А почему вообще государство должно бесплатно раздавать квартиры? С какой стати?

Может еще и машины бесплатно раздавать?

Вы не забывайте что любая раздача халявы, происходит всегда за чей то счет. По любым законам физики, ничто не появляется из ниоткуда, и дома сами по себе не вырастают.

В Великобритании 70х не было бесплатных раздач квартир, но каждый работающий человек мог купить на месячную или за пару месячных зарплат, хотя бы один цветной телевизор.
Средняя зарплата уборщика в UK в 1978 году была 140 фунтов в месяц. Источник.

Самый дешевый цветной телевизор Panasonic Orange TR-822C стоил 264 фунта. Источник.
Итого английский уборщик мог купить цветной телевизор на 2 зарплаты.
Средняя зарплата уборщика в СССР в 1978 году была 70 рублей. Источник.
Самый дешевый телевизор стоил 750 р. Источник.
Итого советский уборщик мог купить цветной телевизор только за 10 зарплат минимум.
Угадайте куда шли недостающие 8 зарплат уборщика? Правильно - на "халявные" квартиры для всех категорий граждан.

Каждый человек должен сам зарабатывать на жилье, и отсутствие у него квартиры- это только его проблемы.
Нет, я не говорю что дикий капитализм - это счастье,заебись, например вполне справедливо выдывать бесплатные квартиры инвалидам, ветеранам, сиротам, многодетным мамашам и прочим социально незащищенным гражданам. Но почему государство должно давать квартиры одиноким, работающим мужикам к примеру?

Учитесь, развивайтесь, работайте, берите квартиры в ипотеку, не хватает денег - покупайте комнаты в коммуналках, они не такие уж и недоступные.

Настолько бездарны что неспособны даже на это? Ну идите в охранники, или кассиры, и снимайте комнату в коммуналке. Стать бомжом в Росиии при минимальных стараниях почти невозможно.

Но почему государство должен обеспечивать здорового и трудоспособного человека?

Ну что ж, расскажу, как это было в моей семье.
Мама из Сочи - ее родителей туда отправили после войны работать. В 1977 году, после окончания ВУЗа в Краснодаре, ее распределили в отдаленную станицу работать учителем. Выделили комнату в доме местной старушки. Отец в то время еще продолжал учиться на вечернем отделении в том же ВУЗе
Она отработала несколько месяцев и ушла оттуда в декрет, будучи беременной мною. Вернулась рожать к родителям, в Сочи. Там ее отказывались сначала прописывать, пока дед не поднял свои связи и с условием, что она после декрета пойдет работать в милицию, в инспекцию по делам несовершеннолетних, прописали в квартире у деда с бабушкой.
Отца прописали как супруга мамы, он пошел работать в строительный трест программистом, где ему пообещали как минимум общежитие. Пока ждали общежитие, из армии вернулся дядя с молодой женой. И тоже поселился у деда с бабушкой. Через пару лет у них родился сын. Так и жили в двухкомнатной квартире: дед с бабушкой на кухне, наша семья в одной комнате, семья дяди в другой. Итого 8 человек в двухкомнатной квартире.
Примерно в мои пять лет, родителям дали общежитие: одна комната, совмещенный санузел свой, общая кухня, коридорная система. Мама забеременела вторым ребенком и вскоре родился брат. Мы так и жили в общаге, в одной комнате вчетвером на примерно 12 квадратных метров.
Общая очередь в Сочи не двигалась. Отца сманили в милицию, пообещав поставить в ведомственную очередь. Однако, ведомственная очередь в милиции тоже двигалась медленно, а общежитие было в ведомстве строительного треста. И нас хотели выселить. Только через суд удалось остаться жить в общаге.
Далее, от милиции дали малосемейную квартиру - 1 комната, своя кухня и лоджия. Мне было лет 12, брату уже 4. Снова жили в одной комнате вчетвером. Все ждали обещанную квартиру.
В результате, я поступил в ВУЗ и уехал в Краснодар. И уже только в 1994 году родителям дали квартиру. В ведомственном доме, который так и не приняли нормально в эксплуатацию.
Да, деду выделили садовый участок еще в 70-е годы. Но по закону там нельзя было строить жилье это было СНТ, притом снова ведомственное.
Так что, по-разному складывалось в СССР.

Моя мама юной 18-летней девчонкой из глухой сибирской деревни Краснощеково, что на Алтае, приехала в Москву. Одна, сама, без денег, связей и каких-либо родственников тут.

Поступила в московский педагогический, жила в общежитии получила стипендию (какую-то там повышенную, как отличница) на это и жила. Да, в те времена на стипендию можно было жить.

