Около 4 лет назад моей дочери с мужем предложили контракт на работу за пределами РФ. Они уехали и увезли с собой своего сына, моего внука.

После внука осталось много игрушек. Игрушки хорошие, дорогие, брендовые. Дочь с мужем посоветовали их продать. Но я решил их сохранить.

У меня под домом есть подвал который не задействован ничем, туда я игрушки и сложил.

На сегодня я подвал не открыаал уже более 3х лет.

Ниже идут фотки которые я отослал внуку с словами, что эти игрушки будут ждать его сына, мого правнука.

Вот что из себя представляет Россия, которую мы потеряли, но вот-вот найдём. В таком состоянии находилось до 90% населения.

Отрывок, по ссылке в конце можно прочитать целиком.

Знакомый мне служащий на Московско-Казанской железной дороге весовщик, между разговором, рассказал мне, что крестьяне, грузящие на его весах товары, работают 36 часов сряду.

Несмотря на полное доверие мое к правдивости рассказывавшего, я не мог поверить ему. Я думал, что он или ошибается, или преувеличивает, или я чего-нибудь не понимаю.

Но весовщик так подробно рассказал мне условия, при которых происходит эта работа, что нельзя было сомневаться. По рассказу его таких грузовщиков на Московско-Казанской железной дороге — 250 человек. Все они разделены на партии по 5 человек и работают сдельно, получая по 1 рублю и по 1 рублю 15 копеек за 1000 пудов нагруженного или выгруженного товара. Приходят они поутру, работают день и ночь на выгрузке и тотчас же по окончании ночи, утром, поступают на нагрузку и работают еще день, так что в двое суток они спят одну ночь. Работа их состоит в том, чтобы сваливать и перетаскивать тюки по 7, 8 и до 10 пудов. Двое наваливают на спины остальных троих, и те носят. Зарабатывают они такой работой на своих харчах менее рубля в сутки. Работают постоянно, без праздников.

Рассказ весовщика был так обстоятелен, что нельзя было сомневаться, но я все-таки решил своими глазами проверить его и поехал на товарную станцию.

Найдя на товарной станции своего знакомого, я сказал ему, что приехал посмотреть на то, что он мне рассказывал.

— Кому ни говорил — никто не верит, — сказал я.

— Никита, — не отвечая мне, обратился весовщик к кому-то в будке: — поди-ка сюда!

Из двери вышел высокий, худой рабочий в оборванной поддевке.

— Когда вы поступили на работу?

— Когда? вчерась утром.

— А ночь где были?

— Известно, на выгрузке.

— Ночью работали? — спросил уже я.

— Известно, работали.

— А нынче когда сюда поступили?

— Поутру поступили, когда же еще?

— А когда кончите работать?

— Когда отпустят, тогда и кончим.

Подошло еще четыре рабочих, составляющих партию из пяти человек. Все были без шуб, в рваных поддевках, несмотря на то, что было около 20 градусов мороза. Я стал расспрашивать их о подробностях их работы, очевидно, удивляя их интересом, который я выказывал к такой простой и естественной, как им казалось, вещи, как их 36-часовая работа.

Все они были люди деревенские, большей частью мои земляки — тульские; есть орловские, есть и воронежские. Живут они в Москве по квартирам, некоторые с семьями, большею же частью одни. Те, которые живут без семей, посылают заработанное домой. Харчатся все порознь у хозяев. Харчи обходятся по 10 рублей в месяц. Едят мясо всегда, не соблюдая постов. Находятся в работе не 36 часов подряд, а всегда больше, потому что на проход с квартиры и обратно уходит более получаса и, кроме того, часто их задерживают на работе дольше положенного времени. Вырабатывают на такой 37-часовой подряд работе, без вычета харчей, рублей 25 в месяц.

На вопрос мой: зачем они работают такую каторжную работу, мне отвечали:

— А куда же денешься?

— Да зачем же работать 36 часов подряд? Разве нельзя так устроить, чтобы работать посменно?

— Так велят.

— Да вы-то зачем же соглашаетесь?

— Затем и соглашаешься, что кормиться надо. Не хочешь — ступай. На час опоздаешь, и то сейчас ярлык в зубы и марш, а на твое место 10 человек готовы.

Рабочие были все молодые люди, один только был постарше, вероятно лет за 40. У всех лица были худые, истомленные, и усталые глаза, точно они выпили. Тот худой рабочий, с которым я с первым заговорил, особенно поразил меня этой странной усталостью взгляда. Я спросил его, не выпил ли он нынче?

— Не пью, — отвечал он, как всегда, не задумываясь, отвечают на этот вопрос люди, действительно не пьющие.

— И табаку не курю, — прибавил он.

— А другие пьют? — спросил я.

— Пьют. Сюда приносят.

— Работа не легкая. Всё крепости прибавит, — сказал пожилой рабочий. Рабочий этот и нынче выпил, но это было совершенно незаметно.

Поговорив еще с рабочими, я пошел посмотреть на выгрузку.

