В детстве, мы с друзьями лазали по финским дотам. На карельском перешейке мощная система из огневых точек, бронированных колпаков, бетонных траншей, и непосредственно самих ДОТов.
Так как война закончилась относительно недавно, всё это хозяйство было вполне себе бодрым, набитым разными "полезными" вещами для мальчишек.

Над тем дотом, куда мы полезли в тот день, был бетонный козырёк, который подорвали наши сапёры сразу же после войны. Упав, козырёк перекрыл вход в укрепление, осталась только узкая щель, куда взрослому не пролезть, а нам в самый раз.
Внутри было холодно , влажность высокая, стены покрыты красивой белой плесенью. Сохранились абсолютно все коммуникации, даже стол и стулья. На стене висели переговорные устройства, валялось множество гильз и патронов, какие-то вещи и тряпки с ящиками.
И был ход, длиной метров семь -десять. Треугольного сечения. Часть стены обвалилась внутрь, перекрыв ход, но опять-таки, если постараться, то попробовать пролезть было можно.
И я полез... Лезть можно было только лёжа на спине...
Сначала, я зацепился спиной за толстенную арматуру, и долго ворочался, чтобы вырваться.
Потом, когда я практически миновал препятствие, я чуть не оборвался в колодец. Да-да, там был глубокий колодец, на дне которого поблескивала вода. Глубина не меньше десяти метров, узкий, бетонный колодец, гладкими стенами. Упав туда, я бы точно не выжил.
Но повезло. За колодцем было хорошее пространство, но проход дальше был обвален окончательно, и я решил вернуться.
Вот тут-то я и застрял...
Из-за того, что мне пришлось возвращаться и влезать под обвал бетонной стены сразу же за колодцем, я полез не на спине, а на животе.
Но выгнуть спину, чтобы вползти оказалось невозможно!
И хода назад нет — я попадаю в колодец, и зацепиться не могу (руки в щели остаются). И вперёд не могу ползти, потому что спину надо гнуть почти под прямым углом. Ещё и карманы были набиты патронами как пузыри, пули впивались в бедра, как иглы ерша против хода.
Вот тут-то меня паника и настигла.
И воздуха нет, нет пространства. И кричать невозможно, всё сдавливает со всех сторон.
Ребята пытаются меня тянуть, а я ещё больше застреваю!
Конечно, я заплакал... Я понял, что тут и сдохну, полными карманами патронов..
Я начал звать на помощь, орал, что я застрял навсегда и теперь тут умру! Кричал, чтобы позвали каких-нибудь взрослых, хотя понимал, что никаких взрослых в округе нет и быть не может...
В панике я начал дёргаться, пытаться извиваться, парни рванули из всех сил. И получилось!
Весь оборванный, грязный, с кровоточащими ногами, я всё-таки вывалился из этой дыры.
Насколько я понимаю, всё это действие заняло не больше минуты, но мне показалось вечностью!
Страху натерпелся невероятно.
Сейчас мне много лет. Но я отчётливо помню тот страх.
Невероятно отчётливо.

Был недавно у друзей в Барвихе. И есть у них соседи, а у соседей огромная территория, на которой живут две собаки. И повадились местные вороны воровать у собак еду, косточки там всякие, пока те спят. Соседи не придумали лучше варианта, как нанять специального человека отпугивать ворон с участка. Эдакое живое пугало на богатом.
Так что, когда ты подумаешь, что у тебя плохая работа, вспомни, что где-то есть человек, не дающим воронам отбирать косточки у собак.

Телега с интерактивами, бусти с эксклюзивными озвучками.

Грабитель залез в гараж частного дома в США и украл электровелосипед за 1300 долларов (125 тысяч рублей). Сторожевой золотистый ретривер напал на вора, но не с лаем и рыком, а с объятиями.

Мужчина после такого признался в любви своему новому четвероногому другу и немного поиграл с ним. А дальше уже поехал по своим делам на украденном электровелосипеде.

