Я обнял Рипли и не удержался от слез. Он лизнул меня в лицо, дрожа и, что еще хуже, молча. Очень нетипично. Рипли – не из тихих собак, он всегда лаял, и встречая меня, и когда так сильно волновался, как сейчас. Но, что бы ни увидел здесь внизу, он только тихо прильнул ко мне и уцепился лапами за плечи, словно хотел на ручки, как в детстве… уже много лет прошло с тех пор и он слишком вырос для такого.

– Чертов ты идиот, – мягко прошептал я, и сразу почувствовал, как он махнул хвостом. Без шуток, я испытывал только облегчение от того, что Рипли нашелся. – Давай выбираться отсюда.

Я поднял его, мышцы напряглись от веса тяжелого мохнатого тела, и направился к лестнице, не сдаваясь усталости. Эти три-четыре ступени нелегко дались, но мы справились, и я толкнул люк. Одной рукой. Потом двумя. Снова и снова, изо всех сил… но люк не поддался ни на миллиметр.

– Черт! – кричал я, колотя кулаками по металлу, но только растянул запястье. Люк заклинило, а ручка, неведомым образом, начисто исчезла. Выходило, что придется искать болторез или что-то подобное, чтобы перерезать металлический штырь, запирающий выход. Я не мог сдвинуть его с места, силы не хватало. Прут диаметром не меньше трех сантиметров – задача не для мягкой плоти человеческих рук. Нужны инструменты.

По крайней мере это поправимо.

Спустившись вниз и переведя дух, я заметил на стене схему бункера, грубо набросанную мелом. Три этажа. Внизу – склад, о котором говорил Дэниэл, правда перечеркнутый большим крестом. Верхний этаж, на котором я и находился, назывался “Жилые помещения”. А вот на втором этаже находились мастерские. Значит там и должно найтись то, что мне нужно.

Одна дверь вела на бетонную лестницу, и, стоя на верхней ступеньке, я скользнул светом фонарика по перилам, спиралью уходящим вниз, не до конца понимая, что надеялся увидеть. Впрочем, внизу ждали лишь резкие тени и мерзкий запах, витающий в воздухе. Запах, от которого першило в горле и жгло легкие. Заходила ли полиция так далеко? Или они увидели ту жуткую запись и просто ушли? Почему-то мне показалось маловероятным, что этого было бы достаточно, чтобы всполошить весь департамент шерифа, так может их напугало что-то другое? Что-то, что смогло обратить в бегство десятки вооруженных людей? Что-то, что наверняка гнездилось там внизу.

Дверь...

Я тихо спускался вниз.  Сначала даже подумывал оставить Рипли наверху, но, уже однажды потеряв его, я был готов рискнуть, лишь бы знать, что мой пес рядом. К тому же, он вел себя даже тише меня, и мне совсем не хотелось спускаться по темной лестнице в одиночку. Тишину нарушал только цокот его когтей по бетону, звук, который я находил удивительно успокаивающим. А мне и правда это было нужно: луч фонарика плясал по стенам в дрожащей руке, дыхание сбивалось.

На следующем этаже я нашел мастерскую, именно такой, какой вы могли бы ожидать. Большое пространство, заполненное генераторами, резервуарами для топлива и воды, бойлерами, обогревателями – практически всем, что нужно для выживания, но что нельзя расположить снаружи из-за радиации. Провода и трубы тянулись из одного конца комнаты в другой, и даже спустя столько лет большая часть механизмов все еще гудела в полной темноте, что я нашел глубоко тревожным. Мельком взглянув на это странное переплетение резких силуэтов и промышленных форм, выступающих из стен и пола, я вздрогнул и огляделся, быстро заметив небольшой участок, который Дэниел отгородил под мастерскую. Примерно пятую часть площади занимал  большой верстак и несколько высококлассных станков, которые он явно активно использовал. Токарные станки. Циркулярные пилы. Сверла. Шлифовальные машины. Сварочные аппараты. Все, что нужно было мужчине, чтобы работать руками.

И, о, Дэниэл работал.

Я не совсем понимал, над чем, но на верстаке лежала рука. Ее водрузили поверх стопки бумаг, пожелтевших от времени. На белой доске еще угадывалась выцветшая диаграмма, похожая на схему шарнирного сочленения. Уставившись на эту руку, я подумал о записи, о механизме Дэниела, удерживающем его семью вертикально, и едва не оставил на полу свой завтрак. Не знаю, пытался ли Дэвид сделать конечности снова подвижными или просто искал способ собрать разлагающиеся останки своих детей, когда гниение заставило тела распадаться, но, судя по размеру, рука принадлежала ребенку 10-12 лет. Она лежала на столе, словно разобранные часы. И да, на руке не хватало пальца.

Боже, насколько же он сошел с ума?

Зажав нос, я начал выдвигать ящики один за другим, в поисках болтореза или, может быть, ножовки. Грохот заставит Рипли сделать пару шагов назад, и я притормозил, чтобы убедиться, что снова его не потеряю. А потом продолжил опустошать ящик за ящиком, надеясь найти хоть что-то. Что угодно, лишь бы сломать гребаный прут.

В конце концов, мне удалось раздобыть мощные плоскогубцы, лом и болторез. Первые  я засунул в карман, второй спрятал за поясом, а третий, слишком большой, чтобы поместиться в карман, крепко сжал в кулаке. Болторез обнадеживающе  оттягивал мне руку, и это успокаивало. Правда, не долго.

Что-то двигалось в темноте, там, в запутанных джунглях теней от труб и проводов, опутавших мастерскую, как лианы. Фигура. Крайне худая, но явно человеческая. Я не мог не вспомнить запись. Ну понятно же, что они не могли на самом деле шевелиться.  Наверняка, Дэниэл это как-то подстроил. Леска, моторчик… Сама мысль о том, что тела двигались сами по себе... Нельзя в такое верить, ведь так? Я просто ухватился за эту идею, ведомый паникой. Вот и все…

И тут я увидел их. Пара белых маленьких точек светилась в темноте этого индустриального лабиринта. Рипли спрятался мне за спину и прижал голову к ноге, тихо, испуганно скуля.

– Это бликует металл, – сказал я вслух, пытаясь успокоить дрожь в руках. Свет фонарика так метался, что сложно было что-то разглядеть. – Просто два блестящих кусочка металла...

Огоньки моргнули и начали приближаться. И если у меня и оставались какие-то сомнения, то они рассеялись при виде бледной руки, появившейся в луче света.

