз из этой категории.

Дело было в середине января, только-только на Дудаевский дворец морпехи тельняшку повесили. Его и не штурмовали - духи сами поняли, что "аллес", обложили - и завтра точно грохнут. Тут уже надо, как говорят в Германии, «хапен зи шмотки, уёбен зи битте». Ну, вот они подумали, и по-тихому свалили.

У нас как раз закончился период отдыха. Я уж не знаю, какие маты раздавались в штабе группировки при постановке задач Балтийскому ДШБ, но у комбата было железное правило: выполнили боевую задачу – получили пару дней на отожраться – отоспаться - почиститься - зарядиться. И тут уже начинало действовать другое железное правило: «незанятый по службе боец – потенциальный преступник», поэтому периоды отдыха были не особо длинными.

Вызвал меня комбат в штаб батальона, он в соседнем доме располагался, в тылу (тут смеяться не надо, для войны в городе это нормально — с одной стороны дома воюют чуть ли не в рукопашную, а с другой спокойно спят).

- Разрешите? Здравия желаю, товарищ гвардии майор! Вызывали?

- И тебе не сёдня сдохнуть! Доставай карту, смотри. Сегодня ночью вот этот дом, угловой, займёшь, пулемёт во фланг - вот сюда поставишь. И через тебя наутро рота по этой улице пройдёт. Потом собираешься - только растяжки свои сними - и то же самое, но уже вот здесь, впереди. Садишься плотно, дня на три. С собой двойной БК, да и вообще бери, сколько упрёшь, не маленький.

Я посмотрел в карту, хотя она мне в принципе не очень и нужна, я же местный. В Грозном родился, а потом с 82-го по 88-й жил. Мама моя тоже родом оттуда, терская казачка. Пока смотрел, зрело во мне ощущение, что приближается военно-морской зверь — чёрный песец. На морде у меня всё, видимо, было явно написано, потому что комбат тут же заговорил снова:

-Да ладно, сержант, гранат побольше возьми, растяжек понаставишь. И миномётка огни подготовит. Ну а я тебе точно «отвагу» гарантирую.

- Спасибо, она будет прекрасно смотреться на крышке моего гроба.

- Всё, заткнись! Собирайся, через час выдвигаешься.

- Есть!

Пришёл к своим, объяснил «ситуёвину». Ну что делать? Приказ есть приказ. Благо, хоть дом «ничейный». У духов что-то тоже отморозков не нашлось, чтобы его удерживать. Хорошо хоть, что нам только «ночь простоять, да день продержаться».

Боеприпасов нахапали столько, что даже рассказывать не буду — всё равно не поверите. Прошли в этот дом, осмотрелись. На первом этаже — большой мебельный магазин. Рядом - отдельный вход в складское помещение. Не ожидая ничего феноменального, на всякий случай вскрыли дверь - и впали в ступор. За дверью оказался приличных размеров склад алкоголя, причём не дешёвого бухла (помните ведь, что в девяностые под видом алкогольной продукции продавали всё, что горит), а весьма качественных напитков. Ладно, думаю, склад этом мы потом «разъясним», сначала надо с обороной разобраться. Растяжки ставили по отработанной схеме: сначала цепью выползли на рубеж, и потом начали ставить, постепенно отползая к своей позиции, ну, чтобы по своим же растяжкам не ползать. Ну, конечно, и про глубину минирования забывать не надо.

Очень в этом деле нам всяческая мебельная фурнитура помогла из магазина, что на первом этаже. Но ночью всё равно очень плохо видно, хоть и ракеты осветительные висят. Да и до духовских позиций метров двести. «Громыхнёшь кастрюлями» - и всё, причешут из пулемёта. Тут я вижу, что Табаки, наш гранатомётчик, отстал, и ковыряется, никак не может колышек с гранатой пристроить. «Табаки» его прозвали за то, что был он как персонаж из всем известного мультика - мелкий и вредный.

Обматерил я его шёпотом, вроде зашуршал по-активнее, и справился. Всё, готово, наконец можно выдыхать.

Пришло время решать вопрос с крутым алкоголем. С собой всё взять нереально, да и некуда, а оставлять — просто выше моих сил. Но, как ни крути, а больше, чем по две бутылки, унести не получится. Я себе выбрал пару бутылок - шотландский виски и бурбон. Ну, а как светать начало, стали через себя группы пропускать, которые дальше проходили. Пропускали всех строго через этот склад, естественно. И, всё равно, даже четверти не вынесли. Так он штабу батальона и достался. У комбата, когда от меня этот склад принимали, аж слёзы на глазах выступили от умиления.

Нет, вы не подумайте, никто сразу же устраивать пьянку даже и не собирался — идиотов нет. Пьяным воевать – это, считай, гарантированный билет на тот свет.

Пока пропускали группы, я обратил внимание на то, что все, кто через нас проходили обязательно отпускали замечания странного характера:

- Видали отморозков?! Но таких, как вы, надо в цирке показывать, а потом в дурку закрыть!

Наконец я не выдержал и спросил:

- Да объясните вы толком! Чё вы все как сговорились?

- А ты вон в то окно посмотри на перекрёсток.

Опа, это же там, где мы вчера ночью растяжки ставили. Присмотрелся внимательно, даже в бинокль. Хотя там, в принципе, и без бинокля разглядеть можно было...

