Я решил выяснить, что мои соседи сверху закапывают каждый вечер на ближайшем пустыре.

Выждал, пока семейство покинет место захоронения чего бы там ни было, и подошел ближе.

Земля была практически железобетонной из-за количества густых колючек, росших здесь в изобилии. Однако, мои соседи слишком желали что-то закопать и не жалели на это сил.

Место их раскопок и обнаружил практически сразу. Горка земли высилась чернеющим холмиком, а сверху нее что-то белело. При более близком рассмотрении стало понятно, что это обычный лист бумаги с начерченными то ли рунами, то ли какими-то загадочными знаками.

Что же там такое могло быть?

По спине шли мурашки, но я глубоко вздохнул: в мистику я не верю, так что максимум, что я там обнаружу - мертвую тушку. Пригнувшись, я начал разрывать землю руками.

Должно быть выглядел я странно, но любопытство пересиливало. Земля мягкая, рыхлая, а ямка совсем не глубокая.

Раскопав ее, я замер. Прямо под насыпью лежала человеческая кисть. В горле замер крик и я никак не мог совладать с собой.

Холодной волной накатила мысль о том, что прямо надо мной тихая добрая семейка кого-то расчленила. Но произошедшее затем заставило мой разум еще больше пошатнуться.

Пальцы кисти дернулись. Сначала указательный палец отбил небольшую дробь, затем вся пятерня принялась содрогаться. В состоянии шока я мгновенно сдвинул холмик земли сверху чьей-то кисти и с силой, одним движением, вкопал лист бумаги с рунами поверх.

Затем я побежал. Не оглядываясь и пытаясь вспомнить хотя бы одну молитву. Но кроме отче наша ничего в голову не приходило.

Я не смотрел назад, но мне казалось, что нечто ужасное гонится за мной. Забежав в подъезд, а затем в свою квартиру, я заперся на все замки и только тогда позволил себе расслабиться.

Меня била мелкая дрожь от пережитого страха. Всю ночь я просидел в ожидании стука в дверь, но ничего не было.

Наверху тоже все было спокойно. Ближе к утру я впал в забытье, а проснулся от яркого солнечного света, бьющего прямо в лицо.

Было одиннадцать часов дня и ночные приключения уже не казались такими страшными. Я решил действовать не спеша: сходил в душ, поел, затем оделся и вышел из дома.

В участке я долго ждал другого участкового в замен Макеева, а когда он пришёл, то изложил все как есть. Лейтенант Зубенко заявление принял, пообещав разобраться, но было видно, что он не поверил мне.

Домой я возвращался, полный решимости. Конечно, сразу наведал место захоронения кисти, однако, кроме раскопанной ямки ничего там не обнаружил.

Дневной свет придавал уверенности, но на всякий случай я взял небольшой нож и спрятал его в карман. Вряд ли он мне пригодится, но с ним мне спокойнее.

Дверь открыла Елена. Она выглядела усталой, с темными кругами под глазами. Волосы взъерошены, вид неопрятный.

– Елена. С вами все в порядке? – в моем вопросе сквозила действительно забота. Ну не выглядела Елена как убийца и похититель. Дело было скорее в ее муже.

– Что-то случилось? Вам мешал шум? – быстро спросила женщина.

– Нет, но мне показалось…

Елена явно торопилась

– Простите, если вопросов нет, то я пойду, – мне показалось или в ее голосе прозвучала скрытая мольба?

– Вам точно не нужна помощь? – попробовал я закинуть удочку еще раз.

– Нет-нет, все хорошо. Это мама шумела, она уже уехала. Больше не побеспокоит вас.

После этих слов Елена захлопнула дверь перед моим носом, но я точно уже знал, что она врёт. Возле порога я успел заметить пару ярких чемоданов, даже не распакованных. Именно с такими чемоданами приезжала тёща.

Заперевшись дома, я начал искать хоть какую-либо информацию в социальных сетях. Что-то должно быть. Вконтакте, Одноклассники. Люди их возраста должны были оставить информационный след.

Через десять минут поисков я обнаружил заброшенную страницу Елены. На аватарке она - красивая, цветущая, с двумя маленькими детьми. Вот только мужчина возле нее был совсем не Владимир.

Возможно, это был Михаил - настоящий отец девочек, имя которого значилось в школьной документации. Меня привлек комментарий, оставленный под одной из семейных фотографий.

Коммент состоял из странных символов, один из которых показался мне знакомым. Такой же символ, кажется, был нарисован на листе бумаге, который покрывал закопанную руку.

Я перешел на страницу и обнаружил, что комментарий оставил таинственный незнакомец без опознавательных знаков и фотографий, однако, его профиль полнился загадочными математическими символами и описаниями мистических событий, вроде экспериментов по оживлению мертвецов. На одной из картинок обнаружил надпись: “Сообщество эзенет”

Во время изучения аккаунта, мой телефон зазвонил. Александр взволнованным голосом сообщил, что девочки сегодня пришли в школу в ужасном состоянии.

Их лица были исполосованы красными отметинами, словно на них накинулось безумное животное. Сами они отрицают любое насилие, так что сейчас с ними сидит школьный психолог Нина Михайловна и она собирается проводить их домой.

– Пусть вызывают полицию и та их сопровождает. Что-то тут не чисто, – сказал я и покачал головой.

Ситуация принимала опасный оборот.

Я перезвонил еще раз в участок и мне сообщили, что Зубенко уже выдвинулся по адресу для проверки.

Отлично. Полчаса томительного ожидания, наконец, заметил нового участкового.

– Я пойду с вами! – решительно заявил, стараясь сделать голос твердым. – В квартире наверху творится что-то нехорошее. Поверьте мне.

Зубенко окинул меня недоверчивым взглядом, и, судя по лицу, хотел было возразить, как тут из-за угла показались девочки, сопровождаемые школьным психологом.

– Вы Нина Михайловна? – обратился я к ней. – Мне Александр звонил.

– Да-да, к сожалению, сопроводителей не нашлось, а девочки просились домой, поэтому я решила уж на месте разобраться. Ведь такое часто бывает - подрались где-то на улице, а мама и не в курсе, – всплеснула женщина руками. Я заметил аккуратный маникюр и золотое кольцо, украшавшее безымянный палец.

Всей кагалой мы поднялись наверх. Я следовал в самом конце, а старшая - Соня - бросала на меня подозрительные взгляды.

– Никого дома все равно нет, – сказала она наконец, и достала ключ от двери.

– Заодно и посмотрим, как вы живете и нет ли у вас опасных зверей! – обрадовался я. Если Елены и Владимира дома нет, так будет еще проще. Скрыть следы похищения и расчленения дети не смогут.

Через минуту мы все зашли в коридор и мне сразу бросилось в глаза отсутствие чемоданов тещи. Хотя в коридоре висело красное пальто, но я не был уверен, что это принадлежало женщине. Для Елены, а тем более для ее дочерей, оно было явно велико.

Нина Михайловна сразу пошла с девочками в ванну и на кухню, чтобы осмотреть повторно раны и налить воды. Мы же с Зубенко последовали в комнату. С осторожностью я заглянул в первую комнату, будучи уверенным увидеть там, как минимум, пятна крови.

Комната выглядела странно, но ничего страшного. Несколько тряпок лежали в углу комнаты, словно на них спало животное. Обои по низу в некоторых местах содраны и поцарапаны.