Я рванул к лестнице и побежал наверх, но поднявшись всего на пару ступенек, заметил нечто на перилах надо мной: заплесневелый комок плоти, едва узнаваемый человеческий кулак, с иссохшими до костей пальцами. Сам того не желая, я поднял фонарик и увидел раздутое лицо безволосого трупа, уставившегося на меня сверху вниз. Я даже не могу сказать, кто это был: девочка-подросток или сам шестидесятилетний Дэниэл. Инстинктивно отвернулся… из мастерской на меня шло еще одно тело. Я оказался в ловушке. Некуда бежать. Теплая жидкость потекла по моей ноге – Рипли обмочился. Взрослый пес, поджавший хвост, дрожащий как щенок и отчаянно просящийся на ручки... Боже, хоть бы он продержался еще немного. Я не мог взять его на руки, но и оставить его здесь тоже не мог...

Идти было некуда. Единственный путь, который был еще открыт для нас – вниз, на склад. И мы побежали.

Сойдя с последней ступени, я с трудом поборол желание вернуться: плотный, густой воздух стоял стеной, даже мое дыхание слышалось как-будто издалека. Но сверху светились три пары колючих мертвых глаз, неотрывно смотрящих на меня, поэтому, не раздумывая, я бросился по коридору и бежал, пока не уперся в дверь.

Обычный склад. Вот только большинство полок перевернуты, а еда оставлена гнить на полу. Но несколько полок все же пережили погром, заставленные большими коробками… и могли бы стать убежищем. Если опуститься на колени и потушить свет, они нас не найдут

И тут я понял, что увидел не все, что хранил в себе склад…

Дверь выглядела почти нормально. Я мог понять, почему Дэниэл запутался: она походила на все остальные в бункере, но все же была иной. Слишком высокая и широкая, дверь зависла в полуметре от пола, металл весь порыжел от ржавчины, будто состарился быстрее всего остального в этом месте. Вокруг дверной коробки обильно рос влажный зеленый мох, как на болотных деревьях, и каждые несколько секунд что-то странное и маслянистое выступало из-под дверного полотна. Жидкость в радужных бензиновых разводах. Но основная странность, конечно, была не в этом: влага скапливалась крупными шариками, бросая вызов гравитации, и каждые несколько секунд очередная капля срывалась и летела через всю комнату, врезаясь в противоположную стену, в огромную лужу, расползшуюся по ней.

Вспомнив слова Дэниэла о радиации, я инстинктивно отполз от лужи и двери напротив, забившись в самый темный угол и надеясь, что Рипли не выдаст нас.  потом выключил фонарик и затих.

Похоже, я слишком долго искал укрытие: не прошло и двух секунд, как в комнату вошли несколько фигур. Без света фонарика склад погрузился в чернильную темноту, но они производили достаточно шума, чтобы понять, что минимум двое последовали за нами. Я остался там, ничего не видя, не зная, идут ли они прямо на меня или готовятся уйти, вынужденный просто ждать и оставить свою судьбу на волю случая. А потом услышал, как что-то скребется о стену в полуметре от меня… сдался и включил фонарь, отчаянно желая узнать, что меня ждет.

Звуки оказались обманчивы.

Дэниэл Вэнс находился в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Убирайся, – прошипел он, беззубым растрескавшимся ртом, живой труп, такой же, как и остальные, но с еще сохранившейся, неведомым образом, искрой разума, в широко распахнутых от ужаса глазах.

И тут я услышал это. Скрип двери. И, не задумываясь, повернул фонарь и увидел все. Увидел, как она открылась, увидел на той стороне не бетонный мешок... а яростное бушующее горло из красной плоти. Труба из пульсирующих мышц, усеянная зубами размером с ладонь. Спиральный спуск в безумие. В комнату хлынул горячий зловонный воздух, сбивая меня и гниющие трупы с ног, всех нас парализовало то, что мы видели, несмотря на то, что у большинства фигур рядом со мной и Дэниелом не осталось глаз.

– Какого хрена?.. – пробормотал я, не в силах отвести взгляд от адского горла.

– Оно идет. – Дэниэл, схватил меня за рубаху одной рукой и выкинул из комнаты. Я крепко ударился об пол и проехался по скользкой зловонной жиже, оставленной следами ступней Вэнсов. Она была холодной. И это, наверное самое ужасное. Не знаю почему, но я ждал, что то, что сочилось из них, будет лихорадочно горячим… Но нет. Моя рубашка промокла насквозь, как будто я упал в грязную лужу.

– Оно идет.

Этот голос принадлежал не Дэниелу. Я не мог сказать точно, но он звучал как шепот ребенка. Один за другим трупы приближались к открытой двери и склонялись перед ней. Я не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что от разума остальных ничего не осталось, но Дэниэл все еще боролся. Он снова посмотрел на меня и заговорил, прежде чем припал лицом к полу вместе с остальными.

– Единственное, что мы сделали не так – оказались здесь. Познали пытки. Ему не нужна причина, лишь возможность. Уходи. Он не отпустит нас. Он даже не позволит нам умереть. И если он тебя поймает, то и тебя не отпустит.

Его лоб коснулся земли.

И тогда что-то протянуло руку сквозь дверь и схватило его голову, словно спелое яблоко.

В удушливой панике я подбежал, схватил свою собаку, болторез и рванул прочь, словно мои ноги были поршнями, машинами, игнорирующими усталость и истощение, не замедляющимися ни на миг. Мне нужно было двигаться. Мне нужно было уйти. Рука, что схватила Дэниэла... вид этого смыл из моей головы все остальное. Больно было снова и снова видеть это, но осталось только они – огромные пальцы со слишком большим количеством костяшек и ногтями размером со смартфон.

Я добрался до верхнего этажа и почти рухнул от одышки, но не позволил себе долго отключиться.  Подполз к лестнице, подтянулся, поднялся и принялся за работу, пытаясь срезать запор. Одной рукой это было практически нереально, но другая стискивала фонарь, беспрестанно освещающий дверь у меня за спиной… и вот, в очередной раз покачнувшись, я выронил единственный источник света.

– Нет, нет, нет… – жалко мяукнул я.

Но не было времени искать фонарь. Нужно было выбраться. И быстро. Я не мог видеть, но был уверен, что слышу, как что-то поднимается по этим лестницам. Не равномерный топот человеческих ног. Нет, что-то иное. Быстрый топот монструозного паука. Чего-то с сотнями ног или рук, или Бог знает чего, скользящего по полу, стенам и потолку, извиваясь телом, которое одной своей формой оскорбляло Бога…

Изо всех оставшихся сил, я навалился на болторез, и, наконец, болт поддался. Я распахнул люк. Света хватило ровно настолько, чтобы увидеть Рипли, вертящегося у подножия лестницы, в бессильном ужасе рычащего на дверь. Я спрыгнул, схватил его и взбежал по лестнице так быстро, что наверху мои мышцы превратились в желе, и я упал на четвереньки. Но мы все же вышли. Передо мной простирался длинный коридор, покрытый надписями, и в самом конце – дверной проем, освещенный теперь усталым голубым светом полной луны.

Рипли не нуждался в советах. Он мгновенно помчался по коридору, и я последовал за ним, ползком, с трудом удерживаясь на четвереньках. А потом вывалился в дверь и рухнул на лесную подстилку.

