Задумала я себе джинсовку сделать, рисовать решила любимый сериал 🥹

На одном рукаве попыталась пальцем изобразить защиту от ангелов.

Мой друг, Пашка, всегда был немного странным. Мог сорваться посреди рабочего года куда-нибудь в поездку и хорошо, если предупреждал об этом свое начальство. Куда-нибудь, скажем, автостопом за полстраны. Но в основном он любил походы, особенно горные.

Любил, потому что несколько дней назад мне позвонила его сестра и позвала на похороны. Паша погиб. Его хоронили в закрытом гробу. Конечно, я был в прострации, и конечно, я стал выяснять детали. Благо, у меня с его сестрой Леной были хорошие отношения. Она мне все и рассказала.

Друга нашли в лесу, в строительном вагончике. Он повесился на собственном ремне, привязав его к нарам и для того, чтобы умереть, ему пришлось почти встать на колени. Кроме этого, Паша был сильно истощен, как будто бы недели две ничего не ел. До ближайшего жилья было не более тридцати километров и очень вряд ли, что он не знал, куда идти.

Когда первый шок прошел, я стал мучительно припоминать детали наших последних встреч. Телефон подсказал, что созванивались мы за месяц до его гибели. Разговор я в деталях не помнил, но он говорил, что куда-то собирается, чтобы я его не терял и когда он вернется, мы попьем в нашем любимом баре пива. Я тогда был погружен в свои дела и не стал выяснять, куда он собирается.

Я совсем не фанат пеших походов, как мой покойный друг, но и не ярый противник. Наоборот, временами я только за выбраться из городской суеты и встряхнуться. Но бродить по лесам и горам больше недели я пас, и не особенно люблю сложные маршруты. Тем не менее, я не лох на туристической тропе. Поэтому мы частенько разговаривали о разных местах, обсуждали планы походов. Я стал припоминать, не рассказывал ли мне Паша о том месте, куда совершил свой последний маршрут.

Я снова позвонил Лене, долго говорил с ней и выяснил некоторые детали. Карты и описания в Сети еще больше прояснили картину. Место гибели друга было на небольшом поле. Хотя до ближайших населенных мест и дорог сравнительно недалеко, но туда редко ходили люди. Добираться было неудобно, с одной стороны болото, с другой сильно пересеченная местность. Интересных мест для туристов там нет, промыслового значения для охотников, лесозаготовителей и тому подобных ягодников у нее тоже не было. Так что люди туда заходили нечасто.

Это-то и привлекло Пашу. Безлюдное место, где можно пожить несколько дней в совершенном одиночестве. Я вспомнил о его планах туда наведаться. По иронии судьбы, друга нашли егеря, которые на это поле очень редко заходят. По злой иронии, всего через несколько дней после его смерти.

Смерть ужасна тем, что она окончательна и бесповоротна. Если человек уехал от тебя за полмира, если вы с ним смертельно рассорились, все равно есть шансы, что вы встретитесь и поговорите. Но человек умирает, и ты больше его не увидишь никогда. Когда ты это понимаешь, то к сердцу поднимается горькая тоска. Не так-то у меня много друзей и хороших знакомых, и вот один из них ушел навсегда.

Меня потянуло пройти тропами покойного друга, побывать на месте, где он был в последний раз. Желание было иррациональным, но очень сильным. Я подумал, почему бы и нет. Через неделю отпуск, а я, как уже говорил, турист с опытом. В один прекрасный день я схватил рюкзак, прыгнул на электричку и отправился в путь.

***

От станции нужно было идти больше тридцати километров. Я приехал туда в десять утра и надеялся быть на месте часов через восемь-десять. На худой конец, можно переночевать в лесу, с палаткой это не проблема. Стояли еще длинные июльские дни, погода была шикарной, так что никаких проблем не предвиделось. Первая часть пути была сплошным удовольствием. Я шел по песчаному проселку, дышал хвойным воздухом и чуть ли не напевал на ходу. Затем пришлось свернуть в лес. Я шел по компасу, сверяясь с распечатанной гугл-картой и вроде бы не отходил от маршрута.

Затем я подошел к небольшой речке и здесь начались проблемы. Нужно было пройти вдоль нее, затем перейти вброд. Берега были плотно заросшими кустарником, а почва болотистой. Промочив ноги и довольно сильно поцарапавшись, я уже начал жалеть о походе. Перейдя речку, я еще немного продирался через заросли, а затем вышел на открытое пространство.

Поле было небольшим, наверное, километр в диаметре и имело форму почти правильного круга. Мне надо было его пересечь, чтобы выйти к вагончику. Я быстро шагал, наслаждаясь приятным ветерком и пряным запахом трав, которые шелестели при каждом шаге.