– Так какие у вас претензии к этой квартире, напомните, – задумчиво спросил Зубенко, осматривая кучу тряпья.

– Я слышал сдавленные стоны и мычания. А когда проследил за семейством до пустыря, то обнаружил человеческую кисть.

– Так что же вы сразу меня туда не отвели? – удивился лейтенант.

– По утру я был там, но ничего не нашел.

– Есть же криминалисты и прочие эксперты. Если там место преступления, то нужно расследовать, – покачал головой Зубенко.

В какой-то момент я представил как объясняю экспертам про живую руку и уже ко мне выезжает бригада экспертов. Внутренне съежился. Даже пришла мысль о том, что может быть это я сошел с ума? Но потом вспомнил, как читал о том, что если псих предполагает, что он псих, значит, он уже не псих.

Тем временем я приоткрыл дверь во вторую комнату - здесь картина еще печальнее, но в целом, тоже ничего криминального. Из странностей: несмотря на то, что эта комната была маленькая, здесь располагались, судя по всему, все вещи жильцов - детские вещи, платья Елена и костюмы Владимира, в которых я его иногда видел. Все громоздилось большой неаккуратной кучей.

На диване лежало четыре подушки, что говорило о том, что ютится и спит семья в этой комнате. Тогда как большая зала была практически пустой. Кроме лежанки из кучи тряпья.

Вдруг слева от меня упала книга прямо под ноги.

– Несмотря на то, что вы прошли как понятой, лезть вперед не нужно. Вы же сами сказали, тут может быть опасный зверь, – раздался сзади голос Зубенко и я вздрогнул.

Книги были навалены большой стопкой, поэтому не мудрено, что одна из них свалилась. Я поднял и поставил ее на место.

Побыв некоторое время в квартире, представитель полиции, наконец, сделал вывод, что ничего опасного тут не обнаружено. Ему кто-то постоянно звонил, и он сообщил, что сейчас вынужден покинуть нас и попросил передать родителям девочек позвонить ему и явиться в участок.

После того как он отчалил, я предложил Нине Михайловне идти домой - сестры достаточно взрослые и не раз оставались одни дома, а я передам их родителям просьбу участкового.

Но школьный психолог сказала, что останется и дождется родителей. К тому же Соня сообщила, что мама должна скоро вернуться.

– Ну, как знаете, – кивнул я и ушел домой.

Все время я караулил у окна в ожидании Елены и Владимира. Однако, они не появлялись, как и не выходила из подъезда Нина Михайловна.

Когда начало темнеть, я решил наведаться наверх.

Дверь открыла смурная Соня. На мой вопрос она ответила, что родители задерживаются на работе.

– А Нина Михайловна? – уточнил я.

Соня угрюмо молчала.

– Где она? – злобно зашипел я.

– Она домой ушла! – закричала Соня. – И вообще, я сейчас позову на помощь, если вы продолжите нас преследовать!

Я толкнул дверь и просто ввалился внутрь. С меня хватит секретов! Школьного психолога нигде не было, лишь на кухне я обнаружил золотое колечко. Похожее я видел на пальце Нины Михайловны.

– Признавайся, что вы с ней сделали? – я схватил Соню за футболку. Девочка вывернулась и убежала на кухню, где заперлась вместе с сестрой.

Я обошел еще раз всю квартиру, но ничего подозрительного не обнаружил. Ну что за таинственная квартира! Разве что кладовая была заперта изнутри, но открыть я ее уже не успел.

– Кто здесь? – голос исходил из подъезда. Это был Владимир.

Я замер, но вместо того, чтобы выйти и объясниться, сделал шаг в сторону дальней комнаты и спрятался там за шкаф с книгами. Господи, что я творю! Я же не какой-то маньяк.

Сейчас Соня обо мне расскажет, потом Владимир меня найдет и я окажусь за решеткой. Мысли бешено проносились в голове, но менять решение уже поздно.

В квартире наступила зловещая тишина.

Я ожидал крика Сони и ее рассказа о ворвавшемся соседе, но ничего не последовало. Судя по всему, они не разговаривали с Владимиром либо говорили очень тихо. Одна из книг привлекла мое внимание - “Сообщество эзенет” прочитал я на корешке и аккуратно вытащил книгу, стараясь не уронить остальные.

Свет в комнате горел тускло - чадила единственная лампочка под потолком - поэтому разобраться слова было сложно. Она напоминала скорее брошюру с сальными страницами, чем полноценную книжку.

Посередине титульной страницы было указано:

Пособие по воскрешению мертвецов. Класс А.

Внимание: проводить эксперименты разрешается только совершеннолетним. Допускается использование практик из религиозных сект класса Б.

Предостережение: изучите руководство полностью, в первый раз обряд воскрешения разрешается проводить только в присутствии мастера культа.

И помните: последствия могут быть плачевными. Вы берете на себя полную ответственность за действия, совершенные воскрешенным, в том числе за жертвы, принесенные во время ритуала.

После обряда позаботьтесь об изгнании мертвеца из тела. Не отпускайте его и не теряйте из вида. Мертвый дух хитер и почти во всех случаях питается только живой кровью.

Заклинание на изгнание мертвого духа из тела после завершения обряда вы найдете в конце брошюры.

Я перелистнул в конец и сразу же увидел уже знакомые мне символы, которые были написаны на листке бумаги.

Значит, рука это не мое воображение? Им удалось ее оживить каким-то образом, но умертвить обратно не получается, иначе как объяснить попытки похоронить ее множество раз?

В большой зале послышался шум и я аккуратно выглянул в щель. В комнату вошел Владимир, а следом за ним Елена. Она остановилась посередине комнаты и закрыла глаза.

Я не понимал, почему они застыли в такой позе. Что должно случиться? Первым на еле слышный шум обернулся Владимир, за ним его жена. Они смотрели в сторону кухни, однако, для меня же обзор оставался закрыт.

Чтобы увидеть коридор, мне пришлось бы приоткрыть дверь больше, чего делать не хотелось. По полу кто-то шел, поскребывая когтями. Еще не увидев это существо, я уже догадался, что я сейчас увижу и забыл как дышать.

Человеческая пятерня подползла к Елене, остановилась возле ее ноги, затем слегка повернулась, словно принюхиваясь, хотя конечно, никакого носа у нее не было.

Немного поерзав, она запрыгнула сначала к женщине на колено, а затем забралась до груди, помогая себе обломанными ногтями. В конце концов пятерня пристроилась на плече.

Сама Елена в этот момент была ни живая ни мертвая, я видел, что ей страшно, как и Владимиру, но они ничего не предпринимали.

После того, как рука уселась на плече, она завибрировала пальцами, как пианист, играющий на фортепиано, затем резко выгнулась и выставила указательный палец вперед. Он указывал прямо на дверь дальней комнаты, за которой прятался я.

– Сосед, выходите, – негромко произнес Владимир. – Мы знаем, что вы прячетесь там.

В любом случае, я был обнаружен. Быстро оглядевшись, я схватил какие-то канцелярские ножницы, и, выставив их вперед, вышел.

– Что здесь происходит? Вы сатанисты? – я не сводил взгляд с человеческой руки.

– Нет-нет, вы все не так поняли. Мы не хотели никому причинять зла, – залепетала Елена, но тут же осеклась. Рука слегка сдавила ее плечо.