Несколько секунд я то терял сознание, то снова приходил в себя, но, подняв глаза и увидев над собой листву, и мерцающий лунный свет, резко очнулся и замер, посмотрев на нечто, схватившее меня за лодыжку. Рука протянулась из темноты, схватила меня, и медленно потащила обратно под землю. Что бы это ни было, большая часть его тела скрывалась в тенях за дверным проемом, но рука, схватившая ногу, была толщиной с мое туловище, а ладонь похожа на лапу крота.

Я ударил её кулаком. Я вцепился в неё ногтями. Я плакал, кричал и пинался, но ничто не могло остановить его. Из-за двери огромное лицо радостно улыбалось мне, не отводя глаз… Оно не спешило, давая моему разуму все время в мире, чтобы осознать грядущий кошмар. Наверное, если бы в тот момент у меня оказался пистолет, я бы застрелился, потому что, Боже, помоги мне, я не мог забыть взгляда Дэниела, того, как он опустился на колени, чтобы поклониться этой твари, зная, что надежда, гордость, радость или что-то еще, хотя бы намекающее на доброту, было настолько недоступно для жертв, что не было смысла даже мечтать об этом.. 

Как долго это существо будет удерживать их там, во тьме? Как долго оно будет удерживать меня?!

Я плакал, словно ребенок, чувствуя, как разум медленно сдается. Я перепробовал все, чтобы остановить проклятую тварь, утягивающую меня во мрак. Пинался. Рыл землю руками, в поисках корня, трубы – чего угодно, лишь бы зацепиться. Но его ничего не могло остановить.

До двери оставалось сантиметров тридцать, когда Рипли вернулся.

Собака, которая боялась пылесосов, пластиковых пакетов и дверей, открывающихся автоматически. Собака, которую однажды загнал в угол особенно дерзкий кролик, остановившийся посреди погони и обернувшийся, сбив с толку хищника на хвосте. Собака, рядом с которой ты даже фильмы ужасов смотреть не мог…

И он набросился на ту руку, словно волк, словно всегда был волком. И хотя даже не смог прорвать кожу, внезапного сопротивления оказалось достаточно, чтобы хватка твари ослабла, и я высвободил ногу. Не в состоянии встать, я опустился на колени, схватил собаку и дернул так сильно, как только мог, и тогда соскальзывающие зубы разорвали ее плоть, проклятая тварь, наконец,пролила кровь.

Мы с Рипли получили свободу и вместе откатились прочь от проклятой двери.

Я не терял времени на любопытство, не ждал и не раздумывал. Прижал собаку к груди и полз, наверное, с полкилометра. А когда дверь в бункер растворилась среди деревьев, я позволил себе упасть лицом вниз на землю и потерял сознание.

***

Врачи сказали, что у меня пневмония, что, я полагаю, имело какой-то смысл. Может быть, я даже поверил бы им, если бы не визит шерифа, который странными вопросами пытался выяснить, у меня, распластавшегося на больничной койке, что я видел или не видел. Я старался отделаться от него как мог. Мне не было интересно гоняться за этим конкретным кошмаром, выяснять, был ли он реальным или нет, по крайней мере, пока я лежал там, захлебываясь в цунами болезни. Честно говоря, я, по крайней мере, мог понять, почему полиция так мало сделала, чтобы оцепить это место. Иногда я подумываю сделать это за них, но по сей день мне все еще снятся кошмары о том, как меня затягивает в темноту за той дверью. Не за дверью бункера, а за той, что ниже. То, что я увидел, было своего рода безумием, я уверен в этом, и часто думаю о словах Дэниела.

Ему не нужна причина, лишь возможность.

Так или иначе, Вэнсы стали этой возможностью. Может, они построили свой бункер на линии силы, или в прорехе между измерениями, или на месте, где когда-то проводили сатанинские ритуалы. Я даже не уверен, что это имеет значение. Они отправились в темноту, думая, что найдут безопасность, что переждут крах мира, но там что-то уже поджидало их, шанса захватить семью из семи человек, запереть их, лишить возможности сбежать, и медленно отобрать у них все, что только можно…

Я переехал после этого. Ничего не мог с собой поделать. Дело не только в воспоминаниях, понимаете. В моем подвале стояла коротковолновая радиостанция, которую подарил отец, когда я был еще мальчишкой. Боже, я и забыл о ней... по крайней мере, до тех пор, пока однажды не проснулся от ревущих помех в темноте.

И среди шипения пробивался шепот мужчины, голос едва узнаваемый, но однозначно знакомый.

...отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их, отпусти их…

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Доктор Дэниел Вэнс был умным человеком. Возможно, даже чересчур умным. Сорокалетний преподаватель гидродинамики, мыслящий формами и числами. Однажды, без всякой видимой причины, он занялся расчетами даты апокалипсиса и пришел к тревожному выводу. Он не делился точными деталями своего открытия, но учитывая, что он тут же уволился и продал все свои многочисленные активы, можно сказать, что вывод оказался далеко не радостным. Цунами мгновенного изменения жизни захлестнуло и его жену – двадцатичетырехлетнюю аспирантку, давно сдавшуюся очарованию Дэниела. Она любила этого странного, огромного, как медведь, мужчину, который мог одинаково легко как построить бревенчатую хижину, так и объяснить особенности орбиты астероида. Разговор с Дэниелом всегда заставлял тебя твердо увериться в его правоте, поэтому когда он рассказал ей о своем плане, она не раздумывала.

Пятнадцать лет и пятерых детей спустя, семья Вэнсов обосновалась глубоко в лесу, за моим городом. Таинственные, богаче Папы Римского, они очень серьезно относились к своему образу жизни "выживальщиков". Но они также были забавными, легкими и чрезвычайно увлекательными собеседниками. Больше, чем выживальщики, люди то и дело врывавшиеся в город со странными запросами, приводящими в экстаз местный бизнес. Огромные объемы цемента, железа, свинца и стали поставлялись через отдаленные горы, чтобы Вэнсы могли построить свой убежище. О передовых методах, которые они использовали, чтобы сохранить это в секрете, ходили легенды. Дэниел однажды потратил полгода на получение лицензии для вождения тяжеловесных грузовиков, чтобы самому доставлять материалы к бункеру, и сохранить в секрете от всех его расположение. А когда одна компания отказалась предоставить ему машины без GPS-трекеров, он купил ее, чтобы у них не осталось выбора.

Когда они перестали появляться в городе во время пандемии, когда прекратились заказы на продовольствие и товары, и пропал всякий контакт с семьей, многие списывали это на карантин. У Венсов был бункер, и они провели всю жизнь, тренируясь быть самодостаточными перед грядущим крахом цивилизации. Даже Александр, самый младший всего трех лет от роду, уже собирал дрова, как будто это обычное дело, и учился распознавать местные съедобные растения. Большинство из нас предполагало, что если кто-то может пережить Ковид, не вспотев, это будут Вэнсы.

