Во время работы в геофизике жизнь меня сталкивала с самыми разными людьми. Чаще всего это были обычные бичи – люди, не любящие и не желающие работать постоянно, но готовые ради хорошего заработка поработать ударно пару-тройку месяцев на казённых харчах и в казённой же одежде. Очень много вернувшихся из мест не столь отдалённых, что и неудивительно: подобным людям сложно устроиться на работу, а в поле их брали довольно спокойно. Люди в полях мне встречались самые разные: и обычные и не очень, но иной попадались просто уникальные личности. Были среди них и кок с ледокола «Арктика», решивший подзаработать во время отпуска, и начальник участка с Архангельского целлюлозо-бумажного комбината, технолог с рыбного комбината, писатель, ищущий новую тему для книги, и даже военный лётчик-пенсионер. Об одном таком человеке мне и хотелось бы рассказать.

Николаич был из тех мужиков, которым можно спокойно дать как 35, так и 55 лет. Чем-то он напоминал гриб-боровик – такой же крепко сбитый, коренастый и темнокожий от въевшегося в кожу загара. Видно было, что человек он работящий, таких людей любят брать на работу – сразу ясно, что на него можно будет положиться. Как ни странно, но он не поинтересовался заработком, только расспросил, что нужно брать с собой в поле и как долго планируется работа в партии. Внимательно выслушав ответ, он только кивнул головой и что-то записал в маленький блокнотик, который таскал в нагрудном кармане рубашки, чем немало удивил начальника партии.

К выезду на работу он явился точно в срок, таща на плечах брезентовый рюкзак-плевок, а в руках - чемодан. Обычный такой советский кожаный чемодан с металлическими уголками и жёсткими стенками. Тут уже изумились все: в поле ездили с туристическими рюкзаками, с фанерными и металлическими коробами, но вот с чемоданом – такое видели впервые даже самые старые работяги. Местные хохмачи тут же вспомнили популярный в ту пору мультфильм про троицу из Простоквашино и начали приставать к Николаичу с вопросом: «Не за грибами-ли с чемоданом собрался?»

Как мило) А ещё , меня не перестаёт удивлять человеческое магическое мышление.
Например, раз приехали геофизики - то сейчас всё будет замечательно, и подземная вода сразу найдётся, причём там, где хочется заказчику, и всё это получится недорого)
-А вот найдите мне подземную воду вот здесь!
(Тыкает пальцем в конкретное место)
-Так и бурите скважину здесь, для чего вы нас вызвали?
-Я хочу чтобы вода была здесь!
-Вы же понимаете, что мы выполняем геофизическое исследование по всему вашему участку, и задаём наиболее оптимальную точку для бурения? И иногда, самая оптимальная точка для бурения скважины, может быть неудобной для вас!
В конце концов, мы не можем переместить водонос туда, где вам удобнее!
-Я. ХОЧУ. ЗДЕСЬ!!!
- Были рады знакомству, до свидания!)
Таких примерно 3 случая в год...
Некоторые люди непробиваемо тупы...
С ними абсолютно невозможно взаимодействовать...

1 сентября 1998 года выпал снег. Только вчера мы с бригадой и приключениями поднялись на хребет Кваркуш, чтобы провести на нём запланированные электроразведочные работы.

Всех, кто сидел у костра.

Самый нелюбимый метод геофизиков – магниторазведка. Не потому, что она даёт плохие результаты, напротив, это один из самых крутых геофизических методов исследования Земли. Но очень уж он дёшево стоит: чтобы заработать более-менее приличные деньги на магнитке, нужно в день проходить с работой не меньше 8-10 километров. Геофизика ноги кормят! А что поделать: и работу сделать нужно, и заработать хочется — вот и приходится носиться по профилям, как угорелому, невзирая ни на погоду, ни на природу.

Летом 1996 года наша геолого-съёмочная партия выехала на работу в Красновишерский район Пермского края. Работать нам предстояло на Кутиме – северной реке, пересекающей Урал и впадающей в приток Вишеры Улс. Река эта знаменита среди геологов – в конце 19-го века на её берегах было найдено уникальное Кутимское гидротермальное железрудное месторождение. В когда-то сонное царство охотников и рыбаков ворвалась цивилизация – началась самая настоящая железная лихорадка. Строились мелкие заводики по переработке руды, хитники отправлялись в горы на поиски новых месторождений железа и золота, а по Вишере стали ходить пароходики. Край лихорадило лет двадцать, пока не оказалось, что вывозить с Вишеры железо очень накладно и невыгодно: Кутимский завод взорвали, деревни и пристани забросили и Кутим снова превратился в край, где кончаются дороги. В 30-х годах было ещё несколько попыток изучения Кутимского месторождения, да видно места здесь очень уж дальние да негостеприимные. Вообще про то, как открывали и изучали Кутимское месторождение можно рассказать много интересного (я довольно много времени провёл за чтением старых отчётов в архиве Пермского геологического комитета) но это, пожалуй, тема для отдельного рассказа.

