Послушайте пожалуйста меня, беженца со стажем. Мнение лично мое но сильно подкреплённое опытом. Так как я из Киева , возвращаться мне пока не куда. Живу я в Пункте Временного Размещения , далее ПВР. Так вот, жить здесь можно и если приперло , смело уезжайте , даже с котами, собаками . Кто читал меня тот помнит. Не надо ехать к родственникам, вы сколько сможете прожить там бесконфликтно ? В девушке , где их трое и вас пять ? При всех обл администрациях есть люди которые этим занимаются. Забирайте стариков даже насильно . Потом можно и не вывезти. Жизнь дороже. Огромное спасибо волонтёрам. Есть и еда и вода и одежда. Каждый день приезжают из администрации , помогают с решением вопросов. Есть и зоо волонтеры. Корм, наполнитель..... отдельное спасибо и поклон тем кто нашел в себе силы встать на защиту с оружием в руках. Простите что сумбурно . Я работаю , просто зацепило и решил в перекур написать .

Пы.сы. Сейчас к нам привозят людей из Курска. В Брянск. Наш ПВР почти заполнен. Но есть ещё. И я уверен , не хватит этих , найдут куда.

К Домику Добрых дел в Курске на Белинского, 5 стекаются волонтеры и жители приграничья, спасшиеся из-под обстрелов

Очередь тянется к улице Дзержинского, на дороге пробка.

Светлана рассказала, как удалось вырваться с детьми из обстреливаемого села:

- Уезжали вечером, когда уже обстреливалась дорога, ехали полями-лесами под обстрелами. А муж мой там остался, в селе много кто остался, уехала одна молодежь с детьми. А старики не захотели хозяйство бросать. Теперь мы здесь с детьми, ни денег, без ничего. В чем стоим, в том и приехали.

Еще одна женщина начинает плакать:

- Приехали в чем были,  остались вообще без ничего.

Еще одна девушка, Валерия, рассказала свою историю:

- Мы в Курске сами живём, переехали сюда ещё в том году, потому что там уже ясно было, что небезопасно. Дочь была в гостях у родителей в Судже, в воскресенье муж поехал за ней, успел в промежуток между обстрелами. Звали с собой маму и бабушку, но они не хотят выезжать, отказываются наотрез. Сегодня пришла сюда с тетей, которая с двумя дочками выехала из Суджи тоже в день обстрела. Пришли сюда хоть за какой-то помощью, потому что уехали, в чем были. Видели репортаж про 24-летнюю Нину, которую застрелили, когда с семьей уезжала из Суджи? Это моя сестра. О том, что она погибла, я узнала в ту минуту, когда мой муж уехал за ребёнком в Суджу, это очень страшно. Мама Нины лежит сейчас в детской больнице вместе с внуком, она в таком состоянии… Ее держит на этом свете только то, что она с внуком. Нина действительно была беременна, когда ее убили.

Валерия продолжает помогать жителям Суджи с эвакуацией. За сегодняшнюю ночь она вывезла четверых взрослых и пятеро детей.

Волонтер Яна Кошкина пришла в Домик с одной целью - помочь тем, кому сейчас плохо:

- Принесла сюда мыло, зубные щетки, полотенца, продукты, и свои руки, надеюсь, они пригодятся. Ничего ,что сирена, этим людям хуже, чем нам.

Руководитель Группы помощи бездомным и нуждающимся Светлана Козина озвучила, что по-прежнему есть острая необходимость в постельных принадлежностях, любых продуктах, бытовой химии.

Источник: "Курские известия"

Из детства помню, как моя семья оказалась в таком положении, но у нас это оказалось временно

Мои родители приехали в деревню в 80х, мама по распределению в совхоз, отец по приглашению от совхоза. Получили для житья половину нового кирпичного дома, как трехкомнатная квартира, только с крыльцом и огородом. "Для житья" - это для тех, кто думает, что в СССР квартиры дарили прям насовсем. Нет, это тот случай, когда выдавали на время работы.

Деревня тогда для родителей была перевалочным пунктом, оба были только со средне-специальным и хотели учиться дальше. Однако, к окончанию отработки мамы в деревенском клубе родился мой брат, спустя год родилась я, деревня активно застроилась и стала уже почти селом к тому времени (статус села был получен в нулевых), и мама устроилась на работу в детсад, который был в нашей деревне, но относился к соседней деревне (другой совхоз). Отец продолжал работать на той же должности, куда был приглашен совхозом, до своей смерти в 1996 году.

В 1997 году, подкопив денег, мама стала собирать документы на приватизацию жилья, в котором прожила на тот момент больше 15 лет. Совхоз к тому времени был переименован в колхоз, в сельской администрации за срок с 1992 по 1997 год сменилось больше 10 председателей (это отдельная сага, некоторые умерли, некоторые погибли, некоторые пошли под суд за воровство).

И придя за очередной справкой в сельскую администрацию, мама узнала, что:

- Ее мужа на работу тут нанимали в начале 80х, и уволили почти сразу.