Вот вдали показался вагончик. Типичная такая старая бытовка, на колесах, с облупившейся краской и местами ржавая. Кому ее понадобилось здесь устанавливать? И как они ее сюда завезли? Наверное, строители ЛЭПки, которая шла в нескольких километрах. А завезли по уже заросшей дороге. Ведь могло пройти лет двадцать. По центру вагончика находилась дверь с маленьким крылечком. Я взялся за ручку но приостановился. Все-таки здесь умер мой друг. Я несколько раз глубоко вздохнул и дернул за ручку.

Внутри очень сильно и плохо пахло. Слева были расположены нары в два ряда, справа стол с лавками. Над столом и с противоположной стороны висели шкафчики. На полу валялось немного мусора, на столе стояла пара консервных банок. Я подошел к нарам. Значит, здесь и свел счеты с жизнью мой друг? Я присел к столу и задумался. Что же заставило его погибнуть так страшно? Не то, чтобы я собирался найти ответ на это здесь. Наверняка, вагончик обыскала полиция, и если здесь были какие-то зацепки, то они бы их нашли. Но, как говорится, "для очистки совести".

Первым делом я заглянул в кладовку, или как там, в общем, отдельное помещение со входом изнутри. Открыл дверь, посветил, и тут же закрыл. Вот откуда пахло. Весь пол там был усеян фекалиями. Судя по сравнительной "свежести", это был Паша. Свиньей он никогда не был, так что можно предположить, что друг категорически не хотел выходить из вагончика. Интересно, почему?

Я заглянул под нары, покопался в шкафчиках. там была солонка с окаменевшей солью и пара книг. Техническое руководство по электрике (гипотеза о ЛЭПке подтверждается) и совершенно мне не известный советский писатель. Я положил книги назад. Сел за столик и стал думать, ночевать ли мне. Под ногу что-то попало. Я заглянул под стол. Это был маленький огрызок карандаша. Я еще немного посидел, потом кое-что сообразил. Достал из шкафчика обе книги и очеть тщательно их перелистал.

В конце руководства было несколько страниц "для заметок". Они были густо исписаны, насколько я помнил, это был пашин почерк. Я вышел на крыльцо, где было светлее и принялся читать.

***

На случай, если я здесь умру. Я, Павел Михайлович Коршунов, пришел сюда двадцать восьмого мая 202* года. Я хотел просто побыть несколько дней в глуши, подумать о жизни. Все было нормально два дня. На третий у меня появилось тягостное чувство, что кольцо леса вокруг поля сжимается и не хочет меня выпустить отсюда. Я, конечно, выбросил эти мысли из головы, но мне стало некомфортно здесь, и я решил уйти на следующий день.

Утром я вышел из вагончика и стал собирать рюкзак, чтобы двинуться в путь, но увидел на краю поля быстро приближающееся пятно. Метрах в пятидесяти я увидел, что это медведь и забежал в вагончик, захлопнув дверь и закрыв ее на задвижку. Внутри я до боли сжимал рукоятку топорика, прекрасно понимая, насколько это жалкое оружие.

Я надеялся, что зверь просто проявил любопытство и скоро уйдет. Однако я время от времени слышал звуки его передвижения, сопения и порыкивания вокруг бытовки. Наступила ночь, и я кое-как устроился спать, надеясь, что медведь не взломает дверь и к утру уйдет. Утром я приоткрыл дверь и выглянул наружу. И был страшно разочарован, потому что зверь прохаживался по полю в нескольких десятках метрах от вагончика. Я очень осторожно подхватил рюкзак с земли. Вчера я думал, что медведь его раздербанит, но рюкзак был цел. Потихоньку я стал отходить от вагончика, собираясь пойти в противоположную от медведя сторону. Но зверь снова помчался ко мне, и я едва успел вскочить внутрь. Какого хрена ему нужно? Если он хочет меня сожрать, почему не ломится внутрь? Я, конечно, был рад этому, но не знал, что и думать.

Ладно, утро вечера мудренее. Я съел половину последней банки тушенки и лег спать.

Утром я снова выглянул из вагончика и выматерился. Медведь неподвижно стоял метрах в двадцати от меня. Очень осторожно я сделал несколько шагов вбок. Там стоял бачок, наполненный дождевой водой. Медленно я затащил его внутрь, готовый сразу бросить, если что. Затем, осмелев, я сделал несколько шагов к медведю и стал его разглядывать. Он ни разу не пошевелился и я смотрел на него несколько минут. Лучше бы я этого не делал.

Вся шкура медведя была в язвах, над которыми вились мухи. Голова была иссохшей, а глаза белыми. Зверь был мертв, но не лежал, а стоял. Порыв ветра донес до меня омерзительную вонь, и меня чуть не стошнило. Он пошевелился, и я завопил и в несколько прыжков добежал до бытовки. Там я упал на нары, накрыв голову руками и заплакал. Прошло несколько часов и я успокоился. Сейчас я пишу это, осознавая всю нереальность происходящего. Мне это нужно, чтобы успокоиться и и не сойти с ума. Еще, чтобы доказать себе, что все это правда было, когда выберусь.