Реальность оказалась совсем иной.

Когда худшее уже свершилось, мы обнаружили, что Дэниел использовал пандемию как предлог для испытательного запуска. Семья намеревалась провести шесть месяцев в изоляции и, по сути, протестировать свой убежище. Через три месяца Шериф получил по радио сигнал бедствия. Координаты передали сдавленным голосом рыдающего ребенка, как предполагают многие, Александра, хотя это так и не было доказано.

Полиция обнаружила бункер плотно запечатанным. Часами экстренные службы взламывали дверь, все время пытаясь связаться с семьей внутри, но безуспешно. Оказавшись внутри, полицейские были ошеломлены. Спасать было некого. Ни тел. Ни живых. Были признаки того, что механизм запирания двери вышел из строя и запер Вэнсов внутри без возможности выбраться, но тогда куда они делись?

Повсюду валялись кровати и раскладушки с истлевшими желтыми простынями, ведра стояли рядом с ними с пятнами рвоты вокруг. Некоторые двери были забаррикадированы, другие разбиты дребезги. Были даже свидетельства временного карантина, а местами и признаков насилия. Полиция – обычно фантастический источник сплетен – молчала до тех пор, пока город не потребовал ответов, и шериф был вынужден предложить лишь самые общие сведения.

“Вспышка болезни, передающейся через воду, поразила Вэнсов вскоре после того, как они оказались заперты внутри и не смогли обратиться за помощью. Слухи о заразности преувеличены, подогреты не связанным с этим ростом случаев Ковида. Что бы не унесло жизни Вэнсов, оно не было органическим. Нет причин для паники. Родственники Вэнсов уведомлены. Бункер снесут, и нам нужно оставить в прошлом эту страшную трагедию.”

Конечно, у нас всё еще оставались вопросы. Тысячи вопросов. Почему семья не вызывала помощь? У них было радио, компьютеры, даже смартфоны. Они были выживальщиками, не амишами. И где они? Что случилось с телами? Почему они просто не ушли? Мы кричали обо всем этом и многом еще на городском собрании, но полиция просто отказывалась комментировать. Большинство бурлило по этому поводу неделю или две, пока не стало ясно, что ответов мы не получим. К тому же пандемия была в разгаре, и нам было о чем беспокоиться. Трагическая история со временем ушла на второй план, став одним из тех ужасных событий в истории города, о которых не вспоминают. Я как и другие предал Вэнсов забвению.

И определенно, не ожидал найти бункер там, глубине леса, с выцветшей полицейской лентой на открытой двери, висевшей на одной петле с обугленным замком. Вход зиял черной пастью, словно кто-то вырезал отверстие прямо в ткани реальности, глубокая непроглядная тьма резала глаза. От одного вида у меня скрутило живот. Оно излучало боль. Это имеет смысл? Я думаю, что какая-то часть моего рептильного мозга выделяла детали, которые не стали бы очевидными, пока не подойдешь поближе, например, кровавые полосы от пальцев, испачкавшие ручку в том месте, где кто-то яростно и безуспешно скребся в замок. Или разбитое молотком, все еще лежащим неподалеку, крошечное смотровое окошко. Мельком взглянув на него, я невольно  представил, как семья по очереди стояла там и кричала в лес, отчаянно моля о спасении.

При других обстоятельствах, я бы убежал.

Я не знал, чего ожидать, но явно ничего хорошего. Что бы ни обнаружила полиция, они не только скрыли большую часть мрачных подробностей, но и солгали. Бункер не был разрушен, даже не запечатан. На самом деле, глядя на разбросанные синие латексные перчатки и парочку сломанных полицейский фонариков, казалось, что последние люди старались как можно быстрее убраться оттуда. Учитывая, что здесь, вероятно, погибли семь человек, я предположил, что кто-то должен был все это убрать... Но коридор выглядел практически нетронутым. Всего несколько метров вглубь – и на стенах начали появляться маниакальные письмена – отчаянные каракули одинокого выжившего, словно наскальные рисунки. Большая часть из них была посвящена мыслям о том, как выбраться. Диаграммы. Чертежи. Уравнения и формулы. Все только о двери и электрических цепях, отвечавших за неисправный замок. Я инстинктивно предположил, что это было творение Дэниела, и что он умер последним. Какая ужасная судьба – пережить своих детей. Но становилось все хуже. Постепенно письмена из уравнений и планов превратились в отчаянное бессвязное бормотание. Те же несколько фраз повторялись снова и снова.

Пять дверей. Пять. Не шесть. Шесть. Не делал ее. Не делал ее. Шесть дверей. Шесть.

Психопатический бред, прерываемый всего шестью абзацами в самом конце. Каждая буква была безупречно аккуратно выведена, каждый небольшой абзац завершен красиво нарисованным христианским крестом.

Эллиотт Вэнс, пятнадцать лет. Талантливый гитарист. Ему нравились мальчики, хотя он думал, что я не знаю. Я любил его всем сердцем. Из него был бы вышел великий человек.

Алисия Вэнс, четырнадцать лет. Она любила рисовать и стрелять. Пробивная, как ее мать. Это пригодилось бы ей в будущем.

Илай Вэнс, восемь лет. Самый умный из нас всех...

Воспоминания Дэниела о семье. Когда свет фонарика осветил их, меня коснулось навязчивое осознание того всепоглощающего отчаяния, которое он пережил. Он, должно быть, понимал, что не получит возможности выступить на похоронах своей семьи или написать их некрологи. Это был его последний способ убедиться, что мир однажды увидит их так, как видел он – как реальных людей.

Надписи закончились вместе с туннелем, ведущим к люку в земле. Он был закрыт, но туннель заканчивался тупиком сразу за ним, а следы Рипли исчезали у крышки. Я опасался, что ему может грозить опасность, но все равно остановился и оглянулся на дверь убежища в двадцати метрах позади меня. До того мрачный лес казался таким светлым, даже в этот пасмурный день, в воздухе висели капли дождя. Какая-то часть меня чувствовала, что я оставляю весь мир позади… Я начал спуск.

***

Я вошел в большое круглое жилое пространство, заполненное мебелью и укромными уголками.На стенах висели складные кровати и столы, и каждый дюйм был многофункциональным. Место для обеда могло превратиться в место для отдыха, которое, в свою очередь, могло стать дополнительной кроватью или даже спортивным снарядом. Все зависело от того, какую часть мебели вы раскладывали, отстегивали или разворачивали. Семеро людей в стесненном пространстве, где и близко не было уединения… имело смысл, что они решили выжать из него все. Но все равно комната была большой, больше, чем большинство квартир-студий. И от нее отходило несколько коридоров, ведущих глубже в землю, в неведомые глубины бункера.