- Сама она в этом совхозе вообще не работала, и из садика уволена, а сейчас отрабатывает две недели.

- Жилье ваше не просто муниципальное, а числится на балансе общежитием для специалистов.

- Собирайтесь-убирайтесь.

Мне тогда было 13 лет, помню из того времени, что сперва мама пришла, села и просто заплакала - она в 15 лет уехала из дома в педучилище, в 18 приехала в эту деревню в этот дом, и просто не знала, что делать. Спустя несколько дней в комнату рядом с кухней, как бы отдельный кабинет, привела тетенька из администрации мужика, сказала ему располагаться в общежитии. Напомнила маме собирать вещички. Мужик этот напивался, буянил, ночами шарахался по кухне и сараям, однажды ночью попытался на закуску зарезать перочинным ножом нашего маленького поросенка, пришлось той же ночью отнести его к соседке.

Маме еще даже 40 лет не было, она собрала что-то из одежды, сперва ездила по ближним деревням - может, кто-то примет хотя бы детей, дать в школе доучиться. Это был конец весны-начало лета перед моим 8 классом и брат должен был идти в 9й. В деревнях никто не принял, и в начале августа мы к соседке-старушке и некоторые свои вещи, сами уехали за 20км в город, к школьной подруге мамы.

Она жила в общежитии для медработников в одной комнате, на 20 метров. Мы там поселились вчетвером, мама устроилась на работу в городской садик сперва кем-то на низкую оплату, потом воспитательницей, мы с братом вставали часа в 4 утра и ходили на подработку дворниками и кухонными работниками к кухне больницы, в которой работала хозяйка комнаты, и в садик, где работала мама.

Это все было похоже на ужасный сон - сперва после смерти отца мы просели в деньгах, и как-то держались за счет огорода, грибов и поросенка. И тут лишились и всего этого, и жилья, и спали втроем на раскладном диване, готовили на общей кухне, мылись в подвальной холодной душевой. И было понятно, что такая жизнь надолго. Были там рассуждения, что вот потерпеть год и брат пойдет в общагу ПТУ или техникума, и потом потерпеть год и я тоже пойду в другую общагу, а мама после того, как мы будем пристроены, поедет к своим родителям в глухую деревню, искать работу в их колхозе, или может у нее получится снять что-то в городе, но тогда придется бросать работу воспитателя и идти работать на рынок, а там без оформления, зато денег больше и хватит на съем жилья. Она тогда работала смену в садике и потом бежала на рынок, сколько-то ей платили за подмен продавщиц.

Осенью нас как-то зачислили в школу, но какие-то школьные документы из деревни все не пересылали и не отдавали маме, которая ездила за ними лично. Потом уже получили новогодние подарки в школе как малоимущие или сироты, и тогда кто-то из работниц школы озаботился несоответствием в наших документах. Та женщина, из школы, за время зимних каникул сама по своим каналам через администрацию города навела суету, брала маму вместе со всеми бумагами ходить по кабинетам города, ездить в областной город. И где-то в начале февраля (помню, т.к. в новой школе делали подарки мальчикам) к маме на новую работу прилетела делегация из сельской администрации.

Уговаривали ее что-то там подписать задним числом, якобы она сама решила уехать из деревни, и говорили ей, что так и было ведь - она сама уволилась из деревенского садика и сама уехала. Но у мамы на руках были и документы о увольнении, и бумажки о выселении, она не купилась.

И к апрелю мама уехала обратно в деревню в наш домик, где уже мужик был выселен и все в деревне делали вид, что никакого мужика там не было, а просто как-то вот недопонимание. Мы остались доучиться я до конца мая, брат там в городе еще и выпускные сдавал за 9й класс. В общем, вернулись в свой домик, там было мебель загажена во всех комнатах, еще мама немного судилась с администрацией сельской насчет коммунальной оплаты - почти год там ничего не платилось. Какую-то сумму через суд маме выплатили потом даже сверх оплаты коммунальных, в деревне опять посадили нового председателя (старого посадили тоже, но там нюанс))). Ну и наконец приватизировали свою квартиру и участок, прилегающий к нашей половине дома (возможно, все возбухание и было из-за участка, он был больше 12 соток и прилегал к дому бывшего председателя). Мама вернулась на работу в садик в деревне, в город оказалось ездить неудобно, я вернулась в деревенскую школу.

Что было дальше - наша квартира считалась как бы в коттедже, и когда на лето в деревне отключали котельную в квартирах нескольких панелек, у нас была своя горячая вода. И до нашего выселения все знакомые-друзья-коллеги матери из панелек, из частных домов ходили к нам мыться. На работе мама обычно задерживалась после работы, то для оформления своей группы, то для оформления чужих групп, то для помощи методисту, то еще кому. В деревне почти все выращивали только картошку, капусту и иногда огурцы, т.к. было принято пахать трактором участки - у нас были теплицы и парники, мы выращивали зимний чеснок, клубнику, помидоры, снимали мелкие огурцы, кабачки и делились этим. После возвращения все эти помывки с посиделками, помощь в работе, раздавание овощей-ягод были прикрыты резко и бесповоротно для всех, кроме соседки-старушки.