В общем, в конце 90-х годов на берега Кутима прибыл наш геофизический отряд, чтобы провести детальные магниторазведочные работы в районе месторождения. Вообще, Северный Урал – край не особо гостеприимный, но Кутим, даже по меркам Урала, очень мрачное место: непроходимые леса с многоэтажными завалами, болота, скалы и самая бурная река. Да не забудьте добавить сюда ещё и следы многолетней человеческой деятельности – в любой момент под ногами могли неожиданно открыться древний шурф или канава, выкопанные, возможно, больше 100 лет назад.

Наверное, каждый сезон можно охарактеризовать каким-нибудь словом. Был у меня сезон провальный, он же таинственный, были голодный и приключенческий, занудный и мокрый… Сезон 2000-го можно охарактеризовать одним словом – странный. А начался он с того, что за два дня до отъезда на полевые работы умер геофизик, начальник второй бригады. Сердечный приступ прямо на улице.

Всё-таки жизнь – штука непредсказуемая. Только представьте: набран народ на работу, закуплены продукты, погружены в машину необходимые для полевых работ вещи и инструменты, получены все необходимы документы. Гружёный ЗИЛ-131 у конторы ожидает сигнал к выезду и тут БАЦ! – одного из руководителей нет. Вот что тут делать? Разгонять вторую бригаду? Раздавать продукты по другим отрядам и партиям? Менять план работ?

Хренушки.

Виктор Яковлевич, начальник Мойвинской партии, покряхтев и погладив свою бороду, немножко поразмыслил, после чего сказал:

- Никого мы увольнять не будем. Берите-ка Вы, Дмитрий Иванович, обе бригады под своё руководство и отрабатывайте участок согласно утверждённому плану работ.

- А чем я их всех займу-то? – попытался отбрыкаться я.

- Вы начальник отряда, вот и придумайте. Работы предстоит много, люди лишними не будут, - отшил меня начальник.

Делать нечего, через два дня наш Зилок, гружёный продуктами, барахлом и людьми, выехал в сторону Красновишерска. Работать нам предстояло в самом зекоопасном месте Северного Урала в районе спецпосёлков Красный Берег, Усть-Язьва и Усть-Цепёл - в тех самых местах, где количество заключённых раз в десять превышает количество обычных граждан. Дамам в подобных местах появляться не рекомендуется категорически, да и всем остальным тоже не очень-то желательно. Но, с другой стороны, в последний раз геологические работы проводились там в 1948 году, а геофизику там не делали вовсе. Настоящее белое пятно! А это уже не просто круто, а сверх круто знать, что я первый буду ставить геофизику на этом участке и что все остальные будут отталкиваться уже от моей работы. Круто, но очень ответственно – тут уже не слажаешь и не забьёшь на работу. А у меня десять человек вместо пятерых… Охохонюшки!

Был у меня один знакомый - работал в Новодвинской геолого-геофизической экспедиции техником-геофизиком. Этакий классический мизантроп: всю жизнь один, ни с кем не общался, даже в поле таскал с собой отдельную палатку, чтобы ни с кем "жилплощадь" не делить. Работал, правда, хорошо, деньги хорошие зарабатывал, квартирку кооперативную приобрёл, машину, и не какой-нибудь "запор", а вполне крутую по тем временам "Ниву".  В отпуск опять же в лес уезжал на рыбалку или охоту, очень уж страстный охотник был.

И вот как-то раз у него в этой самой квартире сердечко-то и прихватило во время отпуска. Да так прихватило, что он из квартиры выйти не мог, чтобы на помощь позвать. Лежал на полу и размышлял: "Вот помру, а никто и не вспомнит, пока отпуск не закончится". И так ему обидно стало, что жизнь прошла, а никого рядом с ним нет, что он даже разревелся. Как он потом мне рассказывал: "Реву и думаю: если выживу - женюсь!" Часа два пролежал, пока сердце не отпустило.

А ещё через полгода и вправду женился.

В самом конце 80-х годов в Ненецком автономном округе запретили передвигаться летом по тундре на вездеходах. Запретить-то запретили, а работать нужно, поэтому было принято решение: геофизиков вместе с аппаратурой перевозить с точки на точку вертолётами. Быстро собрали два маленьких фанерных балка, установили в них электроразведочные станции ЦЭС-2, солярную печку, двухэтажные нары и даже маленький складной столик, которым, к слову, практически никогда не пользовались, поскольку был он очень мелким и неудобным.