Я искал какой-нибудь признак присутствия моей собаки и скоро нашел отпечаток лапы, но в такой дали от мокрой лесной подстилки следы Рипли начали исчезать. Едва ли через несколько метров они таяли в направлении близлежащей двери. Я хотел последовать за ними, но сознательно притормозил. Маловероятно, что Рипли выберется другим путем, и никому не будет лучше, если я покалечусь. Я решил осмотреться и быстро заметил обеденный стол.

Если мне еще нужно было доказательство, что полиция не беспокоилась об уборке, теперь я мог видеть это воочию. Тарелки остались на столе, еда стухла и распалась в мерзкую почерневшую шелуху. Около одной из тарелок лежала детская шапочка, кремовый флис превратился в тошнотворный зелёно-жёлтый. Спинки стульев были укреплены деревянными балками с длинными пазами, в которые могло бы пролезть что-нибудь толщиной с гвоздь. На каждой подушке темнели вонючие пятна, странным образом напоминающие отпечаток задницы. Я коснулся одного из них перчатками, и материя отчетливо хрустнула. Чем бы они ни были, такие же пятна были на столовых приборах и тарелках, и даже на скатерти остались отпечатки ладоней. Сначала я подумал, что это кровь, но что-то было не так. Пятна были слишком четко очерчены для растекшейся крови. На спинке одного из стульев пятно кончалось точно там, где должна была быть талия женщины, очерчивая почти идеальный силуэт. Я вздрогнул, вспомнив, что Миранда Вэнс всегда была стройной женщиной и задался вопросом, как она оставила отпечаток на серой ткани.

В луче фонаря я видел те же пятна в самых странных местах. Да, они были на кроватях и одеялах, даже на участках гладкого пола, как и следовало ожидать в комнате с больными людьми. Но почему одно из пятен на полу так сильно напоминало ребёнка, свернувшегося в позе эмбриона? И почему та же самая материя оказывалась повсюду: на пульте телевизора, на книгах на полках, и даже на настольных играх. Всё, начиная от подушек дивана и до коробок с DVD, а также кучи грязного белья, было покрыто одной и той же высохшей коричневатой материей, источающей отвратительный медный запах.

Особенно странным был пазл. Кто-то поставил у другого стола четыре стула, с такими же модифицированными спинками с поддержкой спины, как и те, что за обеденным столом. И пазл разложили на четыре отдельные кучки, но только одна из них была почти собрана. Остальные выглядели нетронутыми, как будто кто-то выделил кусочки для трёх других людей, совершенно не заинтересованных в игре. Возможно, Дэниел пытался поддержать моральное состояние семьи, пока они болели? Господи помоги мне, если это правда, я не мог не представить, как бедняга сидел там рядом с умирающими, то приходящими в сознание, то снова отключающимися, отчаянно пытаясь убедить их складывать кусочки пазла.

Комната источала безумие, и чем дольше я оставался там, переводя яркий свет фонарика с одной детали на другую, тем сильнее хотелось уйти. Поперек одной двери набиты доски. Один диван частично разобран. Несколько кроватей сожжены. И все лампочки выкручены и сложены в коробку на столешнице в кухне. Подняв глаза к потолку, я, наконец, понял, почему полиция была так уверена, что Вэнсы не выжили, несмотря на то, что их тела так и не нашли. Кто-то засунул человеческий палец в один из патронов, словно ожидал, что он засветится, стоит щелкнуть выключателем.

Что такого было в этом месте, что заставило полицию уйти и больше никогда не возвращаться? Даже для того, чтобы взять этот палец, как улику, проверить его на наличие признаков болезни, или просто для того, чтобы выяснить, кому он принадлежал?

Я решил, что пора поскорее найти свою собаку. Люди умерли в этом месте, и хотя я не суеверен, я, кажется, не единственный скептик, который в своей голове проделал расчеты и понял, что уважать призраков ничего не стоит. Это бункер был тесным, пугающим, и воздух так вонял, что я начал беспокоиться, не заболею ли сам. Медлить ни к чему. Но будь я проклят, если просто так уйду и оставлю Рипли здесь гнить. Ведь ему самому никак не выбраться (при том, что я так и не понял, как он вообще сюда спустился).

Собрав последние остатки храбрости, я крикнул, разорвав тишину, что казалось ужасным табу в этом проклятом месте, словно крик на кладбище.

– Рипли!

Я ждал, надеясь услышать знакомый цокот когтей, но секунды тянулись в тишине. В той самой тишине, которая заставляет верить, что кто-то или что-то во мраке задерживает дыхание, пытаясь слиться с тенями. Пока не повернешься к нему спиной...

Телевизор внезапно включился с громким шумом помех, настолько неожиданным, что я вскрикнул, поднял руки вверх и чуть не упал назад на расстеленный спальный мешок, будто неделю провалявшийся в канализации. Пока я приходил в себя, шум сменился тонким искаженным голосом Дэниела Вэнса.

...Я понимаю, в чем здесь проблема. Но нужно подчеркнуть, насколько я мало я понимаю...

Я подошел к экрану и нахмурился. Зеленоватое инфракрасное изображение бункера с Дэниелом в кадре и обеденным столом за ним. Зернистая картинка мешала разобрать детали, но я ясно видел, что его семья сидит на стульях.

...Миранда заболела первой. Сейчас все становится ясным. Миранда часто ходила на склад за продуктами для готовки, и мы обнаружили это за холодильником. Вот почему... О, черт...

Один из силуэтов на заднем плане обмякнув упал на стол с громким стуком и сбросил тарелку на пол.

Черт, черт, черт.

Дэниел, поднялся, схватил женщину за плечи и усадил её прямо.

Миранде никогда не нравилась моя стряпня!

Он зашелся смехом, взволнованно возясь с чем-то на спинке стула.

Стержни намного лучше, чем лента. Я столько часов потратил на то, чтобы примотать их скотчем к стульям. Никогда не срабатывало. Но стержни… они плотно прилегают к спинке, и с небольшой модификацией я могу просто прикрепить их к креслам. Таким образом, все желающие смогут присоединиться к ужину. Я работаю над чем-то подобным для вечера игр.

Дэниэл подошел к камере,с ухмылкой снял ее с штатива и обвел обеденный стол. От увиденного я чуть не выронил фонарик.

Его семья давно умерла. Запавшие щеки. Провалившиеся носы. Губы раздвинувшиеся в жутких оскалах. Даже на таком изображении было очевидно – передо мной трупы. Единственное, что заставляло их казаться отдаленно живыми, – глаза, отражающие инфракрасное излучение, светящиеся в темноте. И все же Дэниэл как будто не обращал на это внимания. Он взъерошил волосы Эллиота. Поцеловал жену в щеку. Погладил по плечу одну из девочек. Даже поднял маленького Александра с его высокого стульчика и, предполагаю, ласково обнял его. Я не уверен, потому что отвел взгляд, не желая видеть бедного мальчика вблизи.