– Тогда что происходит? И где ваша мама и Нина Михайловна? Я знаю, что они где-то здесь!

– Их уже нет в живых. Простите, сосед, ничего личного!

В следующее мгновение рука кинулась на меня и я потерял сознание.

Очнулся я совсем скоро. Владимир как раз закончил связывать мне руки.

– Соня, идите с сестрой на кухню и не выходите! – Елена прикрикнула на дочь, когда там попыталась выглянуть.

Я начал извиваться как угорь на сковороде. Умирать мне совсем не хотелось.

– Простите, сосед! – Елена все пыталась извиниться.

– Оставь, Лена, – сказал Владимир.

Я огляделся - руки не было видно.

– Вы меня убьете? – спросил я.

– Не мы. Она, – тихо ответила Елена. – Это все Михаил! Он первый начал проводить опыты по воскрешению. Сначала это были насекомые, потом мелкие животные, грызуны. Нашел какую-то секту, помешался на них. Они ему и подсунули брошюру. А потом…

– Елена, – встрял Владимир. – Оно может слышать.

– Пусть хоть кто-то знает! – заплакала женщина. – Михаил слишком отдалился от меня, пропадал сутками, неделями. Ни я ни дети его не видели. С Вовой у нас закрутился небольшой роман. Ничего серьезного… просто... лишь увлечение….

– Михаил вас застукал? – догадался я. Кажется, картина начинала вырисовываться.

Елена кивнула.

– Да. Он очень ругался, злился. Вообще, изменился он очень серьезно за последнее время, что им в секте там внушали, кто знает... Только кинулся он с ножом на Вову. В процессе драки Вова выбил нож и… это вышло случайно! Клянусь. Я сама все видела.

– Значит, вы пытались воскресить Михаила? И эта рука…

Женщина сглотнула слюну.

– Сначала мы решили, что нужно избавиться от тела. Договорились, что расчленим и будем частями закапывать где-нибудь на пустыре. Но Соня… наша дочь. Она была слишком близка с отцом, не смогла принять смерть, нашла брошюры и использовала заклинание оживления. Только вот что-то пошло не так.

– Интересно, что могло пойти не так! – возмутился я. – Идиоты.

Но Елена не ответила на оскорбление, видимо, внутренне соглашаясь с вышесказанным.

– Заклинание подействовало только на часть тела, а именно на его уже отрезанную руку, которая с тех пор преследует нас. Все, что ей нужно - принимать ванны из свежей крови.

– А корм? Для чего вы покупали кошачий корм?

Тут ответил Владимир.

– Рука любит уж больно им похрустеть. Просто берет подушечками пальцем и перетирает в крошку. Остатки мы сливаем в канализацию.

Видя, что Владимир собирается заткнуть мне рот, я поторопился потянуть время.

– Еще один вопрос!

– Достаточно! – нахмурился Владимир.

– Пусть спросит, –встряла на мою защиту Елена.– Мне тяжело все держать в себе. Тем более он все равно не жилец.

Владимир только кивнул.

– Что вы хоронили каждую ночь на пустыре?

Елена пожала плечами и сказала:

– В брошюре по воскрешению есть клятва изгнания мертвой плоти. Для этого ее нужно закопать и запечатать рунами. Но ничего не получится, пока мы не перенесем все тело целиком. Поэтому мы носили части. Все вынесли, осталась лишь одна голова. Совсем скоро мы избавимся от этого проклятия навсегда. Может быть вы - последняя жертва!

Владимир подошел ко мне и принялся заматывать рот, как бы я не извивался. Я узнал тайну странной семейки, но что это мне даст, если я сейчас погибну.

Однако, не завершив начатое, Владимир вдруг остановился и оглянулся назад. В следующее мгновение он упал прямо передо мной.

На его шее сидела рука и изо всех сил сдавливала горло. Я ничего не мог сделать, наблюдая за происходящим. Вскоре мужчина посинел и обмяк.

Рука слезла с мертвого тела и направилась ко мне. однако, вместо того, чтобы задушить, осторожно развязала путы.

В углу комнаты сидела Елена со страхом глядя на руку и на меня.

Кажется, я понял, чего хотела рука.

– Елена, вы должны немедленно позвонить в полицию и сдаться, рассказав все подробности, но не упоминая мертвую руку. Вы покажете все места на пустыре, где хоронили останки.

Некоторое время женщина пыталась прийти в себя, а затем на негнущихся ногах подошла к телефону и набрала номер.

– Полиция. Это Елена Захарова. Я убила человека.

После чего она зарыдала.

Дождавшись, пока она продиктует адрес, я удовлетворенно хмыкнул. Руки нигде не было. Но я уже знал, где ее следует искать.

Пятерня сидела на моем письменном столе. Она каким то образом отыскала лист бумаги и карандаш. Я запер дверь и сел на стул, наблюдая за тем, как рука сжимается вокруг карандаша и пишет:

– Здравствуй. Я Миша. Теперь я буду жить с тобой и мне нужна ванна из свежей крови.

Конец.

Каждую ночь мои соседи ходят на пустырь и что-то там закапывают.

Все началось примерно месяц назад. Надо мной живет семья - интеллигентный муж, красивая жена и двое их детишек подросткового возраста. Семья тихая, за дебошами не замечена.

Сколько живу - ровно в десять часов вечера отбой, разве что, когда их мама приезжает, телевизор громко работает почти до полуночи. Отношения у нас с ними всегда добрососедские, однако, близко они к себе никогда не подпускали.

Если нужно сдать на ремонт труб в подъезде - пожалуйста, покрасить лавочку - без напоминаний. Но вот чтобы поучаствовать в общедомовом шашлыке на девятое мая или запустить салюты на новый год - никогда.

На праздники всегда уезжают, хотя свет дома оставляют включенным. Меня смущала эта странность и однажды я поймал Владимира и задал вопрос.

– Почему вы свет оставляется включенным на праздники? Вы ведь уезжаете? Я видел вас с чемоданами.

Владимир пожал плечами и буркнул:

– Видимо, дети забывают.

В следующие разы они всегда выключали свет, хотя мне казалось, что в глубине квартиры иногда чадит светильник, но очень блекло, словно его накрыли простыней.

Дети были отчужденными, в школу ходили, но друзей там не завели, всегда держались вместе, и местная ребятня присвоила им статус привидений.

Впрочем, больше странностей за этой семейкой не наблюдалось некоторое время. Разве что по ночам иногда раздавалось гупанье. Оно быстро заканчивалось и я делал вывод, что кто-то из детей среди ночи решал побегать, и его тут же быстро укладывали обратно.

Спустя некоторое время гупанье стало более громким и частым, и я предположил, что в семье живет кот или собака. Скоро мне удалось в этом убедиться - в местном магазинчике я увидел Елену. Она выставила на кассу сразу три огромных пакета кошачьего корма.

– Здравствуйте, Елена, – обратился я к ней, становясь в очередь сразу за худой и изящной женщиной.

– Добрый день! – кивнула она мне и тут же побледнела, переводя глаза с корма на меня и потом обратно.

Я решил, что она засмущалась этого факта, хотя это было странно.

– Вижу, вы решили завести дома кота? – уточнил я.

– Да, подарили котенка. Беспокойный. Бегает по ночам. Кушает как зверь!

– Да, я как раз иногда его слышу по ночам, – я заметил, как Елена побледнела еще больше и отвела глаза. –Но не переживайте, у меня тоже долго жил кот и это мне не доставляет беспокойства.

