Я не ожидал, что первый пост соберет столько внимания. В постах я постараюсь уделять внимание практической стороне, потому что многое можно взять себе на заметку.
Вторая и третья части будут выпущена позже. Хронологически они идут за первой, но слишком объёмные в плане личных переживаний и событий. Рановато и сыровато.

После того, как нашу позицию на пятом этаже расколотили Грады, нас отправили в тыл. Нужно было отоспаться, откушаться, полежать под капельницами в спокойной обстановке, когда не нужно бежать к станку, на ходу выдергивая катетер из руки. Ховарт часто так делал.

Ротация войск на передовой это одна из самых сложных задач. Если кто-то играл в стратегии в реальном времени, то представьте, что вам не просто нужно управлять юнитом до его героической смерти, но чутко следить за его состоянием и отправлять на ремонт или лечение, когда его жизнеспособность близка к нулю. Иначе теряется самое главное в любой войне – боевой опыт.

В тылу были три радости: горячая еда, горячая вода и спокойный сон без прилётов и постоянного радиоэфира, который никогда не даёт тебе расслабиться. На передке, если ты включил радиостанцию, ты становишься её слугой. Как рабочий смартфон в нерабочее время.

И лишь сдав станцию старшине, начинаешь чувствовать какую-то свободу.

Еще в тылу были магазины, электричество, машины разного цвета без пушек и пулеметов и женщины. Не разврат, а просто женщины и девушки, которые ходят по улицам и радуют глаз.

Улучшился психологический настрой. Моя личная теория о комфорте в очередной раз подтвердилась. Эта тема отдельного поста или даже статьи.

Отдых закончился и наш пикапчик снова доставил нас на передок. Командир всегда предоставлял выбор позиции нам, указывая только сектор работы и характер задач. Основной задачей было, конечно же, отпугивать и уничтожать технику и расчеты. Дополнительной задачей была поддержка штурмующих групп.

Мы загрузили в пикап пару десятков разных ракет и поехали выбирать место. Оставив пикап подальше от линии соприкосновения, пошли гулять по посадкам. Полдня ушло на поиск позиции. Ховарт, командир расчета, всегда заострял на этом внимание. Его философия была простой: нет хорошей позиции – нет смысла выставлять ПТУР. Формализм он презирал. Доходило до конфликтов, когда Ховарт мог сказать командиру следующие слова: с этой позиции я работать не смогу. Тому, кто сможет, я готов отдать свою зарплату за два месяца. Умеющих не находилось.

Нашли посадку, которая подходила нам идеально. Но левая сторона была скрыта соседней посадкой. А именно слева и находились штурмовики, который очень на нас рассчитывали.

Посадки были выкошены и полны всякого имущества. Патроны, пулеметные и АГСные ленты. Вещи, полторашки  с водой и коробки сухпайков. Российские, украинские, польские, испанские, немецкие, американские сухпайки и медицина. Находились и полезные вещи. Пока Ховарт осматривал в бинокль укреп, занятый противником, я нашел демпфер для своего бронежилета и тут же его произвел его инсталляцию. Спине стало намного удобнее. Ховарт увидел это и говорит: где ты его нашел? Я говорю, да просто валялся здесь. Кто-то в спешке забыл.
Прям какой-то ПУБГ, говорю. А он отвечает: "Что такое ПУБГ?"

В одной посадке мы встретили артиллерийского корректировщика из соседнего взвода. Он копал себе окоп рядом с блиндажом. Блиндаж был разрушен, бревна еще дымились. Ему, арткорректировщику, повезло оказаться подальше, когда в дверь блиндажа прилетел снаряд. Всех достали и эвакуировали несколько часов назад. У корректировщика явно был титан в организме. После гибели всей его группы, он остался на позиции и продолжил работу в одиночку. Его верный квадрокоптер стоял на пеньке.

Когда я встречаю храброго бойца, то всегда стараюсь разгадать основу его храбрости. А именно: как он уладил в себе понимание того, что может в любую секунду умереть. Те, кто боится смерти, очень плохо работают. Их оперативная память слишком перегружена страхом и мыслями о самосохранении. Без страха в нашем деле никуда, но страх не должен быть психологической доминантой. Кто-то считает, что он фартовее других. У кого-то есть наборы амулетов и оберегов, миро и иконки в карманах разгрузки. Кто-то кладет в бронежилет больше бронепластин... Лично я считаю, что день смерти каждого человека предопределен судьбой. Удобно, знаете ли. Корректировщик был похож на молодого Эда Харриса. На его руке были видны татуировки рун и коловрат. Понятно, подумал я, идейный и зауважал чувака еще больше.

Пацаны, говорит он нам, лучше здесь не лазить, они (всу) эту посадку опять ночью будут жестко обрабатывать. Уже третий день долбят кассетами. А ты сам-то бессмертный, что ли? - говорю ему и во весь рот улыбаюсь. Жизнь миг, братан, - ответил мне мудрый и молодой воин.