Оторвавшись от экрана, я случайно осветил фонариком тот самый обеденный стол и вздрогнул, наконец поняв, что это были за пятна. Не совсем кровь. Но почти. Разлагающаяся плоть. Оказавшись в изоляции на многие месяцы, Дэниэл так и не предал земле тела свой семьи. Он перемещал их из места на место и управлял ими как марионетками, продолжая жить, будто ничего не произошло. Вглядываясь в места скопления этих пятен, я видел явную закономерность. Он укладывал их спать. Он накрывал для них стол. Он усаживал их перед телевизором или давал любимые книги. Они сидели у того стола, как безжизненными оболочками, а Дэниэл ждал, пока они сложат чертову головоломку. Эта мысль ужаснула меня до глубины души.

...возвращаюсь к работе. Очевидно, этого не было в изначальном плане. На другой стороне нет места, по крайней мере на чертежах. Эллиот мне не поверил, и с чего бы ему верить? Я обустроил каждый дюйм этого места, но не устанавливал ту дверь в хранилище на нижнем уровне. Я проверил камеры и некоторые фотографии, сделанные во время строительства, и стена была просто гладкой. Но теперь там дверь, и она должна куда-то вести. Я не знаю, когда или почему она открывается, но в следующий раз буду готов. Потому что я должен знать, что находится на другой стороне, и почему оно сделало это с нами. Здесь внизу, в изоляции, часто спят все одновременно. Что угодно могло перерезать нам глотки и покончить с этим. Оно не торопилось, и я должен знать почему!

Оно отняло наши радио, компьютеры и телефоны. Один за другим. Никто из нас не замечал этого, пока не стало слишком поздно. Я постоянно говорил детям, что им нужно лучше заботиться о своих вещах, и даже когда они жаловались на пропажу, просто предполагал, что телефоны пылятся за какой-то полкой. Куда еще они могли деться в запертом бункере? Дети тут не при чем. Оглядываясь назад, я вижу столько признаков... кто воровал лампочки? Кто разряжал батарейки в наших фонариках? Сколько времени мы жили с этим, прежде чем наконец осознали, что не одни? Оно было здесь. Постоянно.

Дверь из ниоткуда ведет в никуда, по крайней мере, большую часть времени. Потому что я точно знаю, что она не всегда выходит на глухую стену. За ней что-то есть. Я слышу, как оно шаркает, как влажное дыхание с хрипом вырывается из его легких, я слышу эти жуткие звуки, когда оно бродит по коридорам, думая, что я сплю…

Я слушал Дэниэла, увлеченный этим странным и завораживающим бредом, когда движение привлекло мое внимание. Изображение инфракрасной камеры в темноте – лишь бурлящая мешанина помех. Что это было? Что я увидел? Я остановил запись и отмотал назад. Прищурился и заметил две белые точки в темноте, прямо над плечом Дэниэла. Постепенно образ сложился в моем сознании сам собой. Я знал, что вижу, и от этого кровь стыла в жилах.

Миранда Вэнс повернула голову, и ее безжизненные глаза светились, устремленные  на затылок Дэниэла.

...на данном этапе нет смысла уходить. Я не врач, но эта дверь излучает достаточно радиации, чтобы... ну, чтобы убить семью из семи человек. Если бы никто из нас не прикасался к ней... Находиться в одной комнате рискованно, но не смертельно. Но учитывая, насколько сильно мы заболели, совершенно очевидно, что любопытство взяло верх над нами, одним за другим, и мы все подобрались слишком близко. А может и нет. Может, та штука с другой стороны, прорвалась и сделала это. Я даже не знаю... погоди-ка... что это было?

Дэниэл повернулся, и запись остановилась. Последний кадр изображал человека, яркого, как звезда, в объективе камеры, стоящего перед необъяснимой тьмой, нарушаемой только шестью парами светящихся белых глаз.

Я вдруг до боли ясно осознал свое положение относительно стола, и разом уверовал в болезненное предчувствие, что если повернусь, эти стулья больше не будут пустыми. Я увижу Вэнсов, всех, включая Дэниэла, ожидающих меня. Повернутые головы. Тела, оставленные годами гнить во тьме. Позади что-то сдвинулось. Оно дышало. Громко. Быстро. Я знал, что это было. Знал. Оно бросилось ко мне так быстро… что-то горячее и влажное коснулось руки, вырывая крик, и отпрянуло так же быстро…

А потом, не колеблясь, напрыгнуло на меня и повалило на землю.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Пустых сейфов.

И даже немного остатков от офисного оборудования.

Теперь перейдём к осмотру рабочих залов различных дежурных групп.

На столах всё ещё остались телефоны.

Уровень воды в объекте неоднократно менялся и из за этого некоторая мебель переместилась, а стулья и вовсе хаотично разбросаны водой по всему объекту.

Снова рабочий зал.

И ещё.

Сооружение действительно внушительных размеров и мы не показываем примерно половину помещений, чтобы не перегружать итак большую статью.

На полках шкафов гниют различные книги.

Но это тоже ещё не всё.

Для такого количества сотрудников конечно же было необходимо место для приёма пищи.

Поэтому несколько помещений объекта занимали столовая, кухня и склады продовольствия.

Где тоже осталось немного оборудования.

Ну и конечно...

В объекте были предусмотрены мужские и женские санузлы с умывальниками.

И туалетами.

Вот такая гнилая подземная махина.

Ну а мы покидаем этот огромный затопленный бывший спецобъект через второй наклонный вход.

А на этом всё. Спасибо за просмотр и до новых встреч.

источник

Строительство, гидроизоляция, вентиляция, страдание эксплуатация.

Началось всё с банальной жадности: участок продавался с (с позволения сказать) фундаментом. Строительный опыт говорил "засыпь его ко всем чертям, не связывайся", но маленькая жадная тётенька внутри меня твердила "уплОчено". Кроме того, на фундаменте лежали рельсы, которые могут заармировать перекрытие так, что сверху можно будет поставить танк. В текущем своём виде фундамент был не пригоден для строительства вообще, в нём существовало своё собственное болотце посреди всего заболоченного леса, была своя развитая экосистема.