Вот такой балок: неказистый, мелкий, зато вертолёт его легко переносит

Из Нарьян-Мара до Мезени балки дотащили по воздуху вертолётом Ми-6: он легко поднял в воздух оба балка. Одну бригаду оставили на восточном берегу реки Мезень, а вторую - на западном, недалеко от посёлка Каменки. И всё заверте..

Рабочие расставили датчики, геофизики запустили свои станции; начался рутинный процесс изучения глубинного строения Земли длительностью 53 часа. Как только отработали точку - заказали вертолёт на переброску. Как будет проходить переброска, в тот момент толком ещё никто не знал, но русский авось побеждает любые преграды! Итак, вертолёт заказали, осталось его только дождаться. Весьма, доложу я Вам, муторное дело: приходилось каждый час выходить в эфир и узнавать, вылетел борт или нет. По какой-то причине, вылет откладывали несколько раз подряд и, в конце концов, начальник бригады, которая стояла на западном берегу, решив, что вертолёта сегодня не будет, скомандовал своим рабочим: "Отбой!" Рабочие, поняв, что работы сегодня не будет, отпросились у начальника прогуляться до Каменки, дабы полюбоваться на поселковые достопримечательности и пообщаться с местными жителями. Начальник дал добро и отправился отдыхать. А ещё через два часа он был разбужен громким шумом. Выскочив из балка, начальник малость обалдел - на поляну перед балком садился вертолёт!

Командир экипажа всего лишь парой слов сумел донести до геофизика, что вертолёт не такси, ждать ушедших не собирается, и если через пять минут балок не будет подготовлен к перевозке, то геофизик со своими бойцами потащит его на своём горбу! Против этого аргумента начальник спорить не стал, быстро собрал разбросанные вещи, и вертолёт, подцепив фанерный домик на подвеску, перенёс его на восточный берег Мезени.

Вечером, надегустировавшись продукции местного самогонного производства, рабочие вернулись домой. А дома-то и нету! Есть мусорная яма, есть туалет, есть даже умывальник, прибитый к ёлке, а вот дома нет! Исчез дом!! Совсем!!!

Мозги рабочих, и так довольно сильно затуманенные достопримечательностями Каменки, съехали практически набекрень. Они бегали по лесу в поисках балка, материли исчезнувшего вместе с балком начальника, по нескольку раз заглянули в туалет и в мусорную яму. Всё было тщетно, балок не появился. Тогда рабочие, оторвав от ёлки умывальник, отправились обратно в Каменку, дабы залечить душевные раны, нанесённые таинственной пропажей.

На своё счастье, в Каменке они встретили рыбака, который видел, как вертолёт переносил какой-то полосатый домик через реку.По какой-то необъяснимой причине, он решил, что это рыбнадзор придумал какое-то новое злодейство, чтобы ловить рыбаков.

Радостные рабочие объяснили ему, что это не рыбнадзор, а их балок, который они уже не надеялись найти. Рыбак переправил бедолаг на другой берег, а к вечеру следующего дня они встретились со своим балком и своим, не побоюсь этого слова, горячо любимым начальником. А ещё через три дня вертолёт увозил их в Нарьян-Мар, поскольку работать дальше они почему-то дружно отказались.

А полевой сезон продолжился своим чередом, впереди нас ждали буран на речке Снопе, зов сгущёнки на Кафтанниковых озерах, комсомольско-молодёжный экипаж и много другое...

P.S. Мне очень интересно общаться с читателями своего блога. Всегда рад вашим комментариям, критике, пожеланиям и поддержке.

Ну и, конечно же, буду рад благодарности в денежном эквиваленте в любых мыслимых или немыслимых количествах :-))).

В самом конце августа 1989 года наша электроразведочная бригада стояла на берегу прекрасного Куприянова озера, есть такое на севере Архангельской области. Рядом с нами стояла вторая бригада нашего геофизического отряда. А рядом мы стояли, чтобы провести контрольные работы и сверку станций - весьма нудное занятие, если, конечно, вы не находитесь на берегу озера, полного рыбы, с берегами, усыпанными грибами и ягодами.

а это я сам, молодой красивый и немного заросший

Проторчали мы на озере практически неделю, но всё хорошее когда-нибудь да заканчивается. Закончили и мы свои контрольно-сверочные работы. Нужно было двигать вперёд. А впереди нас ждала одна точка на озере Першино, а следующая - посреди болота. А закон у нас в отряде волчий: кто первый с места сорвётся, тот на озере стоять будет, кто не успел - на болоте.

Часов в шесть утра нас с вездеходчиком разбудил начальник и шёпотом сказал: "Тихонечко грузим вездеход, пока соседи не проснулись!" Стараясь не шуметь, мы загрузили свою ГТС-ку, забрались в неё, и под негодующие вопли конкурентов, рванули к желанной цели. Ну, как рванули: 7км/ч - не очень-то высокая скорость, но пешком всяко не так комфортно. Конкуренты собрались на удивление лихо и уже через полчаса пустились за нами в погоню.

