Что интересного из сценария и книги Валентина Черных не вошло в этот прекрасный фильм?

Героиня Людмилы вела беспорядочную половую жизнь, изменяла мужу, была любовницей генерала КГБ, скупала антиквариат старушек, а в конце книги все-таки вышла замуж за своего генерала. И много других интересных моментов.

«Рожать надо, Людмила! Два раза обошлось, в третий может не повезти. Ты свой лимит на аборты исчерпала. С Гуриным могут возникнуть сложности интимного порядка. Обычно провинциалы воспринимали просьбу надеть презерватив как личное оскорбление. Они стеснялись покупать эти предметы в аптеках. Людмила однажды достала из своей сумочки пакетик с презервативом, и на этом ее отношения с поклонником закончились: он принял ее за профессиональную проститутку. Москвичи были сговорчивее, может быть, кто-то из них уже прошел через унижение венерологического диспансера».

«Катерина записывала в большую тетрадь афоризмы и красивые выражения, в основном про любовь. Многие девочки имели такие тетради, выписывали чаще не из книг, которые читали, а переписывали одна у другой. Тетрадка Катерины начиналась с выражения: «Умри, но не давай поцелуя без любви». Потом шла запись: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» – Долорес Ибаррури. Уже в общежитии Людмила перечитала эту цитату и сказала: – У нас на заводе говорят по-другому, лучше дать стоя,чем на коленях.»

Генерал КГБ оперативно нашел Гошу через свое ведомство, а так же немало рассказал Людмиле про скрытые пружины механизма управления СССР.

Показать такое, естественно, не могли

«Людмила понимала, что ее роман с Еровшиным когда-нибудь закончится. Ее часто принимали за его дочь. Ее это не волновало, но она не хотела, чтобы Еровшина увидели с ней девчонки из общежития. Конечно, старый, разница в двадцать пять лет. Но с ним интересно, а рассказы молодых о том, как они служили в армии, ходили в самоволку, надоели».

«Еровшин ответил такое, до чего она никогда не додумалась бы сама: – Так задумано, – усмехнулся Еровшин. – Это государственная политика, чтобы подворовывали. – Это же плохо, когда воруют. Кому же это выгодно? – Государству, – пояснил Еровшин. – Государство всем недоплачивает, и там, наверху, понимают, что на такие деньги прожить невозможно. То, что подворовывают, это как бы дополнительная зарплата. Но это и преступление одновременно. Пока ведешь себя тихо, тебе это не то чтобы прощают, а смотрят сквозь пальцы. Но – пока покорен. А если вздумаешь бунтовать, выступать против власти, у нас всегда есть повод взять тебя за задницу: ты же воруешь, ты же закон нарушаешь. Вот ты недовольна, что вам на хлебозаводе мало платят. И решила организовать забастовку, потребовать, чтобы платили больше. И это справедливо. На зарплаты, которые вы получаете, жить нельзя. Но тебе тут же припомнят, что со стройки ты тащила краску и обои, с автозавода запчасти, с хлебозавода тащишь сливочное масло, изюм, сахар.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Людмила.

– Так ведь со всех хлебозаводов и кондитерских фабрик это тащат. Поэтому каждому бунтарю мы всегда обеспечим отъезд от трех до пяти лет в места не столь отдаленные.

– Неужели правда? – удивилась Людмила.».

Как за пять минут нашли Гогу в восьмимиллионной Москве?

Через двадцать минут в дверь позвонили. Александра открыла. Вошел Еровшин и молодой мужчина. – Здравствуйте, Александра, – сказал Еровшин. – Здравствуйте. А вы меня знаете? – удивилась Александра. – Со дня рождения. Даже раньше, за месяц до твоего рождения…– Что в универмаге «Москва» выбросили женские сапоги «Саламандра», все мужики лаборатории побежали покупать своим женам. А один метался между полок в растерянности. Он хотел купить сапоги любовнице, но не знал ее размера. Все очень смеялись. Петр Петрович открыл свой кейс и достал книгу-карту, быстро перелистал ее и показал Еровшину. – Ленинский проспект, универмаг «Москва». В двухстах метрах от него – институт электроники. Еровшин кивнул и набрал номер телефона. – Институт электроники, Ленинский проспект. Георгий Иванович, слесарь, механик, приборист, посмотри допуски секретности… – Да, – вспомнила Катерина, – он ездил в Ригу в командировку на завод ВЭФ. Вернулся четвертого ноября… – Да. Да. Да. Записываю. Скоков Георгий Иванович, сорок второго года рождения, Малая Бронная, двенадцать, сорок вторая. Да, да. Спасибо. Петр Петрович протянул листок с данными Гоги и пояснил: – Телефоны не работают. В доме ремонт. Меняют телефонный кабель»

Драка Гоги,его друга-полковника и Никиты со шпаной и встречная угроза побитым хулиганам «поднять Кантемировскую дивизию».

«Никита вошел во двор, его тут же схватили за руки двое, и уже подходили еще трое. Ребята были плотные. Они встали кругом. Один толкнул Никиту, он налетел на другого, тот отшвырнул Никиту следующему. Мальчишку перебрасывали, как мяч, по кругу.