Причем, вот все годы до выселения эта старушка-соседка была скорее вредной дамочкой, нас с братом родители гоняли к ней помогать с огородом ее и заготовкой сена для коз - но они и к остальным своим друзьям и коллегам гоняли на помощь в таких делах. Однако, она единственная приняла наши вещи на хранение в дом и поселила нашего поросенка к своим козам, выкормила его и заколола. Нас принимала переночевать когда тот мужик "общежитский" буянил в нашем доме. Она собирала летом нашу клубнику и выкопала наш зимний чеснок и возила это к нам в город прямо ведрами, говоря "сложно что ли, у меня билет бесплатный". С началом морозов привозила в мешке за плечами мясо от поросенка, которого выкормила сама с 10 кг веса. И привозила и своих каких-то грибов-ягод, нам эта помощь в то время была очень ценной.

Все старые знакомые-подруги-коллеги матери и отца после нашего возвращения стали считать, что это мы в городе испортились. До нашего отъезда, когда уже было ясно, что нас выгоняют, и что у нас в доме поселили постороннего мужика, они или говорили "ну ты справишься", или перестали здороваться. Некоторые давали советы, как тогда в 80х надо было оформить квартиру, чтобы сейчас не выселяли, но помочь - никто не помог. Максимум вздыхали "ой, сколько на тебя навалилось".

Страшно представить, что кто-то оказался в таких обстоятельствах и может рассчитывать только на себя

У меня подгорело от претензии к беженцам. Наверное, человек ни разу не оказывался в этой роли.

Быть беженцем - это потерять все! Дом, школы, садики, работу, продавца помидоров, зимнюю одежду, курсы кройки и шитья, ЖЭК, ритм жизни, ритуалы, поездки к родителям и родственникам, встречи с друзьями, одноклассников, потерять буквально все. И то, что "местные" выстраивают годами и десятилетиями, тебе приходится осваивать в самые краткие сроки. И заботиться о детях, у которых психика слабее. И сделать интеграцию в новую среду. Найти работу, чтобы хватало на жизнь, аренду квартиры, еду и т.д. найти связи новые. И это хорошо, если вокруг тебя говорят на твоём языке, а не на другом. После этого добавляется и языковой барьер.

Быть беженцем - вынужденная мера, не по твоей вине!

мало кто понимает ,что такое быть беженцем. Это вообще не сладкий компот. И помощь, которой не хватает на покрытие всех своих нужд, позволяет частично одну из головных болей вычеркнуть.

Беженцы из-под Часова Яра рассказали, как на них охотились дроны ВСУ

Мужик попадает в рай. В раю хорошо, тихо, спокойно, красиво. Кто-то стихи читает, кто-то поет, но мужику скучно. Пошел он к Богу и говорит: "Боженька, что делать? Скука смертная!" Бог ему отвечает: "Я могу отправить тебя в Ад по туристической визе, но на 5 дней".
Сказано - сделано. Мужик прилетает в Ад. А там казино, бары, рестораны, алкоголь, девушки красивые, развлечения. Проходит 5 дней - мужик возвращается назад в Рай. Полон впечатлений. А там будни. Скука серая. Приходит к Богу и говорит: "Боже, я хочу жить в Аду, можете меня туда отправить?" Отправил Бог мужика в Ад. Стоит мужик перед воротами ада. Ворота открываются, а там черти. Его сразу за воротник и в котел со смолой!
Орет мужик: "Что вы черти делаете? Я же к вам приезжал отдыхать. Все было по - другому. А черти ему и отвечают: "Так то был ТУРИЗМ, а это ЭМИГРАЦИЯ!"

В связи с кончиной А. Навального вспомнилось. Лет десять назад в камчатской газете прочел. Парниша торговал машину в Петропавловске. Нашелся покупатель, машина ему нравиццо, но он хочет знать причину продажи – нет ли за ней какого криминала? Парниша честно рассказал:

- В Москву уезжаю, к Навальному…

- Так ты идейный?

- Батя мне машину купил, а квартиру купить отказывается. А мне квартира нужна девок водить.

- И ты едешь к Навальному за квартирой?

- Вот! Приеду к Навальному, пойду в его штаб скажу, что разделяю, готов пострадать за «прекрасную Россию будущего». Начну ходить на митинги, скандировать: «Мы здесь власть!» Меня полиция задержит, доставит в отделение, составит протокол… И так несколько раз… Потом я поеду в Европу, подам на политическое убежище, протоколы будут доказательством гонений за убеждения. Мне дадут пособие и бесплатное жилье. Я узнавал – так уже многие в Европу перебрались. Машину продаю, чтобы деньги на жизнь в Москве были, пока я протоколы копить буду.

В Германии задержаны сотни граждан Румынии, которые представлялись украинскими беженцами для получения государственной помощи.

Как сообщает Digi24, под видом нуждающихся в поддержке из-за конфликта на Украине, они получали финансовую помощь и жилье от немецких властей.