...

Медведь был неделю. Ел макароны и гречку, размочив в воде. Вода заканчивается, еда давно.

...

18?

Не выберусь. Значит, пишу кто найдет. Что это, господи, господи. Медведь исчез, пробовал уйти. Дальше просто бред. Галлюцинации? Люди стоят вокруг, красные дыры вместо глаз. Шепчут. Невыносимо страшно. Пробовал пройти мимо них, не мог себя заставить. Несколько ночей шепот в голове.

Затем выглянул в щель. Небо затянуто черной бахромой, земля плывет волнами, разевая рты.

Отец сказал, что так и должно было случиться. Когда он говорит со мной, черные уходят.

...

Этот. Шепчет в ухо, хохочет. Объяснил, почему я здесь. Говорит, что мне не выбраться.

25?

Господи, господи. Вверяю себя в руки Твои. Спаси меня. Прости мои грехи. Есть хочу. Есть хочу. Мама. Не хочу умирать. Не хочу умирать. Господь мой, спаси меня. Спаси, пожалуйста.

Не могу больше. Не могу терпеть голода и страха. Господь простит меня, поймет. Мама, Лена, все, кто меня знал, прощайте.

***

Я отложил книгу в сторону и просто не знал, что и думать. Проще всего было списать на галлюцинации. Медведь мог и быть, а вот потом? Страх, голод, отравился продуктами? Могло быть все, что угодно.

В этих записках, если выбросить всякую мистику, меня поразило два момента. Отец Паши умер, когда другу было четыре года. Он его совсем не знал. И еще. Паша был совершенно нерелигиозен. До какой же степени отчаяния он дошел, если перед смертью обращался к Богу.

Слезы сами навернулись на глаза. Бедный, бедный друг! Я закурил сигарету. Тем временем стало смеркаться. Черт, мне совсем не хочется заночевать тут. Но ставиться где-нибудь в лесу, в потемках, будет хуже. Ладно, как только светать начнет, пойду.

Я подумал, что если бы попал в пашино положение, предпочел бы выйти навстречу этим тварям, чем умирать с голоду.

***

Н-ские вести

Роковая бытовка

Две загадочные смерти произошли в ста километрах от нашего города, в одном и том же месте с разницей в месяц. Работник фирмы по продаже строительного оборудования покончил с собой в бытовке, которая находится на поле в двадцати километрах от железной дороги, в безлюдных местах. И вот, недавно там же обнаружили тело его друга, который по непонятной причине прибыл туда. Он лежал в нескольких шагах от бытовки. Причина смерти выясняется, но как выяснил наш корреспондент, убийство или суицид исключены.

Хорошие девочки и мальчики знают песенку «Ах, мой милый Августин» благодаря сказке Андерсена «Свинопас». Именно её играл музыкальный горшочек принца, притворившегося свинопасом. Но не только горшочек её играл...

У матрицы заканчиваются для вас варианты, гонит по кругу)))

Моя мать на такое начала жаловаться в 60 лет - до пенсии жила в деревне, свой дом, постоянное общение только с деревенскими, человек 300-400. В город (райцентр) за крупной покупкой или в поликлинику выезжала раз в месяц наверное. В город областной - раз в год.

За 55 лет один раз была в Москве, до замужества, и два раза была на море, еще до развала СССР.

В 55 лет вышла на пенсию, сперва мы ей подарили путевку на пару недель в санаторий, съездила, понравилось. В том же году подарили поездку в город рядом с морем, съездила чуть больше, чем на месяц, вернулась немного так не в себе. Видно, что что-то у нее случилось, и молчит про это, говорит только, что больше никуда не хочет ехать.

Потом все же поехала на следующий год на море, и стала каждый год на море ездить. То один раз за год, то и на наши моря летом, и не наши весной. То "все включено" в отеле, то в частный сектор в домике, то в съемную квартиру.

Наконец, в 60 лет на юбилее разговорилась, что ее там напугало после первой поездки. Дальше от первого лица:

"Сперва в санаторий интересно было съездить, одни поезда чего стоят, как изменились за 30 лет. Проводницы вежливые, полки удобные, все на своих местах, не накурено, туалеты какие чистые. В самом санатории тоже все чисто, все вежливые, пьяных нет, в столовой чисто.

А мне же мучное-то нельзя, дали диабет-стол, и диабетиков больше не было. Мне персонально принесут и суп на ужин если спрошу, и салат к завтраку, и спросят, хочу больше мяса или рыбы - все одна и та же девушка, аккуратная такая, спокойная, улыбчивая, светленькая. Разговорились, я ей шоколадки приносила из местного магазина, все одни там продавались, передавала для ее сына Миши, она рассказывала - сын у нее Миша, маму зовут Валя, сама она Марина.