– Вот как, – буркнула Елена. – Если вам это будет мешать, дайте, пожалуйста, знать.

– Ладно.

В эту же ночь тишина стояла как в склепе - за весь вечер я ни разу не слышал голосов, телевизора или гупанья, словно в квартире сверху никого и не было.

Около 23:00 раздался вдруг женский крик. Кажется, крикнула девочка.

Я вскочил с постели и стал напряженно вслушиваться в тишину, собираясь кинуться на помощь. Однако, шумов более не было.

Вышел на балкон, перекурил, по прежнему держа наготове ботинки и штаны, чтобы выскочить в подъезд. Тихо. Лег в постель, но не спалось. Пялился в темноте потолок, потом плюнул и решился пройти за сигаретами в круглосуточный ларек.

Вышел в подъезд и решил сперва поднялся на этаж выше. Прислонившись к двери, на мгновение услышал шепот, но тут же все прекратилось.

Через минуту послышались за дверью шаги и я вдруг с ужасом осознал, что кто-то подошел с другой стороны и смотрит в глазок. Не знаю, от чего возник тот ужас - то ли от гробовой липкой тишины, в которой стук собственного сердца казался ужасно громким, то ли от глупой ситуации.

Застукай меня сейчас какая-нибудь соседка, появились бы вопросы, а мне бы пришлось оправдываться. С другой стороны - я слышал детский вскрик. Это ли не причина для волнения?

Спустился на улицу и обошел дом кругом - в окнах темно.

Возле ларька никого не было - тусклый свет образовывал желтоватый неровный круг прямо перед киоском. Я нагнулся и попросил пачку винстона.

Сонная продавщица молча положила на прилавок сигареты, а я две сотни рублей.На сдачу она дала мне две ментоловые конфеты, которые я тут же сунул в карман.

Возвращаясь назад, я увидел, как подъездная дверь открылась, и тут же занырнул за дерево. И вовремя!

Из подъезда вышла странная семейка в полном составе и двинулась в сторону пустыря. Они шли в полном молчании и близко друг к другу, поэтому я не сразу углядел в их руках мешок. Владимир нес его, прижимая к себе, словно тот пытался вырваться, но из-за плохой освещенности подробности рассмотреть было сложно.

Вскоре они дошли до гаражей, прямо за которым начинался пустырь, поросший колючками. Я присел за гаражами, стараясь не шуметь и не попасться на глаза случайным прохожим. Семейство уходить далеко не стало, остановившись на поле. Елена достала складную лопатку и начал ковырять землю.

Давалось ей это довольно тяжело - земля была практически непробиваема, однако, остальные не пытались помочь. Владимир по-прежнему не разжимал рук.

Я мог понять желание похоронить кота, если тот по какой-то причине умер, но почему мужчина не решался положил мешок на землю и помочь жене?

Через четверть часа запыхавшаяся Елена все-таки выдолбила ямку и Владимир сгрузил туда мешок. Затем, вырвав лопатку из рук жены, принялся ожесточенно закидывать яму землей.

Вскоре все было кончено и без единого слова семейка отправилась домой. Я выждал минут десять, после того, как за ними закрылась подъездная дверь и двинулся следом.

В подъезде стояла тишина, кое-где валялись комья земли, видимо, из под обуви. Дома я разделся и забрался в постель. Во всяком случае переживать из-за детей не следовало - они были в целости. А кошка… Это их дело. Хотя, признаюсь честно, мысли о странном поступке не выходили у меня из головы.

Несколько дней никаких происшествий не происходило. Дети исправно ходили в школу, проводя все остальное время дома за закрытыми шторами. Владимира встретил в один из вечеров у подъезда. Он спешил домой, прижимая к груди огромную пачку кошачьего корма.

Я первым подал ему руку, чтобы поздороваться, а он вздрогнул, словно испугался меня, но руку пожал.

– Как поживает ваша кошка? – поинтересовался, с любопытством смотря на корм.

– Какая кошка? – не понял Владимир.

– Ну котенок ваш. Елена сказала, у вас появился котенок, я его раньше слышал - любил побегать по ночам и прямо над тем местом, где стоит моя кровать.

– Аа, – Владимир натужно улыбнулся. – Ну да, все хорошо!

Я кивнул и мужчина скрылся в дверях подъезда.

Нет уж, что-то тут точно не чисто. Любопытство закрылось в душу и я превратился в настоящего шпиона, проводя вечера и ночи в подслушке.

Я приставлял стакан, сидел с раскрытыми нараспашку окнами, вслушиваясь в каждый шорох. А через пару дней решился заказать на маркетплейсе подслушивающее сверхчувствительное устройство. В первый же вечер я услышал кое-что интересное.

– Соня (так звали их дочь), запри хорошо дверь и занавесь окна. Никто не должен увидеть.

– Ладно, мам. Как скажешь! – дочь говорила недовольным тоном.

– Соня, принеси воды. Оно очень хочет пить.

Далее произошло то, что заставило меня отпрянуть назад, хотя я находился в безопасности. Я услышал сдавленное мычание - такие звуки мог бы издавать человек, у которого залеплен рот скотчем. Тут же раздался звонкий звук - пощечины? И все затихло.

Несколько минут я сидел полностью ошарашенный - что это было? Стоит ли мне предпринять что-либо? Если у них в квартире связанный узник, которого они держал с какой-то целью? Слишком уж необычные звуки он издавал.

Собравшись с духом, я поднялся на этаж выше и постучал в дверь. Через минуту раздались шаги и голос девочки спросил:

– Кто там?

– Это я, ваш сосед снизу. Нет ли у вас соли? – честно говоря, это единственное, что пришло мне на ум. Ну, а что еще спрашивают в таких случаях?

Замок щелкнул и в отверстие выглянула голова девочки.

– Что вам нужно? – нахмурилась она.

– Соль есть? – повторил вопрос.

– Сейчас, – буркнула и закрыла дверь.

Блин, я рассчитывал, что она впустит меня на порог или хотя бы не будет закрывать двери. Но делать было нечего.

Я стоял в ожидании мне уже казалось, что девочка не вернется. Однако, через полминуты дверь отворилась. В этот раз Соне пришлось отворить ее шире, чтобы она могла передать мне соль.

Открылся вид прихожей с фикусом и тапками, в конце коридорчика располагалась комната с кучей накиданным тряпок по полу. Теперь понятно, почему я больше не слышал гупанья. Девочка сунула коробок с солью и захлопнула дверь.

На следующий день я позвонил Александру - моему закадычному другу, который работал в школе физруком. В той самой, где учились девочки.

Я не придумал, как мне лучше расспросить об этой ситуации, поэтому сказал все как есть. Голос в трубке замолк, переваривая ситуацию, а затем сказал:

– Все, что ты мне рассказал - странно, но логически объяснимо.

– А что ты думаешь насчет того, что в полночь они ходили всей семьей закапывать труп кота, которому продолжают покупать корм?

– То есть ты не допускаешь мысли о том, что они приобрели нового кота? – уточнил Александр. – Дети расстроились и они быстренько купили новое животное. Тогда это многое объясняет.

Я вынужден был согласиться и попрощаться. Однако, на следующий день Александр перезвонил мне сам.