Васек вышел из темноты:

– Ребята, а это нехорошо, – пятеро на одного.

– Я согласен, это нехорошо, – подтвердил Гога.

– Деды, – усмехнулся Копылов (он был самым мощным и высоким), – уходите и будете здоровыми и счастливыми, или…

– Что – или? – спросил Васек.

И тут же получил удар в пах, но успел среагировать, перехватил ногу Копылова, вывернул ее. Ребята оказались спортивными: наверняка занимались боксом, а может быть, и модным каратэ. Но и Васек и Гога выросли в московских дворах, имели боевой опыт в драках – и один на один, и вдвоем против разъяренной кодлы с чужой территории, которая применяла в драке и ножи, и кастеты.

Васек прямым правым отключил вскочившего Копылова, и тот стал оседать.

– Ты полегче, – попросил Гога Васька. – Они еще хлипкие.

– Пригнись!

Гога едва не пропустил удар, поймал руку нападающего, присел и перебросил его через себя. Никита вцепился в одного из ребят, тот бил с остервенением, стараясь ребром ладони попасть по почкам, но Васек с высоты своего роста опустил кулак на голову Никитиного противника, и тот сел на асфальт. Теперь все пятеро были побеждены.

– Ладно, – злобно пробормотал Копылов, – до следующей встречи.

– Ребята, не надо, – предупредил Васек, – если вы соберете весь микрорайон, я приведу сюда Кантемировскую дивизию. Давайте каждый заниматься своим делом: среди вас медики – должны лечить, а не калечить, это моя профессия – калечить.»

Развал страны и подушка безопасности на черный день. Предсказанные войны на Кавказе и с Украиной. Диалог Людмилы со своим поклонником.

Но ты гордишься, что твоя работа связана с космосом? – не отставала Людмила.

– Гордиться особенно нечем. Мы безнадежно отстали от американцев.

– Как отстали, когда? – не поверила она.

– Как только запустили Гагарина. Мы способны на одноразовое усилие. Но потом надо много средств, чтобы этот успех поддерживать и развивать, у нас этих средств нет. И вообще, мы скоро станем не просто бедными, а нищими.

– Когда? – испугалась она. Ведь его прогнозы по поводу того, чем заканчиваются фильмы, всегда были точными.

– Нам осталось не больше десяти лет…

– Значит, надо копить деньги? – предположила она.

– Это бессмысленно, – ответил он. – При спаде производства начнется инфляция, и все денежные сбережения станут просто бумагой. Мы не конкурентоспособны практически ни в одной отрасли.

– Ты просто фантазируешь? – не поверила она.

– Нет. Это реальный прогноз. Мы подали его в ЦК и в правительство.

– И что же?

– А что могут эти старые дураки? Брежнев протянет еще несколько лет, его заменит точно такой же старик, потом еще один старик, потом придет более молодой и попробует подлатать систему. Это значит – уменьшить контроль партии, и тоже сразу все повалится.

– Я могу прочесть этот прогноз? – спросила она.

– Можешь. – И он достал с полки зеленую папку.

Людмила многое не поняла, многое пропускала, особенно графики и цифры, но и от того, что поняла, испугалась. Ученые предполагали, что первыми взбунтуются страны народной демократии, потом Прибалтика, Украина, на Кавказе и в Средней Азии начнутся войны, и Россия вынуждена будет воевать сразу и в Средней Азии, и на Кавказе, и в Прибалтике. И в этой ситуации американцы первыми нанесут атомный удар по России.

Утром Людмила успокоилась, но все-таки решила посоветоваться с Еровшиным. Позвонила ему, и он приехал. Она не назвала фамилию доктора наук, но пересказала, как могла, прочитанное.

– Есть такой прогноз, – подтвердил Еровшин. – И он вполне вероятен.

– А куда же вы смотрите, если все знаете? – ужаснулась Людмила.

– Мы знаем все, но еще не все можем. Но после Брежнева придет наш человек, и он сможет остановить этот процесс.

– Но Брежнев может прожить еще лет двадцать!

– Он проживет не больше двух. А насчет сбережений подумай. Во времена перемен умные люди не копили деньги, а вкладывали их в вечные ценности.

– А что такое вечные ценности?

– Антиквариат, он чем старше, тем дороже. Картины хороших художников, драгоценные камни…

– А у тебя они есть? – напрямую спросила Людмила.

– Есть, – признался Еровшин. – Немного, но достаточно, чтобы выжить мне, моей семье и тебе.

Но ты-то не вечен, подумала Людмила. Еровшин последние годы болел и уже несколько раз лежал в госпитале КГБ.

– Я бы хотела часть своих сбережений во что-нибудь вложить, ты скажешь куда?

– Я тебя познакомлю с человеком, который тебе даст советы лучше, чем я. Я сам у него консультируюсь.

Еровшин познакомил ее с Келлерманом, старым евреем-ювелиром. Он уже не работал как ювелир, но иногда реставрировал драгоценности. Людмила у него купила брошь с бриллиантами, золотую табакерку времен императрицы Екатерины. Все стоило дорого – на это ушло больше половины ее сбережений.