Я, наконец, понял, отчего так долго возился с растяжкой Табаки. На абсолютно чистом участке дороги лежал лицом вниз труп духа. А из его из задницы торчал металлический колышек с привязанной гранатой и проволочкой. Весь этот натюрморт был очень трогательно замаскирован битым кирпичом на абсолютно чистом участке дороги. Н-да, миленько, бля...

А по поводу занятия дома я, как выяснилось, зря паниковал. Нашу роту духи прошляпили. Так все на новые позиции и сели, практически без боя. Командира духовского мне даже жалко стало: много потом, наверное, ему начальники интересных слов сказали.

В следующие три дня было «затишье перед бурей», я потом уже понял, что командование очередную гадость для духов вынашивало.

Первый день – отъедались, отсыпались, чистились. Ну а потом встала проблема - чем заняться.

Первое развлечение - пообщаться с противной стороной на предмет разговоров «за жизнь». Ну, сами понимаете, беседы проходили просто, без изысков. Всё сводилось к банальному «раком поставим, уроды черножопые» - с нашей стороны, и «будэм рэзат» - с их. На духовских частотах такие «хоры им. Пятницкого» собирались, что любо-дорого. Но,  поскольку разнообразием эти разговоры не отличались, то скоро они поднадоели, и воспринимались уже, как рутина. И вот один раз «беседуем», и слышим:

- Я «Город»! С частоты ушли все!

«Город» - это был позывной комбрига, он с батальоном на войну приехал, как говорится, «порулить в бою». Ну, и не выдержало сердце строевого полковника. Решил внести свою лепту, да поучить молодёжь:

Эта была Песня. С большой буквы "П". Жаль, что запись не сохранилась для потомков. Её надо было бы задокументировать, и в военных училищах изучать, как шедевр военно-прикладного ораторского искусства.

Начал комбриг непосредственно с духов, делая упор на их сексуальные привычки, затем плавно перешёл на свой половой опыт при общении с их родными и близкими. Говорил он всё это скучным, монотонным голосом минут десять - и ни разу не повторился. Ну, а когда он затронул тему своего сексуального опыта при контактах с предметами интерьера духовских аулов, те просто начали биться в истерике типа: «Зарэжим, да!». Ну, куда им, с кем связались? Котята. Потом как-то эти «литературные посиделки» сошли на нет. Появилось новое развлечение - начали играть в «круглые холодильники».

Суть игры проста и незатейлива. Из холодильника вытаскивается всё, за исключением одной центральной полки, затем на неё кладётся граната без кольца, так, чтобы она своим весом прижимала предохранительную скобу. После чего надо аккуратно подпереть дверь холодильника и пнуть его ногой, чтобы граната с этого неустойчивого положения скатилась. После подрыва холодильник «надувается». У кого самый круглый - тот и выиграл. Да, если вдруг будете играть – выбирайте РГД-5, они самые маломощные.

Алкоголь тоже вниманием не обходили, но на войне очень быстро все понимают, что значит «знать меру». Хотя случаи, конечно, всякие бывали.

Помню, я в тот день в гости к другой группе пошёл. У них в подъезде в одной квартире была очень хорошая библиотека, захотелось порыться. И вот, перебираю я книги и слышу разговор за столом в соседней комнате, где народ «ужинает»:

- ...да я легко могу из гранаты кольцо выдернуть, скобу отпустить, и пока запал горит - его выкрутить!

- Не, не успеешь...

- Да!? Не успею?! Смотри!

Через пять секунд слышу щелчок запала. Но из комнаты никто перед этим не выходил. То есть они всей тёплой компанией, сидя за одним столом, проверяли – успеет их боевой товарищ вывернуть запал или нет.

Вот такие контуженые герои бывают. Что им духи, да и нахер они им сдались - такие и без духов найдут место для подвигов.

Ну а мы всё-таки доотдыхались. На следующий день, с утра, толком ещё не проснувшись, я стоял в ванной - пользовался услугами унитаза. Ввиду того, что санузел был совмещенный, рядом в ванне были грудой свалены все «мухи» и «шмели». Ну, а поскольку дело было на войне, то части наружной стены в санузле не было. И вот, через этот пролом я вдруг замечаю, что какая-то толпа очень грамотно, перебежками перемещается к нашему дому. Я некоторое время наблюдал за этой группой. Извиняет меня, пожалуй, то, что со сна соображал я не особо быстро, да и сектор наблюдения был не наш. Вот, думаю, кому-то делать нехер, не могли в ППД потренироваться. И тут меня вдруг пробило: ДА ЭТО ЖЕ ДУХИ, БЛЯДЬ!!! Начинаю хватать из ванны всё подряд, и в этот пролом разряжать. С такого будильника все, конечно, проснулись. Духов на ноль помножили.

Позже выяснилось, что пулемётчик у соседней группы на посту заснул. На войне такие вещи не прощают, избили его потом жестоко. А я где-то после пятого выстрела сознание потерял. Помещение было маленькое и замкнутое, поэтому меня волной при выстреле и накрывало. Кровь потом из ушей, рта и горла шла. Записали мне это как первую контузию. Ну, да ничего, за день вроде отлежался. Только при разговорах орал ещё с неделю, слышал очень плохо.