– Здорова. Знаешь, я заметил одну странность. После нашего разговора поднял документы по этой семьей и в графе отец значится имя Михаил. Но кажется ты упоминал Владимира? Ты точно не ошибся?

– Его точно зовут Владимир, он сам так представился, да и это имя указал при установке домофона. Я сам собирал эти списки.

– Может быть тебе стоит обратиться в полицию? – осторожно предположил Александр.

– Саш, спасибо за информацию. Наверное, это будет хороший вариант.

После звонка я все еще размышлял и решил все-таки не торопиться с обращением в полицию. Что я им скажу? Что человек представился вымышленным именем? Так это не преступление.

В этот же вечер мне вновь не спалось, к тому же я слышал бесконечные шорохи, а ближе к полуночи семейка вновь в полном составе выдвинулась в сторону пустыря, неся мешок. В голову вкрадывались самые нелепые предположения.

Может это семья сатанистов и они приносят в жертву котов? Спуститься  и проследить я все равно не успевал, поэтому, пока странные жильцы отсутствовали, я решил подкрасться к двери и послушать звуки.

Позвонил в дверь. Тихо.

Только собирался уходить, как вновь послышались шорохи. По спине поползли мурашки. Кто-то внутри квартиры ходил! Хотя я сам видел, как вся семья ушла, а в квартире не горел свет - это мне было видно из своих окон, если посмотреть наверх.

Блин, может в квартире живут два мужчины? Ну а что? В наше время все что хочешь может быть - и шведскими семья люди живут, правда вот что детей впутывают в это - плохо. Но эта мысль придала мне смелости - тогда никакого сатанизма и мистики. Ну почти.

Что они делали на пустыре - было все еще не понятно. Тем не менее, я  позвонил в дверь и явственно слышал, как внутри кто-то ходил, а потом послышалось сдавленное мычание.

Затылок похолодел - там явно кто-то нуждался в помощи. В мгновение ока я спустился в квартиру и дрожащими пальцами набрал телефон полиции.

– Срочно пришлите полицейского. В квартире надо мной держал связанного заложника. Я только что сам слышал его сдавленные стоны.

Мне пришлось долго убеждать телефонистку, что я не наркоман! Но в итоге она сообщила, что завтра вышлет наряд.

На следующее утро наряд не приехал, зато ближе к полудню в дверь позвонили. За дверью стоял полицейский с кожаной папкой. Увидев меня, он прикоснулся к козырьку:

– Лейтенант Макеев. Вы звонили по поводу соседей сверху?

– Да, это был я, – почему-то при дневном свете идея о том, что в квартире может быть связанная жертва казалась глупой. Семья спокойная интеллигентная, ну никак они не смахивали на похитителей. Но отступать уже было некуда и я вкратце рассказал историю лейтенанту. Тот хмурился, недоверчиво поглядывая на меня, и что-то записывал.

– Проверим, – в конце добавил он и захлопнул блокнот.

Я остался внизу, а Макеев последовал наверх. Осторожно выглядывая со своего лестничного пролета, я следил за тем как он поднялся и постучал. Вскоре дверь ему открыли и он прошел внутрь.

Голоса были слишком приглушенными и я ничего не мог разобрать, поэтому бросился к своему сверхчувствительному устройству. Беседовали в прихожей, поэтому особо ничего услышать не удалось, лишь обрывки разговора, среди которых я распознал такие слова и фразы как: “сбежал кот”, “болезнь”, “не будем больше причинять неудобств”.

Еще через несколько минут дверь вновь открылась и Макеев спустился вниз.

– Ничего не нашли? – в принципе, я и не надеялся, что лейтенант что-либо обнаружит, слишком расслабленным шагом он спускался вниз.

Тот странно на меня взглянул и я вдруг увидел царапину у него на щеке.

– Что это? – воскликнул я, указывая на красную полоску.

Лейтенант рассеянно провел рукой и скривился.

– На меня напал их кот. Я правда не совсем его рассмотрел, но зверюга там крупный. Он болеет и срочно требуется усыпление. Во всяком случае, у него выпала шерсть и отрасли когти. Елена и Владимир пообещали в течение суток отвезти его в ветеринарию и предпринять меры. Завтра я приду с проверкой.

С этими словами Макеев удалился, периодически оглядываясь на странную квартиру на верхнем этаже.

Но на следующее утро Макеев не явился, а я решил позвонить в участок, поинтересоваться, придет ли сегодня лейтенант. Однако, телефонистка заявила, что сотрудник ушел на больничный и выйдет на работу не раньше следующей недели.

Отключил телефон и тут же услышал шум подъезжающей машины. Из таки выгрузилась дородная женщина, в которой я тут же признал мать Елены - я видел ее несколько раз, когда она приезжала к ним в гости, а один раз даже помогал донести покупки до двери.

Женщины быстрым шагом поднялась до квартиры и вскоре скрылась в ней. Я вновь кинулся к своему устройству и уловил несколько странных фраз: “Мама, она заболела, вновь стала агрессивной”, “Мы не можем избавиться от нее”.

Значит, было что-то, что их беспокоило. И дело в кошке! Ну а в чем еще? Но чуйкой я понимал, что тут кроется что-то другое, возможно, с мистическим налетом - уж слишком странным все это казалось.

Через полчаса послышалось пение. Даже не пение - а скорее чтение молитвы или заклятия. Вслушиваясь, я не могу понять ни слова, хотя язык интуитивно я бы определил как арабский или что-то похожее.

Вскоре можно было вычленить определенные повторения как в словах так и в ритмике. А потом все закончилось.

Семья вновь двинулись на пустырь, уже вместе с тещей, а я следил за ними, стараясь не пропустить ни шага. У меня появилась четкая цель - дождаться ухода и раскопать яму. Мне нужно было узнать, что же они закапывают!

Продолжение следует.

В детстве моим родителям было не до меня. Иногда доходило до того, что отец применял физическую силу, но я быстро научился, как не попадаться под горячую руку. От мамы помощи можно было не ждать, она просто курила на кухне и ругалась, когда отец приходил домой поздно.

В то время мы жили в какой-то глуши, ближайшие соседи жили совсем далеко по меркам шестилетнего ребенка, тем более нас разделял небольшой лес. Так что за помощью было бежать некуда. Для своего возраста я был достаточно маленьким. Благодаря этому я мог залезть куда угодно. Шкаф. Стиральная машина. Однажды мне даже удалось залезть под свой матрас так, что я мог видеть всех, но никто не мог видеть меня.

Я был чемпионом по пряткам. К сожалению, к игре это не имело никакого отношения. Но однажды ночью я решил поступить по-другому.

По крикам отца я понял, что времени у меня мало. Еще немного и мне не поздоровиться. Мама делала только хуже, подливая масла в огонь, выводя отца из себя еще сильнее. Я понимал, что прятаться нужно тщательно. Я приметил это место пару дней назад – в нижней решетке заднего крыльца была дырка. Взрослый человек туда не уместится, но худой шестилетний ребенок вполне может туда залезть.

Я обернулся одеялом, схватил своего плюшевого бегемотика, выпрыгнул из окна и побежал к заднему крыльцу. В самый разгар осени. На улице было всего четыре градуса.

Я залез под крыльцо, содрав локти и схватив несколько заноз в ладони. По сравнению с большинством моих укрытий там было довольно просторно, я не мог сесть, но мог лечь полностью вытянувшись.