Пошли мы дальше искать позицию. Было много ПФМок, зеленых и серых. Мы их расстреливали из автоматов, если позволяла обстановка. Если не позволяла, просто обходили. Что значит «позволяла обстановка»? ПФМка при подрыве очень громко взрывается. Непонятный разрыв на позициях может сильно нервировать бойцов. Нервные бойцы обычно имеют привычку стрелять во все, что больше собаки и двигается быстрее одного метра в секунду. За случайно убитых на войне никто не несет ответственности. Кроме что пальцем пожурят и лишат сладкого на десерт. Поэтому своих нужно опасаться так же, как и чужих.

Взаимодействия с соседним отрядом почти не было. Иногда мы не до конца были уверены в том, наша перед нами посадка или нет. Подходили очень осторожно. Внезапное строкотание пулемета, дымок на уровне колен и мечущиеся кусты, которые от пороховых газов не знают куда деваться – все это было частыми сюрпризами у штурмовиков.

Нашли мы позицию более-менее нормальную. Это был пустой блиндаж на самом левом фланге. Он располагался на некоторой возвышенности. Был виден поселок, соседние посадки и часть укрепа, на котором все еще держались бойцы противника. Наша арта уже вторую неделю гоняла их по этому укрепу.

Перенесли станок и ракеты к блиндажу. Пикап не мог подъехать близко из-за мин и прилетов.

К этому времени мое тело правильно отреагировало на нагрузки. Перенося в день десяток или более ракет, я научился правильно ставить стопу, чтобы компенсировать нагрузку на позвоночник. Научился располагать ракету на плече так, чтобы быстро упасть на землю от прилета или очереди, при этом не сломав себе организм и не повредив ракету.

Плечи стали такими, что когда ложился отдыхать и клал согнутую руку под голову, то радостно удивлялся: ну неужели это мое плечо? ) Не плечо, а средних размеров дыня.
Пока боец из такелажной группы относил одну ракету, я относил две. В дальнейшем переноска ракет стала приносить удовольствие, как фитнесс.

Блиндаж, который мы заняли, был основательный. Бетон полуметровой толщины, сверху земляная насыпь. Бойницы были направлены в нашу сторону и стали бесполезны. Двойная металлическая дверь, предбанник, внутри все отделано пенофолом и металлической сеткой. Под потолком было гнездо ласточек, птенцы все время выпадали. Мамка-ласточка, залетая с едой в клюве, часто не могла их найти по углам.

Штурм был назначен на раннее утро следующего дня. Все очень надеялись, что наше ментальное сходство с противником в этот раз даст сбой и наши группы не встретятся, как обычно, на штурме нос к носу. Периоды активностей наших войск и всу совпадали процентов на восемьдесят.
Ночь прошла спокойно. Наблюдатели докладывали о том, что танки и БПМ ездят практически по их ногам и спрашивали в эфире, почему это мы не стреляем. Командир, принимая такие доклады за чистую монету, из штаба спрашивал то же самое. Мы стандартно отвечали, что по указанному азимуту целей не замечено, а стрелять на слух мы еще не научились.

Проснулись за полчаса до начала движения групп. Выпили кофе, покурили. Включили радиостанции на разные каналы. Четыре группы должны были зайти в поселок с южной и восточной стороны.

Ховарт пошел в блиндаж к соседям, уточнить некоторые моменты. Я сижу у станка, щупаю Лейкой горизонты. Слышу какое-то шипенье, звук которого нарастает и нарастает. Я головой вертел в разные стороны и не мог понять, что это. Как будто кто-то выпускал звук из автомобильной шины размером с дом. Поняв, что звук происходит с неба, я попытался взглядом найти его источник. Было понятно, что это летит какая-то штука. Штука вывалилась из низких облаков и вертикально вниз упала в поселок, неслабо так взорвавшись и подняв пыль метров на пятьдесят. В полном непонимании я спросил у штаба, что это было. Штаб уточнял минут десять и ответил, что это была поддержка от ВКС. А, говорю, ну понятно. Передайте им спасибо.

Движение началось. Первые полчаса было тихо, только привычные прилеты градов и артиллерии и редкие одиночные выстрелы из автоматов.

Одна из наших групп в посадке наткнулась на всушную и между ними завязался яростный бой, который длился несколько минут. Судя по длинным очередям, пулеметчик нашей группы убирал палец с крючка только при смене патронных коробов. Командир группы спросил в эфире, сможет ли мы поддержать. Мы запросили точку, куда отправить ракету. Пять минут ушло на то, чтобы соотнести точку на карте с реальной местностью. Дело очень сложное и ответственное. На дистанции в несколько километров отклонение прицела на ширину спички – это десятки метров. Легко накрыть своих. Пока нашли точку, схватка завершилась отходом группы противника в двухэтажный дом на восточной окраине поселка, по которому сразу отработали наши минометы.

Вторая группа, заходившая с юга, попала под огонь АГС. Со стороны это выглядело интересно: большая площадь покрылась вспыхивающими красными огоньками. Это рвались гранаты, вылетавшие из гранатомета со скоростью шестьсот выстрелов в минуту.