Никаких расчётов, естественно, не было, предыдущие владельцы строили по наитию и принципу "ачотакова, я на картинке видел" и очень расстроились, когда выяснилось, что это не фундамент, а хлам. Уже после покупки фундамент был простукан молотком Шмидта и подтвердил все мои догадки: кирпич пустотелый и уже разорванный морозами, бетон скорбный, остаточная прочность около 60%,что означает что он начал разрушаться, даже не успев набрать прочность, и через лет 10-15 разрушится, если его не оградить от пучения. Может засыпем? (нет)

Год 1.
Откапываем от фундамента канаву (рельеф позволял) и подкапываем под него дырку, чтобы вода уходила самотёком. Спускаем воду вместе с лягухами, выносим весь мусор из периметра. Садимся за проектирование, понимая, что в качестве арматуры у нас будут рельсы. Толщина перекрытия получится 35 см (это очень много) и если мы всего лишь увеличим марку бетона - мы получаем уже снарядоустойчивое перекрытие. По моей задумке, этот подвал будет со всех сторон подсыпаться землёй, уровень участка вообще сильно поднимется, так что будет стоять вопрос о гидроизоляции и отводе воды куда-нибудь от бункера, но это проблема на следующий год, в этом году у нас перекрытие. Вообще можно было бы не делать такую чудовищную толщину перекрытия, а сделать из каждой рельсы ригель, но это сильно бы усложнило сборку опалубки. Кроме того, я не профессиональный монолитчик, и опалубку сложной формы я могла бы случайно разрушить при вибрировании бетона (или не довибрировать, что тоже очень плохо). Так что жахнули просто толстое перекрытие в итоге, и теперь он очень снарядоустоячивый (что возымело актуальность в свете геополитической обстановки)

Позорные кирпичные столбы в фундаменте я хочу развидеть, я бы и бетонный не делала, но он уже такой монументальный, что его просто так не сотрёшь. Скажу крамольное: если строите сами без расчёта, то не делайте пролёт больше 6 метров в бетонных конструкциях. Если в пролёт до 6 метров ещё можно накидать арматуры "по наитию" то всё, что длиннее 6 метров, требует расчёта. Конечно, я как архитектор, должна сказать "вообще не стройте сами, это опасно, отдайте всё специалистами" но мы же понимаем, что не у всех есть такая возможность. Так что, до 6 метров - на свой страх и риск.

Вернёмся к перекрытию: по расчёту требуется переложить рельсы с другим шагом, из двух сделать ригель, который будет держать всё девятиметровое перекрытие, на него положить остальные рельсы и сделать 2 сетки армирования: нижнюю 200х200мм из арматуры d16 и верхнюю частичную из более тонкой (12-14) по периметру несущих стен, с отступом от них в 1.5 метра внутрь перекрытия. В общем-то верхнюю можно было и не делать, но я на тот момент не решила, какой объём земли будет навален на бункер, и не будет ли сверху ещё чего-нибудь, так что принимала максимальные значения.

На словах звучало легко, а на деле надо было сперва:
- краном снять рельсы с фундамента и отложить в сторонку.
- передвинуть будущие оконные проёмы с тем расчётом, чтобы сделать одинаковый шаг между рельсами.
- поднять 3 рядя из полнотелого кирпича, чтобы он мог служить опорой для рельсов, так как пустотелый не несёт нагрузки и крошится.
- краном поставит обратно рельсы.
- услышать, что муж хочет окошки в крыше чтобы смотреть на лес и немедленно внести это в проект, пересчитав нагрузки частично в уме, а частично палкой на песке, добавить ещё два отверстия в перекрытие, помимо уже двух заложенных для вентиляции и дымохода.
- собрать опалубку перекрытия и ригеля.

Итого у нас есть 4 отверстия в перекрытии, которыми мы можем распоряжаться по своему усмотрению. Всё консервируем, уходим во второй год.

Год 2.
Делаем из кирпича шахты дымохода и вентиляции, колодцы окошек, разуклонку песком и профлистом, и готовимся к откапыванию периметра ниже глубины залегания фундамента.

Копать на самом деле лучше было бы зимой, так как вода замерзает, или ждать очень сухого лета. Но у нас было лето обычное-рядовое, потому что мы не тру копатели и зимний грунт раскопать не смогли бы. Так что поверхность, сколько смогли, откопали трактором, а дальше пошли вглубь лопатами. Ближе к лесу трактор не смог откопать, так как садился в болото. Он долго не мог выбраться и я предложила оставить до зимы трактор здесь. Но он, к сожалению, не согласился.

Торфяная земля радовала глаз, пока не начала оползать. Размышлять было некогда, очень быстро намазали стены битумным праймером, гидроизолировали, утеплили соткой пеноплекса, сделали дренаж, пирог которого можно найти на каждом шагу в интернете по запросу "дренаж фундамента", завернули геотекстиль вокруг щебня и труб и свалили из осыпающейся траншеи.

А теперь главное, куда уходит вода.
Речка внизу участка расположена на 50 см ниже отметки выхода дренажной трубы от подвала. Расстояния хватает, чтобы соблюсти небольшой уклон. Это мне повезло, но если бы не повезло, то вместо нижнего смотрового колодца стоял бы дренажный, и вода стекла бы туда, и насос откачивал бы её и сбрасывал на рельеф по мере надобности. Ну, как в метро.

Год 3. Маскировка инфраструктуры.
Шахты несколько выдают наличие под землёй чего-то важного. Решила встроить между шахтами летнюю беседку, небольшой каркасный домик с диваном, остеклением и уютной буржуечкой (спойлер: так я в ней и поселилась навсегда). Ну плюс ещё надо придумать какой-то защищённый от осадков вход в подвал.

Ну а после всякого строительства начался долгий процесс подваливания земли. Это не интересно, это теперь просто холм снаружи. Залезем внутрь.

Внутри есть естественная и искусственная вентиляция. Естественная работает через шахту, как вытяжка, а приток организован через 2 отверстия 120мм в стене при входе в подвал. На противоположной от входа стене сделано окошко блиндажного вида, в которое вставлен вентилятор производительностью 600 кубов в час, при объёме всего бункера 200 кубов, воздух успеет смениться трижды.
Зачем два притока? Изначально бункер задумывался, как жилой. Внутри был бы выстроен каркас для стен с отделкой вдоль всего фундамента, с отступом 15 см от самого фундамента, и один приток был бы выведен в застенок, а второй - в помещение. Таким образом, мощный вентилятор, постоянно протягивая воздух из застенка, решил бы вопрос с вероятной сыростью, а естественная вытяжка из шахты вентилировала бы само помещение.
Из-за горя, постигшего меня этой осенью, а именно - нападения стаи бродячих собак на моих козлят, уцелевшую козочку я спрятала в бункер, и там уже было не до красивых стен и вентилируемых застенков. Планировалось запустить бункер в проходящую зиму и посмотреть, как ведёт себя дренаж, сыро ли, сухо ли, держит ли тепло, но, в свете осеннего нападения, проверяли уже боем.
Бункер работает, как надо, в нём держится температура 17 градусов и влажность на уровне 65-70%. В морозы я подтапливала и подсушивала воздух газовой таблеткой, одного баллона в 50 литров мне хватило на все морозы.