Очень там понравилось, а потом когда на море поехала, это же в другую совсем сторону от санатория. И села-то ночью, под утро сахар упал в поезде, так мне проводница принесла чаю и шоколадку. Я и ни к чему сначала, в глазах темно, ем шоколадку, чай пью, проводница подходит опять "получше вам стало?". Смотрю на нее - а это же Марина! Смотрю на обертку шоколадки - так та шоколадка, которые я Марине давала. Говорю "Марина, ты?", она смеется, говорит "С мамой путаете, маму у меня зовут Марина, я Валя".

Извинилась, мол, так и так, была в санатории, так там девушка на вас очень похожа. Она говорит, мол, бывают похожие люди, ее часто с кем-то путают. Но меня это немного напугало, тем более проводника соседнего вагона звали Миша.

На море приехала, из санатория-то не выходила, а тут хожу по городу - господи! На ближнем рынке хлебом торгует женщина, один в один твоя учительница физики, и родинки на лице такие же. В кафе зашла, сижу, смотрю на людей, заходят пара старичков - один в один наши соседи по картошке, знаешь ты их. Только старичок не хромает, а старушка незагорелая, и говорят по городскому.

Дальше больше. Первые недели две еще изредка встречала кого похожего, а последние дни иду по этому незнакомому городку, и все лица знакомые - кто наши деревенские, кого в райцентре видела, кого в областном.

В магазинчик какой зайду, стану выбирать и приблазнится, что в райцентре в магазине стою, тот же магазин, та же продавщица. Думаю уж стою, как бы на автобус до деревни не опоздать, да чего купить, а выйду - пальма стоит, так я не в райцентре, а с ума схожу, видимо.

По городу иду, сверну на незнакомую улочку, и вот уже по райцентру опять иду, и крылечко нашего хозяйственного, и собаки наши на нем валяются. Пройду чуть дальше, а на горизонте-то море, ну точно с ума схожу.

И я вам ничего не сказала, а пошла сперва к неврологу, она меморию выписала. Сказала, нечего бояться, возраст. Потом к зиме соседка засобиралась тоже весной на море ехать, да ко мне зашла вместе с дочкой, спросить, чего брать, чего бояться.

Я им и рассказала, как мне приблазнило. Так ее дочка сказала, мол, жила я 30 лет так, что видела только деревню да райцентр, и это просто мой мозг так справлялся с новыми впечатлениями. Не надо бояться, надо набирать еще больше впечатлений, чтобы мозг работал. И так я и полетела тоже весной на чужое море. А там первые дни ничего, все незнакомое, потом иду - господи, навстречу идут пара, вылитые наши гинеколог с женой своей. Опять думаю началось с мозгом. А они здороваются, оказалось, это они и есть, через одну турфирму путевки брали.

И так мне и спокойно стало насчет этого. Вот сколько езжу, больше мой мозг такого не выдавал, привык видимо".

У меня самой тоже такое было пару месяцев, когда из деревни приехала учиться в незнакомый город. Как устану или не высплюсь - все лица деревенских в толпе мелькают, присмотрюсь - другие люди. Или в туалет налоговой например зайду машинально, задумаюсь, и вот я уже в школьном туалете, выхожу и осознаю, что это налоговая другого города, удивлюсь. Потом видимо впечатлений набралась, и это прошло.

Но вот что мне интересно. Хотя и жили мы в деревне, и в живом общении люди все одни и те же, и их ограниченное количество - но как же телевизор, интернет, книги? Почему встречаются люди, которых знаешь лично, где любимые актеры, певцы, интернет-друзья? Почему мозг пихает лица только лично знакомых людей в толпу? Почему локации только те, по которыми прошлась ногами лично, почему не блазнит, что ты в компьютерной игре или сюжете книги?

Кажется невозможным, что кто-то мог бы мумифицировать себя. Но именно этим занимались буддийские монахи в Японии с 11 по 19 века. Хотя экстремальный процесс может показаться безумным, адепты рассматривали его как способ достичь дальнейшего просветления.

Монахи лишали себя пищи и в конечном итоге хоронились, сохраняя при этом признаки жизни. Все это в погоне за более высоким состоянием бытия. Успешные монахи-сокушинбуцу считаются живыми Буддами.

Я решил выяснить, что мои соседи сверху закапывают каждый вечер на ближайшем пустыре.

Выждал, пока семейство покинет место захоронения чего бы там ни было, и подошел ближе.

Земля была практически железобетонной из-за количества густых колючек, росших здесь в изобилии. Однако, мои соседи слишком желали что-то закопать и не жалели на это сил.

Место их раскопок и обнаружил практически сразу. Горка земли высилась чернеющим холмиком, а сверху нее что-то белело. При более близком рассмотрении стало понятно, что это обычный лист бумаги с начерченными то ли рунами, то ли какими-то загадочными знаками.