Ну и конечно, я весь перепачкался грязью. Несколько дней назад был дождь, и земля все еще была мокрой. Я поплотнее закутался в одеяло и постарался уснуть.

Но даже тепло одеяла и бегемотика не могло меня согреть. Уже скоро мои зубы стучали так сильно, что я не мог нормально дышать. Но я понимал, что если вернусь обратно, то мой отец бы выпорет меня до смерти. Нужно просто немного потерпеть.

«Малыш, ты замерз?»

Этот голос был не похож на хриплый и сиплый голос моей мамы. Этот голос был мягким и нежным, словно облачко. Повернувшись, я увидел очертание женщины, лежащей на животе рядом со мной. Она, как и я, была вся в грязи, а на ее шее висела красивая подвеска с бабочкой.

Я кивнул, даже не задумываясь, как она вообще сюда попала. Женщина подползла ко мне и обвила свои руки вокруг меня. Внезапно меня окружило тепло. Будто я сидел у костра. Я крепче прижался к ней, забыв о грязи, ведь мы и так оба были перепачканы.

«Ты так вырос, – сказала женщина, вглядываясь в мое лицо, – Сколько же тебе уже лет, Алекс?»

«Шесть». Разве я знаком с этой женщиной? Вроде нет.

«Шесть! – ахнула женщина, – Ты уже такой взрослый. Я так рада». Она радостно вздохнула и погладила меня по волосам. Никогда в жизни я не чувствовала себя так уютно.

«Как тебя зовут?» – спросил я.

По ее голосу я слышал, что она улыбается: «Меня зовут Лили. Что ты любишь делать больше всего?»

«Мне нравится играть в настольные игры. И раскрашивать», – ответил я чуть подумав.

«В этом мы похожи. Я просто обожаю Скрабл. Но ты наверно еще слишком маленький для него, да?» – она усмехнулась.

Кивнув, я ответил: «Да, слишком много всяких слов. Но я бы хотел в нее поиграть. Мне нравятся эти деревянные плитки. Ты поиграешь со мной?»

Я услышал, как Лили тяжело вздохнула.

«Прости, я не могу. Твой папа держит меня здесь, и я не могу уйти, но.. – ее голос затих, словно она что-то обдумывала, – Алекс, можешь сделать мне одолжение?»

«Конечно!»

Эта женщина такая хорошая. Почему бы не помочь ей?

«Сразу как проснешься, тебе нужно пойти в полицейский участок. Скажи, что ищешь офицера Лоуэлла Джойса. И скажи ему, где найти Лили, хорошо? Под задним крыльцом. Он придет и поможет мне, хорошо? А потом… а потом мы поиграем в Скрабл».

Ура! Я был настолько рад, что наконец-то поиграю в Скарбл, что даже не заметил, как голос Лили дрогнул. Я энергично закивал головой: «Я все сделаю! Мы же можем играть за одну команду?»

Лили тихо посмеялась.

«Я помогу тебе понять правила. Спокойной ночи, Алекс».

Проснувшись на следующее утро, я услышал голос Лили: «Тебе нужно идти сейчас. Твой папа уже ушел на работу. Я помогу тебе дойти до участка».

Еще полностью не проснувшись, я выполз из-под крыльца и пошел в дом, чтобы взять ботинки и пальто. Я покрылся мурашками на морозном воздухе. Но мне казалось, что Лили идет прямо за мной.

Надев ботинки и пальто, я отправился в путь. Путь до соседского дома был достаточно длинным. Я не помню, сколько времени занял путь до полицейского участка, хотя странно, почему никто не остановился, чтобы посмотреть, какого черта шестилетний ребенок в грязной пижаме идет по обочине дороги. Лили продолжала подсказывать мне путь.

«Подожди. Теперь переходи дорогу».

«Здесь поверни направо».

«Умница, не останавливайся! Участок уже близко!»

Когда я наконец дошел до станции, то был готов свалиться от усталости. Люди, стоящие у входа, были настолько поглощены своей беседой, что заметили меня только когда я подошел к стойке регистрации.

«Пацан! Ты чего здесь делаешь? Что-то случилось?» – спросил офицер, присев на корточки. Его глаза были широкими от удивления.

«Я в порядке. Не могли бы Вы позвать офицера Лоуэлла Джойса», – попросил я.

Один из офицеров поднял меня руки: «Конечно, пацан, конечно, давай сначала отогреем тебя. Охренеть, а губы-то у тебя синюшные…»

Помню, как тихонько сказал ему, что нельзя говорить такие плохие слова. «Охренеть» – плохое слово.

Когда ко мне подошел мужчина с седеющими усами, я уже вдоволь напился какао и сидел укатанный в одеяло.

«Привет, парень. Я шериф Джойс. А тебя как зовут?» – спросил он.

«Алекс, –  ответил я, поставив чашку на стол, и посмотрел ему в глаза, – Мне велели сказать тебе, что Лили под задним крыльцом. Ты должен пойти и помочь ей, чтобы мы могли поиграть в Скрабл».

Я никогда не видел, как взрослый мужчина бледнеет.

Что было дальше я помню смутно. Помню, как меня привезли обратно домой, там было много полицейских машин и людей. Заднее крыльцо было обтянуто желтой лентой, кто-то уносил черный мешок, мой отец стоял в наручниках.

После этого я жил с бабушкой и дедушкой. Шерифом Джойсом и его женой.

Я пытался разузнать, что тогда случилось, и кто такая Лили, но они всегда меняли тему разговора.  Я еще был слишком маленьким, чтобы все понять.

Но я точно знал, что жизнь наладилась. Все наладилось.

Мне невероятно повезло, что в моей жизни появился такой человек как дедушка. На выходных мы ходили в кинотеатр, где он покупал мне огромный стакан лимонада, из-за чего мне приходилось выбегать из зала в середине фильма. Когда мне было тринадцать, он тайком от бабушки разрешил мне попробовать пиво. Оно было таким горьким, что больше я к алкоголю не притрагивался. Всегда поддерживал мои интересы и разрешил мне разрисовывать стены в комнате. С ним я чувствовал себя в безопасности. Он никогда не поднимал на меня руку. Бабушка была невероятной женщиной. Она занималась моим образованием, а также учила вещам, которым не научат в школе. Она научила меня уважать окружающих, но при этом уметь постоять за себя. А еще готовить. Готовить просто все на свете. На свой двенадцатый день рождения я самостоятельно испек себе праздничный торт. Но обычно я делаю их для своих друзей. Теперь, когда отца не было рядом, у меня появилось много товарищей.  

Когда мне исполнилось шестнадцать, дедушка отвёз меня к отцовскому дома.

Вернее, к тому, что от него осталось. На его месте уже ничего не было, всё сравняли с землёй. Лишь обрывки жёлтой уже потерявшей свой цвет ленты остались на деревьях.

Мы сидели на багажнике дедушкиной машины. Он открыл банку пива и выпил половину, прежде чем дать мне баночку фанты.

Как только я отставил напиток, он мне всё рассказал.

«Лили была твоей мамой».

Если я бы сейчас до сих пор пил лимонад, то точно бы подавился.

«Моя мама?» – спросил я, не конца понимая смысл его слов.

«Твоя родная мама. Та женщина, что жила с твоим отцом, чужой тебе человек». Дедушка достал еще одному банку пива. «Лили была моей дочерью. Я очень её любил, но когда тебе было шесть месяцев она просто пропала».