Про козлят и нападение это уже совсем другая история, но скажу только, что все животные, оказавшиеся в бункере, чувствуют себя хорошо. В компанию к выжевшей козе приехали две уважаемые дамы, которые в этом бункере успели размножиться, и моё стадо можно считать восстановленым. Вообще, за эту зиму, в бункере успело произойти многое. Я думаю, что не буду отнимать у коз их жилище и строить какой-то отдельный козарий. Здесь не стоит вопрос дополнительного обогрева, забора козлят в дом (это в беседку-то), песен и плясок с поением в морозы. Здесь не доберётся ни собака, ни хорёк, ни чупакабры, здесь не кусают комары, здесь всегда одинаковая погода и влажность, что благотворно влияет на здоровье коз (дамы-то весьма уважаемого возраста и к перепадам чувствительны). Куры несутся круглогодично (они тоже оказались в бункере), тишь да гладь. Свет организован через потолочные окошки, оформленные стеклянными пирамидками снаружи, также есть электрическое освещение с таймером. Только летом пристрою огороженгый выгул и организую выход через второе блиндажное окошко.
Зимой выходили погулять несколько раз, но не особо впечатлились и ушли обратно в бункер.

Теперь, конечно, жалею, что не сделала полный пакет чертежей. Мне-то они не нужны, чертежи все в моей голове. Но, надеюсь, что на словах смогла рассказать. Если вдруг всё-таки схемы понядобятся - нарисую и докину в коменты.

А снаружи так вот. Если не знать, что под землёй бункер, то так просто, беседочка. А внутри полнейшая безопасность, никаких нападений и здоровый крепкий сон.

Сегодня мы расскажем про знаменитый глубокий Самарский бункер 1940-х гг., известный под названиями "Бункер Жукова" и "Бункер штаба ПриВо".

Так этот грандиозный объект выглядит схематично. Разные уровни выделены своими цветами. Чем ниже-тем темнее от зелёного к фиолетовому.

В самом начале Великой Отечественной Войны, на случай если при отступлении советских войск правительству придётся срочно эвакуироваться из Москвы, в городе Куйбышев, ныне носящем название Самара, началось возведение нескольких секретных объектов глубокого залегания для размещения управляющих структур и руководства страны. В том числе и знаменитый единственный подтверждённый за пределами Московской области "бункер Сталина", а сам город получил прозвище "Подземная столица".

Одним из этих объектов стал этот бункер, проходящий в документах под шифром Объект "А". Считается, что он строился для размещения начальника Генерального штаба, а с лета 1942 г. заместителя Верховного Главнокомандующего и первого заместителя народного комиссара обороны СССР Г. К. Жукова с помощниками. По другой версии он должен был стать прибежищем для руководства штаба Приволжского Военного Округа. Вероятно обе версии верны и отличаются лишь временным промежутком.

Объект площадью почти в тысячу квадратных метров возводился силами "ОсобСтроя" на глубине 31 метр и был полностью завершён лишь в 1943 г., после чего простоял на боевом дежурстве вплоть до 1974 г. Позже он был законсервирован и со временем полностью затоплен грунтовыми водами. Тем не менее вход в него охранялись вплоть до конца 1990-х гг.

Но прошли годы и объект был полностью брошен и разграблен, а несколько лет назад с него откачали воду и начали водить экскурсии.

Мы спускаемся под землю из одного из маскировочных сооружений, расположенных на территории санатория.

Вниз спускаться нам ещё долго.

Наклонный спуск встречается с ещё одним таким же у входа в главный ствол объекта. Вход в ствол защищали две мощных защитно-герметических двери.

Пройдя которые мы попадаем в ствол, через который и строился этот объект. Вдоль лестничных пролётов располагалась шахта одного из пассажирских лифтов объекта, но сам лифт не сохранился.

И вот мы в самой нижней точке на глубине чуть более тридцати метров.

Где нас встречает ещё одна гермодверь входа в сам объект.

От ствола в обе стороны расходится главная потерна объекта, вдоль которой расположены различные технические и рабочие блоки.

Сначала заглянем в "лёгкие" объекта. Здесь находилась мощная фильтро-вентиляционная установка, служащая для очистки поступающего в бункер воздуха от радиоактивной пыли и отравляющих веществ.

Здесь было смонтировано десять столбиков по три фильтра ФП-100. Конечно они не 1940-х гг., т.к. объект простоял на боевом дежурстве до середины 1970-х гг.

С противоположного конца помещения ФВУ был оборудован воздухозабор через ствол и выход к нему. Через такой небольшой гермоставень.

Возвращаемся в главную потерну и продолжаем осмотр.  Всякие пустые помещения рабочих блоков.

Конечно же здесь были оборудованы санузлы.

Насосная. Новый насос не позволяет объекту утонуть вновь от поступающих грунтовых вод.

Из неё также есть проход в главный ствол с небольшим гермоставнем. Вообще гермодверей здесь мы встретим ещё много.

В комнате отдыха сохранились три сгнивших кровати.

А за этой новой дверью располагалось самое главное помещение объекта.

Это зал с лепниной, где проводились все важные совещания. Теперь он музефицирован и часть отделки восстановлена для понимания как это выглядело при жизни.

А это остатки родной лепнины.

А мы продолжаем осмотр и движемся дальше по коридорам. Снова вереница гермодверей и выход к ещё одному стволу. Также отделённого гермами.

Здесь располагался ещё один пассажирский лифт, ведущий прямо в правительственную спецдачу на поверхности.

А за этой парой гермодверей располагался ещё один наклонный ход. Он поднимается наверх. И разделяется на две потерны, идущих параллельно в сторону берега Волги, где они выходят в большое защищённое маскировочное сооружение.  Здесь в одном из блоков размещалось "сердце" объекта. Это дизель-генераторная станция, сделанная из дизеля трактора "Сталинец".

Вот такой интереснейший исторический объект скрываются под городом Самара.

источник

34 года назад. Я как то брел по степи казахской, ровной до горизонта, и километрах в 6 от нашего полевого лагеря набрел на люк в земле. Такой прямоугольный, а под ним почти нормальная сильно наклонная лестница. Потом гермодверь. И не заперто оказалось, чистенькая лестница, свет, коридоры, комнаты, казарма с кроватями, пустая оружейка, и охеренные ангары с танками! штук 20. Открытые люки не знаю почему, без боекомплекта, но с радиостанциями и как бы совсем комплектные. И за танками сзади еще были серьезно запертые помещения, склады наверное. Была и сторожка, на 2 рыло-места пустая но однозначно обитаемая. Я на одной комнате замочек ломанул, а там слесарка. А потом стало как то неуютно и я свалил. Ничего я не взял, ничего кроме замка не сломал. Да и замок такой отверткой ломается влегкую.

А через два дня военные особисты всю нашу бригаду в 200 рыл по одиночке вкрадчиво опрашивали: .. а не видели, вон в той стороне по полю никто не ходил? .. а вы не ходили?.. а может что слышали интересное на днях? ... а что вчера делали? .. а утром? а у вас какой размер обуви? 

Никто не ломанул меня. Почему не знаю. Не мог я как ниндзя незаметно уйти и вернуться, в выходной день когда все шатаются туда сюда от скуки.