Что же там такое могло быть?

По спине шли мурашки, но я глубоко вздохнул: в мистику я не верю, так что максимум, что я там обнаружу - мертвую тушку. Пригнувшись, я начал разрывать землю руками.

Должно быть выглядел я странно, но любопытство пересиливало. Земля мягкая, рыхлая, а ямка совсем не глубокая.

Раскопав ее, я замер. Прямо под насыпью лежала человеческая кисть. В горле замер крик и я никак не мог совладать с собой.

Холодной волной накатила мысль о том, что прямо надо мной тихая добрая семейка кого-то расчленила. Но произошедшее затем заставило мой разум еще больше пошатнуться.

Пальцы кисти дернулись. Сначала указательный палец отбил небольшую дробь, затем вся пятерня принялась содрогаться. В состоянии шока я мгновенно сдвинул холмик земли сверху чьей-то кисти и с силой, одним движением, вкопал лист бумаги с рунами поверх.

Затем я побежал. Не оглядываясь и пытаясь вспомнить хотя бы одну молитву. Но кроме отче наша ничего в голову не приходило.

Я не смотрел назад, но мне казалось, что нечто ужасное гонится за мной. Забежав в подъезд, а затем в свою квартиру, я заперся на все замки и только тогда позволил себе расслабиться.

Меня била мелкая дрожь от пережитого страха. Всю ночь я просидел в ожидании стука в дверь, но ничего не было.

Наверху тоже все было спокойно. Ближе к утру я впал в забытье, а проснулся от яркого солнечного света, бьющего прямо в лицо.

Было одиннадцать часов дня и ночные приключения уже не казались такими страшными. Я решил действовать не спеша: сходил в душ, поел, затем оделся и вышел из дома.

В участке я долго ждал другого участкового в замен Макеева, а когда он пришёл, то изложил все как есть. Лейтенант Зубенко заявление принял, пообещав разобраться, но было видно, что он не поверил мне.

Домой я возвращался, полный решимости. Конечно, сразу наведал место захоронения кисти, однако, кроме раскопанной ямки ничего там не обнаружил.

Дневной свет придавал уверенности, но на всякий случай я взял небольшой нож и спрятал его в карман. Вряд ли он мне пригодится, но с ним мне спокойнее.

Дверь открыла Елена. Она выглядела усталой, с темными кругами под глазами. Волосы взъерошены, вид неопрятный.

– Елена. С вами все в порядке? – в моем вопросе сквозила действительно забота. Ну не выглядела Елена как убийца и похититель. Дело было скорее в ее муже.

– Что-то случилось? Вам мешал шум? – быстро спросила женщина.

– Нет, но мне показалось…

Елена явно торопилась

– Простите, если вопросов нет, то я пойду, – мне показалось или в ее голосе прозвучала скрытая мольба?

– Вам точно не нужна помощь? – попробовал я закинуть удочку еще раз.

– Нет-нет, все хорошо. Это мама шумела, она уже уехала. Больше не побеспокоит вас.

После этих слов Елена захлопнула дверь перед моим носом, но я точно уже знал, что она врёт. Возле порога я успел заметить пару ярких чемоданов, даже не распакованных. Именно с такими чемоданами приезжала тёща.

Заперевшись дома, я начал искать хоть какую-либо информацию в социальных сетях. Что-то должно быть. Вконтакте, Одноклассники. Люди их возраста должны были оставить информационный след.

Через десять минут поисков я обнаружил заброшенную страницу Елены. На аватарке она - красивая, цветущая, с двумя маленькими детьми. Вот только мужчина возле нее был совсем не Владимир.

Возможно, это был Михаил - настоящий отец девочек, имя которого значилось в школьной документации. Меня привлек комментарий, оставленный под одной из семейных фотографий.

Коммент состоял из странных символов, один из которых показался мне знакомым. Такой же символ, кажется, был нарисован на листе бумаге, который покрывал закопанную руку.

Я перешел на страницу и обнаружил, что комментарий оставил таинственный незнакомец без опознавательных знаков и фотографий, однако, его профиль полнился загадочными математическими символами и описаниями мистических событий, вроде экспериментов по оживлению мертвецов. На одной из картинок обнаружил надпись: “Сообщество эзенет”

Во время изучения аккаунта, мой телефон зазвонил. Александр взволнованным голосом сообщил, что девочки сегодня пришли в школу в ужасном состоянии.

Их лица были исполосованы красными отметинами, словно на них накинулось безумное животное. Сами они отрицают любое насилие, так что сейчас с ними сидит школьный психолог Нина Михайловна и она собирается проводить их домой.

– Пусть вызывают полицию и та их сопровождает. Что-то тут не чисто, – сказал я и покачал головой.

Ситуация принимала опасный оборот.