Пройдя мимо длинных рядов всяких товаров, я подошел к рабочим, медленно катившим нагруженный вагон. Передвижение на себе вагонов и очистку платформ от снега, как я узнал потом, рабочие обязаны делать бесплатно. Это стоит и в печатном условии. Рабочие были такие же оборванные и исхудалые, как и те, с которыми я говорил. Когда они докатили вагон до места и остановились, я подошел к ним и спросил, когда они стали на работу и когда обедали. Мне ответили, что стали на работу в 7 часов, а обедали только сейчас. Так по работе надо было, не отпускали.

— А когда отпустят?

— А как придется, другой раз и до 10 часов, — как будто хвастаясь своей выдержкой в работе, отвечали рабочие.

Видя мой интерес к их положению, рабочие окружили меня и в несколько голосов, вероятно, принимая меня за начальника, сообщали мне то, что, очевидно, составляло их главный предмет неудовольствия, а именно то, что помещение, в котором им иногда между дневной работой и началом ночной можно было бы отогреться и иногда соснуть в продолжение часа, было тесно. Все выражали большое неудовольствие на эту тесноту.

— Собирается 100 человек, а лечь негде, под нарами и то тесно, — говорили недовольные голоса. — Сами взгляните — недалеко.

Помещение, действительно, было тесно. В 10-аршинной горнице могли поместиться на нарах человек 40. Несколько рабочих вошли за мной в горницу и все наперерыв с раздражением жаловались на тесноту помещения. «Под нарами и то лечь негде», говорили они.

Сначала мне показалось странно то, что эти люди, на 20-градусном морозе без шуб, в продолжение 37 часов таскающие на спинах 10-пудовые тяжести, отпускаемые на обед и ужин не в то время, когда им нужно, а когда вздумается их начальству, вообще находящиеся в гораздо худшем, чем ломовые лошади, положении, — что эти люди жалуются только на тесноту помещения в их теплушке. Сначала это мне показалось странно, но, вдумавшись в их положение, я понял, какое мучительное чувство должны испытывать эти никогда не высыпающиеся, иззябшие люди, когда они, вместо того, чтобы отдохнуть и обогреться, лезут по грязному полу под нары и там только еще больше разламываются и расслабевают в душном, зараженном воздухе.

Только в этот мучительный час тщетной попытки сна и отдыха они, вероятно, болезненно чувствуют весь ужас своего губящего жизнь 37-часового труда и поэтому-то особенно возмущены таким кажущимся незначительным обстоятельством, как теснота помещения.

Посмотрев несколько партий на их работах и поговорив еще с некоторыми из рабочих и от всех услыхав одно и то же, я поехал домой, уверившись в том, что то, что рассказывал мне мой знакомый, была правда.

Было правда то, что за деньги, дающие только пропитание, люди, считающиеся свободными, находят нужным отдаваться в такую работу, в которую во времена крепостного права ни один самый жестокий рабовладелец не послал бы своих рабов. Да что рабовладелец, ни один хозяин-извозчик не отдал бы своей лошади, потому что лошадь стоит денег и нерасчетливо непосильной 37-часовой работой коротать жизнь ценного животного.

Источник: http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/publicistika/rabstvo-nashego-v...

Мужчина 32 года

— Вы когда-нибудь вставали перед сложным моральным выбором? – спросил клиент, пристально глядя мне в глаза.

— Бывало.

— И как вы решали, как поступить?

— Каждый раз – по-разному, - уклончиво ответила я. – Зависит от обстоятельств.

— Тогда я расскажу вам о своей ситуации, - мужчина потер переносицу и продолжил. - Я работаю учителем в школе – думаю, вы понимаете, какая это непростая профессия и в добавок еще и не особо прибыльная.

— Полагаю, сейчас уже все об этом наслышаны.

— Я несколько раз думал о том, чтобы сменить вид деятельности, но все никак не решался – после тридцати это дается гораздо тяжелее, чем когда тебе двадцать пять. Особенно, если учесть появление ребенка и постоянные платежи по ипотеке.

— Но у вас появился шанс все изменить, верно?

— Причем крайне неожиданно, - хмыкнул Артем. – Дело в том, что в моей семье уже давно хранится настоящая реликвия – портрет неизвестного человека, написанный моим прапрадедушкой в девятнадцатом веке. Он был не самым известным живописцем, но, тем не менее, преподавал в академии искусств и умел использовать различные техники. От него в нашей семье остался только этот портрет и больше ничего – все остальное или уничтожено временем или хранится где-то в музеях.

— Эта картина несет в себе какую-то ценность?

— Учитывая ее возраст и то, что она пережила две революции, Гражданскую и Великую Отечественную войны, можно с уверенностью утверждать, что она чего-то да стоит. Но мы никогда и не думали ее продать - даже в голодные девяностые у бабушки не поднялась рука сделать это. Важно, чтобы вы также поняли одну важную вещь - эта картина какая-то странная. На ней изображен человек с крайне несимметричными чертами лица: с одной стороны у него длинные волосы и тонкие линии на лице, а с другой волосы короткие и лицо более суровое, да еще и шрам на щеке. Плюс к этому, у него еще и глаза разные по форме и цвету.