Мне казалось, что я не могу дышать. «Мой отец просто держал её под задним крыльцом?» – спросил я, чувствуя, как горлу подходит комок.

Дедушка глубоко вздохнул, ставя банку на багажник. «Это то, что до сих пор не даёт мне покоя. Лили сказала тебе найти меня? Сказала, что любит играть в Скрабл?»

«Да. Только благодаря ее теплу я не замёрз намертво той ночью». Я был всего лишь глупым мальчишкой, сейчас я это понимаю.

Между нами воцарилась тишина с еле слышным звуком открывания новой банки пива. «Алекс, Лили была мертва с того момента как пропала. Мы смогли откопать лишь кости. Эксперты все подтвердили, и твой отец в итоге признался. Они поспорили, и он столкнул её с лестницы. Она... сломала шею».

Я видел, как костяшки его пальцев побелели.

«Я знал, что она не могла просто пропасть, что он приложил к этому руку, но у меня не было доказательств. Не было, пока ты не появился в участке в грязной пижаме и не рассказал, где она была всё это время».

В ушах зашумело. Я не мог дышать. Я мог только трясти головой.

«Но... Но я видел её. Она была жива! У нее была эта подвеска с бабочкой...» – мой голос сорвался от переизбытка эмоций.

Дедушка достал пакет с вещдоками.

В пакете лежала подвеска с бабочкой. Слегка заржавевшая, в каких-то местах уже отвалилась краска. Но я помнил её так же ясно, как и голос Лили.

Дедушка протянул мне мешок, его голос дрожал: «... Лили души в тебе не чаяла. Поэтому она осталась с этим уродом. Ты был для неё целым миром. Она постоянно тебя фотографировала, и отправлял фотографии нам по почте. Иногда материнская любовь способна творить самые невероятные вещи».

Прижав подвеску к груди, я чувствовал, как по моим щекам текут слезы. Я прижался к дедушке, вздрагивая от рыданий. Он сильнее прижал меня к себе, и я чувствовал, как его слезы падали мне на макушку.

И я могу поклясться, что всего лишь на мгновение, я почувствовал то тепло, что испытал тогда под задним крыльцом.

Перевод мой. Оригинал

Загадочные и жутковатые истории о «кораблях-призраках», «кораблях-мертвецах» и даже «кораблях-зомби» обычно считают байками. Но существуют и реальные истории, способные сравниться с самой крутой и навороченной фантастикой...

Маргариту Павловну из фильма "Покровские ворота" мы все знаем и уважаем. А кто дама справа? Сейчас разберёмся. Только уведите от экрана детей...

В поэме «Одиссея» есть глава о приключениях главного героя и его спутников на острове циклопов. Циклопами древние греки называли кровожадных одноглазых великанов, обладавших огромной силой. Конечно, это чистой сказка, миф. Но... Ещё ни одна сказка в мире не была придумана на пустом месте.

Меня всегда удивляют люди, которые сидят в метро с закрытыми глазами, видят десятый сон, голова благородно откинута назад, рот прикрыт. Проходит несколько станций, поезд остановится, человек спокойно открывает глаза, встает и элегантно выходит на своей остановке.

Если я на мгновение закрою глаза в поезде метро, я проснусь уже где-нибудь в Уганде. Да, мгновенные перемещения во времени и пространстве давно мною освоены.

Я работал надзирателем в тюрьме строгого режима. Недалеко от Флоренции, штат Колорадо. Я проработал там в качестве обычного охранника полтора десятилетия. Я видел почти все, что вы можете себе представить. Попытки побега, поножовщина, беспорядки. И острое оружие, которое было спрятано в местах, о которых вы догадываетесь и в тех, о которых даже не подозреваете. Это лишь некоторые из наиболее неприятных случаев, с которыми я сталкивался.

Я пишу этот пост по зашифрованному Wi-Fi из неизвестного, но безопасного места. Я сменил специальность после истории, которой я собираюсь сейчас поделиться. Я надеюсь, что люди, думающие о том, чтобы стать тюремными надзирателями, прочтут мою историю и пересмотрят жизненный выбор, на который потом, они будут оглядываться как на ошибку.

______________________________________________________________________________________________________

Начальник вызвал меня в свой кабинет в понедельник. Пока мы шли по коридорам, я думал о том, в какие неприятности я могу попасть.

- Закрой дверь, - сказал он, глядя на меня из-за своего стола, после того, как я вошел. Эти слова запечатлелись в моем сознании, будто я натворил что-то, о чем я сам еще не знал.

Бюрократическое микроуправление и постоянные процедурные изменения не были для меня чем-то новым.

Я кивнул и закрыл дверь на замок. Он потребовал, чтобы я сел.

- Ты здесь лучший офицер, - сказал он.

Я ждал "но". Я ожидал новостей об увольнении. Я видел, как в мою сторону направляется принудительный перевод на какую-то административную должность, типа работы с документами.

- Я хочу дать тебе возможность, - сказал он. - Ты заработаешь шестьсот тысяч за один год. Твои льготы останутся неизменными. У тебя будет меньше надзора, чем сейчас. Ты будешь на должности выше, но в изоляции.

- Звучит идеально, - сказал я, пока мои мысли плавали в возможностях предлагаемой суммы.

- Но есть условия. Первое - ты не должен никому рассказывать о своем новом положении. Второе - ты должен будешь находиться в другом месте. В арктике есть тюрьма, там твоя жизнь будет проходить в течение следующих трехсот шестидесяти пяти дней.

Думаю, замешательство, которое я испытал после этих слов, читалось на моем лице.

- Если твоя жена спросит, скажи ей, что ты собираешься в федеральную академию. Там нет сотовой связи или Wi-Fi. Любой контакт, который вы устанавливаете с ней, должен осуществляться по электронной почте. Мы разберемся с указанными адресами. Если ты отклонишь это предложение, то этого разговора никогда не было. Понимаешь?

Я взвесил все за и против. До того, как я стал сотрудником правоохранительных органов, я был телохранителем. Меня подолгу не было дома. Так что, даже если эта работа будет связана с моим длительным отсутствием, такие деньги нам не помешают.

Я согласился.

______________________________________________________________________________________________________

Тюремное учреждение представляло собой большой комплекс, немного больше тюрьмы в Колорадо.

Когда я впервые увидел тамошнее население, мне сразу бросились в глаза пара вещей. У всех заключенных были раны на лицах, и они говорили на каком-то гортанном языке, который был мне незнаком.

"Почему они говорят на таком странном языке?" спрашивал я себя, когда шел по коридорам тюрьмы.

У нового надзирателя, под началом которого я должен был работать, была фамилия Бакли. У него были заметные шрамы под глазами. Его отношение ко мне, было едва ли приветливым. Если уж на то пошло, он вел себя так, как будто я был обузой. Казалось, он злился на меня из-за простой обязанности обучать меня.

Однажды вечером, Бакли приказал мне вывести из клетки заключенного. Его звали Кристофер Алуко.

По дороге туда я спросил своего босса, почему Алуко оказался здесь.

- Я не имею права рассказывать вам, чего достигли эти отморозки, чтобы оказаться здесь, - сказал Бакли. - Однако он начал свою карьеру в преступной среде с того, что убил свою сестру. Сегодня вечером наша единственная цель - перевести его в яму. Он доказал, что слишком опасен, чтобы делить с кем-то камеру.