Гонка двух беременных барахлом вездеходов - это эпическое зрелище, по красоте не уступающее марафонскому забегу черепах или гонкам муравьёв на улитках. Наш ГТС медленно прёт по берегу озера, а в полукилометре от него тащится вездеход конкурентной бригады. Кажется, он догнал нас на целых 50 метров! Серёга, газуй! А-а-а-а, конкуренты применили нечестный приём! Они решили срезать и переплыть через узкое место напрямик через озеро. Такой подлости мы не от них не ожидали. Остановившись, мы с грустью наблюдали, как их вездеход медленно поплыл по озеру. Но, видимо, что-то пошло не так: неожиданно они развернулись и двинулись в обратную сторону.

-Э, испугались, слабаки! - радостно подумали мы, и поехали дальше. Теперь-то они нас точно не догонят. Через какое-то время я оглянулся назад, чтобы посмотреть, где там наши конкуренты. Их вездехода я не увидел, зато за нами кто-то бежал. Один. Без вездехода. Блин...

Бегуном оказался Гриша - рабочий из второй бригады.

- Утоп наш вездеход, вытаскивать надо, - сообщил он, отдышавшись, - Я к топографам пробегу, у них ещё вездеход попрошу. И Гриша побежал дальше к лагерю топографов, обосновавшихся на южном конце озера. А мы отправились обратно. Пока мы ползли по берегу, мимо нас по озеру пролетел вездеход топографов.

- Вот блин, - подумал я, - Пока мы доползём, спасать уже некого будет, опоздаем.

Как же я ошибался! Когда мы подъехали, то застали прекрасную картину: "утопленники" в трусах и телогрейках на голое тело прыгали вокруг здоровенного костра, пытаясь согреться.

- А где вездеход? - подбежал я к Марсу, начальнику бригады "утопленников".

- А вон видишь, пузыри идут? Вот там и вездеход, - Марс ткнул пальцем в сторону озера.

Вездеход утонул полностью, не дотянув до берега метров двадцать. И утонул он по очень дурацкой причине: дня за два перед выездом водитель чистил кузов вездехода и сливал воду через специальные отверстия в днище. Но он забыл закрутить пробки обратно, поэтому вездеход довольно быстро набрал воду, а во время поворота зачерпнул воды бортом и моментально отправился на дно. Парней спасло только то, что в кабине были открыты верхние люки, через которые они выбрались наружу.

Чтобы вытащить эту махину, нужно было нырнуть в озеро и зацепить трос за фаркоп. А вода-то в озере была уже градусов 7 если не меньше, несмотря на солнечную погоду.

- Пусть самый молодой ныряет, - решило общество и посмотрело на меня, - дерзай, студент, совершай подвиг.

Меня подвезли на лодке к месту крушения, попутно давая очень ценные советы: - Ты, когда на кабину встанешь, постой, отдышись, сразу не ныряй. Так легче будет.

великий момент моего ныряния, снятый неизвестным фотографом

И вот наша лодка остановилась над вездеходом. Я нырнул. Блин! Такое чувство, что я очутился в котле с кипятком! Воздух с шумом вылетел из моих лёгких, которые сжались до какого-то микроскопического размера. Я схватил лежащий на куче груза трос и пулей вылетел на поверхность.

- Ну как водичка? - ехидно поинтересовался Вовка Смирнов, вездеходчик топографов. Я бы ему обязательно ответил, но поскольку воздуха в лёгких практически не осталось, то я только разевал пасть, пытаясь сделать хоть какой-то вздох. Мне было холодно. ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ХОЛОДНО! Наконец, мне удалось чуть-чуть отдышатся, стоя на кабине затонувшего "корабля". Взяв трос, я снова нырнул. Мордой вездеход уткнулся в дно озера, поэтому нащупать фаркоп мне удалось только со второго захода. Но вот я зацепил трос и влез в лодку. Боже, как меня трясло! Ни до, ни после меня так больше не трясло, как в этот день. Как будто каждая клеточка в моём теле отплясывала свой собственный танец, руки и ноги ходили ходуном. А потом был костёр, тёплая телогрейка с начальственного плеча и 50 грамм технического спирта с перцем для профилактики.

Во время вечернего сеанса связи мы связались с пострадавшими.

- Привет, Марс, как у вас дела? - спросил наш начальник по рации.

- Сгорели, - ответил Марс.

- В смысле, сгорели? Вы же только что утопли? - обалдело спросил начальник.

- Ну вот, палатку да барахло сушили, да перестарались...

Аплодисменты, занавес.