Отучилась, отправилась работать по распределению в г. Горький (ныне Нижний Новгород). Где встретила моего папу, такого же молодого юного комсомольца с горящими глазами, недавно пришедшего из армии. Они поженились, через какое-то время у них появились дети. Детей было трое, многодетная семья, так что нам выделили квартиру в новостройке, 4-хкомнатную. Да, тогда квартиры давали бесплатно. Новая ячейка общества должна была быть обеспечена жильем.

Построили дом - и мы сразу туда вьехали. Вот просто так, за красивые глаза, просто потому, что вы молодая семья - нате, пожалуйста, плодитесь и размножайтесь, живите счастливо. Я не знаю, сколько лет мои родители стояли в очереди на эту квартиру, но когда я родился, она уже была (сколько себя помню - мы жили в ней). Так что вряд ли дольше, чем 3 года.

Квартиру ту уже после развала СССР приватизировали, потом разменяли на две двухкомнатных площадью поменьше. Оглядываясь назад, я прекрасно понимаю, что мне сейчас на такую квартиру не заработать до конца жизни.

Когда я рассказываю это своим детям (или их друзьям подросткам) - что вот, мол, юная девчонка из сибири могла сама проехаться через весь Союз на поезде, приехать в столицу, поступить, иметь жилье в Москве (пусть и общежитие), жить на стипендию, отучиться, сходу на выходе получить работу (безо всяких там мотаний по собеседованиям, поиска вакансий и проч.), выйти замуж и получить квартиру бесплатно (как молодая семья), содержать троих детей (понятное дело, что мама какое-то время не работала, пока была во всех этих декретах), да еще и каждое лето летать на Алтай на самолете всей семьей - к маминым родственникам, где мы обычно жили месяц... Так вот, когда я рассказываю все это современным подросткам, у них круглые глаза, возгласы в стиле:"Вот бы сейчас так было можно!" и недоумевающие вопросы:"А чего тогда развалили СССР? Чего вам не хватало?"

Выводы делайте сами.

Ну, во-первых, не все работавшие в СССР получали квартиры, многие так и ютились в коммуналках. Очередь на получение квартир могла годами двигаться.
Во-вторых, сейчас есть какой-никакой выбор (в каком районе, сколько комнат, какая площадь, какой этаж и тп), а тогда - жуй что дают
В-третьих - то жильё было не личным, не в собственности, и распоряжаться им было нельзя.
В-четвёртых, при зарплате куда меньше указанных Вами 200 тр люди берут и выплачивают ипотеку. Да, дают не всем. Да, конские проценты (не везде и не у всех). Да, куча нюансов. Но возможность купить себе жильё имеется. А наличие выбора всегда лучше его отсутствия.
В-пятых, ничего личного, но грамотность бы Вам подучить. «Моляр»...🤦‍♂️🤦‍♂️🤦‍♂️

Пытаюсь донести не смысл а эмоции.

При советском союзе бабушка получила квартиру, отец получил квартиру, двоюродная сестра бабушки получила квартиру, вообще все кто работал получили квартиру, у меня нет таких родственников кто работал и ее не получил.

Бабушка работала моляром и квартиру дали в течение 8 лет, отец работал в госструктурах рядовым сотрудником ему квартиру дали в течении 3 лет, двоюродной сестре бабушке дали 4 комнатную так как она работала на Хим заводе, который сейчас стоит в руинах.

Даже дальние родственники, врач терапевт знакомая - 1 комнатная квартира, врач психиатр 3 комнатная.

Сейчас многие уже умерли, например я квартиру бабушки продал, уехал в Москву на ЗП 200к, помог мне мой 10 летний опыт пахания до охуевания, когда волосы начинают шевелится и чувствуешь что сейчас ебанет, инсульт либо инфаркт, по эмоциональному фону скажу - это не легче чем воевать, там хотя бы мучительная смерть или платежи если что-то от тебя останется, а тут непонятно когда ебнет и смерть в нищете т.к платить будут если " взять кредитки перевести на халву " взять юриста и бегать как ебнутый пол года по госструктурам, доказывая что нужны деньги, а бегая со своим дедом ветераном 2 мировой чтобы получить костыли и памперсы, я понял что это увлекательный аттракцион где врач по итогу сказала - купи, памперсы через год дали, хотя в состоянии инсульта/ инфаркта будет бегать тоже трудновато, ну в общем благодаря бабушке и СССР я смог купить квартиру в ипотеку в Строгино, мне государство никак не помогло. Многие родственники у кого остались квартиры от СССР продают и покупают машины, либо просто проедают эти остатки от былого величия.

Сейчас такая ситуация смешная что у кого-то алкаша в Москве может быть несколько квартир полученных по завещанию, благодаря которым эти алкаши живут, а тот кто пахает пусть даже на 200 тысяч платит 60 к на сьем квартиры, не может купить жилье из-за отсутствия капиталистических навыков в которых он не учел свою кредитную историю, и/либо попортил здоровье на пути к этой ЗП и ему тяжело начинать новый а атракцион, и/либо хочет уехать из страны, и/либо не хочет 15 лет платить 70к где он может всегда “слететь с таблеток“, и/либо дядя на которого он работает не скажет до свиданя и уедет жарить анусы баб в Италию.