Двери каждой камеры были ближе к дверям сумасшедшего дома, чем к тюрьме. Это были сплошные барьеры, сквозь которые ничего не было видно. Именно я и трое других охранников собирались разобраться с этим заключенным.

Главный надзиратель, делал то, что обычно делают начальники. То есть он оставался наготове и не пачкал рук.

Первое, что я увидел когда вошел, был Алуко, сидящий прямо на своей койке. Он был огромным, думаю, в нем было 2 метра роста и 150 килограмм мышц. Его кожа повсюду потрескалась. На его лице были обычные шрамы, но ничего подозрительного, такие могли быть у большинства людей в мире.

- Мне нужно, чтобы вы встали и заложили руки за спину, - сказал я.

Я держал руку рядом с кобурой, где был мой перцовый баллончик.

- Прояви ко мне уважение, и я сделаю то же самое, - продолжил я. - Наручники недолго будут на тебе, если будешь сотрудничать.

- Ты не лучше меня, - сказал Алуко. У него был баритон, ожидаемо от человека его габаритов. Но в тот момент, я не заметил насколько странно это прозвучало. Казалось, что четыре или пять человек скандировали эти слова в унисон.

- Хорошо, - сказал я. - Давайте переведем вас в другое место. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше для нас всех.

- Ты стрелял в кого-то средь бела дня, когда много лет назад был в банде, - сказал Алуко. - Потребовалось десять лет, чтобы паранойя прошла. Страх перед копами, которые придут арестовывать тебя за потенциальное убийство, до того, как ты сам станешь мелким преступником. По сей день ты не знаешь, попал ли под перекрестный огонь кто-нибудь из невинных гражданских лиц.

Нам пришлось связать его огромные руки и надеть на запястья металлические браслеты. Он все время смеялся.

Когда мы вели его в одиночную камеру, я думал о его словах и о том, как сильно они выбили меня из колеи.

Они были правдой, и эту историю из моего прошлого я никому не рассказывал.

Ближе к концу смены Бакли зашел в одну из снайперских вышек и выкурил сигарету. Поскольку мои дневные обязанности были выполнены, я поднялся по винтовой лестнице на тот уровень, на котором он стоял.

Когда я увидел его, я был всего в нескольких дюймах от того места, где он пыхтел.

Казалось, он не возражал и даже не заботился о звуках шагов позади себя. Он сосредоточился на далеком и заходящем зимнем солнце.

- Животное в клетке, там, сзади, сказало то, чего не должно было говорить, - сказал я.

- Часть моей работы - быть толстокожим, - сказал он, щелчком выбрасывая сигарету за край в снег. Он повернулся ко мне лицом.

- Дело не в этом, - сказал я.

- Он задел твои бедные маленькие чувства?

- У него было знание моего прошлого, которого нет ни у кого, - сказал я, чувствуя горький привкус во рту.

- Что ж, это прискорбно. Это значит, что ты солгал устной комиссии, когда занял то положение, в котором находишься сейчас. Ты не должен лгать своим работодателям.

- Мне нужно знать, что это за тюрьма, - сказал я, чувствуя, как кровь приливает к голове. - Почему у всех открытые раны по всему телу и лицу? Подвержены ли они какому-то вирусу, и если да, то восприимчивы ли мы? Либо это, либо они всегда под кайфом от чего-то. Это объясняет, почему они всегда говорят на тарабарщине. Кроме того, откуда, черт возьми, они знают то, о чем я не рассказывал даже самым близким людям в своей жизни?

- Лучше выполнять порученную работу. Не беспокойся о вещах, превышающих твой уровень оплаты.

Бакли достал еще одну сигарету и закурил.

- Я надеюсь, мы не подвергаемся опасностям, о которых нас не предупреждали. Я должен найти способ сообщить об этом .

- Если ты нарушишь свое соглашение о неразглашении, это будет намного хуже, чем увольнение. Твоя жена дома, та, с темными вьющимися волосами и красивыми формами? Мне бы не хотелось видеть, как твои решения повлияют на нее.

Я схватил его за лацканы и повалил на землю. Я подумывал о том, чтобы ударить локтями. Идея заставить его попробовать свою кровь была приятной. Однако из всех мест на свете, я не хотел быть заключенным именно в это логово страданий.

Бакли начал смеяться. То, что он сделал дальше, застало меня врасплох. Он похлопал меня по спине свободной рукой вместо того, чтобы пытаться защищаться или сопротивляться.

- Ты высказал свою точку зрения, - сказал он, толкая меня в грудь. - Теперь отвали от меня. Я не хочу подавать сигнал одному из моих приятелей в соседней башне. У него есть модифицированный Remington 700, направленный на тебя.

Я освободил его. После того, как он встал и стряхнул с себя снег, он посмотрел на меня.

- Я уважаю тебя за храбрость. Большинство людей не стали бы так поступать со мной, особенно те, кто ниже меня по званию. Но вот что я тебе скажу, я пролью немного света на это место. Но если я когда-нибудь узнаю, что ты кому-то рассказал об этом, ты пожалеешь, что не умер при рождении.

Я почувствовал, что адреналин начал спадать. Я кивнул, тем самым давая молчаливое согласие на его предложение. Я посмотрел налево и увидел снайпера, о котором он говорил. Мне пришло в голову, что если бы он хотел принять меры против меня, он мог бы казнить меня прямо здесь и сейчас.

Бакли махнул мне следовать за ним, когда мы спускались по лестнице. Он провел меня через двор. Гантели и брусья для подтягивания были покрыты льдом.

Мы прошли вдоль сетчатого забора в другое здание, доступ в которое был под кодовым замком. Он ввел правильные цифры и распахнул дверь. Мы прошли по очень старому, скорее даже древнему коридору. На стенах были зажжены факелы. Пол был из бледного булыжника.

Он привел меня в другую комнату, которая была размером со зрительный зал.

Там стоял мужчина. На нем была полностью черная одежда с белым воротничком, и мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать в нем священника.

Я видел ряды длинных столов, которые годились для короля в древнюю эпоху. Распятия, четки, чаши с водой и стопки пыльных книг выстроились в каждом углу. Я просмотрел некоторые названия и заметил, что некоторые из них были на другом языке.

- Отец Ламора, - сказал Бакли, уставившись на мужчину, - что вы здесь делаете?

Священник указал налево. Когда я перевел взгляд в том направлении, я заметил присутствие четвертого человека в комнате.

Это был один из заключенных, привязанный к плите. Как только мы сосредоточили на нем наше внимание, мужчина ожил. Он начал бороться со своими оковами. Изо рта у него текла субстанция красного цвета, похожая на пену бешеной собаки.

- Я почти изгнал злую сущность, - сказал священник.

Бакли повернулся ко мне.

- Что здесь происходит? - Спросил я. У меня возникло непреодолимое желание закричать и побежать в другом направлении. Я знал, что вряд ли выживу в такой мороз, но часть меня была готова хотя бы попытаться.

- Бюджет этой тюрьмы поступает из Ватикана. Мы принимаем только заключенных, одержимых чем-то большим, чем обычный садизм или психопатия. В официальных правительственных документах это место называется домом демониума. Если ты хочешь искупить грехи, в которых, я знаю, ты виновен, сейчас самое подходящее время. Помоги нам прочитать заклинание, необходимое для очищения этого язычника.