Второй ребёнок был у нас таким же желанным как и первый. Мы очень ждали его и делили с женой весь быт, крайне не простой, время было такое. В три года у ребёнка началась проблема - кровь в стуле. Мы объездили много врачей, сдали гору анализов, многое испробовали прежде чем педиатр на очередном приёме дала направление в городской онкоцентр.
Невозможно передать словами ту бурю эмоций которую мы перенесли, каждый внутри себя. Всеми силами старались гнать от себя плохие мысли, не раскачивать друг друга. В тот момент я впервые в жизни настоящий страх, леденящий до кончиков пальцев, страх овладевающий всеми мыслями и не дающий глубоко вздохнуть - страх за своего ребёнка.
В те дни мы много молчали, разговоры на сторонние темы не клеились. Время тянулось бесконечно долго.
В назначенную дату приёма мы были на месте уже заранее. Большое многоэтажного здание внешне выглядело как миллионы обычных корпусов медицинских учреждений, только табличка "Отделение детской онкологии 1" многое говорила знающим людям. Стоило попасть во внутрь, как у меня перехватило дыхание. Знаете, свою уже достаточно долгую жизнь я видел многое, но тот раз когда мы вошли в вестибюль, я помню как сейчас.
Вестибюль был полон детей. Разных детей, от грудничков до подростков, много родителей. На наши растерянные взгляды попавших туда впервые, смотрели сотни глаз. О боги. В этих глазах было всё, но выделялось что то неуловимо общее. Что то похожее на глубокое отчаяние и боль которую люди несли в себе, старательно пряча под будничной маской. Мне на мгновение показалось то я даже почувствовал частичку их боли, в этом одном мимолетном взгляде. Так много детей. Так много.
К сожалению я реалист, да и наверное все родители сидевшие в зале, прошедшие с этими детьми кучи исследований - они в глубине души все всё понимали. И этот воздух, не передать тот вдох, казалось сам воздух пропитан страхом.
Нам можно сказать повезло, опытный врач нашёл полип в кишечнике - небольшое образование подлежащее удаленю, оно травмировались при прохождении пищи и немного кровоточило. Отправив нас на операцию и попрощавшись, врач проводил нас долгим тяжёлым взглядом.
Выйдя на свободу мы выдохнули как будто не дышали никогда, хотелось сесть, дышать полной грудью. Но мы шли не останавливаясь, шли стараясь как можно быстрее уйти от этого места.
Всю обратную дорогу я не мог прогнать от себя тяжёлые мысли, о детях, их родителях и конечно о врачах которые работают в таких буднях, постепенно выгорая внутри. Я бы точно никогда не смог так работать день за днём, для меня это - самая худшая работа в мире и не могу представить что то тяжелее и хуже.
Дети, обречённые дети, цивилизованное общество, 21век, пик науки и развития человечества, но каждый день, день за днём они так медленно и страшно умирают. Это чудовищно тяжело.
Не должно быть так. Неправильно это.

Моя первая дочь родилась немного недоношенной. Синяя, длинная, худая. Сама грудь не брала, дышала с помощью кислородной маски. Каждый день у неё брали кровь и ставили уколы. Так вот, медсестры нашего отделения были настоящими феями. Кололи настолько профессионально, что малышка только пикала. Одна медсестра умудрялась ставить уколы спящему ребёнку, да так, что дочка даже не просыпалась.

Сейчас у нас все отлично, а тем медсестрам я до сих пор благодарна за нежные руки.

Мой 9ти месячный ребенок попал в больницу с отравлением, сальмонелез. Поседели с женой за эту неделю, несчастное, безмолвное существо, которое каждый день получает уколы, капельницы, горькие лекарства - мы прошли через ад, духовный и физический.

Сегодня приходила медсестра, ребенок тянет к ней ручки, успокаивается, пытается улыбнуться- а она всаживает ему укол. Ор, истерика, слезы..

- Делать укол младенцам - худшая работа в мире.

Сказала грустно она и ушла..

О хорошем: нас скоро выпишут! Не болейте, и берегите детей.