А капиталисты смеются над нашими проблемами и переживаниями, когда смотришь поверхностно ведь смешно, кто вынужден одеть хомут и ебошить ради жилья, это то и бесит, капиталистическая система выжимает человека, не дает ему ничего, он зависим от работы чтобы жить, и этот момент когда алкаши сдают, он пройдет, они уедут, умрут, либо сами будут снимать жильё и пахать, останется прослойка идеальных рабов и капиталистов.

В ситуацию поставили многих - работа ради съёма жилья, многие так живут, поэтому в стране культ и дрочка на жилье и землю, так как без него/них ты станешь бомжом и даже не сможешь пересидеть, чтобы найти новую работу когда дядя поедет тыкать/ распаривать в баньке попки в ту же Италию.

Даже наследство, ситуация временная сейчас, ещё идет период доедания остатков СССР. Поколение которое наслаждалось остатками уходит в небытие переходя в жёсткий капитализм, хомут зажимают сильнее и чтобы выжить придётся становится идеальным рабом либо капиталистом.

Также идут переживания многих -мать стареет, отец стареет, либо уже умерли, нереализованные мечты которые хотел сделать для родителей растоптаны системой*, но идут в конскую ипотеку с этими мыслями.

Неуверенность в завтрашнем "дне", пахание на дядю, нереализованные мечты, а *на работе мы мясо реализации чужой цели, которое нужно хотя бы на час перед смертью, без всеобщей цели. Грустно

Враньё ради обесценивания людского подхода в СССР разжигает только зло, не надо.

В общем написал набор слов и мыслей чтобы передать эмоции современного проталириата.

Вот что из себя представляет Россия, которую мы потеряли, но вот-вот найдём. В таком состоянии находилось до 90% населения.

Отрывок, по ссылке в конце можно прочитать целиком.

Знакомый мне служащий на Московско-Казанской железной дороге весовщик, между разговором, рассказал мне, что крестьяне, грузящие на его весах товары, работают 36 часов сряду.

Несмотря на полное доверие мое к правдивости рассказывавшего, я не мог поверить ему. Я думал, что он или ошибается, или преувеличивает, или я чего-нибудь не понимаю.

Но весовщик так подробно рассказал мне условия, при которых происходит эта работа, что нельзя было сомневаться. По рассказу его таких грузовщиков на Московско-Казанской железной дороге — 250 человек. Все они разделены на партии по 5 человек и работают сдельно, получая по 1 рублю и по 1 рублю 15 копеек за 1000 пудов нагруженного или выгруженного товара. Приходят они поутру, работают день и ночь на выгрузке и тотчас же по окончании ночи, утром, поступают на нагрузку и работают еще день, так что в двое суток они спят одну ночь. Работа их состоит в том, чтобы сваливать и перетаскивать тюки по 7, 8 и до 10 пудов. Двое наваливают на спины остальных троих, и те носят. Зарабатывают они такой работой на своих харчах менее рубля в сутки. Работают постоянно, без праздников.

Рассказ весовщика был так обстоятелен, что нельзя было сомневаться, но я все-таки решил своими глазами проверить его и поехал на товарную станцию.

Найдя на товарной станции своего знакомого, я сказал ему, что приехал посмотреть на то, что он мне рассказывал.

— Кому ни говорил — никто не верит, — сказал я.

— Никита, — не отвечая мне, обратился весовщик к кому-то в будке: — поди-ка сюда!

Из двери вышел высокий, худой рабочий в оборванной поддевке.

— Когда вы поступили на работу?

— Когда? вчерась утром.

— А ночь где были?

— Известно, на выгрузке.

— Ночью работали? — спросил уже я.

— Известно, работали.

— А нынче когда сюда поступили?

— Поутру поступили, когда же еще?

— А когда кончите работать?

— Когда отпустят, тогда и кончим.

Подошло еще четыре рабочих, составляющих партию из пяти человек. Все были без шуб, в рваных поддевках, несмотря на то, что было около 20 градусов мороза. Я стал расспрашивать их о подробностях их работы, очевидно, удивляя их интересом, который я выказывал к такой простой и естественной, как им казалось, вещи, как их 36-часовая работа.