Друзья, опубликовал лишь несколько интересных сюжетов,напишите в комментариях свои впечатления от книги и фильма.

Санкт-Петербург

Хочу рассказать историю большого дома (коттедж в довольно мажорном поселке на западе подмосковья км в 10-15 от мкад) бывших свекров. Точную квадратуру не скажу, но 3 этажа, большой гараж на 2 машины и всякую садовую технику, около 10 спален, кухня-столовая метров 40, навскидку общей площади метров 250-300 точно там было (может и больше, с рулеткой я там конечно не ползала, но точно не меньше). С бывшим мужем мы познакомились в 2004 году, стройка тогда подходила к концу, ему было 26 (и уже был в разводе, жил один), сестре 18 (и тоже в основном жила уже одна в московской квартире), родителям по 50. То есть дом строился ими в основном для себя, но с прицелом, что дети с семьями и кучей внуков будут приезжать и там как-то частично жить, проводить много времени и всё такое.

Что происходит спустя 20 лет. Родителям по 70, детям под/за 40, внуков получилось за всё время 2 штуки. Одна внучка уже взрослая и свалила за океан на пмж, вторая подросток и при всём желании 10 спален не облежит.

Отца турнули с мажорной должности руководителя отдела снабжения на крупном госпредприятии, он всё ещё работает там, но уже на куда более скромной позиции, имея доход в несколько десятков раз меньше.

Матушка не работала последние лет 30, собственно, с момента продвижения супруга на мажорную должность. Растила детей, полностью контролировала стройку, убиралась-готовила - при всём их немалом доходе, они помощницу по хозяйству нанимали пару раз в год окна помыть, все остальное время весь этот особняк пидорасила свекровь собственноручно. И пидорасила настолько идеально, что я на цыпочках ходила, боясь какую соринку уронить, хотя свекровь была суперской теткой, меня очень любила и никогда не кошмарила за свинство или что-то такое, но дом реально был как музей, там дышать было стремно. Обстановка соответствующая: лепнина, бархат, позолота, мрамор и всё такое, но на удивление это не выглядело цыганским шиком, а было вполне гармонично и красиво, но всё равно специфично-музейно.

Возвращаясь в наше время (с бывшим мужем часто общаюсь, поэтому знаю примерный расклад в реалтайме). Содержать этот музей у б.свекров уже нет ни сил, ни денег. Дети помогают по мере сил, но в олигархи оба не выбились и особняк этот никому не тарахтел, а его обслуживание жрет нереальное количество денег и сил. Пытаются продать, но кому оно надо. Обидно за мать - она в этот дом вложила всю душу, это её самореализация, воплощение всех мечтаний об идеальном доме и детище, но блин. Смотреть в завтрашний день могут не только лишь все (с). Не спрашивайте, как люди с таким доходом, пережившие 90-е, умные (особенно свекровь - ооочень продуманная и в хорошем смысле хитрожопая дама, я ею искренне восхищалась всегда) не сколотили себе капитал на старость - не знаю. Может, не рассчитывали на такое резкое падение, может, были какие-то задумки, которые не взлетели -- сейчас уже не поймешь.

От себя имхо - даже не знаю, кому сейчас в здравом уме может прийти в голову этот дом купить. Цена ему (не рыночная, а если брать с учетом вложений, мебели, местоположения) - лямов 80-100, а может сейчас и больше. За эти деньги сейчас можно построить может и меньший, но более современный по части планировки, материалов, инженерных решений дом, обставить его по своему вкусу и еще на баню хватит. Вообще не представляю, кто этот музей купит (если только с огромным дисконтом). Грустная история, в общем. А мораль -- наверно, не нужен этот большой дом, если он никому не нужен, кроме тебя. Мы же все будем старые и немощные (если доживем), а пенсии топить и чинить 500 квадратов не хватит.

Я сама мечтаю построить дом (пока деняк нет), но когда дойдем до стройки - это 100% будет одноэтажка с минимумом комнат -- по берлоге мне и мужу (оба на удаленке), общая спальня, кухня-гостиная и мнооооого мест для хранения. Всё. Метров в 100 должны уложиться. Гостевые спальни нахер - если гости припрутся, то в берлогах можно разместить, всё равно с ними не до работы будет xD

Так получилось, что в нашей семье я стала инициатором строительства нового дома.
Планировалось совместное проживание родителей, поэтому стоял выбор: либо одноэтажный дом, либо обязательное наличие спальни на первом этаже, но в этом случае на втором этаже было бы 4 комнаты, а это уже было лишним.
В общем нашла строительную фирму с готовым проектом, который чуток под меня переделали, но в целом концепция сохранена:
кухня-гостиная,
три спальни (14-15 кв),
два совмещенных санузла,
гардеробная,
бойлерная (со всем отопительно-водоснабжающим оборудованием, горизонтальным морозильным ларем и стиралкой),
в прихожей и коридоре в нишах встроенные шкафы (учитывая трехметровую высоту потолков, очень вместительные шкафы получились),
две входные группы.
Общая площадь 115 кв. Самое то получилось)