Я перезвонил еще раз в участок и мне сообщили, что Зубенко уже выдвинулся по адресу для проверки.

Отлично. Полчаса томительного ожидания, наконец, заметил нового участкового.

– Я пойду с вами! – решительно заявил, стараясь сделать голос твердым. – В квартире наверху творится что-то нехорошее. Поверьте мне.

Зубенко окинул меня недоверчивым взглядом, и, судя по лицу, хотел было возразить, как тут из-за угла показались девочки, сопровождаемые школьным психологом.

– Вы Нина Михайловна? – обратился я к ней. – Мне Александр звонил.

– Да-да, к сожалению, сопроводителей не нашлось, а девочки просились домой, поэтому я решила уж на месте разобраться. Ведь такое часто бывает - подрались где-то на улице, а мама и не в курсе, – всплеснула женщина руками. Я заметил аккуратный маникюр и золотое кольцо, украшавшее безымянный палец.

Всей кагалой мы поднялись наверх. Я следовал в самом конце, а старшая - Соня - бросала на меня подозрительные взгляды.

– Никого дома все равно нет, – сказала она наконец, и достала ключ от двери.

– Заодно и посмотрим, как вы живете и нет ли у вас опасных зверей! – обрадовался я. Если Елены и Владимира дома нет, так будет еще проще. Скрыть следы похищения и расчленения дети не смогут.

Через минуту мы все зашли в коридор и мне сразу бросилось в глаза отсутствие чемоданов тещи. Хотя в коридоре висело красное пальто, но я не был уверен, что это принадлежало женщине. Для Елены, а тем более для ее дочерей, оно было явно велико.

Нина Михайловна сразу пошла с девочками в ванну и на кухню, чтобы осмотреть повторно раны и налить воды. Мы же с Зубенко последовали в комнату. С осторожностью я заглянул в первую комнату, будучи уверенным увидеть там, как минимум, пятна крови.

Комната выглядела странно, но ничего страшного. Несколько тряпок лежали в углу комнаты, словно на них спало животное. Обои по низу в некоторых местах содраны и поцарапаны.

– Так какие у вас претензии к этой квартире, напомните, – задумчиво спросил Зубенко, осматривая кучу тряпья.

– Я слышал сдавленные стоны и мычания. А когда проследил за семейством до пустыря, то обнаружил человеческую кисть.

– Так что же вы сразу меня туда не отвели? – удивился лейтенант.

– По утру я был там, но ничего не нашел.

– Есть же криминалисты и прочие эксперты. Если там место преступления, то нужно расследовать, – покачал головой Зубенко.

В какой-то момент я представил как объясняю экспертам про живую руку и уже ко мне выезжает бригада экспертов. Внутренне съежился. Даже пришла мысль о том, что может быть это я сошел с ума? Но потом вспомнил, как читал о том, что если псих предполагает, что он псих, значит, он уже не псих.

Тем временем я приоткрыл дверь во вторую комнату - здесь картина еще печальнее, но в целом, тоже ничего криминального. Из странностей: несмотря на то, что эта комната была маленькая, здесь располагались, судя по всему, все вещи жильцов - детские вещи, платья Елена и костюмы Владимира, в которых я его иногда видел. Все громоздилось большой неаккуратной кучей.

На диване лежало четыре подушки, что говорило о том, что ютится и спит семья в этой комнате. Тогда как большая зала была практически пустой. Кроме лежанки из кучи тряпья.

Вдруг слева от меня упала книга прямо под ноги.

– Несмотря на то, что вы прошли как понятой, лезть вперед не нужно. Вы же сами сказали, тут может быть опасный зверь, – раздался сзади голос Зубенко и я вздрогнул.

Книги были навалены большой стопкой, поэтому не мудрено, что одна из них свалилась. Я поднял и поставил ее на место.

Побыв некоторое время в квартире, представитель полиции, наконец, сделал вывод, что ничего опасного тут не обнаружено. Ему кто-то постоянно звонил, и он сообщил, что сейчас вынужден покинуть нас и попросил передать родителям девочек позвонить ему и явиться в участок.

После того как он отчалил, я предложил Нине Михайловне идти домой - сестры достаточно взрослые и не раз оставались одни дома, а я передам их родителям просьбу участкового.

Но школьный психолог сказала, что останется и дождется родителей. К тому же Соня сообщила, что мама должна скоро вернуться.

– Ну, как знаете, – кивнул я и ушел домой.

Все время я караулил у окна в ожидании Елены и Владимира. Однако, они не появлялись, как и не выходила из подъезда Нина Михайловна.

Когда начало темнеть, я решил наведаться наверх.

Дверь открыла смурная Соня. На мой вопрос она ответила, что родители задерживаются на работе.

– А Нина Михайловна? – уточнил я.

Соня угрюмо молчала.

– Где она? – злобно зашипел я.