— Чего только художники не рисуют…

— Это, конечно, верно – но вот в чем дело: он создал этот портрет еще до того, как в моду вошли всякие абстракции и экспрессионизм. В годы его творчества, никто и не думал рисовать нечто подобное, так что, насколько мне известно, многие считали, что дед окончательно съехал с катушек перед смертью, раз нарисовал это не пойми что.

— И все же, три поколения вашей семьи сохранили картину до наших ней.

— Вот именно, сумели сохранить, - с неожиданной горечью в голосе, произнес Артем. – Собственно говоря, тот самый случай, который все изменил, произошел около полугода назад - я листал один развлекательный сайт и в одном из постов увидел историю венгерского художника Тивадара Чонтвари: этот человек прославился благодаря крайне необычной картине, под названием «Старый рыбак». На ней, также как и на картине деда, нарисован человек, в данном случае – глубокий старик, с очень несимметричным лицом и тенями на одежде. Вот только, как выяснилось позднее, если приложить к середине картины зеркало и таким образом отразить половину изображения, то получится совершенно новый вид: с одной стороны старик будет светлым и одухотворенным, а с другой, погруженным во тьму и с резкими чертами лица. Таким образом автор пытался донести до созерцателя мысль, что в каждом из нас живут как свет, так и тьма.

— И вас неожиданно осенило…

— Я побежал в прихожую, снял зеркало из рамы, а затем, поднеся его к картине деда, увидел нечто невообразимое: с одной стороны получилось изображение утонченной женщины-аристократки, а с другой, уставшего от лишений мужчины-солдата. Семья оказалась шокирована этой новостью, ведь прапрадед никому об этом не рассказывал, а сами так и не догадались воспользоваться зеркалом.

— И тогда, кто-то из вас решил узнать – сколько теперь будет стоить такая картина?

— Это была моя жена – она позвонила в один из наших питерских аукционных домов, сотрудники которого приехали к нам и на месте провели экспертизу. Спустя несколько недель, они сообщили о семизначной цене на это произведение. Причем я вначале отказался, недовольный самоуправством жены, но спустя какое-то время, нам позвонил один коллекционер и предложил цену в два раза выше, чем была до этого – лишь бы мы продали картину напрямую ему.

— И вас начали гложить сомнения…

— С такими деньгами мы могли бы начать обеспеченную жизнь. Я бы мог вообще не работать, впрочем, как и мои близкие – с таким счетом в банке, появлялась возможность на одних только процентах кататься по миру и жить припеваючи. Я засыпал с этой мыслью и просыпался с ней, но, когда уже почти созрел и снял картину со стены, то увидел на обратной стороне холста надпись, видимо оставленную самим художником: «Моим детям, чтобы помнили обо мне». И тут я остановился, вспомнив через что только не прошла моя семья, чтобы сохранить ее. Черт возьми, да она даже блокаду Ленинграда пережила, когда тогдашнюю квартиру уничтожило при бомбежке! Неужели я вот так просто предам предков, сбагрив единственную оставшуюся о них память за тридцать серебряников?! Осталась ли во мне хотя бы капля духовности или я предам собственные идеалы ради хорошей жизни? Я не могу найти ответ…

Всех приветствую! В доме имеется 4 колонки Яндекс станция. 3 лайт и 1 с часами. В общем, у каждого домочадца своя. Но, почему-то, кот своей практически не пользовался и я решил ее экспроприировать. Почитав форум 4PDA, где люди делают стерео выход из Я.станции лайт, я решил заморочиться. Но просто сделать стерео выход мне было не интересно и я решил сделать полноценную стерео систему. В наличии имелись 4 динамика от колонок Logitech.Так же есть 3D-принтер. Смоделировал и напечатал под них корпус для АС.

Это не шутка и не кликбейт — в сгоревшем папирусе из Геркуланума нашли уникальные сведения о выдающихся греческих философах, в том числе о Платоне. Свиток, содержащий «Историю Академии Филодема Гадарского» (110 — после 40 г. до н. э.), прочитали почти на 30%, разобрав более 1000 слов. Фантастика?

А вы согласны ускорить таким образом процедуры?

Забавная история сегодня приключилась. У нашего соседа в жк есть кошка, приученная ходить в туалет на улицу. в последнее время она словно чувствует мою потребность в общении с животными, она стала приходить в гости:) может зайти через окно, тк живем на первом этаже. сегодня она оказалась под нашей дверью, вчера заходила со мной в подъезд и к нам домой. забрела сегодня, легла вздремнуть под компьютерным столом. скинула фото своему мч, на что он ответил, мол: «вот и пускай ее на полчасика в день, поиграй с ней да выпусти, и заводить никого не надо». я рада уже и такому, мне действительно очень симпатизируют кошки…прикрепляю вам фото этой красавицы ниже ☺️