В эфире началась симфония команд, докладов и догадок. АГС, АГС, слышались крики. Никто не мог понять, где сидит расчет АГС. Поднимай птичку, сказал Ховарт. Да уже поднял, говорю, но лететь не могу, потому что работает то ли наш РЭБ, то ли РЭБ противника.

Снова раздалась серия разрывов и хлопков. Улица, на которой наши штурмовики укрылись, покрылась красненькими вспыхивающими шариками. Кто-то в эфире сказа: я спалил их, они на чердаке сидят. Ховарт! Ховарт! Красный дом правее точки Д18! С чердака АГС работает! Подавите его! Он нам головы не даёт поднять. Быстрее!!! (и много мата ещё).

Принял, ответил Ховарт и отправил «сюрприз». Я нес уже вторую ракету, зная, что одной здесь не обойдется. Первая ракета сложила крышу. Вторая сложила дом. Улицу заволокло пылью. Все затихло на время рассеивания пыли.

Артиллерийский обстрел усилился. Первая группа, которая слишком долго простояла на месте после контакта с группой ВСУ, была выведена из строя наполовину. Минометный снаряд угодил практически в центр. Выбыли самые ключевые бойцы, включая командира. Уцелевшие стали выносить пострадавших. Минус одна группа.

В те дни ВСУ как раз изменили свою тактику боя. При контакте они мгновенно отходили назад или вбок и наводили свою арту в точку контакта. Часто наши группы, оставаясь на месте для дозарядки или перегруппировки, попадали под такой огонь. Но мы тоже быстро адаптировались и стали действовать так же. В итоге действия групп стали походить на безумный аттракцион. Две группы встречаются в одной точке, за пару минут выпускают друг в друга почти весь боекомплект и «отскакивают». А в точку их контакта прилетает много-много снарядов и мин.

Замечу, что все это было локально. На других участках фронта, в других странах, в других наставлениях или даже в других войсках всё может быть иначе.

Ветра не было, пыльные грибы от разрывов снарядов высотой более десяти метров рассеивались медленно и стояли в воздухе, как компьютерный глюк.

Остальные три группы зашли в поселок и закрепились. Мы «сложили» еще один дом, в котором была замечена группа противника, тем самым частично открыли обзор группе, заходящей с востока.

Первые два выстрела я забыл одеть наушники и был оглушен. Почти не слышал ничего. Еще тошнило и сердце колотилось намного за сотню ударов. Потом в нашу позицию прилетело сразу три снаряда, засыпав землёй нас, ракеты и окоп. Мы переждали еще три прилета. Как только момент позволил, мы снова опять вернулись к станку.

В это время в поселке начался плотный бой. Началась неразбериха, мешанина. Раненых нужно было эвакуировать. Группа эвакуации попала под огонь и артиллерии и была рассеяна по поселку. Многие были дезориентированы и не могли понять, как выбираться и куда. В общем, ад сплошной. Все это на фоне радиоэфира с голосами разной степени спокойности и возбужденности.

Нарисовался белый пикап с пулеметом в кузове. Он быстро уходил вверх по дороге из поселка. Запомнились куски маскировочной сети на крыше пикапа, трепыхающиеся от ветра. Я побежал за новой ракетой, но понимал, что не мы не успеем. Это длилось быстрее, чем можно прочитать это предложение.

Внезапно справа от нас раздался взрыв и в сторону пикапа понеслась светящаяся точка. Это расчет ПТУРа третьего взвода вышел на позицию. Расчёт был из нового пополнения, наши ученики. Ракета догнала пикап на дистанции примерно в шесть километров. Маленький оранжевый грибок: ребята стреляли термобарическим зарядом. Молодцы. Не стали использовать кумуллятивную ракету, которой можно вынести хоть звезду смерти, но на жестянку её тратить глупо. В дальнейшем этот расчет хорошо показал себя в работе, но пострадал в одном из следующих боёв. Танк всу оказался глазастее.

К обеду штурм закончился. Группы отчитались в эфире о потерях, запросили пополнение боекомплекта и шифровкой отметили новые точки стояния.

У меня было чувство, что нас куда-то вызовут для точечной работы. Так и случилось. Штабной связист вышел на нас по связи и скомандовал часовую готовность к отбытию. Мы подмотали шмотки, взяли станок, две ракеты на всякий случай и побрели в точку эвакуации.

Остальные ракеты мы оставили коллегам. Не назад их с собой тащить )

АГС – автоматический гранатомёт станковый
Лейка – бинокулярный дальномер от компании Leica

Мавик – квадрокоптер от компании dji
ПУБГ – компьютерная онлайн игра, большей частью геймплея которой является брождение по заброшкам и собирательство снаряжения и оружия.

ПФМ – противопехотная фугасная мина – лепесток. Бравый Бондарчук в фильме «9я рота» ликвидировал такую, бросив на нее камешек. В реальности так не делают.