– Она домой ушла! – закричала Соня. – И вообще, я сейчас позову на помощь, если вы продолжите нас преследовать!

Я толкнул дверь и просто ввалился внутрь. С меня хватит секретов! Школьного психолога нигде не было, лишь на кухне я обнаружил золотое колечко. Похожее я видел на пальце Нины Михайловны.

– Признавайся, что вы с ней сделали? – я схватил Соню за футболку. Девочка вывернулась и убежала на кухню, где заперлась вместе с сестрой.

Я обошел еще раз всю квартиру, но ничего подозрительного не обнаружил. Ну что за таинственная квартира! Разве что кладовая была заперта изнутри, но открыть я ее уже не успел.

– Кто здесь? – голос исходил из подъезда. Это был Владимир.

Я замер, но вместо того, чтобы выйти и объясниться, сделал шаг в сторону дальней комнаты и спрятался там за шкаф с книгами. Господи, что я творю! Я же не какой-то маньяк.

Сейчас Соня обо мне расскажет, потом Владимир меня найдет и я окажусь за решеткой. Мысли бешено проносились в голове, но менять решение уже поздно.

В квартире наступила зловещая тишина.

Я ожидал крика Сони и ее рассказа о ворвавшемся соседе, но ничего не последовало. Судя по всему, они не разговаривали с Владимиром либо говорили очень тихо. Одна из книг привлекла мое внимание - “Сообщество эзенет” прочитал я на корешке и аккуратно вытащил книгу, стараясь не уронить остальные.

Свет в комнате горел тускло - чадила единственная лампочка под потолком - поэтому разобраться слова было сложно. Она напоминала скорее брошюру с сальными страницами, чем полноценную книжку.

Посередине титульной страницы было указано:

Пособие по воскрешению мертвецов. Класс А.

Внимание: проводить эксперименты разрешается только совершеннолетним. Допускается использование практик из религиозных сект класса Б.

Предостережение: изучите руководство полностью, в первый раз обряд воскрешения разрешается проводить только в присутствии мастера культа.

И помните: последствия могут быть плачевными. Вы берете на себя полную ответственность за действия, совершенные воскрешенным, в том числе за жертвы, принесенные во время ритуала.

После обряда позаботьтесь об изгнании мертвеца из тела. Не отпускайте его и не теряйте из вида. Мертвый дух хитер и почти во всех случаях питается только живой кровью.

Заклинание на изгнание мертвого духа из тела после завершения обряда вы найдете в конце брошюры.

Я перелистнул в конец и сразу же увидел уже знакомые мне символы, которые были написаны на листке бумаги.

Значит, рука это не мое воображение? Им удалось ее оживить каким-то образом, но умертвить обратно не получается, иначе как объяснить попытки похоронить ее множество раз?

В большой зале послышался шум и я аккуратно выглянул в щель. В комнату вошел Владимир, а следом за ним Елена. Она остановилась посередине комнаты и закрыла глаза.

Я не понимал, почему они застыли в такой позе. Что должно случиться? Первым на еле слышный шум обернулся Владимир, за ним его жена. Они смотрели в сторону кухни, однако, для меня же обзор оставался закрыт.

Чтобы увидеть коридор, мне пришлось бы приоткрыть дверь больше, чего делать не хотелось. По полу кто-то шел, поскребывая когтями. Еще не увидев это существо, я уже догадался, что я сейчас увижу и забыл как дышать.

Человеческая пятерня подползла к Елене, остановилась возле ее ноги, затем слегка повернулась, словно принюхиваясь, хотя конечно, никакого носа у нее не было.

Немного поерзав, она запрыгнула сначала к женщине на колено, а затем забралась до груди, помогая себе обломанными ногтями. В конце концов пятерня пристроилась на плече.

Сама Елена в этот момент была ни живая ни мертвая, я видел, что ей страшно, как и Владимиру, но они ничего не предпринимали.

После того, как рука уселась на плече, она завибрировала пальцами, как пианист, играющий на фортепиано, затем резко выгнулась и выставила указательный палец вперед. Он указывал прямо на дверь дальней комнаты, за которой прятался я.

– Сосед, выходите, – негромко произнес Владимир. – Мы знаем, что вы прячетесь там.

В любом случае, я был обнаружен. Быстро оглядевшись, я схватил какие-то канцелярские ножницы, и, выставив их вперед, вышел.

– Что здесь происходит? Вы сатанисты? – я не сводил взгляд с человеческой руки.

– Нет-нет, вы все не так поняли. Мы не хотели никому причинять зла, – залепетала Елена, но тут же осеклась. Рука слегка сдавила ее плечо.

– Тогда что происходит? И где ваша мама и Нина Михайловна? Я знаю, что они где-то здесь!

– Их уже нет в живых. Простите, сосед, ничего личного!