Все они были люди деревенские, большей частью мои земляки — тульские; есть орловские, есть и воронежские. Живут они в Москве по квартирам, некоторые с семьями, большею же частью одни. Те, которые живут без семей, посылают заработанное домой. Харчатся все порознь у хозяев. Харчи обходятся по 10 рублей в месяц. Едят мясо всегда, не соблюдая постов. Находятся в работе не 36 часов подряд, а всегда больше, потому что на проход с квартиры и обратно уходит более получаса и, кроме того, часто их задерживают на работе дольше положенного времени. Вырабатывают на такой 37-часовой подряд работе, без вычета харчей, рублей 25 в месяц.

На вопрос мой: зачем они работают такую каторжную работу, мне отвечали:

— А куда же денешься?

— Да зачем же работать 36 часов подряд? Разве нельзя так устроить, чтобы работать посменно?

— Так велят.

— Да вы-то зачем же соглашаетесь?

— Затем и соглашаешься, что кормиться надо. Не хочешь — ступай. На час опоздаешь, и то сейчас ярлык в зубы и марш, а на твое место 10 человек готовы.

Рабочие были все молодые люди, один только был постарше, вероятно лет за 40. У всех лица были худые, истомленные, и усталые глаза, точно они выпили. Тот худой рабочий, с которым я с первым заговорил, особенно поразил меня этой странной усталостью взгляда. Я спросил его, не выпил ли он нынче?

— Не пью, — отвечал он, как всегда, не задумываясь, отвечают на этот вопрос люди, действительно не пьющие.

— И табаку не курю, — прибавил он.

— А другие пьют? — спросил я.

— Пьют. Сюда приносят.

— Работа не легкая. Всё крепости прибавит, — сказал пожилой рабочий. Рабочий этот и нынче выпил, но это было совершенно незаметно.

Поговорив еще с рабочими, я пошел посмотреть на выгрузку.

Пройдя мимо длинных рядов всяких товаров, я подошел к рабочим, медленно катившим нагруженный вагон. Передвижение на себе вагонов и очистку платформ от снега, как я узнал потом, рабочие обязаны делать бесплатно. Это стоит и в печатном условии. Рабочие были такие же оборванные и исхудалые, как и те, с которыми я говорил. Когда они докатили вагон до места и остановились, я подошел к ним и спросил, когда они стали на работу и когда обедали. Мне ответили, что стали на работу в 7 часов, а обедали только сейчас. Так по работе надо было, не отпускали.

— А когда отпустят?

— А как придется, другой раз и до 10 часов, — как будто хвастаясь своей выдержкой в работе, отвечали рабочие.

Видя мой интерес к их положению, рабочие окружили меня и в несколько голосов, вероятно, принимая меня за начальника, сообщали мне то, что, очевидно, составляло их главный предмет неудовольствия, а именно то, что помещение, в котором им иногда между дневной работой и началом ночной можно было бы отогреться и иногда соснуть в продолжение часа, было тесно. Все выражали большое неудовольствие на эту тесноту.

— Собирается 100 человек, а лечь негде, под нарами и то тесно, — говорили недовольные голоса. — Сами взгляните — недалеко.

Помещение, действительно, было тесно. В 10-аршинной горнице могли поместиться на нарах человек 40. Несколько рабочих вошли за мной в горницу и все наперерыв с раздражением жаловались на тесноту помещения. «Под нарами и то лечь негде», говорили они.

Сначала мне показалось странно то, что эти люди, на 20-градусном морозе без шуб, в продолжение 37 часов таскающие на спинах 10-пудовые тяжести, отпускаемые на обед и ужин не в то время, когда им нужно, а когда вздумается их начальству, вообще находящиеся в гораздо худшем, чем ломовые лошади, положении, — что эти люди жалуются только на тесноту помещения в их теплушке. Сначала это мне показалось странно, но, вдумавшись в их положение, я понял, какое мучительное чувство должны испытывать эти никогда не высыпающиеся, иззябшие люди, когда они, вместо того, чтобы отдохнуть и обогреться, лезут по грязному полу под нары и там только еще больше разламываются и расслабевают в душном, зараженном воздухе.

Только в этот мучительный час тщетной попытки сна и отдыха они, вероятно, болезненно чувствуют весь ужас своего губящего жизнь 37-часового труда и поэтому-то особенно возмущены таким кажущимся незначительным обстоятельством, как теснота помещения.

Посмотрев несколько партий на их работах и поговорив еще с некоторыми из рабочих и от всех услыхав одно и то же, я поехал домой, уверившись в том, что то, что рассказывал мне мой знакомый, была правда.

Было правда то, что за деньги, дающие только пропитание, люди, считающиеся свободными, находят нужным отдаваться в такую работу, в которую во времена крепостного права ни один самый жестокий рабовладелец не послал бы своих рабов. Да что рабовладелец, ни один хозяин-извозчик не отдал бы своей лошади, потому что лошадь стоит денег и нерасчетливо непосильной 37-часовой работой коротать жизнь ценного животного.

Источник: http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/publicistika/rabstvo-nashego-v...