В следующее мгновение рука кинулась на меня и я потерял сознание.

Очнулся я совсем скоро. Владимир как раз закончил связывать мне руки.

– Соня, идите с сестрой на кухню и не выходите! – Елена прикрикнула на дочь, когда там попыталась выглянуть.

Я начал извиваться как угорь на сковороде. Умирать мне совсем не хотелось.

– Простите, сосед! – Елена все пыталась извиниться.

– Оставь, Лена, – сказал Владимир.

Я огляделся - руки не было видно.

– Вы меня убьете? – спросил я.

– Не мы. Она, – тихо ответила Елена. – Это все Михаил! Он первый начал проводить опыты по воскрешению. Сначала это были насекомые, потом мелкие животные, грызуны. Нашел какую-то секту, помешался на них. Они ему и подсунули брошюру. А потом…

– Елена, – встрял Владимир. – Оно может слышать.

– Пусть хоть кто-то знает! – заплакала женщина. – Михаил слишком отдалился от меня, пропадал сутками, неделями. Ни я ни дети его не видели. С Вовой у нас закрутился небольшой роман. Ничего серьезного… просто... лишь увлечение….

– Михаил вас застукал? – догадался я. Кажется, картина начинала вырисовываться.

Елена кивнула.

– Да. Он очень ругался, злился. Вообще, изменился он очень серьезно за последнее время, что им в секте там внушали, кто знает... Только кинулся он с ножом на Вову. В процессе драки Вова выбил нож и… это вышло случайно! Клянусь. Я сама все видела.

– Значит, вы пытались воскресить Михаила? И эта рука…

Женщина сглотнула слюну.

– Сначала мы решили, что нужно избавиться от тела. Договорились, что расчленим и будем частями закапывать где-нибудь на пустыре. Но Соня… наша дочь. Она была слишком близка с отцом, не смогла принять смерть, нашла брошюры и использовала заклинание оживления. Только вот что-то пошло не так.

– Интересно, что могло пойти не так! – возмутился я. – Идиоты.

Но Елена не ответила на оскорбление, видимо, внутренне соглашаясь с вышесказанным.

– Заклинание подействовало только на часть тела, а именно на его уже отрезанную руку, которая с тех пор преследует нас. Все, что ей нужно - принимать ванны из свежей крови.

– А корм? Для чего вы покупали кошачий корм?

Тут ответил Владимир.

– Рука любит уж больно им похрустеть. Просто берет подушечками пальцем и перетирает в крошку. Остатки мы сливаем в канализацию.

Видя, что Владимир собирается заткнуть мне рот, я поторопился потянуть время.

– Еще один вопрос!

– Достаточно! – нахмурился Владимир.

– Пусть спросит, –встряла на мою защиту Елена.– Мне тяжело все держать в себе. Тем более он все равно не жилец.

Владимир только кивнул.

– Что вы хоронили каждую ночь на пустыре?

Елена пожала плечами и сказала:

– В брошюре по воскрешению есть клятва изгнания мертвой плоти. Для этого ее нужно закопать и запечатать рунами. Но ничего не получится, пока мы не перенесем все тело целиком. Поэтому мы носили части. Все вынесли, осталась лишь одна голова. Совсем скоро мы избавимся от этого проклятия навсегда. Может быть вы - последняя жертва!

Владимир подошел ко мне и принялся заматывать рот, как бы я не извивался. Я узнал тайну странной семейки, но что это мне даст, если я сейчас погибну.

Однако, не завершив начатое, Владимир вдруг остановился и оглянулся назад. В следующее мгновение он упал прямо передо мной.

На его шее сидела рука и изо всех сил сдавливала горло. Я ничего не мог сделать, наблюдая за происходящим. Вскоре мужчина посинел и обмяк.

Рука слезла с мертвого тела и направилась ко мне. однако, вместо того, чтобы задушить, осторожно развязала путы.

В углу комнаты сидела Елена со страхом глядя на руку и на меня.

Кажется, я понял, чего хотела рука.

– Елена, вы должны немедленно позвонить в полицию и сдаться, рассказав все подробности, но не упоминая мертвую руку. Вы покажете все места на пустыре, где хоронили останки.

Некоторое время женщина пыталась прийти в себя, а затем на негнущихся ногах подошла к телефону и набрала номер.

– Полиция. Это Елена Захарова. Я убила человека.

После чего она зарыдала.

Дождавшись, пока она продиктует адрес, я удовлетворенно хмыкнул. Руки нигде не было. Но я уже знал, где ее следует искать.

Пятерня сидела на моем письменном столе. Она каким то образом отыскала лист бумаги и карандаш. Я запер дверь и сел на стул, наблюдая за тем, как рука сжимается вокруг карандаша и пишет:

– Здравствуй. Я Миша. Теперь я буду жить с тобой и мне нужна ванна из свежей крови.

Конец.